Оркестровая яма. Рассказы

– Не знаю… Выпил коктейль… – растерянно отозвался сверху Цыганов и как марионетка в театре кукол поболтал ногами, надеясь если не опуститься обратно, то хотя бы сместиться чуть в сторону – подальше от слепившей его люстры.

– Я всегда говорил, пить надо только чистые напитки, а любая мешанина до добра не доводит! – громко заявил мрачный человек по имени Боря. – К тому же неизвестно, какую гадость он туда льет! – добавил он и бросил хмурый взгляд на бармена.

– Что значит – гадость?! – возмутился Чирьев. – Не нравится – не ходи! А ты здесь сутками сидишь! Куда только жена твоя смотрит? Или ты не по этой части, а по другой?..

– Сам ты…

Перепалку прервал голос Цыганова:

– Снимите меня отсюда!

Народ в баре задумался. Бар, как и ресторан по соседству, занимал часть помещения, где раньше находился спортивный зал. Потолок там был расположен довольно высоко – метрах в десяти от пола. И как добраться до него, представить было трудно. Даже если притащить стремянку, не долезешь.

– Попробуй оттолкнись от потолка руками! – воскликнул пышущий здоровьем толстяк, которого завсегдатаи видели здесь впервые.

Цыганов оттолкнулся и, отлетев вниз на метр, вновь устремился к потолку затылком. При этом ударился головой, отчего его лицо страдальчески скривилось.

– Не получается… – крикнул он вниз.

– Вот незадача! – огорчились присутствующие.

– Ты его напоил, ты его и снимай! – сказал мрачный Боря бармену. – Меня от водки к небесам не возносит, наоборот, бывает, к земле притягивает!..

– А я-то здесь при чем?! – отозвался раздраженно Чирьев. – Вон, – он кивнул на двух клиентов, – тоже пили коктейли, и ничего… – Но как-то нехорошо у него засосало под ложечкой: вот неприятность! Явится милиция, начнут выяснять, что да как. Глядишь, еще стакан возьмут на анализ, и выяснится, какого качества напитки он использовал.

Чирьев хотел убрать пустой бокал, но толстяк решительно перехватил его.

– Не спеши! Надо анализ сделать, чтобы понять, отчего этот парень взлетел.

– Может, он сам по себе взлетел… – отозвался Чирьев.

– Так не бывает, – ухмыльнулся толстяк.

– Верно! Не отдавай бокал! – поддержал его Боря. – На экспертизу отдадим! Пусть разберутся, отчего человек к потолку улетел.

– Давайте, давайте! – огрызнулся бармен. – Но потом в долг налить у меня не просите!

– Может, кто-то вспомнит обо мне? – вновь донесся с потолка голос страдальца.

– Расслабься! – крикнул ему интеллигентного вида гражданин в темных очках по фамилии Мантулин. – Ты же в воздухе висишь! Как птица! Разве плохо? Я бы тоже хотел, но, как видишь, сижу! Так что получай удовольствие!

– Я хочу на землю! – скорбно заявил Цыганов.

– Успеешь еще, – утешил его Мантулин. – Хули на земле? Одна суета!

– Меня дома жена ждет, – признался Цыганов. – Я обещал зайти сюда на пять минут… Мы сегодня в театр идем.

– Позвони ей и скажи: так, мол, и так – завис! И с театром пока неясность! – предложил Боря. И мрачно сказал Чирьеву: – Налей мне, алхимик, еще сто!

Бармен нехотя взял мерный стаканчик, налил туда водки, перелил ее в стопку и придвинул стопку к Боре. «Упейся!» – говорил его взгляд.

– А ведь верно – позвони домой, чтоб не волновались, – сказал толстяк, не выпуская из рук стакан Цыганова.

– Что я жене скажу? Что к потолку прилип? – спросил Цыганов.

– Это верно, – согласился толстяк и задумался.

Тем не менее висящий под потолком Цыганов порылся в карманах, болтая ногами, извлек мобильный телефон и аккуратно, боясь уронить его вниз, набрал номер.

Сидящие в баре и Чирьев за стойкой устремили головы вверх, в ожидании предстоящего разговора.

– Тань! – сказал Цыганов, услышав в трубке голос жены. – Я еще в баре… Почему не иду домой?.. Видишь ли, я выпил коктейль и взлетел к потолку! Словно воздушный шарик!.. Нет, это не чушь! Тань! Я абсолютно трезвый! – Он отнял трубку от уха и тоскливо посмотрел вниз. – Отключилась…

– Что она сказала? – спросил толстяк, хотя по ответам Цыганова можно было догадаться, что ему говорила жена.

– Она не поверила…

Уборщица, до того вытиравшая тряпкой один из столиков, теперь тоже смотрела вверх, привлеченная необычностью происходящего.

– Я бы тоже не поверила! Ну посудите сами, если бы вам сказали, что ваш муж улетел к потолку.

– Ну и зря! – сказал Боря. – Жена должна верить мужу!

– Снимите меня отсюда! – попросил Цыганов.

– Как? Скажи! – опять озадачились все.

– Слушай! – сказал Мантулин бармену. – Вспомни, что ты ему наливал.

– Все как обычно, – сказал Чирьев. – Согласно рецептуре…

– Сделай ему еще такой же коктейль! – сказал Мантулин. – Может, вторая порция как противоядие подействует?

– Я-то сделаю, а как ему туда доставить?

Мрачный Боря, разделавшись со своей порцией водки, протяжно вздохнул.

– А если вызвать пожарных? У них есть длинные лестницы… Как раз до потолка!

– Какие пожарные? Какая лестница? – поморщился Чирьев, мучительно думая, что же предпринять. – Вы бы еще предложили пожарную машину сюда загнать!

– Ты все же сделай коктейль, сделай, – настоятельно потребовал Мантулин. – А лучше два. Один – мне, другой – ему… Если сработает, я ему передам!

– Молодец! – одобрил Боря. – Заношу тебя в списки героев Сталинграда.

– Между прочим, – раздался сверху голос, – я хочу в туалет – помочиться… Долго терпеть не смогу! У меня простатит!

– А ты лей вниз, – посоветовал Мантулин, – прямо на того, кто тебя туда запустил!

– Что значит – лей вниз? – возмутилась уборщица. – А мне за вами подтирать?.. Вроде взрослые мужики, а несете непотребство!

Чирьев посмотрел вверх, прикидывая, куда попадет Цыганов, если надумает помочиться.

– Принеси таз, – велел он уборщице, – и поставь вот сюда… Вдруг он и вправду даст течь.

В бар вошла полноватая брюнетка с решительным лицом, оглядела собравшихся.

– Вам чего? – спросил Чирьев. Он не любил таких решительных особ.

– Где-то здесь должен быть мой муж… Звонил отсюда по телефону, какую-то чушь нес!

– Не этот ли? – спросил толстяк и указал на потолок.

– Тань! Я тут! – раздался сверху голос.

Женщина посмотрела вверх и утратила дар речи.

– Что ты там делаешь?! – набросилась она на Цыганова, когда справилась с потрясением. – Немедленно спускайся вниз! У нас билеты в театр!

– Не могу! Не получается…

– Как ты там оказался?

– Выпил коктейль, – объяснил мрачный Боря, – и взлетел! Уже минут тридцать сидит на орбите.

– Бред какой-то! – Жена Цыганова опустилась на стул. – Он же не ракетное топливо пил!

– И тем не менее взлетел, – сказал Мантулин. – Пытаюсь добиться от этого малого, – он кивнул на Чирьева, – что он ему в коктейль намешал… И мне, говорю, налей того же, может, и я взлечу… Я б тогда веревку мог туда доставить. И парня за веревку стащили бы вниз!

– Надо в милицию сообщить, – сказала жена Цыганова, – чтобы они разобрались, чем вы здесь клиентов поите!

– Чем надо, тем и поим! – буркнул Чирьев. – Мы народ законопослушный, у нас все по рецептуре…

– Почему же у вас тогда люди взлетают?

– Сам не знаю, – признался бармен. – Первый случай!

– Ты мне нальешь коктейль или что? – строго поинтересовался Мантулин.

Чирьев придвинул ему бокал с коктейлем, сунув предварительно в него соломинку.

– Веревку давайте! – попросил Мантулин.

Уборщица сбегала в подсобку и принесла моток бельевой веревки.

Мантулин обвязался веревкой, взял бокал в руку. Выбросил из него соломинку, снял с края кружок лимона, чтобы не мешал.

– Значит, здесь то, что пил этот парень?

– Один к одному, – подтвердил Чирьев.

Сидящие в баре, включая жену Цыганова, дружно уставились на Мантулина в ожидании, чем завершится эксперимент. Сам Цыганов сверху с не меньшим интересом наблюдал за действиями Мантулина.

Мантулин залпом выпил коктейль. С видом героя оглядел зрителей. Прошла секунда, вторая… пятая… двадцатая… Ничего не произошло. Он так и остался сидеть на своем месте.

– Где же полет? – спросил разочарованный экспериментатор.

Чирьев пожал плечами.

Подошел толстяк.

– Мы и этот бокал возьмем для анализа, – сказал он, забирая бокал у Мантулина. – И сравним!

– А мочу ты на анализ не берешь? – спросил грубо Чирьев.

– Твою – нет, – сказал толстяк, – так что не радуйся…

Толстяк убрал оба бокала в свой портфель.

– Ты сначала заплати за бокалы, а потом забирай!

Толстяк выложил на прилавок деньги.

Недовольный Чирьев вынул из кармана мобильный телефон, стал кому-то звонить.

– Послушайте! – вновь возбудилась жена Цыганова. – Надо же что-то делать! Не может человек висеть неизвестно сколько! У нас билеты в театр! Французские артисты!

– Я хочу в туалет! – донеслось сверху.

– Терпи! – изрек Боря. – Иисус терпел и нам велел!

– Почему же коктейль не сработал? – озадаченный Мантулин даже снял свои темные очки. С подозрением взглянул на Чирьева: – Ты мне то налил или не то?

– То, то! – подтвердил Чирьев.

В бар вошли двое: нервного вида мужчина и подвыпившая женщина, слегка растрепанная, смешливая.

– Зачем мы сюда пришли? – недовольно спросил мужчина.

– Я хочу выпить! – заявила женщина. – Тебе что, жалко?

– Мне не жалко… Это можно сделать дома.

– Ну чуть-чуть!

Посетители бара молчали, стараясь не смотреть на потолок. Объяснять вновь пришедшим суть происходящего не имело смысла. Сами увидят, если поднимут головы.

Нервный мужчина почувствовал напряженное молчание вокруг и от этого стал еще более нервным.

– Идем отсюда, – шепнул он своей спутнице.

– Нет…

И тут женщина увидела Цыганова, висящего под потолком.

– О! – прыснула она. – Смотри, канатоходец!

Мужчина проследил за ее взглядом.

– С чего ты решила, что это канатоходец? Я не вижу каната… Где канат? – И обратился к сидящим в баре с вопросом: – Скажите, что он там делает?

– Висит, как видите, – объяснил Боря.

– Если он не канатоходец, значит, электрик… Видимо, чинит люстру, – высказала предположение смешливая женщина. – А иначе зачем туда лезть?

– Не нравится мне все это… Пошли отсюда! – сказал мужчина.

И, подхватив свою спутницу под руку, потащил ее к выходу.

– Делайте же что-нибудь! – вскричала жена Цыганова. – Я потратилась на билеты в театр! А деньги на земле не валяются!

– Я вызвал милицию, – сказал толстяк. – Они разберутся.

Наступило молчание.

– Может, это Бог вашего мужа наказал за грехи? И туда подвесил! – высказала предположение уборщица, обращаясь к жене Цыганова. И перекрестилась.

Слова уборщицы обидели Цыганова.

– Сейчас помочусь на вас сверху, тогда поймете, кого Бог наказал! – заявил он.

Жена Цыганова нервно прошлась вдоль стойки и обратно.

– Сколько раз я ему говорила: не ходи в этот бар! Вот и доигрался!

– Слушайте! – оживился Мантулин. – А если пригласить альпиниста? Из тех, что лазают по отвесной стенке? Такой уж точно туда доберется!

– Счас! Я пойду искать альпиниста! – возмутилась жена Цыганова. – Поеду за ним на Эльбрус!

– Альпиниста пусть этот ищет, – Боря кивнул на бармена.

Более детально обсудить идею поиска альпиниста не успели. В бар вошли двое. Один из них, кавказской наружности, одутловатый, с черной щеточкой усов над верхней губой, оказался хозяином бара, второй, с квадратным подбородком и короткой стрижкой, – его телохранителем.

– Что случилось? – спросил хозяин бара у Чирьева. – Чего звал?

Чирьев кивнул на потолок.

Хозяин бара и телохранитель одновременно посмотрели вверх. И увидели Цыганова. Тот уже серьезно мучился от невозможности посетить туалет и сучил по этой причине то одной ногой, то другой.

Лицо хозяина осталось невозмутимым, словно он постоянно наблюдал в своем баре подобную картину. Он только спросил:

– Что он там делает?

– Висит! – сообщил Боря.

– Вижу, что висит. Как он туда попал?

– По вине вашего бармена, – объяснил толстяк.

Хозяин бара перевел взгляд на Чирьева.

Тот с виноватым видом развел руками.

– Выпил коктейль «Родео» и взлетел…

– Снизу вверх?

– Снизу вверх. И как его оттуда снять, ума не приложу. – И, наклонившись к уху хозяина бара, зашептал: – Серьезная буза назревает… Вон тот толстый бокалы взял на экспертизу…

Хозяин бара строго оглядел посетителей.

– Значит так, граждане! Бар временно закрывается. По техническим причинам! Попрошу покинуть помещение.

– Еще чего! – возбудилась жена Цыганова. – Там, – она указала пальцем на потолок, – мой муж, и без него я не уйду! Надо еще разобраться, чем вы тут поите людей, если они, словно зяблики, возносятся вверх!

– Я поддерживаю эту несчастную женщину, – заявил толстяк, – и до прихода милиции с места не двинусь.

– И мы останемся, – сказали в один голос Мантулин и мрачный Боря.

Хозяин бара нахмурился, отчего его черные, похожие на жуков брови сошлись на переносице. Но не стал настаивать на своем предложении.

– Скажи, что делать? – обратился он за советом к телохранителю.

– Жаль, нельзя пальнуть в этого акробата как в утку! Я в прошлом году на охоте почти такого же по размерам селезня завалил… И сейчас с удовольствием вмазал бы ему промеж глаз, чтоб не забирался куда не следует!

– Тсс! – хозяин бара приложил палец к губам, призывая его говорить тише.

Но жена Цыганова услышала слова телохранителя.

– Я тебе вмажу, дармоед! Вы и так уже полстраны постреляли! Твари поганые! Будь моя воля, я бы всех вас на Марс – на вечное поселение!.. Верните мне мужа!

– Молчи, женщина! – сказал хозяин бара. – Я тоже хочу, чтобы твой муж спустился на землю! Мне не нужны проблемы! Но скажи, что делать, скажи!

Тут к стойке вышел человек с густой бородой в хлебных крошках, нечесаный, с помятым бурым лицом. Это был художник Панаев. Все это время, пока обсуждали случившееся, он сидел в уголке бара, потягивал понемногу водку из стакана, жевал бутерброды с колбасой и в разговор не вмешивался.

– Налей-ка мне еще сто пятьдесят беленькой, – обратился он невозмутимо к бармену, водрузив на стойку свой пустой стакан.

Чирьев взглянул на хозяина бара, интересуясь, как ему быть.

– Налей, – кивнул тот.

Эта сцена подействовала на жену Цыганова как красная тряпка на быка.

– Человек висит, а они здесь водку распивают! Вам не стыдно?!

– Тихо, тихо! – сказал Панаев, закрывая руками лицо и бороду, словно от удара. – Не гони волну!.. Вон ты какая фигуристая… – Он окинул взглядом женщину. – Тебя бы к Рубенсу на полотно – в самый раз! А ты скандалишь… – Он взял водку, которую ему налил Чирьев. И повернулся к присутствующим. – Смешные вы люди! – Он покачал головой. – Судите, рядите… А все просто! Как только кончится действие алкоголя, что был в коктейле, этот парень опустится вниз.

– Да ладно! – не поверил толстяк.

– Поверь! – сказал Панаев. – У нас в Твери был подобный случай, и тоже в баре. Намешали мужику чего-то, и он взлетел. А потом свалился на пол… Поглядите! – Панаев указал вверх на Цыганова. – Он уже на метр ниже висит…

Все находившиеся в баре дружно задрали головы. И действительно, между затылком Цыганова и плоскостью потолка образовался метровый зазор.

И словно в подтверждение слов художника, Цыганов мгновение спустя сорвался с высоты, словно обрезали невидимую веревку, и рухнул вниз. Удар, сотрясший пол, был так силен, что упавший не сразу пришел в себя от боли. Всё произошло столь стремительно, что никто из тех, кто был ближе к точке падения, не смог подхватить падающего.

Панаев чудом успел убрать в сторону руку со стаканом, иначе летящий Цыганов выбил бы его и приземлился на разбитое стекло.

– Антоша! Как ты?.. – бросилась к мужу жена Цыганова. – Может, вызвать «скорую»?

Цыганов открыл страдающие глаза:

– Не надо «скорую»… Отнесите меня в туалет…

Жена Цыганова попыталась поднять мужа с пола. На помощь ей пришел Мантулин и еще кто-то из завсегдатаев бара. Втроем они потащили Цыганова в коридор, где находился туалет.

Уже в дверях жена Цыганова обернулась и бросила гневно в зал:

– Сволочи!..

К кому относились ее слова, к бармену и хозяину бара, или к посетителям, не сумевшим ничего предпринять, или к тем и другим, так и осталось невыясненным.

– Ну вот, – изрек удовлетворенно Панаев, когда страдальца увели, – а вы тут потеху устроили…

Сказал и направился в уголок на свое место.

Все облегченно вздохнули. Расслабились. Зашелестели негромкие разговоры. Слава богу, обошлось. Общую радость не испортило даже слово «сволочи», сказанное женой Цыганова на выходе. Повеселели и Чирьев с хозяином бара.

Кое-кто, и в первую очередь мрачный Боря, направились к стойке за очередной порцией выпивки.

– Если что, я буду у себя, – сказал Чирьеву хозяин бара и, кивнув телохранителю, стоявшему за ним тенью, двинулся к двери.

Но выйти за дверь они не успели. Преграждая им путь, в бар вошли два милиционера: один – крупный, с брюшком, другой – узкоплечий, хилый, словно изнуренный нехорошей болезнью, с гаденькой гримасой на лице.

– Доблестной милиции привет! – поприветствовал их как хороших знакомых хозяин бара.

– Ну, что тут у вас случилось? – спросил милиционер с брюшком, важно оглядывая находившихся в помещении. – Рассказывай…

– Ничего! – поспешил с ответом Чирьев, оставаясь за стойкой в услужливой позе.

– Как – ничего? – удивился блюститель порядка. – Нам звонили отсюда с просьбой приехать…

– Я не звонил, – заявил Чирьев.

– Командир, это, вероятно, ошибка, – сказал телохранитель, возвышаясь над хозяином бара.

– Выходит, ложный вызов? – надтреснутым тенорком поинтересовался второй милиционер болезненного вида.

– Я звонил, – признался толстяк, выступая вперед.

Милиционеры сделали несколько шагов по направлению к нему.

– С какой целью? – спросил милиционер с брюшком. – Рассказывай.

– Видите ли… Тут один посетитель выпил коктейль…

Милиционер с брюшком поморщился:

– На то и бар, чтобы люди здесь выпивали…

– Но выпив, он взлетел под самый потолок… – Толстяк осекся, понимая, что его слова для милиционеров, не заставших висящего в воздухе Цыганова, выглядят в лучшем случае глупой выдумкой, в худшем – бредом психически нездорового человека. – Вот… взлетел… – повторил он, теряясь. – Надо выяснить, что он пил…

– Куда взлетел? – не понял милиционер болезненного вида.

– Туда, – толстяк указал на потолок. – И висел там больше часа.

Оба милиционера воззрились на потолок и, ничего там не обнаружив, перевели взгляд на толстяка.

– Он что, бредит? – спросил милиционер с брюшком, обращаясь к присутствующим.

– Видимо, – поспешил с ответом Чирьев.

– Или выпил лишнего?

– И это возможно! – подтвердил хозяин бара.

– Нет, нет, – засуетился толстяк, – только что там висел человек. Приди вы пятью минутами ранее, вы бы увидели его… Ну, подтвердите мои слова, друзья! – вскричал он, обращаясь к сидящим за столиками.

Пьющие за столиками люди как-то не спешили подтверждать слова толстяка. Что-то их удерживало от этого. Может, нежелание связываться с милицией, да еще в нетрезвом виде, или просто не хотелось вмешиваться. Ну, висел человек под потолком, а теперь его нет, и чего пузыри пускать по этому поводу?

– Что же это вы!.. – махнул рукой толстяк, разочарованный поведением посетителей бара. – Как же так? Вы же видели, что он висел!

Милиционеры переглянулись: самим его забрать или вызвать машину из психушки?

– Вы его не слушайте! – заявил Чирьев. После того как Цыганов свалился на пол и его увели, к бармену вернулась его былая наглость. – Он, между прочим, похитил у меня два бокала! Загляните к нему в портфель.

– Покажите портфель, – потребовал милиционер болезненного вида. – Что там у тебя? – И гаденькая гримаса на его лице стала еще гаже.

– Я не похищал. А взял бокалы на экспертизу, чтобы выяснить, что бармен туда наливал… И заплатил за эти бокалы!

– Он, вероятно, думал заплатить и не заплатил, – заметил уверенным тоном хозяин бара, хотя не присутствовал во время сцены, когда толстяк расплачивался за бокалы.

– Портфель! – потребовал милиционер болезненного вида.

Толстяк подчинился, протянул портфель.

Милиционер болезненного вида открыл портфель, заглянул туда и, обнаружив в нем бокалы, так повеселел лицом, словно выиграл в лотерею крупную сумму.

– Ну вот, – сказал он, – бокалы здесь – в лучшем виде!

– Я за них заплатил, – упорствовал толстяк.

– А чек есть, что ты их оплатил? – спросил милиционер с брюшком.

– Чека нет, – признался толстяк, понимая, что допустил оплошность.

– Значит, поехали в отделение, будем разбираться там, – сказал милиционер с брюшком.

И тут в разговор вмешался хозяин бара. Будучи человеком хитрым и весьма искушенным по части поведения в щекотливых ситуациях, он решил, что следует замять дело.

– Я его прощаю, – сказал он, обращаясь к милиционерам. – Пусть вернет бокалы и убирается отсюда! – И повернулся к телохранителю: – Вышвырни его за дверь!

Милиционер болезненного вида извлек бокалы из портфеля, поставил их на стойку бара. Портфель вернул толстяку.

Чирьев тут же убрал бокалы в мойку: мало ли что.

Телохранитель двинул широкими плечами, словно разворачивающееся судно, ухватил толстяка под локоть и поволок к выходу. Тот не сопротивлялся.

Мрачный Боря, глядя вслед уходящим, протяжно вздохнул, поглаживая небритую влажную щеку:

– Нет правды на земле!..

И неспешно допил свою водку.