Мой друг Жабыч

4

Бабушка Галантина на строгое мамино: – Тобиас не должен больше контактировать с этим Матиасом – отреагировала молниеносно: – Не много ли запретов для Нежданчика?

Мама промолчала, не спорила. Она считает, что у бабушки золотое сердце пятьсот восемьдесят пятой пробы. Оно могло быть еще драгоценнее, если бы бабушка не учила маму, как жить.

Бабушка маму любит, но, когда злится на нее, заявляет, что у мамы пиратская кровь.

– Корабли – призраки потому и дрейфуют по морям, что твою маму в свое время пираты пожалели, не скинули в море рыбам.

Когда мама меня ругает, я пожимаю плечами. Чего она от меня хочет, если во мне течет пиратская кровь. Папа утверждает, что между мамой и бабушкой такие разговоры – это любезности, на них не стоит обращать внимания.

Удивительно, но Жабыч занимает в перепалке между бабушкой и мамой выжидательную позицию. Он хитер, как лис. Когда мама меня ругает, всегда ее поддерживает, но стоит заступиться папе или бабушке – молчит.

Мне многое нельзя, даже хомячка, потому что от него воняет. В садике в аквариуме у нас живут три веселых хомы, и никакого запаха от них нет. Я люблю смотреть, как они резвятся.

Мама считает, что «НЕЛЬЗЯ» воспитывает. Не

плакать, когда идешь в садик. Говорить всем: «Здравствуйте или доброе утро».

Нельзя иметь мобильный телефон, когда он есть у всех. Телефон – «опасная игрушка, разрушающая хрупкую детскую психику».

У Матиаса также нет телефона.

– У мамы нет лишних денег, чтобы мне его купить, – ответил он. – У тебя есть папа, мама и еще бабушка. Я у мамы один.

Мне не совсем было понятно, какое это имеет отношение к тому, что Матиасу нельзя купить телефон, но Жабыч объяснил:

«Телефон стоит денег, в семье Матиаса их экономят».

«Тогда почему, когда у меня есть папа, мама и бабушка, на мне экономят? Нас трое, и я один, а у Матиаса одна мама и он один».

Жабыч сказал, что математик из меня никудышный. Я с ним не согласился. В моем появлении есть суровая несправедливость – я единственный ребенок в своей семье. С малолетства мне вдалбливали, что раз я «долгожданчик», то не имею права разочаровывать родителей. Я поделился своими умозаключениями с Матиасом. Он согласился.

– У нас с тобой нет никакой альтернативы!

– Совсем никакой?

– Одна есть, но захочешь ли ты ее?

– Какая?

Матиас жутко заинтриговал меня.

– Попроси родителей, чтобы они завели тебе братика или сестренку.

Я задумался. Нужны ли мне братик или сестренка… Сложный вопрос, на который у меня пока нет ответа, но, простите, я снова отвлекся.

Еще нельзя приставать с нелепыми расспросами к маме. Почему вода мокрая? Почему кошка не может говорить, лишь мурчит, а собака лает? Почему деревья убегают и исчезают, когда я еду с папой на машине. Этих «почему» множество, дышать даже трудно. Они распирают мое маленькое сердце. Хорошо, что есть бабушка и папа. Они всегда готовы ответить на мои самые странные вопросы, понимая, как они важны для меня.

Теперь я знаю, почему у бабушки волосы серебряные. Оказывается, они седые. Это от старости. Когда я буду таким же, как бабушка Галантина, волосы у меня будут такие же, хотя они и сейчас не сильно отличаются от бабушкиных. Они белые, как нитки, поэтому дома меня часто, шутя, зовут Альбиносиком, Матиас же – Зя´бой. На утреннике я спел песню. Всем очень понравилось.

– Ты пел как зяблик, – похвалил Матиас.

Зяблик – это голосистая птичка такая. Никогда не слышал, как она поет, но, если Матиас говорит, что красиво, – значит, так оно и есть. После утренника Матиас стал звать меня Зябой вместо Тобиаса. Мне понравилось.

Спор между мамой и бабушкой возник из – за Илгварса. Он бросал камни в кошку Юкку, которая недавно окотилась.

Бабушка в нашем доме подкармливает семь кошек. В любую погоду выносит им еду, раскладывает по одноразовым мискам. Кошек даже звать не надо, приходят, каждая знает свое место. Их можно погладить, поиграть, когда они поедят. Они добрые и ласковые, но несчастные, потому что у них нет дома.

Я вступился за Юкку. Мы с Илгварсом подрались. Нас разнял дядя Мартин, он выносил мусор. И вот тогда Илгварс обозвал меня очень плохим словом, даже Матиас таких не произносит.

– От скверных слов можно заболеть – они заразные.

Так считает мама Матиаса, тетя Мия. Матиас маму очень любит, как и я свою. Матиас придумал свое самое плохое слово: КАКАБАС! Так он обзывает всех, кого считает нехорошими. Есть и другие: ДЫДОХОД – так Матиас называет своего отца.

– Он нас бросил. Он – ДЫДОХОД!

Моя мама считает, что Матиас странный, потому что он назвал папу ХАУМАСОМ, она не знает, что это очень хороший человек.

Матиас обозвал КАКАБАСОМ Юриса из старшей группы за то, что тот специально разбросал мусор из тележки возле садика.

Юрис пожаловался воспитательнице на Матиаса. Она пришла разбираться, но, увидев, что мы с Матиасом почти собрали весь мусор снова в тележку, похвалила, только сказала, что не надо говорить нехорошие слова.

– То, что сделал Юрис, мог сделать только КАКАБАС, – ответил я упрямо за Матиаса.

Воспитательница посмотрела на меня, будто я упал с Луны.

– Тобиас, не надо повторять за Матиасом нехорошие слова, – попробовала она вразумить меня.

– Юрис – КАКАБАС! – не отступал я.

Матиас зачарованно смотрел на меня. Жабыч взвыл, будто его больно ударили: «Тобиас, ты не должен уподобляться Матиасу!»

Мне было совсем непонятно, что такое «уподобляться». Юрис разбросал мусор, который собрал дворник, дедушка Юрген. Меня учили, что труд стариков надо уважать. Юрис сделал плохо. Нельзя делать дурные дела. Я попробовал это объяснить Жабычу, он меня не слушал. Как трудно и тяжело, когда в тебе живет Жабыч. Вот у Матиаса его нет. Представляю, как ему легко.

Воспитательница ушла. Мы дособирали раскиданный мусор. Дедушка Юрген поблагодарил нас.

– Вы хорошие мальчики, а тот – плохой.

– Он КАКАБАС!

Дедушка Юрген худой, волосы у него как сено. С удивлением смотрел на нас.

– Чудные ребята, – проговорил он. Взяв тележку, покатил ее к мусорному контейнеру.

– Тебе большой привет от моих котиков, – вскользь проговорил Матиас по дороге, не глядя на меня.

– От каких котиков? – я опешил и подозрительно покосился на друга, ни капли не понимая, о чем он толкует. Матиас ни разу не говорил, что у него дома живут котики. И потом он произнес «котиков» – значит, их много.

Я даже остановился. Мое изумленное лицо требовало немедленно ответов на поставленный вопрос.

– Волшебных котиков Бастиана, – лицо Матиаса оставалось серьезным, хоть бы смешинка маленькая на нем проскользнула. Ничего подобного. – Ты им понравился.

Бабушка права, когда говорит слово «дозированно». Много информации переварить сразу сложно. Оказывается, это не просто котики, они еще и волшебные, и еще к тому же – это котики Бастиана. Кто такой Бастиан? Откуда взялись эти котики? И вообще всё ерунда. Не может быть никаких волшебных котиков. Матиас меня разыгрывает, но лицо – то серьезное, и еще глаза… Они печальные. Бабушка утверждает: грустные глаза не лгут.

– Тогда и ты им передай, что они мне также нравятся.

Так я первый раз услышал и узнал, что у Матиаса живут волшебные котики Бастиана. Они с ним разговаривают. Никогда не думал, что коты умеют говорить.

– Коты не умеют, – поправил меня Матиас, – а котики Бастиана разговаривают только со мной.

Как ни странно, не удивился. Я же разговариваю с Жабычем, а он со мной. Если бы я кому – то рассказал, что у меня есть Жабыч, меня бы посчитали психом, но я ведь нормальный.

О чем они с тобой говорят?

Обо всем!

Мы также с Жабычем разговариваем обо всем.

Илгварс на следующий вечер привел свою маму к нам. Не знаю, о чем они говорили, только мама потом допытывалась у меня, что за странное слово КАКАБАС, потому что в садике все так стали звать Илгварса.

– КАКАБАС – плохой мальчик! – ответил я.

– Это Матиас такому тебя учит?!

Я молчал. Мама перестала считать меня благовоспитанным мальчиком. Она так и заявила:

– Тобиас, ты становишься скверным мальчиком! Это на тебя так отрицательно влияет Матиас!

– Илгварс – КАКАБАС, – отчаянно доказывал я. – Он бросал камни в Юкку. – На моем лице появились слезы. Мне было обидно, что мама мне не верит. – Не говори, что Матиас плохой – он ХАУМАС, он хороший!

И вмешалась бабушка.

– Элия! – у нее был очень спокойный, но уверенный голос.

– Кошки КАКАБАСА любить не будут. У них сильно развиты инстинкты самосохранения. Поверь мне как ветеринару. Покалеченная Юма лезет к Матиасу на руки, значит, не боится, чувствует – не обидит. Этот мальчишка не даст Нежданчика в обиду, – с убеждением заверила бабушка. – Но если вдруг обидит, то этот лоботряс получит от меня такую взбучку – надолго запомнит.

Мама сдалась, но слышал, как она с беспокойством пожаловалась отцу:

– Матео, спокойные дни закончились.

– Почему? – не понял папа.

– Этот Матиас…

Папа постарался маму утешить.

– Он хороший мальчик.

– Посмотрим, – неопределенно ответила мама.

Бабушка вечером, перед сном, шепнула:

– Всех КАКАБАСАМИ, Нежданчик, называть не надо, но некоторых полезно.

У меня самая мудрая бабушка Галантина на свете!

Я так и сказал ночью Жабычу:

«То, что запрещают, как раз и есть самое правильное».

Жабыч упорно доказывал обратное.

«Разве можно чему – то научиться, нарушая правила?»

Я от души рассмеялся.

«Ты же мой стоп – сигнал!»

Жабыч на время потерял дар речи.

«Это еще что за стоп – сигнал?» – переспросил он в неясном ожидании подвоха с моей стороны.

«Остановишь меня, когда я что – то буду делать неправильно».

Жабычу ответ понравился.

5

У папы непонятная профессия: он качает права – он юрист. За это его все дома уважают, даже бабушка прислушивается. Она однажды поинтересовалась, когда в стране будет порядок. И папа ответил: «Когда над порядком будет закон». Бабушка с расспросами больше не приставала. Папа умеет так объяснить, что всем всё сразу становится понятным.

Папа считается в семье главным, но всем заправляет мама, потому что папа дома не хочет качать права – это тяжелая работа, он от нее устает. «Дом для того, чтобы отдыхать, а не работать», – заявил он всем. Мама согласилась, поэтому дома она за главного.

Еще папа не любит с мамой ходить в магазины.

– Женский шопинг хуже кризиса на бирже, – утверждает папа. – Но его не избежать, поэтому к нему надо заранее готовиться!

Когда в доме объявляется экономия, я начинаю понимать из – за чего…

Мама каждый вечер рассказывает папе обо всём, что произошло в доме, пока он находился на работе.

– Семья – это когда вы разговариваете друг с другом, а не молчите или смотрите в телевизор, – убеждена бабушка.

Когда мама заявила папе, что Матиас на меня плохо влияет, он подумал и сказал: – Пусть это будет лучше Матиас, чем кто – то другой.

Ответ маму не устроил. Ее лицо стразу стало строгим.

– Почему? – у мамы хватка, как у прокурора, так всегда говорит папа.

– Он умный мальчик.

Ответ еще больше не понравился маме.

– С чего ты это взял?

Я давно понял: папа – великий успокоитель мамы. Она в разговорах с ним часто бывает чересчур эмоциональной и неспокойной. Бабушка уверена, что папа – мамин огнетушитель.

Когда мама начала на Матиаса катить бочку (это любимая фраза бабушки), папа напомнил ей один случай.

Мы с другом смотрели с балкона на Луну. Папа находился рядом. Он также любил выходить вечерами на балкон и смотреть в небо, разглядывать звезды. Луна висела молодая и серебристая. Мы долго ею любовались. Я спросил, о чем думает Луна, когда ночью смотрит на Землю. Папа ответил, что у Луны слишком мало времени о чем – то думать. Матиас с ним не согласился.

– Луна думает: как хорошо, что есть Земля! – Матиас завороженно смотрел в небо. – Они же, как близнецы, друг без друга не могут!

– Как интересно и необычно рассуждаешь, – похвалил папа, с любопытством разглядывая Матиаса.

Еще помню его реакцию, когда папа первый раз увидел котиков на моем столе и на стене. У него приподнялась бровь, потом появились ямочки на щеках. Папа редко улыбается. Когда я допытываюсь, почему он дома почти не улыбается, отвечает, что у него такой возраст, когда улыбаются редко, но это неправда. Бабушка намного старше папы, но всегда улыбается. Она считает, что человек без улыбки увечный. Глухой, слепой, немой. Поэтому я безмерно удивился, когда увидел на лице папы улыбку, с интересом разглядывающего котиков Матиаса.

– Они такие смешные! – заметил я.

– Они восхитительные, – выдохнул негромко папа.

Матиас часто рисует котиков у меня дома, и потом оставляет.

– Пусть живут у тебя.

Самого красивого, обаяшку, я прикрепил магнитиками к двери холодильника. Котикам у меня вольготно.

– Папа сказал, что твои котики напоминают детство, и улыбнулся.

– Значит, детство – это улыбка, – подытожил Матиас, чем снова удивил папу.

Вид у него был довольно веселый.

– Почему ты рисуешь именно котиков? – поинтересовался папа.

– Они защитники людей, – с готовностью ответил Матиас, будто ждал именно этого вопроса.

Папа снял очки.

– Значит, ты защитник Тобиаса?

Матиас отрицательно покачал головой, заставив отца насторожиться.

– Нет, – уверенно произнес он. – Я его фонарик.

Папа помолчал, собираясь с мыслями, продолжая пристально разглядывать Матиаса, затем потрепал его по голове, сказал:

– Смотри, Тобиас – самое главное и ценное, что у нас есть.

Папина помощь понадобилась, когда мама однажды в моей комнате неожиданно обнаружила Матиаса.

Просто, когда она заходила до этого, друга в комнате не было, и его появление вызвало бурю эмоций, но все по порядку.

Матиас, когда мама дома, ко мне редко заходит. Он кричит в окно:

– Зяба! Зяба! Зяба!

Я выхожу на балкон и сигналю: есть дома мама или нет.

Матиас маму не боится, но остерегается. Мама Матиаса недолюбливает, считает его «последствием солнечной вспышки».

Когда мама дома, Матиас залазит ко мне через балкон и прячется там, когда мы слышим ее приближающиеся шаги.

В тот день мама была дома. Матиас хотел, чтобы мы немного погуляли, но я сразу предупредил, что вряд ли получится. Мама помешана на чистоте и заставила прибраться в своей комнате.

Матиас стоял перед балконом в легкой куртке и резиновых сапогах.

– Давай я тебе помогу, – предложил он. – Вместе уберемся, маму позовешь, покажешь ей чистую комнату, она и отпустит тебя гулять.

– Хорошо, – мне очень хотелось, чтобы рядом был Матиас.

Мне с ним интересно и нескучно. Мой друг ловко, как кошка, взобрался по пожарной лестнице на второй этаж ко мне на балкон.

Мы почти уже собрали все игрушки в коробку, рисунки Матиаса сложили в отдельный альбом, который мне недавно купили.

Мама зашла в комнату тихо и неожиданно. Долго и удивленно разглядывала Матиаса, пытаясь понять, как он проник, потому что дверь в квартиру она никому не открывала.

– Ты как здесь оказался?

Она увидела не до конца закрытую дверь на балкон. Недоверчиво уставилась на нее.

– Через балкон? – осипшим голосом уточнила мама.

– Да! – подтвердил Матиас, еще не до конца понимая ужас своего положения.

Пугающая тишина. У мамы свело дыхание.

– Ты же разбиться мог, – отчаянно воскликнула она, будто увидела перед собой окровавленное, бездыханное тело Матиаса с множественными переломами рук и ног.

– Я умею лазить по балконам, – с душевной простотой успокоил Матиас.

Теперь мама знала, как Матиас незаметно приходит ко мне в гости. Открытие ее нисколечко не обрадовало.

– Ты всегда так приходишь?

Матиас утвердительно качнул головой, отчего лицо мамы сделалось еще напряженнее. Она пристально рассматривала Матиаса, не зная, что с проказником делать. Давно заметил, если мама хмурит брови – это нехорошая примета.

– Зябе скучно одному, – оправдывался Матиас.

Мой друг выбрал неправильную тактику. Бабушка говорит, в таких случаях надо как можно чистосердечней каяться, но Матиас – это Матиас. Он не каялся.

– Зяба – это кто? – с недоумением поинтересовалась мама.

– Тобиас.

Глаза у мамы слегка расширились и округлились

– Значит, мой сын уже не Тобиас, а какая – то Зяба? – уточнила она, нахохлившись.

Маме решительно не понравилась мое новое имя. Матиасу пришлось объяснять, почему я Зяба.

– Птичка такая, хорошо поет.

– Кто хорошо поет? – занервничала мама.

Неужели непонятно? Взрослым всё надо подробно объяснять, как говорит бабушка: «Не разжуешь – не съешь».

– Птичка и Зяба.

Мама не понимала, о чем говорил Матиас. Она вышла на балкон, посмотрела вниз.

– Сапоги резиновые внизу чьи?

– Мои, – теперь удивился Матиас. – Не в

сапогах же заходить в квартиру. Чистоту надо уважать!

– Хорошо, хоть до этого додумался, – мама вышла из комнаты.

Матиас уныло посмотрел на меня.

– Нас, наверное, сейчас очень сильно будут ругать? – предположил он.

– Наверное, – согласился я.

Когда папа зашел в комнату, мама ему уже обо всем рассказала и ждала, что он начнет нам качать права, папа же только с изумлением переспросил:

– Правда, через балкон?

Матиас съежился, отважно приготовился, что его будут ругать.

– Да!

Папа не торопился качать права. У него такая тактика: прежде, чем качать права, обстоятельно во всем разобраться.

– Не страшно?!

– Нет! – бесстрашно ответил Матиас.

Папа молчаливо оценил ответ моего друга.

– Надеюсь, Тобиаса ты этому не научишь?

– Нет, – искренне заверил Матиас. – Зяба боится высоты, ему по балконам нельзя.

Папа довольно кивнул.

– Давай договоримся, ты больше через балкон не заходишь. Для этого есть входная дверь. Она для тебя всегда открыта, потому что ты друг Тобиаса, договорились?!

– Да! – удовлетворенно ответил Матиас.

И тут вмешалась мама.

– Матео, это все, что ты хотел сказать детям?

Мама устремила на папу недовольный взгляд. Ей не понравилось, как он нам прокачал права. Папа улыбнулся, протянул руку и обнял маму.

– Детство без приключений – потерянное время!

– Дядя Матео, приключения – это менять мир и делать его интересным.

На лице Матиаса промелькнуло легкое смущение. Папа одобрительно кивнул. Жабыч горемычно застонал. Мама строго и с осуждением посмотрела на нас. Поджав губы, вяло улыбнулась, но с папой спорить не стала. Это называется – не подрывать его авторитет.

Папа недавно, когда мы с ним снова смотрели в небо и разглядывали звезды, с грустью заметил, что быть отцом очень нелегко.

– У тебя, папа, это отлично получается, – я прижался к нему, как к большому дереву, которое хочется обнять. – Папа, я без тебя сирота! – меня пробило на слезы. – Мир без тебя мне неинтересен!

Жабыч историю с балконом не одобрил. Отчитал меня по полной. Я как мог защищался, доказывал, что приключения закаляют и воспитывают характер.

«Детский сад», – фыркнул он.

Терпеть не могу, когда Жабыч корчит из себя великого воспитателя. Он почувствовал, что перегнул палку.

«Как мама отреагировала, что ты теперь Зяба?!»

Правильно, когда ситуация выходит из – под контроля, ее необходимо перевести в другое русло. Пересказывать, как мама возмущалась, мне не хотелось, чтобы потом Жабыч надо мной не подтрунивал. Нет уж, ни за что.

«Мужественно!»

«Оно еще не раз ей пригодится, – негромко и с прискорбием произнес Жабыч. Я даже рот раскрыл. – Она боится, что ты станешь таким же странным, как Матиас».

«Почему она считает, что Матиас плохой?»

«Она не считает его плохим».

«Тогда чего так за меня боится?»

«Она считает, что Матиас странный, а это страшнее, чем быть плохим».

«Почему?» – удивился я.

«Плохие люди предсказуемые, а странные…» – Жабыч замолчал, но и без слов было понятно, что он хотел сказать.

«Значит, ты также считаешь меня странным?» – уточнил я, чувствуя, как радостно забилось сердце, и услышал смех Жабыча: негромкий, но очень искренний, будто ему пятки щекотали.

«Странности притягиваются, – и после небольшого молчания, добавил: – Только странные мальчики могут со мной разговаривать».

Я оторопел, не поверил тому, что произнес Жабыч.

«Ты же настоящий?!» – голос от волнения дрожал.

Жабыч довольно заурчал. Добрый знак.

«Если ты меня слышишь и веришь в меня – значит, я есть!»

Как же отлегло на душе и счастливо затрепетало сердце. Конечно, я слышу и верю.

«Жабыч, я правильно понял – люди ведь не любят, когда их считают странными?!»

Наступило долгое молчание. Наверное, я задал чересчур сложный вопрос.

«Странные люди, они самые искренние и добрые. – Жабыч поколебался, потом произнес тоном, который ему представлялся деликатным: – Потом, у странной бабушки не может быть не странный внук», – убедительно заключил он.

«Ты считаешь бабушку странной?!»

«Еще какой! – в голосе Жабыча звучал восторг. – Только она могла заявить твоей маме: «НЕТ НИЧЕГО НЕПРАВИЛЬНОГО!» Настоящая неправильная бабушка!»

Я бабушке рассказал, почему люблю приходить к Матиасу домой.

– Его квартира пахнет котиками.

Она с тревогой посмотрела на меня, даже очки протерла платочком, но надевать не стала.

– Наша чем пахнет? – осторожно спросила бабушка.

– Нашей семьей, – простодушно ответил я.

Бабушка облегченно выдохнула.

– Это плохо? – поинтересовалась она.

– Нет, – успокоил бабушку. – Думаю, у каждой семьи свой запах, плохо, когда его совсем нет.

– Ты становишься философом, – и бабушка меня обняла.

Я понял, быть философом – это хорошо. Например, меня удивляет, что взрослые наивно считают, что мы их не понимаем. Это не так. Это взрослые нас не понимают или не хотят понимать. Дети понимают всё!

6

Матиас утверждает, что у каждого есть секреты: у взрослых их много, у нас мало, мы же дети.

Я сначала не согласился, с сомнением посмотрел на друга, потому что не понимал, что такое секрет.

– С – е – к-р – е – т, – по буквам произнес Матиас, будто пояснял инопланетянину, всплеснув при этом эмоционально руками. Он всегда так делает, когда что – то доказывает, – это то, что ты не хочешь, чтобы все знали. В первую очередь родители.