- -
- 100%
- +
– Ладно. – проворчал Тоскунел. – Вот не думал, что так вляпаюсь.
– А нечего соваться, куда не просят! – отрезал волшебник.
– Я и не совался. – честно признался Тоскунел. – У меня сегодня был приступ гипертонии. Голова от напряжения чуть не лопнула, кровь хлынула носом. Отпаивали меня настойкой многотырника и крапивы. Едва очухался, а тут еще всякие шастают, вот я и решил хоть раз перед смертью пользу Королевству принести. Не думал, кстати, что у меня все так здорово получится. Я как в храме очутился, испугался. Заклятие перемещения забыл. Стыдно сказать: Хорхе стал молиться, прямо как маленький. Тут на меня этот меч и свалился. А дальше все как-то само собой получилось.
Пока Тоскунел торопливо вытаскивал из-под покрывала Айеррайе, вгонял его в ножны, пока доставал походный плащ и менял обгоревшие штаны и сапоги, Мерлин задумчиво осмотрел Ника, лежащего на полу и таинственного незнакомца на кровати:
– А это еще кто такие?
– Это Ник. Мы с ним живем в этой комнате. А кто валяется на кровати, – не знаю. У него, похоже, ломка после «троллегопника». По крайней мере, я так думаю.
– Что же ты даже имен у друзей не спросил? – Удивился Нилрем, подходя к кровати. – Да и не наркоман он вовсе. Он даже не спит.
– Да когда бы я с ним знакомился? Я его сегодня впервые увидел! – отозвался Тоскунел, просовывая голову в разрез рубахи. – Очнулся, а он уже здесь.
– Не подходи! – прошипел незнакомец Мерлину.
Волшебник удивленно остановился.
Незнакомец прыжком сел на кровати, ощерился, кувыркнулся через голову и оказался стоящим на ногах подле переодевающегося Тоскунела. Ударом под колено незнакомец подкосил Тоскунела, схватил Айеррайе и прыгнул на подоконник. Секунда – и он шагнул бы в распахнутое окно. А там перед вором уже открылся магический портал.
– Орх! – крикнул Нилрем, и выкинул руку вперед.
С пальцев волшебника сорвались серебристые молнии. Они ударили по волшебным воротам, захлопнули их.
Незнакомец взвыл от боли: видимо, ему прищемило пальцы.
Качнувшись, вор рухнул в окно.
– Проклятые вессоны! Всюду они! – гордо расправив плечи, напыщенно изрек Маурос. – Но каждого из них ждет печальная участь.
Тоскунел все еще барахтался в рубашке.
Мерлин метнулся к окну:
Падая, незнакомец успел-таки вызвать дракона. Этот странный тип, прикидывавшийся студентом, оказался профессионалом, наверняка, состоящим в Гильдии Убийц. Он в совершенстве владел бытовой, но крайне эффективной магией.
Огромный черный дракон вынырнул из ниоткуда на уровне третьего яруса общежития, и в тот же миг вор рухнул ему на спину. Ящер с диким криком взмыл в пасмурное свинцовое небо.
– Да что же это такое, в конце-то концов! – выдохнул Мерлин. – То Уркесюк сбежит, то Айеррайе из-под носа уведут.
– Альтосар, где ты там? – крикнул Нилрем из окна, задирая голову вверх. – Давай живее, нам некогда!
Тоскунел справился с рубашкой и встал на ноги. Он злился. Ему было жалко волшебного меча.
Маурос оглянулся, сделал круглые глаза, и кинулся к Мерлину:
– Жандармы!
– Альтосар! – теряя терпение, заорал чародей. – Спускайся! А не то я тебе крылья пообрываю; рога пообломаю; зубочистки вместо лап вставлю и скажу, что так и было!
С крыши свесилась сонная драконья физиономия:
– Да слышу я, слышу. Было бы из-за чего шум поднимать! Я, между прочим, военизированная охрана, а не извозчик!
Тем временем на пороге возникли полицейские, вооруженные магическими посохами. И они первыми нанесли удар.
Магическая парализующая волна вырвалась из посохов.
Нилрем развернулся и выкрикнул слово: «Шадда»!
И в тот же миг в комнате прогремел взрыв. Полицейских вынесло обратно за двери, но ни Мерлина, ни его спутников не задело. Это был локальный взрыв, малого радиуса. Такой могли сотворить лишь маги высшего уровня.
– Проклятые нелицензионщики! – завопил один из пострадавших. – Сам им головы отвинчу!
Альтосар уже был под окном:
– О, да тут самая настоящая бойня! Истинные аддораммоведы военно-патриотического движения «Ламер» ведут битву за независимость от тоталитарной Аспидарии маленького, но очень гордого княжества Урх!
Спорить с драконом было некогда.
Первым на спину Альтосара прыгнул Маурос. За ним последовали Мерлин и Тоскунел.
Полицейские вновь появились в проеме двери:
– Сдавайтесь! Здание оцеплено!
– Плайтонцы не сдаются! – Маурос задрал подбородок вверх.
И Альтосар, пригнувшись от магического огня, вырвавшегося из посохов, нырнул вниз, чтобы тут же сделать крутой вираж в небо.
– Вот говнюки! – неслось вслед улетевшим. – Ты только посмотри: Их тут целая шайка: аж двух драконов вызвали. Это же полный беспредел! Так, глядишь, они скоро и власть в стране захватят.
– Да, похоже, у нас под носом выросла новая криминальная бригада…
– А теперь, охранничек, если ты немедленно не догонишь вон того черного гада, то всю оставшуюся жизнь на одни пилюли работать будешь! – пообещал маг Альтосару.
– Я их спас! – проворчал дракон. – Можно сказать, из самого пекла вытащил, шкуры своей не жалел, и вот она – благодарность! Да они еще моих родственников гадами обзывают. А гад – это змей бескрылый.
– Ты у меня еще поумничай! – взорвался Мерлин. – Ты у меня впредь не только экипажем работать будешь, но еще и техничкой в бесплатном общественном туалете!
– С чего бы это? – удивился Альтосар. – В контракте это не оговорено: про туалеты-то! Я иск подам в арбитражный суд.
– Ладно, я погорячился. – слегка поостыл волшебник. – Нам нужно догнать вора! Давай Альтосар, давай миленький!
– Вот такое обращение мне нравится гораздо больше. А что этот дракон натворил?
– Не дракон, а плайтонский киллер, который летит на твоем черном сородиче. – поправил Маурос.
– Ох! – вздрогнул Альтосар. – Это мне уже совсем не нравится.
– А без разрешения во временное пользование этот не хороший человек взял мой меч. – добавил Тоскунел. – Айеррайе.
– Ой-ей-ей! – сказал Альтосар. – Кажется, я забыл дома камин погасить, и дверь не запер.
– У тебя же ни камина, ни дверей отродясь не бывало. – засмеялся Нилрем.
– Да? – удивился дракон. – Ну, не камин. Так я ведь покинул свой боевой пост. А ну как воры пожалуют? А я, между прочим, материальную ответственность подписывал.
– Хватит ныть, Альтосар, нас ждут великие дела!
– Я бы предпочел, чтобы они еще немного подождали. – проворчал дракон.
– А что теперь будет с Ником? – спросил Тоскунел.
– Он магию без лицензии не использовал. В момент прибытия полицейских оказался без сознания, то есть он выступит как лицо пострадавшее. Ну, продержат пару часов в дознавательной комнате, да и отпустят. – Сказал Мерлин.
– Старый мошенник и скупердяй! – довольно громко бурчал Альтосар. – Вот чует мое сердце: за всю эту чудовищную переработку я не только сверхурочных не получу, но и законной зарплаты вовремя не увижу! И зачем я только связался с волшебниками? Вожу теперь туда-сюда охламонов всяких! Вон, в других мирах давно уже самолеты с телевизорами и компьютерами, а я в этой дыре, как последний дурак, вынужден шататься с утра и до ночи с грузом на борту, да еще в нелетную погоду!
Глава 4. Волчонок спешит на помощь
Скив не спал всю ночь. Он злился.
Друзья считали Игоря Заплечного законченным неудачником, на чью голову вечно валились все несчастья. Он и сам замечал, что гадости с ним случается чаще, чем с другими. Вот взять, к примеру, вчерашний день. Утром он опоздал на работу из-за того, что убитая «копейка» сделала вираж на дороге, заскочила на тротуар, и обдала Скива грязью до самых ушей. Возможно, это была единственная лужа в городе.
Дальше – неприятности нарастали как снежный ком, летящий с горы.
Впервые за два года директриса, – потасканная женщина с тупой физиономией, почему-то причисляющая себя к бомонду, заявилась не в одиннадцать, как обычно, а в восемь. И конечно, опоздание Скива не укрылось от глаз начальства.
– Где тебя носит, Игорь?! – взревела директриса.
Сотрудники, оказавшиеся рядом, растерянно пожимали плечами и тут же растворялись, давая понять, что Марья Филипповна сегодня не в духе.
– Проспал. – вздохнул Скив.
– Как там моя работа? – Марья Филипповна вроде бы сменила гнев на милость.
Скив кинулся к своему рабочему столу и достал компьютерную распечатку:
– Уже готово.
– Надеюсь, ты не из интернета скачивал?
– Ну что вы, Марья Филипповна.
– Смотри у меня! – пригрозила директриса.
Скив писал за директрису курсовые работы. Год назад Марье Филипповне вдруг стало неудобно, что она всего лишь учительница начальных классов, а не доктор педагогических наук. Вот она, в сорок пять годочков и поступила в аспирантуру. На платное отделение, но деньги-то она все равно брала не из своего кармана, оплачивало все организация. Почему бы и не поучиться? А работа у нее такая, что хоть неделю отсутствуй, – ни кто не хватится. «В творческой командировке» – и все тут! А там, где знаний не хватает, всегда найдется эрудит Скив.
Вроде, гроза миновала. Но не успел толстяк включить свой старенький «пентиум», как «Касперский» выкинул депешу: «Вирус»!
Скив раздраженно хлопнул рукой по столу, выставил параметры на лечение и запустил сканер на всю локальную сеть. Интересно, кто вчера почту просматривал? Или это опять престарелая аспирантка открывала папку «Сомнительные». Вечно этим бабам-ягодкам во всем эротический подвох видится!
Делать было нечего. Пришлось идти курить.
В коридоре Скив столкнулся с Олегом – с любовником директрисы.
– Видел? – спросил Олег.
– Угу. – буркнул Скив.
– И как она?
– Не в духе.
– Значит, отправила утром своего рогоносца, потому и не выспалась. – констатировал Олег. – Это очень хорошо.
Скив пожал плечами и через черный ход вышел на улицу.
Сверху ворковали голуби.
Скив затянулся «Мальборо» и вдруг вспомнил, что вечером у Надьки день рождения. А денег – только на бутылку портвейна. Тоска.
Да тут еще что-то шмякнулось на голову. Потом ударило по плечу.
Скив провел рукой по волосам: что-то липкое. О, нет! Это был птичий помет.
Когда Скив отмылся, он с остервенением посмотрел на мокрое пятно рубашки. Теперь домой не сбегаешь. Придется так сохнуть.
И, как на грех, выходя из туалета, Скив вновь столкнулся с Марьей Филипповной. Директриса была вульгарно размалевана: темно-вишневые губы, темно-голубые круги под глазами, которые она считала «тенями», бусы до пупа, платье до середины бедра и молодежные туфли на каблуке и высокой платформе. Значит, собралась с Олегом в ресторан. И почему ей тот же Олег ничего не скажет? Пугало ведь, а не женщина.
– Скив! Как хорошо, что я тебя увидела. На столе лежит файл с бумагами. Оленьки нет. Будь любезен, отнеси его Михаилу Ивановичу на подпись. И что это ты вечно растрепанный и мокрый? Иди – обсохни!
– Хорошо. – сказал Скив. – Я схожу к Михаилу Ивановичу.
– Не забудь! Вопрос очень важный. Ладно, мне некогда. – Марья Филипповна кокетливо поправила локон. – У меня сегодня занятия.
Скив промолчал.
Директриса процокала мимо.
Не успел Скив вернуться на рабочее место, как ворвалась Катя – двадцатилетняя, жгучая брюнетка, к которой Марья Филипповна периодически ревновала своего любовника:
– Игореша, миленький, спасай!
– Что у тебя?
– Ой, меня Филипповна с потрохами съест!
Пришлось идти. Не мог же Скив отказать Катьке.
Вот так и закрутился.
А вечером нагрянула директриса. Пьяная в дым.
И вот тут все и рухнуло. Филипповна была на взводе.
Скив не успел избежать столкновения.
– А, вот еще один тунеядец! Ты к Михаилу Ивановичу ходил?
– Но я… У Кати «Винд» посыпался. Пришлось переустанавливать, вытягивать документацию. Там еще на завтра возни хватит.
Ох, и завелась тогда директриса. С пеной у рта она кричала, что мозги у Скива совсем заплыли жиром, и руки не из того места растут, и что она, солидная и уважаемая дама, не собирается более терпеть все это безобразие. Мол, Скиву самое время пополнить армию безработных идиотов. И все в таком духе. Заставила даже заявление написать «по собственному желанию», подмахнула его и помчалась в бухгалтерию, стерва!
Конечно, Скив вовсе не обязан разносить какие-то бумажки. Но пойди сейчас и докажи, что ты не верблюд.
Было пол пятого. Скив плюнул на все и пошел домой. Уже безработным.
Нужно было переодеться и купить чего-нибудь. Хотя бы гвоздику. А еще лучше занять у кого-нибудь. Все-таки, у Надьки день рождения. Все придут.
У светофора стоял странный старик, вырядившийся как сумасшедший. Какой-то средневековый монашеский плащ, штаны, заправленные в сапоги. Это летом-то!
Скив хотел пройти мимо, но дед радостно раскинул объятия:
– Погоди милок, я тут чуточку заплутал.
Игорь притормозил.
Теперь старика можно было рассмотреть лучше. Белые длинные волосы, орлиный нос, глубоко посаженые глаза, кустистые брови – просто колдун из сказки.
– Куда это я попал? – спросил дед.
«Все ясно. – решил Скив. – Беглец из сумасшедшего дома. Далеко, однако, удрал. До дурдома километра три будет, не меньше».
– Слышь, дед, мне некогда. Ты на перекрестке Михайловской и Клары Цеткин.
– Ах, Уркесюк, жабу ему в печень, как же он, песий сын, научился порталы открывать! – Схватился за голову старик.
Скив хотел уже идти, но старик оказался очень проворным: он схватил толстяка за руку:
– Ты тут угрина не видал?
– Ни угрина, ни мугрина, ни Билла Гейтса. Отвяжись, а то в глаз дам.
– Попробуй.
И Скив попробовал.
Хлоп! И уже перед глазами самого Игоря все поплыло.
Секунда – и Скив очнулся на земле, но уже не на асфальте. Города больше не было. Сверху упала тень, и сразу же рядом с Игорем что-то смачно шлепнулось, разбрызгивая вокруг пахучие капли. Толстяк задрал голову и ойкнул. В небе парил дракон. Самый настоящий: огромный, прохожий на птеродактиля. А то, что упало, оказалось драконьим пометом.
– Кэрл вечно справляет нужду в полете. Страж границы, блин. – вздохнул старик, и ворчливо продолжил. – Беда с ними, с вивернами.
И сразу стало ясно, что дед этот вовсе не сумасшедший, а самый настоящий маг. И этот чародей явно собирался уходить.
– Эй, постой, а как я домой попаду? – закричал Скив.
– Да почем мне знать? – притворно вздохнул старик. – Я драчунам не помогаю.
– Да чего ты ко мне прицепился? Нет у нас ни каких угринов! Я вообще не знаю, что это такое.
– Ага, – фыркнул чародей, – и волшебников у вас нет?
– Только в сказках. – пожал плечами Скив.
Старец крякнул от удивления, припечатал себе пятерней по лбу и воскликнул:
– Ясно! Как же я сразу не догадался! Мир без магии – вот где этому паразиту раздолье!
И что же теперь делать? – Скив нервно моргнул. – Мне еще к вечеринке нужно подарок прикупить да и переодеться.
– А ты поменьше глазами хлопай! – хохотнул маг. – Если отставать не будешь, да вопросов лишних задавать, глядишь к ужину домой и поспеешь.
Скив недоверчиво покосился на волшебника. Невероятно обострившееся чутье подсказывало, что в волшебных мирах гадости все так же поджидают на каждом углу.
Волшебник воздел руки к небу, и что-то зашептал Воздух начал фосфоресцировать, и перед Скивом появились блестящие воздушные ворота, напоминающие триумфальную арку. Эта громадина была украшена лепниной в форме диковинных цветов, химер, ангелочков и прочей романтической чепухи. Несмотря на свою прозрачность, ворота меж мирами выглядели тяжеловато и помпезно. Даже штукатурка кое-где отвалилась, обнажив кирпичную кладку.
Скиву почему-то стало смешно, и он фыркнул в кулак, отворачиваясь, чтобы не обидеть мага, творившего все это с самой серьезной физиономией. Но старик заметил и надулся:
– Чего скалишься?! Навязался на мою голову! Давай, шевелись! – маг ринулся в ворота.
Скив закашлялся, но не отставал.
Там, по другую сторону магической арки была пустыня. Пески простирались во все стороны. И совсем недалеко маячил убегающий человек.
– Ага! – воскликнул старик, радостно потирая руки. – Вот он, наш великий засранец!
Скив облегченно вздохнул: сейчас зло будет наказано, и его самого вернут домой. Да не тут-то было!
С тонких пальцев мага сорвались оранжевые молнии, и они ударили бы беглецу в спину, но человечек вовремя почувствовал неладное и шарахнулся в сторону. Раздался мощный, но в то же время беззвучный взрыв. Над поляной поднялся гриб, переливающийся сизым и фиолетовым цветами.
«Ни фига себе!» – подумал Скив, и упал на живот.
А потом была погоня, драка в волшебном погребе и это проклятое окаменение.
Может быть друзья правы? Скив – неудачник.
Толстяк вздохнул. Исправить ничего нельзя. А так хотелось сбежать от всех этих проблем. Спрятаться и разреветься.
Хотелось, чтобы всего этого никогда не происходило.
А еще – хотелось есть.
В этих духовных и телесных муках Скив провел не только всю ночь, но и половину дня.
Волчонок же, напротив, проснулся довольно поздно: часов в двенадцать. Дождь к тому времени давно уже стих, но солнце все еще застенчиво пряталось за тяжелыми свинцовыми тучи. В окно деловито стучала синица, и ее желтая грудка ходила ходуном, словно птица никак не могла докричаться до обитателей дома.
Волчонок приподнялся на локте. Вставать было лень. Было непривычно тепло и спокойно: ни шорохов, ни возни малышни. И тут Волчонок все вспомнил. И про гибель стаи, и про свое собственное перевоплощение. Ему захотелось зареветь, заскулить от тоски и одиночества. Прибившись к чужой стае, Волчонок не стал в ней своим. Он понимал человеческую речь и мог говорить сам, но чувства его оставались прежними, звериными. Волчонок прикрыл голову рукой и пронзительно заскулил.
Волчий вой оторвал Скива от горестных раздумий о смысле своей непутевой жизни:
– Заткнись!
Волчонок дернулся, переметнулся на кровати, вскочил на четвереньки и зарычал.
– Заткнись, придурок! – в сердцах закричала статуя. – Без тебя тошно!
Волчонок опомнился: ну да, это же говорящий камень. Он и вчера здесь был.
Волчонок осторожно встал на ноги, покачался на носках: все еще удивляясь, как это можно ходить на двух лапах.
Как и накануне, комнату наполняли вкусные запахи. Непроизвольно хотелось что-нибудь съесть. Все-таки это был дом великого чародея, и Нилрем позаботился о маленьком звереныше. Благоухающая телятина, казалось, только что снята с огня. Жареная курица с золотистой корочкой так и просилась в рот. Было тут и заячье мясо и индюшка и бекон. Мерлин догадывался, как тяжело будет мальчишке переходить на человеческую пищу, но сырое мясо он не оставил из принципа. Достаточно было того, что маг наложил на все эти запасы продовольствия заклинание постоянного автоматического подогрева.
Стол был рядом с кроватью. Волчонку даже не пришлось вставать, он просто протянул руку и взял курицу. Выломав бедро, новообращенный человек жадно впился в мясо зубами и принялся его рвать. Волчонок по привычке чавкал и урчал от удовольствия. Еще вчера он понял, что вкус сырого мяса ему придется забыть, но и человеческая еда была не так уж и плоха.
– Ирод! – застонал Скив. – Ты хоть не чавкай.
Волчонок вздрогнул, посмотрел на статую и предложил:
– Хочешь, поделюсь? Мне одному все не съесть, а зарывать пока жалко.
– О, нет!!! – взвыла статуя. – Что ж ты за изверг такой? Нельзя мне есть, понимаешь? Нечем переваривать. Желудок-то каменный!
– Ну ладно, не злись. – пожал плечами Волчонок. – Может быть, голод тебе на пользу пойдет. Похудеешь. И тогда Мерлин возьмет тебя с собой на охоту.
– Да ты что, издеваешься?!
– Нет. – искренне удивился Волчонок. – Издеваются, это когда не до конца придушенную мышь отпускают и снова ловят, но не убивают. А я просто ем и попутно общаюсь с тобой.
– И откуда ты только такой взялся? – злился толстяк.
– Из леса, вестимо. – беспечно обронил Волчонок. – А что?
– Да я так спросил, – обречено вздохнул Скив, – из вредности.
Волчонок обглодал кость, повертел ее в руках, и заприметил на полу хрустальный шар, который накануне обронил и забыл Мерлин. Не долго думая, Волчонок прицелился и запустил мослом в этот шар. Попал.
Волчонок не знал, что сорить на улицах городов, а также в домах и в государственных учреждениях строго возбраняется. А вот Скив, к примеру, знал, – и все равно поступал так же, как и Волчонок. А вот если бы оба они соблюдали правила общественного поведения и личной гигиены, глядишь, никогда бы с ними ничего бы и не произошло: так бы и умерли от скуки и старости. Но все-таки, мусорить в жилище волшебника не стоит.
Магия Жругра полностью не выветрилась из хрусталя. От толчка по шару, уицраор понял, что Мерлина нет дома. Волшебники никогда не швыряют свои магические артефакты. Они даже не матерятся и не разбивают шары восьмисотой связи, когда голос собеседника прерывается в самое неподходящее для этого время, а уж тем более маги ничего не пинают. И Жругр потянул из-под земли одно из своих изуродованных щупальцев в избушку Нилрема Йехесодского. От этого хрустальный шар сам по себе поднялся в воздух, подлетел к лицу Волчонка и застыл на уровне его глаз. Недавний звереныш обомлел: он уже знал, что среди людей есть говорящие статуи, но летающие камни – это уж слишком. Волчонок мигом вспомнил, что вчерашние чудеса тоже были как-то связаны с этим шаром, и замер. Он был ни жив, ни мертв. Он застыл, бессмысленно повторяя про себя: «Я больше не буду…».
Скив тоже перепугался. Но что он мог? Вчерашняя причуда Мерлина не помогла. Скив хотел протрубить в рожок, но, поймав его ртом, не смог удержать. А, кроме того, Скиву удалось пошевелить подбородком, отчего веревка натянулась и, естественно, как всегда и бывает в таких случаях, оборвалась. Рожок бесполезной игрушкой скатился к каменным ногам.
Шар тем временем забулькал, и в его помутневшей глубине показались чьи-то зеленые глаза. И не один, а целых пять. Они щурились, точно пытались рассмотреть, кто же их потревожил. Они не собирались убивать. Они просто глядели.
Но Волчонок вдруг потерял ощущение реальности. Он почувствовал, как его вовлекают, втягивают в темный и страшный лес. И на том, на не настоящем небе висели три кровавых луны. И из-за деревьев раздался волчий зов.
Волчонок протянул руки к шару, коснулся гладкой хрустальной поверхности и словно провалился внутрь. Зов прекратился. Внутри шара пошел теплый дождь. Волчонок поймал несколько капель языком и осознал, что это – кровь. И сразу захотелось свежего мяса.
Где-то ударил гонг. И из-за деревьев выступили люди. Те самые двуногие боги с волшебными огненными палками. Волчонок метнулся прочь, но выхода не было: его окружили.
Боги не высекали смертоносный огонь. Они шли молча. Волчонок глянул одному из них в глаза и не увидел в зрачках жизни. Это были мертвецы. Они искали выход. Они хотели вселиться в Волчонка.
Один из этих мертвяков коснулся Волчонка, и тьма покрыла лес. И из этого мрака само по себе пришло знание. Волчонок вдруг понял, что Эдвард, король Плайтонии, нанял в Гильдии Убийц одного из лучших профессионалов и приказал ему быть в Храме Снов. Плайтонские пророки изрекли, что в этот день сам Хорхе должен был придти на землю и вызвать волшебный меч Айеррайе. Эдварду нужен был этот клинок.
Потом Волчонок увидел все, что произошло в Гэдориэле: и ошибку в перемещении киллера, и странное желание наемника убить непременно Тоскунела, и битву в Храме и попытку покончить с Тоскунелом во время заклятия бумеранга, и вмешательство Нилрема. Все эти события были немного непонятными. Но мальчишка осознавал, что люди – они другие. Они не охотятся стаями, у них каждый воюет сам за себя.
Волчонок видел и как наемник завладел магическим, легендарным Айеррайе. Без слов было ясно, что обладание таким клинком придавало силы, умножало шансы на захват всего Соединенного Королевства. Все Хранители Мудрости без этого меча были опасны не более, чем пчелы с вырванным жалом. Мир людей открывался еще с одной, с темной своей стороны.
Волчонок ясно понимал, что основная бойня теперь разразится именно из-за права носить этот меч, ибо его властелин автоматически становился верховным воином, а, следовательно, и правителем всех королевств. Мальчишка не отдавал себе отчета в том, почему не зубы и не лапы, а какой-то кусок железа делает одного человека вожаком стаи.
Волчонок почувствовал, осознавал, что волчьи и людские миры, на самом деле очень похожи. Только люди – не волки, а собаки. Им и мечи, и короны и волшебные посохи нужны были лишь для одного: для культа хозяина. У волков – вожак, у людей – бог. Но люди не догадываются, что их бог на самом деле и есть Жругр, который проснулся и решил отправиться на охоту. Жругр увидел, что множество людей перестало его бояться. Из трусливо преданных псов люди превратились в бродячих собак, в бешеных дворняжек, которые кидаются на своего же хозяина. И Жругр затеял охоту. С верными гончими на зазнавшихся и отбившихся от лап шавок. Но Жругр устраивал не простую травлю, а целое представление, в котором он собирался дергать за ниточки амбиций, стравливая псов между собой. Уицраор решил проявить свою истинную силу позже, когда люди осознают, как тяжело им без будки и ошейника, когда они сами приползут вымаливать кости своих врагов.