Соларфри

– Чаю? Хорошо.

Он плавно перестроился, развернулся и нырнул в улочку, уставленную двухэтажными домами. С одной стороны здесь громоздилось здание с муляжами классических колонн, с портиками, с красными высокими воротами, с другой – бар, и тут же, впритык, стена к стене, прилеплен оказался утлый киосочек с кактусами на витринах.

Внутри бара обнаружились квадратные маленькие столики, много дерева, не вписывающиеся в интерьер люстры, словно вынесенные из старенькой панельки где-нибудь в Бирюлёво, и безыскусные картины со сценками местного быта: мачты, бочки, резиновые сапоги, курительные трубки, вода, вода, вода, глянец рыбьих боков, красные обветренные кисти рук.

Свартур усадил её за столик в углу, а сам подошёл к стойке и перекинулся парой слов с официантом или барменом – а может, и с хозяином: таким же высоким и рыжебородым – тот едва заметно кивнул и развернулся к тёмным полкам.

– Я попросил его найти гранёный стакан, – весело сказал от стойки Свартур. – С подстаканником. Русские ведь из таких пьют? Но лимона у него нет. Поешь что-нибудь?

Ольга покачала головой. Вполне могло быть, что она хотела есть – она ведь хотела? должна была хотеть – но все чувства её были перепутаны, сплетены так, что она ни в чём не была уверена. Доброжелательность Свартура всё никак не могла пробить брешь в эмоциях, ставших до неразличимости плотными.

Она провела пальцем по столу две параллельные линии, невидимо подрисовала за ними кружок, потом ещё один, и ещё, и после сбилась – сколько их должно было быть, этих ноликов, чтобы составиться в миллионы? В одиннадцать миллионов? Дышать ей отчего-то было тяжело, словно на грудь присел бесцеремонный медведь.

– Здесь вкусные бургеры, – сказал Свартур.

– Хорошо, – выдавила через силу цепляющиеся друг за друга слова Ольга. – Давай. Я буду бургер.

Она откинула капюшон и нечаянно встретилась взглядом с человеком за стойкой. У него были масляно поблёскивающие – и оттого неприятные – мешки под глазами. Выглядел он уставшим, выжатым, безразличным.

Он равнодушно отвернулся, а потом, будто увидев что-то важное, цепляющее, пристально вгляделся в её лицо. Взял рукой в латексной чёрной перчатке пульт и перещёлкнул на другой канал.