Выглядит, как безумство… Если бы не было правдой

1 – буклет

Из семьи Бронсонов никто не мог бы сказать точно, когда появился рекламный буклет.

«Новый друг заменит старых двух» гласила надпись, стильным шрифтом на белом фоне.

Белый прямоугольник вощеной бумаги впору было принять за рекламу дорогого ювелирного магазина или одежды. А может быть – туристического агентства.

Бронсоны настолько привыкли к бесконечному потоку навязчивых предложений о покупке, что мать и не думала заглянуть в буклет, когда тот вывалился из номера газеты и упал прямо в ботинок мужа. Она собралась швырнуть его в мусорное ведро. Однако трехлетняя непоседа дочь выхватила буклет из ботинка и устремилась к дивану.

– Ой, что это мам?

– Эй, не крутись под ногами, – сказала женщина.

Семейство Бронсонов уже час, как собиралось выйти из дома. Воскресенье выдалось чудесным, солнечным. В планах на день значился кинотеатр, парк аттракционов и ресторан. И Мартышка, так звали девчонку, нагло тормозила процесс.

– Рон?! – женщина встала посреди гостинной и воззрилась на мужа.

Он сидел в кресле в компании с автоматической шахматной доской. Его долговязая фигура склонилась над журнальным столом, кулаком глава семейства подпирал голову и сам в чем-то напоминал жилистого породистого коня, а его короткие волосы блестели в свете дня благородным иссиня-черным.

В ответ на голос жены широкие плечи Рона Бронсона – плечи профессионального пловца остались неподвижны. Словно бы каменная скульптура мудреца он смотрел на доску и подвинул черного ферзя, уводя его из под атаки белого коня. В ответ на его движение, белый слон, будто в руке невидимки, пересек доску по диагонали и встал в опасной близости с королем.

– Рон? – сказала жена. – Давай ты поможешь мне? У нас в доме есть мужчина?

– Дети, слушайте, что говорит мама. – сказал отец семейства и занес руку над черным королем в опасной близости от белого слона. Он коснулся фигуры большим и указательным пальцем в нарушение правила, собираясь делать рокировку, но Декстер – партнер по игре и коллега, живущий тремя кварталами к северу, разумеется ничего не знал. Впрочем, не факт, что он вообще был дома. Скорее всего за рулем, мчал в загородный дом или, что совсем в его духе, сидел на пристани ногами в воде, с удочкой и мобильным телефоном.

Дэвид высунул голову из комнаты на втором этаже и свесился через перила:

– Я мужчина.

– Молодец, сын. – сказал Рон Бронсон глядя на доску. – Будешь, как я.

– Дэв! – крикнула мать и закатила глаза.

Он намеревался закрыть дверь и спрятаться в комнате, но не успел.

– Займись сестрой. Мы выходим через пол часа.

– Слушаюсь, мэм.

– Ну, слава богу. – женщина выдохнула и прежде, чем удалиться в ванную еще раз по хозяйски обежала гостиную. – Рон!

– Да, мэм?

– Через пол часа. Ты готов?

– Так точно, мэм. – буркнул Рон Бронсон, наблюдая, как белая пешка скользнула на клетку вперед.

– Спасибо, – сказала она.

В дверях комнаты женщина столкнулась с Дэвидом, своим сыном, взъерошила его белокурые волосы и наставила безупречный красный ноготь в сторону дивана.

– Объект на месте. Приступайте.

– Да, мой генерал.

С довольным видом женщина вышла. Девид подошел к сестре. Мартышка лежала на спинке дивана вниз головой, длинные черные волосы свисали на пол. Она держала раскрытый буклет перед собой, хмурила лоб и смешно надувала губки, как будто целовала воздух.

Под заглавием Дэвид заметил и прочитал еще одну надпись, означавшую, что сей экземпляр ни что иное, как рассылка с предложением о покупке.

«Вы были выбраны».

Он ухватил сестру за плечо и потряс ее.

– Малявка, где твои колготки?

– Колготки, для плохой погодки. – Ответила малявка и Дэвид в который раз отметил удивительную сообразительность сестры трехлетки.

Когда его взгляд обратился на внутреннюю сторону буклета, первым словом бросилось в глаза «Антропоморф». Предложение состояло из пяти слов:

«Вам положена скидка на антропоморфа»

В уголке красовался синий значок – узнаваемый, но еще не обретший широкую популярность логотип магазина, где продавали людей. Живых людей. Они назывались «антропоморфы» и стоили баснословных денег.

Никто толком не знал, кто эти люди и почему они решили продаваться. Ходил слух, что антропоморфы – человекоподобные роботы. Но Дэвид знал и кое-что другое. У Рэндола Мориса, его одноклассника, отец работал в «Нейротэк» и ему удалось выяснить, что «морфы» – настоящие люди с патологической страстью ко всему, что пожелает покупатель – его хозяин.

Отец и мать Рэндола никогда не говорили о работе мистера Мориса. Было известно, что антропоморфы – проект министерства юстиции и корпорации «Нейротэк», который изначально создавался для военных нужд. Теперь же, когда финальные испытания увенчались успехом – в чем бы они не заключались, эти испытания – морфы поступили в продажу для гражданского населения.

– Пап? – Дэвид взял буклет из рук Мартышки и еще раз внимательно пробежался по тексту.

– Что сын? – сказал Рон Бронсон и, кажется впервые за прошедшие полчаса, оторвал взгляд от шахматной доски. В комнате воцарилась странная, внезапная тишина. За окном прекратился ветер. Ветки деревьев, подпиравших северную стену, перестали бить в окно. И синица, чья неуемная, безостановочная трель журчала с восхода солнца, замолчала.

Дэвид сел на диване, взгляд его продолжал бежать по тексту:

– Они прислали нам приглашение.

– Кто прислал?

– Нейротэк. – Дэвид взглянул на отца и показал ему внутреннюю часть буклета. – Они предлагают нам скидку на «антропоморфа».

– Нейротэк? Хм… – Рон Бронсон нахмурился и почесал гладко выбритый с утра подбородок. – Кажется у твоего друга, как его…

– Мориса.

– Да, Мориса. – кивнул мистер Бронсон. – отец работает у них.

Рон Бронсон окончательно потерял интерес к доске и развернулся всем корпусом к Дэвиду, бросив отсутствующий взгляд на ползущего черного коня.

– За них просят, как за целый дом. – Задумчиво произнес отец и снова прищурился, как видно готовясь задать следующий вопрос. Его глаза блеснули лихорадочными искрами.

– Я не думал о них. – добавил он и Дэвид заметил, что голос отца не был наполнен той неуловимой, но ощутимой энергией, позволяющей верить в его слова.

Странно, подумал он, если отец думал о покупке «антропоморфа», зачем ему скрывать?

– Они указали его возраст, и может быть… пол? – снова спросил отец. – Какая скидка?

Внезапно очнулась Мартышка. До сих пор она завороженно слушала беседу отца и старшего брата. Она скорчила брезгливую, любимую всеми милую рожицу.

– Кто такой морф, папа?

Дэвид погладил Мартышку по животу. Только он, проверенный временем успокаивающий жест мог заставить ее замолчать. В семье Бронсонов было не принято говорить «не мешай» или «помолчи». Они были дружной, образцовой семьей.

Девид уткнулся в листовку и, цепляясь взглядом за числа, пробежал текст по диагонали. Когда он посмотрел на отца, тот выпрямился в кресле от возбуждения.

– Девяносто процентов. – произнес Дэвид.

– Да ладно? – Рон Бронсон так и остался сидеть с открытым от удивления ртом. – Сколько ж это будет?

– Я не знаю, пап. – Дэвид на всякий случай посмотрел в буклет. – Здесь нет цены.

Отец еще никогда столько время не сидел молча, улыбаясь, собственным мыслям. Карандаш, которым он по старинке записывал ходы, беспокойно трепыхался, путался в пальцах. В конце-концов он упал на стол, покатился, бесшумно прыгнул на ковер и нырнул под кресло.

Рон Бронсон отмахнулся от шахматной доски. Он принужденно посмотрел на часы.

– Поверить не могу, что мы обсуждаем тут покупку живого человека. – отец встал и направился к выходу из гостиной. Он указал на сестру. – Нам пора. Одень ее во что-нибудь приличное, не то мать будет злиться.

Глядя на отца Дэвид вспомнил, когда в последний раз тот выглядел расстроенным – когда Мартышка только-только появилась на свет и ее пришлось на две недели оставить в госпитале под ультрафиолетовым одеялом. Втроем они ждали, когда уровень кальция в крови у малютки придет в норму, а отец взял отпуск и сутки напролет жил в больничном коридоре интенсивной терапии. В реанимации было окно. Сквозь него Рон Бронсон глядел на капсулу с дочерью внутри.

Мысль о том, что в доме может появиться другой взрослый человек, забавляла Дэвида. Два года назад, когда в новостях прошла новость о реформе министерства юстиции и «Нейротэк» открыл первый магазин, куда покупателей привозили исключительно на машинах, Дэвид представлял, как «морфу» выделят комнату в доме, как они станут ходить друг к другу в гости. Предполагалось, что у него всегда будет настроение для игр. И было странно слышать, что отец не видел в антропоморфе очевидной для себя пользы.

Когда Дэвид спустился в гостиную дежа за руку Мартышку, разодетую, гладко расчесанную – и старая заколка с искусственной гвоздикой удачно смотрелась в волосах сестры – чтобы представить матери результаты шедевральной работы, миссис Бронсон восседала на диване и жадно листала рекламный буклет магазина «Нейротэк».

Брату и сестре понадобилось пройти до середины комнаты прежде чем мать оторвалась от чтения. Если и был способ выразить то, что Дэвид прочитал на ее гладком широком лице и в широко расставленных фиалковых глазах, он мог бы употребить любимую фразу, когда она распекала мужа «любившего в задумчивости пялиться в окно».

Свет горит, а дома никого нет, говорила она.

Но говоря по правде, тот кто был сейчас внутри этого гипотетического дома, не прятался, а скорее танцевал под прикрытием плотно задернутых штор.

Была и еще одна странность, не свойственная матери, которую Дэвид заметил прежде, чем нарушил молчание. Странностью была поза. Если мать носила платье, она имела привычку сидеть нога на ногу, и особенно, когда нужно было расположиться вот как сейчас, лицом к входящим.

До сих пор, так было всегда.

– Мам? – спросил Дэвид.

Мартышка высвободилась из руки брата и села на диван рядом с матерью. Миссис Бронсон поспешно закинула ногу на ногу, а подол цветастого платья поспешно натянула на колено. Она выглядела непривычно рассеянной.

– Я думала «Нейротэк» придумал историю с магазинами, как рекламную шутку. Они как будто знают про нас. Знают все.

Мама перевернула страницу и прочитала:

– Возможно у вас большая семья. Вам нужен мужчина, помощник по дому. Вам нужен партнер по шахматам и хороший собеседник. Вам или вашим детям нужен наставник и друг.

Она посмотрела на Дэвида и тот закивал против своей воли, а где-то в груди от этих слов разлилось тепло. Даже не глядя на себя в зеркало он мог бы с уверенностью сказать, что покраснел. Мать повернулась к Мартышке, на которую нельзя было смотреть без умиления – ее чистые глаза распахнулись и стали, как блюдца, а крохотная челюсть отвисла.

– Или вам не с кем играть в куклы. Совершенно случайно у нас остался последний антропоморф с универсальными навыками для всей семьи.

Миссис Бронсон подняла лицо и вздрогнула посмотрев мимо Дэвида. Отец стоял за спиной и слушал жену не проронив ни слова.

– Антропоморф восполнит все недостатки, принесет гармонию. Антропоморф – новый вид человека, недостающее звено семейного счастья.

Отец выступил в середину комнаты в красивом бежевом джемпере, цвета кофе с молоком. Он держал руку в кармане облегающих белых брюк. Чудесный аромат лосьона после бритья с нотками ветивера и бергамота наполнил пространство духом мрачного интеллектуального клуба.

– Недостающее звено семейного счастья. – задумчиво произнес он. – Новый друг заменит старых двух.

– Мужчина, помощник по дому. – сказала мать с той настороженностью и придыханием, будто сама не верила себе.

– Хм. – нахмурился отец, и лицо его озарила улыбка. – Почему ты думаешь, что он мужчина?

Миссис Бронсон захихикала, превратившись в одном мгновение в сидящую рядом трехлетку. Говоря по правде они и так были копией друг друга.

– Ты сам так думаешь, разве нет?

– Почему?

– Ты мог бы сказать ОНО мужчина. Или ЭТО… Или эта штука.

– Стоп. – отец поднял руку. – Антропоморф не штука. Он живой человек. Такой же как мы. И к тому же он…

– Может быть он мальчик… – сказал Дэвид.

– Ага. – мама улыбнулась, лицо ее заискрилось озорным электричеством, и тряхнула в сторону Дэвида копной тяжелых пышных волос. – Дэв тоже думает, что он мужчина… Мальчик, почему нет!

Рон Бронсон под напором трех пар глаз, словно в лучах софитов, важно прошелся по комнате и остановился у окна.

– Нет. Антропоморфы не могут быть детьми.

– Почему? – подала голос Мартышка и снова надула губки. У всех троих, Дэвида, матери и отца как по команде разгладились лица, губы тронула улыбка, одна на троих.

Миссис Бронсон притянула ее к себе и поцеловала в макушку.

Отец шумно втянул носом воздух, как делал всегда, если хотел подобрать правильные слова. Впрочем лучше было сказать, безобидные слова, безопасные для хрупкого сознания Мартышки.

Молчание напрягало. И Дэвид понял почему. На заре «Нейротэк», когда шумиха о торговле людьми только-только набирала обороты, он прочитал статью на двадцать страниц на сайте Министерства юстиции. Сейчас, когда стильный буклет «Нейротэка» словно древний газовый обогреватель накалял обстановку, Дэвид вспомнил подробности.

Вся система исполнения наказаний свелась к одному единственному приговору – «антропоморфии». На бытовой язык необычное слово переводилось, как приговор к «профессии». Процедуре подвергались исключительно взрослые, неисправимые преступники.

Когда глава «Нейротэк» Ева Бромптон изобрела «репликатор», люди из Министерства Охраны Порядка первыми поняли, как использовать изобретение. Зачем тратить деньги на содержание тюрем, если можно сделать наоборот?

Рон Бронсон, как ожидалось, сумел таки ловко выкрутиться. Черта характера, которой Дэвид искренне восхищался и надеялся в будущем возвести сей навык на новую высоту.

– А давайте съездим и посмотрим на него. – сказал отец. – То есть на ЭТО. Короче, вы поняли.

Все единодушно закивали, а Мартышка вскочила с дивана и с криком «Ура» закружилась волчком по комнате, чудом избегая столкновения с фикусом в напольном горшке и дорогой стерео системой.

– Но я что-то не помню, где у них магазин. – сказала мать, задумчиво разглаживая юбку на коленях.

Отец достал мобильник из кармана и повернул буклет обратной стороной к себе.

– Никто не знает, где их магазин. – сказал он, набирая номер. – Нас туда отвезут.

2 – серебристый автобус

Они ждали вчетвером, поочередно, а иногда и все вместе, вскидывая головы, когда по улице за окном проезжала машина. Сидели на чемоданах, вот правильные слова, как будто поездка обещала быть долгой, а причина и волновала и радовала одновременно. Впрочем из чемоданов, единственной поклажей была красная сумочка миссис Бронсон, в которую молодая женщина уложила рекламный буклет.

– Не убирай далеко. – сказал отец, нервно вышагивая по комнате. – Его потребуется показать, перед тем, как мы сядем в машину.

– Но зачем? – спросила мать и похлопала по сумке. – Ведь его прислали HAM. Персональное приглашение.

– Так-то оно так. – отец остановился, проверяя свой паспорт. – Но шанс один из миллиона. Вдруг мы выдаем себя за других.

– То есть, другие выдают себя за нас. – поправил его Дэвид.

– Да, сын. Правильно. – Отец по свойски толкнул сына локтем. – девяносто процентов скидки не тянет на сезонную распродажу. Рабовладельцы юга о таком не мечтали.

Миссис Бронсон вдруг резко встала и глядя в пол торжественно произнесла, сжав кулаки:

– Я не хочу туда идти, ребята. – Она посмотрела мужу в глаза. В своем цветастом платье с пышной юбкой она была словно одинокий цветок в поле. И он качался на ветру под нарастающий шум газонокосилки. – У меня дурные предчувствия.

Отец подошел и погладил жену по спине.

– Но почему, дорогая? Здесь нет ничего страшного.

– Не знаю. – она отвернулась. – По моему утренний сеанс в кино был лучшей идеей, а теперь билеты сгорят.

– Да, брось. – мягко, успокаивающим тоном ответил мистер Бронсон. Он так умел. Все таки должность кризис-менеджера обязывала и отец был лучшим в своем деле. Все они знали, когда наступало время идти на работу, глаза Рона Бронсона горели неистовым, фанатическим огнем.

– Здесь что-то другое. – подытожил он. – Билеты в кино полная ерунда.

– Не знаю, – снова сказала мама и покачала головой. – Все это неправильно…

– Но ты хотела. Я видел, ты обрадовалась. – Мистер Бронсон оглянулся на детей и они кивнули, а Мартышка подошла к матери, взяла ее за край юбки и посмотрела умоляюще снизу вверх, как смотрят на солнце, которое вот-вот появится из-за облака.

– Да, но… Все это как-то неправильно. – повторила она и подняла на мужа печальный взгляд. – Ведь они живые.

– Но мы не знаем точно. К тому же… к тому же… – отец задумался, погрузился внутрь себя. – У меня чисто научный интерес. Мы просто посмотрим и попросим детальным образом рассказать из чего они сделаны.

– Да, – в голосе матери появилось ехидство. – И уговорить нас купить его.

Дэвид улыбнулся. Мать заметила это.

– То есть, эту штуку. – сказала она, покраснела и пожала плечами. – Или ее, в конце концов. Почему нет? Может она – женщина.

– Оно! – хором сказали все трое и засмеялись.

Дэвид, отец и мартышка, чей тонкий звонкий голосок разогнал последние сомнения матери и она просветлела, а когда на обочине, прямо в конце дорожки ведущей к дому остановился роскошный, серебристый микроавтобус, она произнесла:

– Хорошо. Ладно.

И первой вышла на улицу. Румянец все еще озарял лицо матери. С Мартышкой за руку они подошли к машине и галантный, старомодный водитель в кепке и строгом костюме тройке сдвинул в сторону боковую дверь.

Девид замыкал шествие. Вслед за отцом он поставил ногу на ступеньку. Чисто выбритый, глянцевый водитель вблизи оказался невероятно молодым, ровесником матери, которая была на десять лет моложе отца и на восемнадцать старше своего сына. Водитель улыбался во все тридцать два идеальных зуба и казалось, будто нет на земле человека счастливее его, словно водить серебристый автобус и усаживать в салон гостей было для него вершиной счастья.

– Как дела? – спросил он.

– Как дела. – Ответил Дэвид. И уже было набрал воздуха в легкие, чтобы спросить то, что давно следовало из всей ситуации.

Его тянуло дотронуться до этого сияющего молодого парня, как если бы он был пуфиком-бегемотом или куском огромного желе. Сколько научных секретов было заключено в его голове, за ясными глазами? Несомненно живыми.

Но голос миссис Бронсон остановил его:

– Дэв. Хватит пялиться на этого прекрасного молодого человека. Ты делаешь ему неловко. – Она обратилась к водителю. – Простите его, сэр. Не расслышала, как вас зовут, кстати.

– Патрик, мадам.

– Ммммм… – удивилась мама и спросила. – Да вы француз?

– Разумеется, мадам. – ответил парень и снова оскалился. – но я буду итальянцем, или немцем, если вам угодно. Я знаю семь языков, умею танцевать, владею бразильским джиу-джитсу и делаю расслабляющий массаж.

– Да, неужели? – миссис Бронсон хлопнула себя по коленке, и запрокинув голову захохотала. Будь в машине стекла, они могли бы повылетать от ее смеха. Но вместо окон на внутренних стенках салона сияли экраны.

– Дорогая, – муж покачал головой и пихнул миссис Бронсон локтем.

– Простите. – сказала мама и замахала на себя рукой, чтобы унять жар. – Простите, я слишком взволнована.

Отец обратился к водителю:

– Мы едем?

– Разумеется сэр. – Ответил парень, но прежде чем закрыть дверь обвел рукой пространство салона. – Должен предупредить вас господа, окна в салоне заменены интерактивными дисплеями, где во время нашей непродолжительной поездки будут транслироваться пейзажи. Температуру вы можете выбрать в меню. Чтобы вызвать меню просто прикоснитесь к любой части экрана.

– Мы поняли. Все можем ехать. – сказал отец вкрадчивым голосом, в котором однако слышалась тихая угроза.

– Разумеется, сэр. – ответил водитель, все так же продолжая улыбаться. – Если понадобится помощь, просто скажите об этом нажав кнопку «интерком».