Данная книга является художественным произведением, не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет и не пропагандирует их. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет. Пожалуйста, обратитесь к врачу для получения помощи и борьбы с зависимостью.
© Александр Валериевич Кожевников, 2025
ISBN 978-5-0067-0254-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Море волнуется
Это выброшенный блокнот в урну эпохи, где стихи – последние пары в баке: дотянуть до моря на ржавом девятосе. Безработный философ инвестирует в бычки в томате, андроид-тян пилит разгильдяя-музыканта, а город дрейфует прямо в надвигающийся апокалипсис.
Темы:
Бегство (от быта, от себя, от социума)
Любовь (болезненная, как ржавый гвоздь в подошве)
Абсурд (законы жизни на обрывках квитанций)
Стили:
– Нежная лирика (влюблённых, взявшихся за руки)
– Грубый романтизм (как крепкий чай в котелке)
– Чёрный юмор (как бронежилет от реальности)
Финал: «Море волнуется три. Море качает тебя ударной волной».
Для тех, кто уже ничего не ждёт, но утром прогревает мотор.
P. S.
Содержит ненормативную лексику и взрослые темы. Стилистика текста отражает авторский замысел и не пропагандирует нарушение норм морали и закона. Все упоминания химических соединений не являются пропагандой к их использованию, а являются частью метафоры. Авторские неологизмы отражают внутреннее состояние лирических героев и также являются частью метафоры, а не пропагандируют что-либо.
Бычки в томате
Я тыщу лет как безработный: без ПМЖ и без ВО,
Не поднимаю ВВП и не вступаю в ВТО,
Не выдаю стране угля, железа, нефти, недр Луны,
Но я коплю бычки в томате на случай ядерной войны.
Моим друзьям с утра, бывает, не хватает на кефир,
Зато у всех них афигенно богатый внутрений мир:
Всегда идут по жизни с песней, всегда в кого-то влюблены,
А я коплю бычки в томате на случай ядерной войны.
Мой город самый лучший в мире, он прирастает с каждым днём
Два шага с улицы центральной – и попадаешь в водоём:
Асфальт три раза переложен, бордюры дважды сменены.
А я коплю бычки в томате на случай ядерной войны.
Мой дом построен в центре лужи средь сообщающихся луж,
Вчера там утонул лэндкрузер, сегодня всплыл USS «George Bush».
И нет ни берега, ни края у потёмкинской страны.
А я коплю бычки в томате на случай ядерной войны.
В моём дворе, ланфре-ланфра, всего лишь три пивных ларька,
Он безнадёжно пасторален и похмелен на века,
Под утро дворник уберёт: шприцы, бутылки, стаканЫ.
А я коплю бычки в томате на случай ядерной войны.
В саду моей души теперь произрастает нихера,
Там силы разума возобладали над силами добра.
Подъём, стабильность и духовность на фоне пропитой казны,
А я коплю бычки в томате на случай ядерной войны.
ноябрь 2011.
Автостопщик
Мне тридцать пять, я до сих пор автостопщик.
Мне не дают, друзья не дают мне руки.
Женщины плачут, работодатели ропщут,
И за душой только пенки и котелки.
Мне тридцать пять, какие там слёзы-сопли.
Мне не дают главных ролей в кино.
Восемь утра, я снова кого-то стоплю
В направлении «море-палатки-костёр-вино.»
Мы держим путь в сторону моря —
Скрыться в тени поросших соснами скал.
И нам ни к чему восемь бычков беломора!
Которые вы оставили нам, покидая вокзал!
Мне тридцать пять, мне не дают зарплаты.
В жопу пошёл ты директор с работой такой.
Выжгу термитом офисы и банкоматы.
Снова навстречу попутке взмахну я рукой.
Мне тридцать пять, мне не дают повышенья
Мне тридцать пять мне больше вообще не дают…
Но на оси я вертел невзгоды – лишенья.
И ось же я клал на карьеру, на быт и уют.
Мы держим путь в сторону моря —
Скрыться в тени поросших соснами скал.
И нам ни к чему восемь бычков беломора!
Которые вы оставили нам, покидая вокзал!
Мне тридцать пять, я до сих пор автостопщик.
Мне не дают в оправданье ни слова сказать.
Женщины плачут, работодатели ропщут.
А я не могу не могу не могу завязать.
Я не могу не могу не могу завязать.
Я не могу не могу не могу завязать.
Июнь 2013.
Всё пропало!
Всё пропало, бэйби!
Чекпойнты бифуркациий
Пройдены безвозвратно
С опережением графика,
Но из-за фальшстарта
Не засчитаны в рейтинг.
Город избавлен от рельсов,
Гиперзвуковых трамваев
На магнитной подушке.
Связь с междумирием утрачена.
Связи с реальностью не было изначально.
Параллельные миры
Пересеклись в ирландском пабе
За пинтой тёмного эля,
И, бухие в дрезину,
Схлопнулись в сингулярность
Лишая последней надежды
На невыносимую лёгкость
И инвариантность бытия.
Может, конечно, ещё проспятся,
Но это, как минимум, бэйби,
До следующего Большого Взрыва.
По всей стране перебои с теплом
И Внутренним Светом,
Алкоголем после полуночи, нефтью, газом,
Коммунальными тарифами, легалайзом,
Здравым смыслом, качеством текстов и уровнем жизни.
Впрочем, может это и к лучшему – аллергия
На парфюм, гламур, богему, пафос, Арбат и Питер,
Превращается в мизантропию
Неизмеримо-эпической силы,
По эффекту, сравнимой с чёрной дырой,
Но с обратным знаком по модулю и направлению.
Если б её пустить на мирные цели,
Если б знать ещё, как…
И главное – зачем?..
Вокруг такой гололёд, бэйби,
Я не рискну гробануться на лысой резине.
Если же будет оттепель – стопудово
Утону в этих глубочайших канавах и лужах
Если же в двигателе замёрзнет масло…
Только не это, бэйби!
Только не это!
Вот и сижу теперь, как дурак
С паяльной лампой.
Бэйби! Мапет ваще сломался!
И пока я не облил бензином и не поджёг
Эту бешеную китайскую табуретку,
Нагло прикидывающуюся харлеем,
Пусть всё останется неизменным, бэйби!
Пусть всё останется, как есть,
До следующего Большого Взрыва.
02.02.2011
Робинзон.
Я робинзон на море один,
Есть банка бычков и банка сардин
Картошка хлеб, чуток чеснока,
А в остальном моя ноша легка.
И вот я ползу на скалу налегке —
Сто тридцать кило плюс пятьдесят в рюкзаке.
А солнце в зените и шепчет прибой:
Здесь вам не равнина, здесь климат иной!
Олололололо, я Робинзон Крузо.
У робинзона с утра много дел:
Полежал, покурил, потупил, посидел,
Покормил енота, пошёл по дрова,
Кругом от этих хлопот голова.
Поставил сетку, вынул ерша,
Афигел, покурил, потупил не спеша,
Добыл огня, пошёл за водой.
Хорошо быть робинзоном, пока молодой!
Олололололо, я Робинзон Крузо.
Ночью на гору залазит койот.
Луна, сука, светит, койот, блин, поёт
О том, как пытался шашлык утащить,
Но был остановлен вертушкою в щи.
Штормом на камни прибило баржу,
Баржа, сука, тонет, а я торможу:
Матросы спасают бочками ром —
В бочке двести литров!
– Ну дак мы ж всемером!
Олололололо, я Робинзон Крузо.
Робинзон Крузо, сука, хитер.
Нажрался халявного рома от пуза,
Поставил палатку, затеял костёр.
Я робинзоню уже много лет,
Попутную фуру превращаю в корвет:
По взмаху руки подымаем паруса
И только трасса, небо, море, и голоса:
Олололололо, я Робинзон Крузо.
Олололололо, я Робинзон Крузо…
Олололололо, я Робинзон Крузо…
июнь 2013.
Штормом на камни прибило баржу…
Быстрый и мёртвый.
Забегай ко мне курить кальян, детка,
Километров меньше тыщи, без подвоха,
Был бы помоложе – может взял тебя в разведку,
Тупо к морю стопом или к Марсу пёхом.
Разбросай свои по городам песни,
Может прорастут – сквозь бетон, асфальт и камень,
Если трасса будет чистой, не гони за двести,
Вон, стоит с гитарой, с загорелыми руками.
Слишком быстрый, от бедра навскидку, осторожней!
Слишком мёртвый, чтобы билось сердце, чтоб звенели нервы.
Не отыщешь пульса, не зацепишь взглядом, но, возможно,
Просто слишком гордый, чтоб открыться первым.
Подвези до объездной (знаю, что попросит),
От себя не убежит, так хоть увидит море.
Я когда-то также был дерзок и несносен,
Посылал всех от винта, с миром споря.
Забегай ко мне курить кальян, детка,
Не забудь ему дать номер, так, на всякий случай.
Где бы ни был, я везде бьюсь о прутья клетки,
Может быть он будет лучше, может будет лучше…
Слишком быстрый, от бедра навскидку, осторожней!
Слишком мёртвый, чтобы билось сердце, чтоб звенели нервы.
Не отыщешь пульса, не зацепишь взглядом, но, возможно,
Просто слишком гордый, чтоб открыться первым.
Июнь 2013.
От себя не убежит, так хоть увидит море.
Жена рыбака
Жена рыбака смотрит вдаль. Смотрит за горизонт.
Жена рыбака носит кеды, панаму и зонт.
Одинок в тумане моря парус её рыбака.
Он вернётся с уловом или просто вернётся —
Но вернётся наверняка.
Жена рыбака смотрит издалека —
Откуда приходит волна и как она высока,
О чём говорят на отмели тюлень и дельфин,
Она не слышит, она читает
По изгибам их спин.
Жена рыбака и рыбак сушат сети на вершине скалы.
Мимо летят аэробусы, боинги, першинги и буревестник-оглы.
Буревестник-оглы приносит в клюве расшитый кисет,
И они забивает на троих,
Забивают на всё!
Жена рыбака знает наверняка:
Поймал ерша – покури неспеша,
Поймал пеленгас – покури ещё раз,
Поймал камбалу – вернись в шамбаллу.
Ночью к рыбацкой хижине с ложкой приходит вещий енот,
Он жрёт, сука, гречку на вершине огромной сосны и тихо поёт
О том, как ручьи наполняются влагой, как к берегу приникла волна,
Как засыпают цикады и над маяком восходит луна.
Жена рыбака бежит по волнам.
Жена рыбака улыбается нам.
Жена рыбака – её поступь легка.
Видит издалека, знает наверняка.
Жена рыбака и рыбак смотрят в море и море читает по ним,
Как в нём отражаются звёзды и берег гасит огни,
Как корабли покидают свой рейд и ложатся на курс,
Как я покидаю их бухту с мыслью о том, что вернусь.
Жена рыбака бежит по волнам.
Жена рыбака улыбается нам.
Жена рыбака – её поступь легка.
Видит издалека, знает наверняка:
Поймал ерша – покури неспеша,
Поймал пеленгас – покури ещё раз,
Поймал камбалу – вернись в шамбаллу.
Июнь 2011.
Жена рыбака смотрит вдаль. Смотрит за горизонт.