- -
- 100%
- +
– Ну конечно, девушка гроза подвластна только Веду, – саркастически бросил Ян.
– Гроза неподвластна никому.
– А что твои коварные приворотные чары? На нее они не действуют? – желчно выпалил Ян.
– Я и не пытался их использовать, наша борьба была честной. Я даже дал тебе фору, – Вед горестно улыбнулся и пошел прочь, утирая с лица кровь.
– Тьма знает, что такое, Ян! – возмущался Сеслав, поднимаясь с земли и отряхивая запачканную куртку. – Ты хоть представляешь, какого врага мы с тобой сейчас нажили?
– Не хочу тебя расстраивать, но я нажил его еще на турнире?
– Извини, друг, но ваши сердечные дела – это ваши дела, а теперь он еще и на меня обозлиться.
– На тебя-то за, что?
– Да хотя бы за то, что был свидетелем ваших разборок!
– Да брось, Сеслав, он тебя и не заметил даже, – успокаивал друга Ян. – Видал как его трясло от злости? А я то думал, что он и впрямь мраморный. Ну, задаст ему моя подруженька! – азартно потирая руки, воскликнул довольный Ян. – Что же у них там все-таки произошло? Никогда не видел Дею в таком бешенстве.
Вся эта встряска удивительным образом подняла молодому Сагорту настроение. Ян не был склонен копаться в причинах событий, что творились вокруг него, а потому не стал допытываться о глубинных смыслах происходящего и сейчас. Его подруга обругала и поколотила ненавистного ему Веда, и это обстоятельство сейчас грело ему душу, одаривая призрачными надеждами. Подхватив свой меч, он встряхнул Сеслава и направился вместе с ним бодрым шагом в «Пьяного быка»
В трактире ребята изрядно надрались. Как Ян вернулся к себе, он помнил весьма смутно, благо никаких происшествий сегодня не было, и его никто не корил за незапланированный выходной. Хотя когда они вечером наткнулись на Вайеса и тот, завидев, подпирающих друг дружку ребят, пробирающихся в замок с бокового входа, спросил по какому поводу банкет, Ян думал, что нагоняя не избежать. Но пьяненький Сеслав объяснил Вайесу, что мол, его друг сегодня подрался с Владом. Тогда глава Мрамгора потребовал объяснений, которые незамедлительно и получил. А узнав, что Влад и Дея были сегодня утром недалеко от замка, да еще и повздорили, он не говоря ни слова, припустил к себе (надо отметить довольно бодро для свои лет).
Пока Вайес взлетал по мраморной лестнице, поддерживая полы своей накидки, Ян смотрел ему в след и понимал, что что происходит нечто очень важное. Правда эта здравая мысль растворилась в его нетрезвой голове, как только глава Мрамгора скрылся за поворотом. И когда Ян добрался до своих комнат, он уже забыл о столкновении с Вайесом, и думал только о том, как не промазать мимо кровати. Не без труда добравшись нее, он улегся, погружаясь в богатырский, расхрапистый сон. Сеслав приземлился на диване в каминной и, последовав примеру друга, тут же отключился.
Но сон любителей пива чуток и краток, а потому ребята проснулись, как только рассвело. До завтрака было еще далеко и они пошли, а точнее поплелись, в хозяйственную часть замка в поисках живительной влаги. Отыскав бочку с дождевой водой, друзья напились и, чувствуя, что больше не в силах передвигаться, пали жертвами физического недомогания подле нее.
Ян понял, что задремал, когда вокруг них началась кокая-то суета. Разлепив припухшие глаза, он увидел с десяток мужиков, суетящихся над огромной телегой, в которую они скидывали различный инвентарь, в основном пилы и топоры.
Он растолкал Сеслава.
– Эй, – обратился он к полусонному другу, – как думаешь это подготовка крестьянского восстания?
– Дурак ты, это просто лесорубы, – отозвался Сеслав зевая.
– На кой леший их так много-то?
– Поди, да спроси, – недовольно отозвался парень и, перевернувшись на другой бок, тут же снова впал в дрему.
Ян пошел разузнать, что тут затевается, и оказалось, в замке сама Белая Госпожа. Пришла просить у Вайеса с десяток лесорубов, чтобы помогли соорудить кострища к празднику. Сейчас, мол, они соберутся и отправятся в Синий лес. Вайес им за эту работу по пять серебряников обещал.
Узнав, что Дея в замке, Ян сломя голову побежал в свои комнаты. Приняв ледяную ванную и быстро приведя себя в порядок, он направился к Вайесу в надежде застать ее там. Ян рассчитывал, что в присутствии Верховного Хранителя она не станет набрасываться на него с кулаками, а если ему и достанется, то гораздо меньше чем Владу.
Но ни Деи, ни Вайеса в кабинете не оказалось. Тогда Ян побежал в конюшни, решив, что Дея прискакала на кобыле и если она еще не уехала, у него есть шанс увидеть ее там.
Дорена меланхолично жевала отборное сено, стоя в загончике. Удовлетворенный своим маневром парень вышел на свежий воздух, чувствуя новый приступ дурноты. Он решил подождать подругу неподалеку от конюшен в тени вязов, но не успел и как следует расположиться под раскидистыми деревцами, как за поворотом показалась знакомая фигура в светлом платье и жемчужном плаще, волшебно переливающимся на солнце.
Очертания ее перламутрово-огненной красоты растворялось в солнечных лучах, вся она будто светилась и ослепленный Ян зажмурился. В голове тут же всплыли воспоминания – горячие жадные губы, ее дрожащее тело и требовательные руки. Ян напрягся не в силах справиться с накатившим желанием. Он поднялся на ноги, закутываясь в плащ, словно ограждая себя от воздействия Деиных чар.
– Привет, Ян, – проговорила она приближаясь.
– Привет, – Ян покраснел и вдруг понял, что совершенно не представляет, что сказать.
– Ты меня ждешь?
– Да, я узнал, что тебе нужна помощь в устроительстве праздника, – нашелся он. – Вот решил, что могу тебе пригодиться.
К величайшему удивлению Яна, его драгоценная подруга взяла его под руку и пошла вместе с ним к конюшням.
– Мне просто-напросто нужны лесорубы, – говорила она по дороге, – думаю тех, что отобрал для меня Вайес, будет достаточно. Ты же более ценный работник, – она улыбнулась ему своей самой мягкой из улыбок, – твое место в замке, а им придется прожить у меня несколько дней, оборудуя площадку для гуляний. Ты придешь на них?
– Конечно, конечно, приду, – он запнулся, – Дея, я хотел тебе сказать… Я… В общем, то, что было там у реки…
– Не надо, Ян, – остановила его девушка, поворачиваясь лицом.
– Нет, Дея, надо, – настоял Ян. – Я должен быть честен с тобой. Ты была права когда говорила, что как раньше уже не будет. Я люблю тебя, Дея, и мне всегда будет мало просто дружбы с тобой, – он сглотнул, опуская глаза. – Особенно теперь, когда я знаю какая ты.
– Я знаю, Ян, знаю, – печально прошептала она, – извини.
– Ты не можешь просить прощения за то, что вызываешь любовь. Я соглашусь на что угодно, стану твоей тенью, следующей по пятам. Я даже готов принять твою нелюбовь! Моих чувств, хватит на нас обоих, только позволь мне быть рядом, позволь касаться тебя, не таясь, – проговорил он задыхаясь и потянулся к ней, прижимая к себе.
Он уткнулся в ее плече, закрывая глаза и вдыхая ее дурманящий запах. Дея же замерла, а потом он уловил ее сбивающееся дыхание.
– Ян, – послышался ее тихий молящий голос, – не надо, прошу. Мы можем совершить самую роковую ошибку, – проговорила она отстраняясь.
– Да плевать мне! – вскричал он, – к чему сопротивляться, ели ты хочешь того же! Я же чувствую тебя, Дея, – он подошел к ней и приложил ладонь к ее груди, – я слышу твое дыхание, я вижу желание в твоих глазах, я помню, как это было, Дея. Ты не уйдешь от себя, так зачем же мучить нас обоих?
– Боюсь, ты ошибаешься, Ян, – сказала она печально, – наши желания не так уж и схожи, – она потупила взгляд и направилась в стойло к своей кобыле.
Она уехала не попрощавшись, а Ян так и застыл в дверях конюшни, безвольно прислонившись к косяку.
– Странный народ женщины, – раздался позади него знакомый старческий голос, – никогда не поймешь, что у них на уме.
Ян обернулся и недобро посмотрел на старика.
– Подслушиваешь?
– Нет, – спокойно ответил конюх, – вынужденно имею честь наблюдать ваши душевные томления. Если Господину так важно оставлять в тайне свои отношения с Госпожой, ему следует выбирать более укромные места для бесед.
Ян хотел огреть чем-нибудь увесистым наглого нравоучителя, спокойно взирающего на его страдания, но от рукоприкладства конюха спас пресловутый похмельный синдром, отнимающий у Яна последние силы. Зло глянув на старика, парень спотыкаясь, вышел на улицу. А в спину ему полетели слова конюха.
– Такой видный парень, Верховный Сагорт, покоритель небес, а боится девчонки. Да будь она хоть сотню раз Госпожа, от этого звания она девушкой быть не перестала, а значит хотеть должна того же, чего и прочие.
– Откуда тебе знать, чего хочет Госпожа, ты – лапоть, – уже багровея от злости, рявкнул Ян, которого раздражало, что кто-то лезет к нему в душу.
– Я человек необразованный это правда, книжек умных не читал и многого не знаю. Однако, я не слепой и потому заметил, что ваша подруга с трудом держит себя в руках. Вам для того чтобы получить желаемое, всего-то и надо перестать сдерживать свою силу.
– Д-а-а-а, – протянул Ян, – Дея была права, называя тебя доморощенным философом.
– Жизнь у меня была длинная, и я не всегда был конюхом.
– И кем же ты был раньше?
– Это не важно, молодой Господин, – отмахнулся мужик, – вы бы послушали старика, вместо того чтобы злиться. Жаль мне вас глупышей, вы зеленые стучитесь лбами во все двери, не ведая, что ключи от них в вас же самих и спрятаны.
Ян решил пропустить оскорбления мимо ушей, памятуя, что Дея приняла однажды во внимание совет этого старика, так почему бы и ему не его выслушать. В конце концов, опыта с женщинами у него, пожалуй, было побольше чем у Яна.
– И как мне, по-твоему, покорить сердце красотки? – небрежным тоном спросил Ян.
– Да очень даже просто. В вас есть то, против чего ни одна барышня не устоит.
Ян только усмехнулся.
– Чего-то я не наблюдаю очереди из поклонниц.
– Не туда смотрите. Подозреваю, что кроме своей подруги вы ни на кого внимания и не обращали.
Ян залился краской, уже жалея, что не огрел чем-нибудь настырного деда, прежде чем он завладел его вниманием.
– Да вы не серчайте на старика, – постарался он смягчить Яна, завидев его тяжелый взгляд. – В вас есть мужество и сила, такая сила, от которой бабы млеют. Какой бы самодостаточной и независимой не была женщина, она жаждет, чтобы рядом был мужчина превосходящий ее во всем. Все они, пусть даже втайне от самих себя мечтают быть побежденными. Только вот кому попало они отдаваться не намерены. В покорности их наслаждение, но чтобы женщина пожелала стать вашей, простого влечения не достаточно. Они поразительно чувствительные создания и обмануть их чутье не в состоянии ни один лицедей. Женщины безошибочно чувствуют силу и вашу уверенность в своем праве обладать ею. Такого как вы, не сможет отвергнуть даже сама Госпожа Синего леса, когда вы, наконец, поймете, все, что вам необходимо это осознавать, что вы имеете на нее право.
Ян вспомнил, что однажды у него была эта уверенность, и тогда он был близок к цели, но все оборвалось, когда он засомневался.
– С чего ты взял, что во мне есть эта сила и, что я смогу ей воспользоваться?
– В том, что вы сумеете воспользоваться ей, я не уверен, но что она в вас есть, я не сомневаюсь. – Немного помедлив, старик добавил, – человек убежденный в своей правоте, способен остановить любое противостояние лишь энергией убежденности. Это относиться абсолютно ко всему.
– Зачем ты все это мне говоришь?
– Не знаю, – честно признался старик, – может, просто хочу помочь. Мне показалось, она очень важна для вас. Вы достойный, хоть пока и глупый юноша и в вас есть все, чтобы заполучить даже такую как она.
Конюх как-то кисло улыбнулся и побрел обратно в конюшни, а Ян пришибленный проповедью так и остался стоять пялясь ему вслед.
«Может старый философ и прав, – подумал он, – вот подвернется случай, проверю его теорию». Только загвоздка была в том, что с некоторых пор Ян перестал быть уверен, что вправе обладать Деей. Лишь в момент накала страстей, он ощущал невероятный прилив какой-то безудержной энергии. В такие минуты он собой уже не управлял, эта сила вела его, заставляя делать такие вещи, на которые в здравом уме он бы ни за что не решился. Может об этом и говорил ему старик? Но если так, ему было необходимо подчинить эту дремлющую внутри него стихийную мощь, пока она бесконтрольная не натворила дел.
Окончательно добитый умственными потугами, Ян поплелся обратно к бочке с дождевой водой, в надежде отыскать там оставленного друга и вместе с ним отправиться в трапезную.
Праздник последней луны
Приготовления к празднику шли полным ходом. Занимая главные позиции в Деиной голове, они дарили недолгую передышку от мыслей о Владе.
Лес постепенно преображался, там где проходили со своими топорами и пилами лесорубы, становилось легче дышать, в новообразовавшемся просторе зазвенел летний воздух, зажужжали и затрепыхались крохотные пархатели, привнося в эти отмирающие уже места суету жизни. Беспорядочно спутанные сухие ветви настырно цеплялись за здоровые кустарники и деревья, не желая сгинуть с лица земли. Они застилали почву не давая расти цветам, а поваленных и гниющих деревьев было столько, что во многих частях леса путнику практически некуда было ступить. Прежний удручающий вид запустения и разрухи, исчезал на глазах. Прошло только два дня, но вековым стволам уже стало вольнее дышать и они словно бы расступались, давая солнцу проходить сквозь неплотно смыкающиеся теперь кроны.
Дея заметила, что с того момента как она поселилась в лесу, зверей стало будто бы больше, или они просто переслали перемещаться исключительно тайными тропами и, наконец, вышли на свет, самозабвенно шурша в кустах, скача по ветвям и крадясь в кружевной тени деревьев. Такое преображение ласкало ее сердце, врачуя ноющие раны, а наблюдать за Озерными девами, готовящимися к празднику, было настоящим бальзамом нежно обволакивающим каждую трещинку ее души. Русалки вязали из водорослей тончайшие сарафаны, искусно вплетая в свои наряды жемчужины, мастерили из того же жемчуга невероятные узоры ожерелий и диадем. Они оказались поразительными искусницами, способными как никто другой, малыми средствами подчеркнуть свою прелесть.
И вот настал долгожданный момент – последний день праздником. Ка только он завершиться и солнце спрячется за горизонт, ее красавицы выйдут из вод Лад озера на стройных девичьих ножках, достанут свои арфы, свирели и варганы и пустятся в пляс, сверкая жемчугом и улыбками в сете костров. А спящий весь гот водяной, проснется и забьет в свой барабан, сотрясая землю и приводя все озеро в движение.
Проснулась в этот День Дея поздно. «Выспись хорошенько, Госпожа, так как ночь тебя ждет непростая», – наказали ей русалки. Встав, далеко за полдень, Дея тут же направилась к озеру, проверять работу дровосеков. Бревна для костров уже были сложены на главной поляне, а ко все этому плотники соорудили и несколько арок, которые полагалось украсить цветочными гирляндами. Божена помниться, говорила про ритуал для новобрачных. Им следовало заходить в воду через такую арку, и если парень продержится под водой нужное время, то и выходить через нее.
Озерные девы расселись на берегу и шумно переговариваясь, плели себе косы, укладывая их в замысловатые прически, некоторые, правда, предпочли оставить волосы ниспадающими на плечи. Дея увидела среди них Божену колдующую над прической Омеллы.
– Госпожа, – позвала старшая из дев, – нам нужны цветы. Тех, что растут здесь, на гирлянды не хватит, к тому ж не хотелось бы разорять место, где будет проходить праздник. Ты принеси, а мы уж быстренько с ними справимся.
– Хорошо, – сказала Дея и свистнула Дорену, которая чудесным образом всегда паслась поблизости от нее.
За цветами она решила отправиться в несколько мест, чтобы гирлянды получились разнообразными. У ручья, где всегда паслись оставшиеся лани, Дея набрала семицветов и ромашек, с поляны у Отца леса, привезла синеглазок, диких лилий и колокольчиков, а на вершине кручи она добыла для своих сестер сам лик луны, который должен был вобрать в себя лунный свет и засиять в ночном мраке серебром. Этих драгоценных цветов Дея сорвала ровно столько, сколько было арок, по одному в центральный венец. Вернувшись, она отдала цветы русалкам, и те с жадностью набросились на них. Заработали тонкие пальчики, и вскоре Дея увидела десятки прекрасных гирлянд, которые ей предстояло развесить.
К обеду прикатило три телеги, доверху груженые разной снедью и бочками с элем и сидром. Плотники уже доколачивали последние столы и принялись тягать содержимое, расставляя его в случайном порядке. А к Деи тем временем подошел возница.
– Господин передает вам вот это, – сказал он, кланяясь и протягивая девушке сверток.
– Передай Господину мою благодарность и скажи, что я жду его сегодня на праздник, – потом она лучезарно улыбнулась и добавила. – Как и всех желающих насладиться нашим обществом.
Возница засмущался и снова кланяясь, отбыл, громыхая пустыми телегами.
Развернув сверток, Дея только покачала головой, не в силах сдержать улыбки. В нем была жемчужная диадема – очередной подарок Вайеса. Дея повернулась к русалкам и приложила подарок к голове. Восторженный возглас дев не заставил себя ждать. Все как одна нахваливали подарок, уверяя, что Госпожа будет прекрасна в платье из водорослей и своих украшениях. Дея пыталась деликатно отказаться от этого щедрого подарка, но русалки убедили ее, что в таком платье ей будет гораздо комфортнее постоянно спускаться с ними под воду.
– Представь, во что превратиться твой шелковый наряд, когда ты выйдешь на поверхность, – убеждали ее сестры.
И в памяти услужливо всплыл ее первый проход через водную преграду замка. Пришлось согласиться. А чтобы волосы не свисали мокрыми сосульками, их ей тоже заплели в сложную прическу из множества косичек. Таким образом, от своих подопечных Госпожа Синего леса отличалась только плащом хранителя, да царственной диадемой.
Но вот все приготовления подошли к концу. Нарядные русалки до времени притаились под водой, животные стянулись к озеру и сомкнулись плотным кольцом вокруг него, четыре дровосека ждали подле сложенных бревен, готовые поджечь их по команде Госпожи, а сама Дея в облачении Хранителя и сопровождаемая серебристой ланью стояла на широком плоту в центре озера, усеянного дикими лилиями. Луна пряталась в облаках и единственным источником света в лесу сейчас были солнвейсы, которые бережно хранили последние дни накопленный свет, чтобы подарить его гостям на праздник Последней луны.
До полуночи оставалось полчаса. Дея замерла на своем посту в напряжении, пока не показались точки света вдалеке – это шли первые гости, освещая себе путь кристаллами. Первопроходцы еще не достигли своей цели, а лес уже полнился вереницами светящихся маячков. Они как пунктиры оповещали жителей леса, с какой стороны идут люди, а шли они уже отовсюду, стекаясь к мерцающей водной глади.
Полночь приближалась. Лес замер в нетерпении, ни ветерка, ни шуршания не было слышно в этом напряженном ожидании. И вот когда у берега скопилось уже достаточно народу, из-под водной толщи грянул барабан водяного, извещая о полуночи. Он сотрясал воды так, что Дея с трудом удерживала равновесие на своем плоту, но все же смогла совершить ритуал. Воздев руки к небу, она прокричала:
– Покажи нам свой лик, хозяйка ночных небес! Одари своих детей благословенным светом и пусть исполнится воля твоя!
Воды снова сотряслись от барабанной дроби и облака стали медленно расступаться, постепенно открывая полный диск луны. Когда она показалась целиком, все озеро замерцало сказочным блеском – усеянное жемчугом дно, отражало лунный свет, придавая поверхности вод зеркальный блеск.
Ни прошло и пяти минут как из воды повылуплялись головки Озерных дев, подплывающих к своей Госпоже и устремляющих ее к берегу. Дея подала знак дровосекам, и они стали поджигать облитые маслом поленья. Те вспыхивали, разнося по берегу жар и красноватый свет, а когда костры разгорелись на берег уже вышла и сама Госпожа Синего леса.
– Мы приветствуем вас на нашем празднике Последней луны! – обратилась Дея к разинувшей рты толпе, в которой преобладали мужчины. – Благодарим, что вы откликнулись. Да начнется же празднество! – Дея вскинула руки и к берегу стали подплывать ее сестры.
Женственные и легкие, грациозные и лучащиеся счастьем, они выходили в своих ажурных, полупрозрачных платьях. Одни шли налегке, другие несли в руках музыкальные инструменты. Когда все они покинули озеро, из-под воды снова послышались удары, но на сей раз это была не короткая барабанная дробь, а ритм, который тут же поддержали русалки. Помпезная и распространяющаяся на многие версты музыка зазвучала как гром.
Те русалки, что были налегке сорвались с места и пустились в безудержный пляс, рисуя своими мелькающими силуэтами завораживающий, пришедший из самих недр сказ о чуде. Они сходились и расходились, образовывая немыслимой сложности фигуры, кружились и порхали тенями на фоне возвышающихся костров. Гибкие, плавные и околдовывающие, они притягивали взгляды, манили, чаровали.
Вскоре не осталось ни одного праздно шатающегося человека, все были поглощены весельем, в котором Озерные девы знали толк. Они звонко смеялись и манили белоснежными ручками, кружили молодых и теряющих головы парней в танце и пели. Пели они много и сладостно, от их голосов замирало сердце, хотелось слушать их бесконечно. Даже самой Деи показалось, что сегодня они поют особенно проникновенно.
– Вы вдохнули в них жизнь, – послышался за спиной Деи голос Вайеса. – Я никогда прежде не видел их такими. Ваша сила передается и им. Боюсь скоро у нас не останется женихов для обычных девушек, все захотят себе в жены Озерную деву, – Вайес рассмеялся, впервые с того дня, когда был у Деи.
– Их осталось не так много, вы же видите, – сказала она, смотря на своих прелестниц, улыбаясь и утирая слезы умиления. – Они так счастливы.
– Да, и это ваша заслуга. Этот праздник никогда не был таким… м-м-м… грандиозным.
– Ну, это-то как раз ваша заслуга. Я не смогла бы организовать такое угощение. Мы, наверное, разорили замковые погреба.
– Нет, что вы, – отмахнулся Вайес, – я заказал все это у фермеров заранее, так что и наши закрома не разорены и они в накладе не остались.
– Благодарю вас, Вайес, за все это, – она обвела рукой столы усеянные яствами, – и за это, – добавила она, проводя рукой по диадеме.
– Глупости, вы подарили мне жизнь сына, я перед вами в неоплатном долгу.
При упоминании о Владе Дея потупилась. Что с ней будет, когда суета празднеств закончиться, и она снова увидит его? Как отреагирует ее сердце, прикажет снова накинуться с кулаками или опять начнет таять как сливочное масло на солнце?
От этих мыслей ее оторвало видение – светлая точка, промелькнувшая в небе и спрятавшаяся в макушках деревьев. Через минуту Дея поняла, что это не видение – это Маюн приближается к Лад озеру. Завидев Страж-птицу, толпа расступилась, давая возможность Верховному Сагорту приземлиться. Любимец публики как всегда эффектно прибыл на мероприятие. Облаченный в церемониальный плащ и традиционный костюм Сагорта, Ян спрыгнул с Маюн и, неся в руках что-то трепещуще-алое, направился к Деи.
– Ты немного опоздал, мой друг, – укорил его Вайес. – Начало было фееричным.
– Да, и я проклинаю себя за то, что припустил его, но я искал это. – Он протянул Деи алый цветок и, приземляясь на одно колено, добавил, – прими его, Госпожа моего сердца.
– Что это? – удивилась Дея, принимая подарок.
– Да это же пасть дракона, – воскликнул Вайес. – Где ты его добыл?
– За сотню верст отсюда. Я прознал, что у подножья кровавой горы они еще сохранились и решил, что если мне удастся сорвать хотя бы один, у Деи появиться настоящая флористическая пиранья.
– Как ты отбился от зверюг, что охраняют их?
– Мне друг помог, – отозвался Ян, подзывая Сеслава.
– Да вы можете мне объяснить, что это за пасть дракона такая? – не выдержала Дея.
– О-о-о, – начал объяснять Вайес. – Пасть дракона – это самый хищный цветок. Его алая красота обманчива, стоит к нему приблизиться, и он слопает тебя, словно мошку какую. Эти красавицы достигают до аршина в диаметре и с легкостью могут заглотить человека. Им достаточно сомкнуть свои лепестки хотя бы вокруг твоей руки и выпустить сильнодействующий яд. Жертва засыпает, и пасть дракона заглатывает ее целиком. Она не разомкнет лепестков, пока не переварит ее полностью. Но он плохо приживаются, поэтому советую посадить его немедленно.
– Вы считаете? – с сомнением спросила Дея.
– Безусловно, – уверял Вайес. – Ян и его друг рисковали жизнью, добывая это сокровище. Кровавая гора – место мрачное и безлюдное, кишащее чудовищными ящерами, которые не подпускают никого к своим драгоценностям, да и сам цветок как вы поняли не безобиден.