- -
- 100%
- +
– Кармента, – тяжело сглотнув, тихо выдавила Артемида. Бросив на него короткий взгляд через плечо, смахнула слезу. – Кто-то проник в её дом…
Лицо Вольфганга ничего не выразило, не считая схлынувшей с него краски. Неожиданное известие поразило его подобно молнии. Он долго безмолвствовал, не веря в ужасную весть, непоправимость которой не укладывалась в голове. Королева выдерживала паузу, оценив его молчание как попытку переварить услышанное, но чрезмерно затянувшееся молчание заставило её обернуться. Их взгляды снова встретились – тёмно-синие пронизывали голубые, обладательница которых с трудом вынесла этот тяжёлый взор. Как ни странно, глаза его отражали ни ошеломление, ни испуг, ни скорбь, а ярость. Она судорожно перевела дыхание, когда регент отвернулся.
Наконец, Вольфганг заговорил, но голос его звучал необычайно холодно, Артемида даже вздрогнула от неожиданной перемены.
– Как ты узнала?
– Эрл… – неуверенно промолвила королева внезапно осипшим голосом. – Я отправляла его с посланием к ней, но… – она не договорила, голос её дрогнул.
– Когда? – спросил регент, вновь обратив к ней взор и следя за мельчайшим проявлением эмоций, словно боялся что-то упустить. – Как давно ты его отправляла?
– Около часа назад, – с трудом выдавила из себя Артемида и в замешательстве добавила: – Почему ты спрашиваешь?
Вольфганг знал, что она едва сдерживается, чтобы не разрыдаться.
– А где сейчас Эрл? Могу я с ним поговорить? – спросил он в ответ. Потрясение не давало собраться с мыслями. Нетерпеливо меряя шагами зал и бросая хмурые взгляды в тёмное окно, он пытался ухватиться за какую-то стремительно ускользающую деталь.
– Разумеется! – рассеянно ответила королева, прищёлкнула пальцами и негромко позвала: – Эрл!
Вольфганг замер, сосредоточенно глядя вверх.
Хлоп!
В воздухе, размахивая внушительными крыльями, появился белый с поперечной серой рябью ястреб. Подлетая к хозяйке, он спикировал, царственно уселся на протянутую для него руку и издал низкий ухающий звук. Птица вперилась в женщину янтарным немигающим глазом и замерла/
Вольфганг призывно протянул руку Эрлу, но тот не пожелал покидать хозяйку, которой пришлось подтолкнуть его. Недовольно ухнув, ястреб сорвался с запястья королевы и опустился на руку колдуна, балансируя вперёд-назад. Дождавшись, когда он поймает равновесие, регент заглянул в чёрный как ночь зрачок, с любопытством изучающий его лицо. А Артемида молча наблюдала за ними.
Ястреб, раскрыв клюв, всё крутил головой, мигая с едва заметной быстротой и тихо поскуливая. А когда между регентом и ним установился непрерывный зрительный контакт, первый спросил у второго:
– Эрл-дружище, ты видел, что произошло в доме миссис Лок?
Ответом послужил тихий протяжный скулёж. Вольфганг, не мигая, не сводил с пернатого сосредоточенных глаз. Он закивал, очевидно, поняв птичий глас. Тот покрутил головой, поморгал и тихо протяжно уркнул. Потом неожиданно широко раскрыв клюв, издал пронзительный крик.
– Да, ты прав, Эрл – это чудовищно! – выдохнул регент, погладил пернатого друга королевы по оперенью, заставив его качнуться, и вскинул руку. Птица послушно вспорхнула, заложила плавный вираж под потолком и, опустившись на плечо горячо любимой хозяйки, сложила крылья. Королева сняла Эрла с плеча, погладила по клюву и вновь подбросила вверх. Ястреб взметнулся в вихре собственных крыльев и перьев и исчез.
– Ну что? – нетерпеливо, нарушая молчание, спросила женщина.
Маг тяжело вздохнул и медленно обвёл взглядом приёмную: резные камины, обшитые панелями из розового дерева; огромные портреты королевской династии Аддерли; трон с эмблемой на внутренней стороне спинки…
– Он никого не видел, – выдохнул он и, интенсивно размышляя над ситуацией, решительно заявил: – Я должен сам это увидеть!
– Что? – почти неуловимо вздрогнув, спросила Артемида.
– Мне нужно осмотреть дом Карменты.
– Зачем?
– Затем, чтобы самому во всём разобраться, – раздельно произнёс он.
– Нет никакой необходимости, – нахмурившись, возражала женщина. – Там уже работают специалисты.
– Ты мне запрещаешь?! – опешил регент.
Артемида поджала губы.
– Да! Принимать такие решения – это моя прерогатива. А зачем тебе делать работу своих подчинённых, я не понимаю.
Волшебник и колдунья долго буравили друг друга взглядами – кто кого переглядит; не прекращая эту игру, регент с сарказмом поинтересовался:
– Весьма любопытно: кто именно сейчас этим занимается?
Артемида вскинула подбородок – она явно не разделяла его саркастического настроя.
– Марсель и Темплтон. Они…
– Разберутся? – колдун неодобрительно закончил её фразу вопросом.
– Да! – отрезала она нетерпящим возражений тоном.
Вольфганг долго смотрел на неё пылающим взглядом, пока та, не выдержав, не отвела глаза.
– Неужели ты не понимаешь, Цирцея?! – настойчиво протестовал он. – Ни Марсель, ни Темплтон не сумеют как следует во всём разобраться. А Марсель, как всегда, упустит важную деталь… Цирцея! Это же не кто-нибудь, а Кармента…
Артемида стала ещё категоричней – она интенсивно замотала головой, не желая ничего слышать.
– Нет, Макс! – с внезапной болью и слезой в голосе оборвала она его. – Поверь, для меня это важно не меньше, чем для тебя, но верховному регенту не пристало расследовать преступления… – уже со стальными нотками прибавила она. Тон её был отчаянно суровый, хотя в глазах стояли слёзы.
И тут Вольфганг вдруг понял, какую деталь он чуть не упустил.
– Я был у неё сегодня, говорил с ней… И мне необходимо знать, что произошло после моего ухода!
Королева резко посмотрела на друга полными слёз глазами.
– Ты был у Карменты?
– Да, был!
– И о чём вы говорили? – побледнев, поинтересовалась королева с мученическим лицом.
– Она сделала предсказание… – Вольфганг пристально наблюдал за ней. Он, прекрасно зная, как тяжелы потери близких и друзей, разделял её переживания. Состояние королевы начинало беспокоить его даже больше, чем смерть их близкой подруги. Немного помолчав, он добавил: – Вот что странно: она так быстро выпроводила меня, сказав, что её ждёт неблизкий путь, а когда я поинтересовался, куда она собралась, отшутилась, сказав, что имела в виду путешествие в пространстве будущего. Но теперь-то я понимаю, что она имела в виду на самом деле…
– Думаешь, она знала, что…? – дрожащими губами тихо вымолвила Артемида.
– Я даже уверен в этом! Но вот почему она мне не сказала?.. Я бы не допустил этого… – с безутешной горечью произнёс колдун.
– Печально знать, что тебя ожидает, и не попытаться это предотвратить, – с грустью сказала королева, и слёзы хлынули из её глаз.
После непродолжительного молчания Артемида утёрла слёзы, перевела дыхание, беря себя в руки и меняя тему, сказала:
– Макс, проведёшь сегодня совещание без меня?
Вольфганг пристально вгляделся в измождённое лицо и негодующе поинтересовался:
– А как быть с запланированным мероприятием?
– Отложим до следующего раза, – подавленно проговорила Артемида. С каждым словом она выглядела всё несчастней и несчастней. Казалось, она едва сдерживается до конца разговора, чтобы разрыдаться в тишине и одиночестве.
Регент не стал настаивать, видя её состояние, а лишь согласно кивнул.
Женщина вымучила улыбку.
– Тогда ступай, тебе пора!
Вольфганг смотрел на неё так, словно видел в последний раз. Ей не терпелось выпроводить его – это было очевидно. Тяжело вздохнув в расстроенных чувствах, он всё смотрел на неё, пока горечь и тревога не сменились досадой. Как заставить её выплеснуть эмоции? Правильно ли оставить её наедине с болью? Откланяться, не сказав ни слова, вопреки недобрым предчувствиям? Что ещё ему оставалось делать?! Сочувствие не уймёт боли. Всё его существо говорило: «Нельзя уходить», но он уже шёл по коридору, оставляя позади двери, за которыми он словно всё ещё стоял и смотрел в несчастные глаза. Отдаляясь от тронного зала, Вольфганг был мрачнее тучи, его обуревали смешанные чувства, в которых нужно было разобраться…
Проворный невидимка
В очередной раз, подосланный выяснить тайну «Мириады», Нил Нимбл как всегда успешно проник в замок и, не без страха, пробрался в регентуру. К страху ему было не привыкать: он столько раз шпионил во дворце, что сбился со счёта, но волнение и страх из раза в раз только усиливались. Расслабиться и свободно вздохнуть он мог лишь за пределами дворца, уже с добытыми сведениями.
А после ужесточения мер безопасности, порой, не сумев преодолеть все помехи, он зачастую ночевал в замке, притаившись где-нибудь в тёмном углу. Однажды, не успев опередить выходящего из своего кабинета Вольфганга, который тут же наложил чары на вход, Нил остался взаперти. Оказаться запертым на территории колдуна, которого он боялся куда больше, чем Церберуса, не имея возможности выбраться самостоятельно, само по себе было жутко. Но мысль, что Вольфганг на протяжении многих дней мог не посещать свой кабинет, повергла Нила в ужас – он мог умереть просто от голода.
В отчаянной попытке отпереть дверь Нил применил заклинание «Aperire», что повлекло за собой плачевные последствия. Этот опрометчивый поступок чуть не стоил ему жизни. Безобидное в принципе заклинание, столкнувшись с защитными чарами, модифицировалось и срикошетило ему в плечо. Но причина, по которой он совершил эту глупость, пришлась весьма кстати: никто не наткнулся на него, распластавшегося на полу без сознания. В его распоряжении оказалось предостаточно времени прийти в себя и залечить рану. А значит, не оставалось ничего другого, как смириться с поражением и дожидаться, когда откроется дверь…
Даже теперь, оставив позади столько преград и преодолевая сложнейшую из них – леденящий страх, – Нил в ожидании стоял в заветном коридоре. Из последнего совещания регентов он узнал о важном мероприятии, намеченном на сегодняшнюю ночь. Недоброе предчувствие поглотило его полностью, он дрожал каждой невидимой клеточкой своего невидимого тела. Всё его существо рвалось прочь из замка, но в шаге от цели и, не видя пути отступления, он покорно ждал.
Нил – пятнадцатилетний парнишка, ещё не набравшийся разных волшебных хитростей, был в себе не уверен, потому и дрожал от страха перед взрослыми опытными магами, даже будучи невидимкой. И всё же он был незаурядной, даже исключительной личностью. На сегодняшний день в волшебном мире Нил был единственным невидимкой, обладающим магическими способностями. Эта отличительная черта ярко выделяла его на фоне остальных, потому-то Церберус и дорожил им.
В какой-то степени гордясь своими способностями, но по большому счёту боясь разоблачения, он, не производя ни малейшего шума, метался от стены к стене длинного коридора регентуры, осмотрительно вглядываясь вдаль и с замиранием сердца ожидая появления регентов. Пытаясь отвлечься от жутких мыслей, он достал из кармана перочинный ножик и стал ковырять им в стене, но из-за дрожи в руках сразу же бросил это занятие.
Вдоль одной стены тянулся ряд кабинетов регентов. Золотые буквы на дверях мерцали в свете горящих факелов. Нил бросил взгляд на таблички с именами: «Регент Б. Б. Мосли», «Регент М. А. Авис» и «Верховный регент М. В. Р. Рихтер» … В начале ряда была та заветная дверь с надписью: «Зал совещаний». При взгляде на неё кулаки Нила сжались с такой силой, что костяшки пальцев побелели бы, будь они видимы. Он глубоко вдыхал прохладный воздух, пытаясь собраться с мыслями и справиться с паническими атаками. А когда это не помогало, успокаивался самовнушениями о естественности волнения при нахождении в тылу врага.
Слишком многое было на кону, и ни малейшего права на ошибку. Любая оплошность могла стоить ему не только репутации, которой он добился за тяжёлый год преданного служения Церберусу, но и жизни. Каждую минуту ему грозила опасность, как совсем недавно – меньше часа назад, когда он был весьма близок к провалу.
«Погружённый в мысли, в которых воображение невольно рисовало сцены его поимки, Нил вздрогнул, услышав шаги. Он конвульсивно сглотнул, когда из темноты выступила высокая тёмная фигура. Увидев силуэт мага, которого невозможно было не узнать или с кем-то спутать, проворный невидимка мгновенно отскочил на несколько шагов в сторону от кабинетов и прижался спиной к холодной стене в небольшой нише. И без того весь трясущийся от страха, он задрожал ещё сильнее; на лбу выступил холодный пот такой же невидимый, как он сам. Вспотевшие ладони он осторожно вытер об одежду.
Стук каблуков, становясь всё громче, раздавался по коридору, отражался от стен. Колдун приближался, а вслед за ним загорались потухшие факелы. Поравнявшись с дверью с надписью «Регент С. Г. Хейман» и совсем рядом с замершим по другую сторону Нилом, он остановился. Склонив голову, с минуту разглядывал свои блестящие чёрные туфли, поглаживая бороду и, судя по интенсивной работе челюстных мышц, размышляя. Нил вжался в стену и не дышал. Наконец, регент резко вскинул голову и прошествовал дальше, минуя все кабинеты.
Нисколько не сомневавшийся, что сначала регент посетит свой кабинет, и чуть ли не в обморочном состоянии устремившийся к залу совещаний, Нил так и застыл с открытым ртом. «И как это понимать? – панически спрашивал себя он. – А как же совещание? Может, я что-то напутал?.. Нет!» Нил точно помнил, что совещание назначено на сегодня. Не зря же он проторчал здесь целый день. Его, конечно, могли перенести на другой день или время и даже в другое место, куда верховный регент сейчас мог как раз-таки направляться.
В голове вертелась сотня предположений и одна-единственная надежда на то, что все они ошибочны, а Вольфганг возвратится и совещание пройдёт по намеченному плану. Не зная, бежать за регентом или ждать его возвращения, Нил переступал с ноги на ногу, до боли закусив губу. Что-то остановило его в тот момент, и он остался ждать…»
А сейчас, когда Нил жалел, что не последовал за Вольфгангом, злился и ругал себя за трусость, вдруг в подтверждение правильности принятого им решения вдалеке послышались другие, более быстрые шаги. Замерев, Нил прислушался и, прищурившись, уставился в конец коридора. Сам не свой от волнения, он не сводил глаз с появившейся обладательницы шагов – колдуньи в чёрном пальто. Это была Миранда Авис – единственная женщина-регент. Очень хотелось верить, что хотя бы она спешит в зал совещаний.
Волнение Нила сменилось напряжённым нетерпением. Заняв исходную позицию, он приготовился к возможным действиям регента. Сердце колотилось в бешеном ритме. Вот регент совсем близко, их разделяют несколько шагов, и вдруг она остановилась. Какое-то мифическое свечение появилось из другого конца коридора, издавая едва уловимую трель. Таинственное явление пронеслось мимо невидимки, заворожённого неземным звуком, подлетело к Авис и, коротко вспыхнув серебряным светом, исчезло в зелёных омутах её глаз. После этого впечатляющего зрелища женщина прошествовала дальше, мимо зала совещаний с замершим у двери невидимкой.
Что-то щёлкнуло в мозгу, и Нил метнулся следом. В этот момент ему было не до размышлений о том, что это было за явление, важнее не упустить регента. Он шёл за ней по пятам, и когда она остановилась у кабинета Вольфганга, точно зная место своего вступления, приготовился. Едва чары были сняты и вход открыт, ловким движением опередив даму, Нил юркнул внутрь, замер недалеко от входа и стал внимательно наблюдать за дальнейшими действиями женщины.
Нил искренне восхищался этой непревзойдённой колдуньей. За год шпионажа она открылась ему с самых неожиданных сторон. Сказать, что она сильная волшебница, – это ничего не сказать. В древней магии и в сфере перевоплощения ей просто не было равных. Авис оказалась настолько талантливой волшебницей, что не принять её в регентские ряды было бы настоящим преступлением. На протяжении года Нил был свидетелем не только её способностей, но и бесстрашия, преданности и великодушия. А главное, он усвоил, что ни в коем случае не стоит её недооценивать.
Нил проводил её взглядом до стеллажа с книжными полками, довольный тем, что не побежал за Вольфгангом. По телу уже тёплой волной растекалось спокойствие и больше не трясло от страха. Теперь его переполняло только любопытство: что Авис могло понадобиться в кабинете Вольфганнга?
Колдунья провела рукой по корешкам книг. Пальцы запорхали как бабочки по шероховатой поверхности, остановились на толстом фолианте и вытащили его из ряда. Раскрыв и пролистав книгу, Авис провела пальцами по строчкам, затем с силой прижала ладонь к странице, словно хотела оставить отпечаток (Нилу это напомнило снятие чар). К чему это привело, он не увидел, так резко она захлопнула книгу и вернула её на прежнее место.
Но у него буквально отвисла челюсть, когда она, вдруг развернувшись на каблуках, переместилась к выходу, разблокировала дверь и исчезла. Так нелепо себя Нил ещё никогда не чувствовал. Он так увлёкся предвкушением чего-то из ряда вон выходящего, что оказался не готовым к столь неожиданному перемещению Авис, поэтому вновь остался запертым в этом кабинете. Подобные манипуляции были доступны лишь регентам. Нил не раз наблюдал такое, и это впечатляло, но часто мешало его целям. Он должен был найти выход из этой ситуации, ведь совещание нельзя пропускать ни в коем случае. Его стремительно охватывала паника, сама мысль явиться к хозяину ни с чем ужасала.
Нил, приблизив ухо к двери, прислушался: снаружи ни звука – никакого движения и голосов. Молниеносно соображая, он снова и снова мысленно повторял: «Думай, Нил, думай!». В поисках подсказки окинул взглядом помещение и обратил внимание на застеклённый шкаф. «А не порыться ли в нём? Того и гляди, найдётся что-то ценное для хозяина!» – подумал он. Было бы неплохо сейчас, когда Тёмные силы терпят поражение, найти хоть что-нибудь, дающее преимущество перед Светлыми. За любую информацию, касающуюся Тайны Перехода, Церберус щедро наградит, а получив что-то более стоящее, возможно, проявит гуманность к невидимкам, что и Нила бы возвысило в их глазах.
Однако одного взгляда на полки, заставленные разными незнакомыми предметами, и воспоминания о неудачной попытке снять чары с двери оказалось вполне достаточно, чтобы остудить его пыл, и он выбросил эту идею из головы. Наверняка все предметы здесь находятся под защитными чарами. Так ли это, проверять Нил не собирался.
Его взгляд непроизвольно скользнул на книжную полку. «Любопытно, что же было в книге, которую брала Авис?» – задумался он. Вдруг его осенило: «А ведь в книгах тоже скрываются тайны!» – прежде он никогда об этом не задумывался, относясь к ним как к части обстановки. Эта книга могла оказаться очень ценной. Если повезёт, то он вернётся с «охоты» с трофеем.
Оглядев длинные ряды книг, юноша попытался припомнить, какая именно стала объектом внимания Авис. Все книги в одинаковых переплётах стояли идеально ровно. Он долго присматривался, пытаясь определить, которая из них та самая.
– Tactus!
Заклинание, проявляющее след недавнего касания, могло и не сработать, но другого он не знал. Ничего не происходило, и он повторил попытку. Холодок, прокатившийся по телу, возвестил о том, что чары сработали. Сердце невидимки забилось чаще в предвкушении успеха и в то же время в предчувствии опасности. Когда одну из книг окутала молочная пелена и сразу же испарилась, он осторожно потянулся за ней. Если книги заколдованы сильными чарами, значит, они имеют ценность. Стоило ему приблизить руку больше чем на дюйм, его тут же пронзил мощный электрический разряд. Охнув от боли, он резко отдёрнул руку и чертыхнулся. Мгновенная досада сменилась раздражением.
– Ad me! – сердито процедил он, вновь приближая руку, но его опять постигла неудача.
Время от времени прислушиваясь к тишине, он снова переключался на интересующий его предмет. Дрожа от волнения и раздражения в холодном поту, он гипнотизировал вожделенный фолиант. Книга была так близко и так далеко. А чем сложнее была задача, тем внушительнее внутренний голос твердил, что в этой книге таится что-то важное. Боясь, что с минуты на минуту кто-то войдёт, и одновременно не в силах отступиться от своей цели, он перевёл дыхание и сосредоточился на мысленном притяжении предметов. С этими чарами он был на «вы», но попытать счастья стоило. Сфокусировался на книге и мысленно призвал её – безрезультатно. Пробуя снова и снова, он буквально выдохся, когда вдруг, к своему величайшему восторгу и удивлению, увидел, что предмет всё же поддаваясь чарам, начал подрагивая выдвигаться из ряда. Подобно его сердцу, подскочившему от радости, книга резко выскочила, пролетела почти полкомнаты и на миг, зависнув в воздухе, грохнулась на пол. Она выглядела вполне безобидно, но дотрагиваться было опасно.
Восторженный удачей Нил подошёл ближе и, глядя на книгу у собственных – видимых лишь ему – ног, с волнением произнёс:
– Aperire!
Заклинание не подействовало. Опустившись на колени, он повторил ещё, казалось, сотни раз, но безуспешно. Снова попытался дотронуться до книги и снова получил разряд. Вскочив на ноги, он стал расхаживать взад-вперёд, готовый взорваться от злости. Надо было торопиться – найти способ её открыть. Когда, наконец, пришло озарение, Нил рывком склонился над книгой. Но перед тем как применить опасное заклинание, звучно выдохнув от напряжения и сильного волнения, он ещё раз вслушался в звенящую тишину: всё было спокойно. Затем Нил закрыл глаза, сосредоточился и проговорил:
– Revelaverit secretum!
Внезапно голову точно сдавили раскалённые обручи – пронзила настолько невыносимая боль, что Нил повалился на пол, крича и извиваясь. Обхватив голову руками, он метался по полу. Казалось, ещё миг и череп не выдержит адской боли и разлетится на куски. Но боль вдруг прошла, так же внезапно, как и появилась, будто её вовсе и не было. Приоткрыв глаза, Нил осторожно заморгал, удостоверяясь в том, что ужасное ощущение исчезло безвозвратно. Он всё ещё часто дышал, приходя в себя, когда за дверью раздались голоса.
Нил так быстро вскочил на ноги, что комната поплыла перед глазами. Не обращая внимания на сильное головокружение, он в ужасе воззрился на дверь. «Неужели регенты сбежались на его вопли?» – пронеслось в голове. Юноша бросил панический взгляд на книгу, всё ещё лежащую на полу, затем вновь на дверь. Голоса стали громче. Глаза лихорадочно метались с книги на дверь, пока вторая не распахнулась. Теперь глаза забегали от одного лица к другому; сюда пожаловали все регенты. Нил с трудом сдержался, чтобы не вскрикнуть. Перед столь могущественными магами у него было только одно преимущество – невидимость. Но это не спасало от чувства беспомощности. Оставалось, как всегда, забиться в укромный угол, пока в шуме выдвигаемых из-за стола стульев его никто не слышит.
Когда все, рассевшись за длинным столом, притихли, Нила сковало предчувствие беды. Если кто-то заметит сброшенную им книгу, а её, рано или поздно, заметят, то беды не миновать…
В тишине, нарушаемой лишь шорохом одежды и тихими покашливаниями, прозвучал низкий голос Вольфганга, восседающего во главе стола:
– Уважаемые коллеги! По причине отсутствия Её Величества, намеченное на сегодня мероприятие откладывается. Но у нас есть немало насущных тем, их и обсудим…
Нил поежился от звука властного тембра, но, как и остальные, обратился в абсолютный слух.
– Итак: «Мириада» по-прежнему в центре внимания ведурков…
– Кого-кого? – в недоумении прервал верховного регента Билл Мосли, сидящий по правую руку от него.
– Хм, простите! Я хотел сказать – ведунов. – Слегка улыбнувшись, поправился верховный регент.
– Макс, ты назвал их ведурками? – усмехнулся Фортис Марсель – пожилой регент с короткими серебристыми волосами, изрядно морщинистым лицом и блёклыми голубыми глазами.
– Да назвал, но я поясню, почему, – улыбнулся Вольфганг. – Сегодня я проводил инспекцию в колледже по улучшению безопасности и обновлению защитных чар. Едва я переступил порог учреждения, студенты буквально окружили меня… – Он сделал многозначительную паузу, поглаживая бороду.
– Я выслушал столько разных вопросов и предложений, что даже немного растерялся. Естественно, им не терпелось поделиться со мной своими гениальными стратегическими идеями защиты от ведурков. Представляете! – обратился он ко всем.
– Дети называют опаснейших злодеев таким забавным прозвищем.
Никто не разделил его энтузиазма, а Мосли и вовсе возмутился:
– И что же в этом забавного?! – Чёрные зрачки Билла Мосли надменно вонзились в Вольфганга. Он сердито вскинул бровь, пригладил и без того безупречно прилизанные волосы и укоризненно отчеканил: – Тебе не кажется, что детям следовало бы разъяснить, что «Противостояние» – это вовсе не игра? Если бы они знали хоть сотую долю того, что происходит на самом деле за пределами их домов и колледжа, вряд ли им хватало бы храбрости разрабатывать какие-либо стратегии против опаснейших чёрных магов, тем более придумывать дурацкие прозвища.