Йога-Васиштха. Книга 4. О существовании

Перевод с санскрита: В. Поликарпов, А. Игнатьев

Редакторы: К. Кравчук, А. Левина

© ООО ИД «Ганга», перевод, 2024

Глава 1

О сомнительности того, что собирается родиться

1. Теперь после раздела о возникновении послушай раздел о существовании, познание которого приводит к нирване.

2. Столь же нереальным образом, как и возникновение, поддерживается существование этого видимого мира. Узнай об этом.

3. Никем не сотворенное, призрачное, словно мираж в небе, подобное снам наяву, не имеющим зрителя.

4. Возникающее подобно замыслу будущего города, что находится в уме (читта). Нереальное, подобно «обезьяньему огню», у которого греются глупые мартышки[1]. Столько же смысла и в нем.

5. В своем расширении, подобном кругам на воде, хоть различные, но пустые по сути проявляются формы, яркие, словно солнечные блики.

6. Беспрестанно проявляются они, словно груды драгоценностей в пространстве небесной пустоты. Словно непрерывное виде́ние города гандхарвов.

7. Подобно тому, как жаждущему оленю мерещится вода, предстают нам все эти столь правдоподобные образы, по сути состоящие из ничего.

8. Подобно чудесной сказке, вымыслу, возникшему в воображении поэта, все это – нигде не находящееся несуществующее. Хоть и проявляется, однако по сути явление это сугубо внутреннее, подобное незыблемой горе из сновиде́ния.

9. Целая Вселенная, непрозрачная, однако повисшая в пустоте; беспросветная, словно осенние облака; не разрушенная в прошлом и нерушимая в будущем.

10. Словно краски небесные, хоть и видимая, но невещественная. Бессмысленная, однако, подобно человеческим сновидениям, обладающая мнимым значением.

11. Бесполезная и прекрасная, как облетевший сад или озеро без воды. Многоцветная, лучистая, сияющая, но не содержащая в себе огня.

12. Словно царство грез, ложное, не имеющее вещественной основы, словно лотосовый пруд на картине, лишенный воды и благоухания.

13. В пустоте предстающая как узор из разноцветных частиц, безопорная и безосновная, вздымается словно многоцветная радуга, подобная луку Индры.

14. [Она как] цветущее банановое дерево, кажущееся [деревом], хотя и обладающее видимыми ветвями и побегами, однако [в качестве дерева] бесполезное, [не имея древесины][2].

15. Или же она предстает как светящееся в темноте колесо от вращения [факела], – вовсе ненастоящая, однако, несомненно, присутствующая.

16. Клокочущее явление, подобное кипящей, бурлящей воде, по сути же – пустое. Она кажется нектаром, но лишена соков. Все это предстает непрерывной сменой возникновений и исчезновений,

17. Подобно туманной дымке, что расползлась и покрыла все, куда ни глянь. Безжизненное, пустое коловращение неких частиц или лучей.

18. Нечто же, утверждающее издревле «Я есть», – это то, что никогда не существовало. Образ познающего подобен призраку в ночи.

19. В самом завершении махакальпы, в мгновении гибели мира, уже содержится видимое, словно росток в семени. И далее, в будущем, все прорастает одно из другого. Что скажешь об этом?

20. Кто таким образом понимает суть происходящего, знающий он или же, напротив, незнающий? Проясни это, о Учитель, дабы улеглись все сомнения.

21. Утверждающий, что это видимое заложено в самом мгновении гибели мира, подобен впавшему в детство.

22. Слушай же, насколько такое утверждение бессвязно и неистинно. Говорить такое, равно как и слушать, – превеликая глупость.

23. Утверждать, что мир содержится в семени подобно ростку, означает недалекость ума и глупость говорящего. Послушай, как все обстоит на самом деле.

24. Действительное семя для видимого – это присущее чувствам и уму (индриям) восприятие. Это исключительно их занятие, их поле деятельности. [Именно] развитие восприятия здесь подобно произрастанию побегов и листьев из зернышка ячменя.

25. Шестое чувство – ум – обладает высочайшей степенью утонченности. Как же может существовать здесь это изначальное семя?

26. Что за причинность, семени подобная, и как возникнуть ей из тонкого пространства Высшего Атмана-Параматмана, трудность восприятия которого не поддается описанию?

27. То тонкое, несуществующее проявление – именно несуществующее, и потому оно ничему не подобно. Так чему может уподобиться то, что ничему не подобно, и откуда там ростку взяться?

28. Однако в действительности на каждом шагу в сверкающей пустоте [мы зрим] и гору Меру, и Небеса, и мир в целом. Как же все это существовать может?

29. Там, где одно лишь ничто, как может существовать [вся эта] реальность объектов? Если же там существует нечто, то почему не обнаруживается?

30. Если нечто берется не из своей сущности, тогда откуда? Не так ли? Из пустоты пространства возникает такое разнообразие! Откуда? Где? Когда?

31. Как что-либо может существовать в своей противоположности, как, к примеру, тень в свете? Возможны ли тьма на солнце и лед в огне?

32. Как может поместиться гора Меру на острие булавки и как может оказаться нечто в том, что не имеет формы? Мыслимо ли вообще слияние противоположностей, подобно слиянию света и тени?

33. В случае, если и то и другое обладают формой – как семя и росток, – сосуществование обоснованно. В бесформенности же чем обоснуешь существование громады мира?

34. И вовне человека, и внутри него видимое держится лишь силой ума и остальных пяти чувств (индрий). «Не существует все это» – так полагают истинно пробужденные. «Нет ничего» – так об этом и говорится.

35. Тот же, кто говорит о действии, как источнике причинности, – глупец. Какими, в самом деле, совокупными причинами вызывается тогда самый первый поступок?

36. Так что, отбросив подальше придуманное неумными людьми объяснение причин и следствий, восприми истину о мире как не имеющем ни начала, ни середины.

Глава 2

Рассуждения о зародыше существования

1. Так вот, в изложении этого, говорю тебе, о Лучший из постигающих знание, о небесной чистоте сознания, превосходящей любые совокупности деяний.

2. Если там и существует изначальный росток мира, то скажи, какими причинами обусловлен его дальнейший рост?

3. Ведь если нет причин существования, то рост его подобен появлению дочери у бесплодной женщины, – дело невиданное никем и никогда.

4. Нелепо говорить о действии причин в отсутствии существования. Первопричина же – тоже отсутствует.

5. В начале Творения лишь Брахма пребывает в Атмане. Поскольку пребывающий там Брахман не обладает формой, где же тогда связь между тем, что порождается и породителем?

6. И вот, хотя великие стихии – Земля и прочие – здесь действуют, первопричина отсутствует.

7. Поэтому мир уничтожается вместе со своими причинами и затем вновь разворачивается лишь в Сознании. Исключительно такая точка зрения – зрелая, иное же – детский лепет.

8. Вот потому-то, о Рама, не существовал мир, не существует и существовать не будет. Все проявляется непосредственно в пространстве ума.

9. Когда же видится совершенное несуществование мира, тогда это всецело видится как Брахман. Так-то, о Рама, и никак иначе.

10. Прошлое уходит в виде череды исчезновений – одно за другим, однако остается в сознании; исчезает, но представляется, помнится.

11. В состоянии совершенного небытия гибнет одно за другим, но не гибнет в сознании. Как же покончить с остающимися в сознании представлениями?

12. Приняв во внимание пребывание видимого мира в состоянии Совершенного Небытия, при полном исчезновении и без того заведомо несуществующего, не остается и никаких остаточных связей.

13. Мир находится лишь в пространстве ума – так утверждается. А рассуждения вроде «Бывает это или бывало то» подобны забавной небылице.

14. Это – гора и так далее, это – Великие стихии (Земля и пр.), это – месяцы, это – кальпы, мгновения, смерть и рождение.

15. Это – волнение в конце кальпы, это же – конец махакальпы. Это – начало Творения, разворачивание мира, развитие его из настоящего в будущее.

16. Это сотни тысяч кальп, это мириады вселенных, одни из которых погибли, а другие – возникли вновь.

17. Это – миры богов, людей и прочих существ. Это – устройство пространства и времени. [Однако все] это [по сути] – беспредельное, распахнутое пространство великого Ума;

18. Оставаясь, как и прежде, в умиротворении, таким образом оно проявляет Себя, и свет этого Сознания содержит тысячи тончайших лучей.

19. Предстает оно пределами для Самого Себя, удивительное, лучистое, сверкающее, проявляющееся беспрестанно.

20. Не возникая и не умирая, не появляясь и не уходя, недвижимые, словно обители богов на огромных горах,

21. Эти проявления блистают сами собой в чистом Атмане, не имеющие формы – в бесформенном, точно части неба – в небесах.

22. Словно кипучие, бурлящие океанские воды, вращаясь, меняются одни лишь качества (гуны).

23. Только так существует безгрешный, невозмутимый в своем развитии, безначальный и беспредельный, пребывающий в неизменном покое

24. Мир, находящийся в пустоте, в пространстве несуществования причин и следствий. Так что утверждение, что мир порождается, подобно бессвязному бормотанию пьяного или бессмысленному шуму ветра.

25. [Итак, пребывай] незапятнанным, пресекая невнятицу кривотолков, отбросив без остатка опору представлений. Будь подобен пробудившемуся от долгого сна тигру, не боясь бытия, украшенного всеми его качествами, словно драгоценными ожерельями.

Глава 3

Об оттенках бесконечности мира

1. После завершения махакальпы, в начале [нового] Творения, первое, что есть – это Прародитель. И я полагаю, что этот мир порождается сущностью памяти.

2. После завершения махакальпы, в самом начале Творения было так, о Совершающий подношение роду Рагху: первое, что было, – это сущность памяти, которая и является Прародителем.

3. Поэтому этот мир порождается именно сущностью памяти, в силу намерений (санкальпы). И первым построением, возникшим из такого намерения, становится представление о Прародителе.

4. Сама же память из Высшей Сущности (Параматмана) не возникает. Да и как может нечто возникнуть из полного отсутствия существования чего-либо? Где? В чем? Это как если бы в пространстве эфира вдруг возникло Мировое Древо (ашватха).

5. Не возникает ли Брахма в начале Творения как прошлое воспоминание? И каким образом во время Великого разрушения (махапралаи) с исчезновением восприятия уничтожается память о прошлом?

6. В миг Великого уничтожения мира все мудрецы прошлого, начиная с самого Брахмы, несомненно, перестают существовать, оказываясь в состоянии сущности Брахмы – брахмовости.

7. Кто же тогда вспоминать будет, о Суврата, о Праведнейший? Памятованию тогда и опереться не на что, поскольку все способные что-либо помнить освободились.

8. Как же может существовать и действовать память, если не существует самого памятующего? А ведь в конце махакальпы все оказываются неотделимыми от Освобождения (мокши).

9. Не в том, что воспринимается или не воспринимается, а в собственном пространстве ума то, что есть память, как раз и является сложившимся виде́нием, или миром, оставаясь при этом проявлением Сознания (Чит).

10. Итак, мир по сути – это беспрестанное сияющее Самобытие, безначальное и бесконечное.

11. В сущности, это Брахма – Самосовершенный, Кто проявляется с безначальных времен, тонкий по природе, и всей своей совокупностью представляет Собой мир.

12. Это тонкое сияние проявляет Троемирье, Солнце и облака, пространство и время, все сущее, день и ночь, последовательно сменяющие друг друга;

13. Лучистое, подобное тонкой, простирающейся повсюду основе или же основанию гор, что присутствует и поддерживает все горы.

14. В нем, таким образом, расстилается все видимое, сверкает несуществующее, словно ограненный алмаз.

15. И невозможно сказать, что где-то находятся его границы или же, что их нигде нет. Так пусть и будет поведано об этом и сведущему, и несведущему, о Безгрешный.

16. Сведущему, что мир – это лишь Брахма, вечный и исполненный покоя. Несведущему – что это связанная череда лучистых образов, обусловленная умом.

17. Проявляется это так, будто нечто исходит из Мирового Яйца, словно тысячи лучей, [и образует узоры], словно мельчайшие частички чудесной мозаики;

18. Словно изображения фигурок на колонне, кукольное по своей природе. И кукольность эта содержится в самой природе этих изображений. И так же нереальны и существа Трех миров;

19. Неотличимые и неисчислимые, словно частицы в камне. Так вечно юный Брахма, обитающий на священной горе Меру, пронизывает собой все Три мира.

20. Могут ли быть сочтены все тончайшие лучи Солнца? Так же бессчетны и лучеобразные частички Троемирья, вечно юные, исходящие из самого истока Сознания.

21. Подобные разноцветным бликам, мерцающим на воде, проносятся в пространстве Сознания вечно юные частицы Трех миров.

22. Поскольку частицы эти, по сути пустотные, проявляются, [оставаясь] подобными стихии Пространства, то и природа сущности всех творений также проявляется, [оставаясь] пространством Сознания (Чит).

23. Однако же творения возникают посредством причинных звуков, к такому заключению приходит мудрый. Сам же он, сведущий, – слава ему, – поистине является лишь звучанием Брахмы.

24. Сущность всего, всем управляющая и источник всякого происхождения – это поистине Брахма как таковой, Кто есть пространство Сознания (Чит). То же, что именно порождено и из чего, познается сущностным Знанием, сокрытым в Сердце всего.

Глава 4

Рассказ о ростках существования

1. Не преодолеваются оковы существования ни совокупностью пяти чувств (индрий), весьма ограниченных, ни какими-либо действиями, как бы они ни именовались.

2. Лишь упражняясь в понимании священных писаний (шастр), обладающий верным суждением и овладевший своими чувствами способен понять абсолютное несуществование этого видимого.

3. Вот тебе, в целом, объяснение, о Лучший из воплощенных, того, как сами блуждают в Океане сансары и водят других за собой громадные сонмы существ.

4. К чему многословье? Ум (манас) – это древо с побегами, произрастающее из поступков-деяний. И в нем, по отдельности, находятся и Древо мира, и тело поступков, кармическое тело.

5. Ум, целиком, и будет находиться на излечении. И исцеляться он будет, опять же весь, от болезни, которой стали для него сети мира.

6. То тем, то этим начинает отягощать себя в мире ум. А где это видано – тело, отделенное от ума?

7. Кроме всецелого успокоения восприятия, нет иного лекарства. Демона ума постоянно приходится унимать сотнями различных приемов.

8. Упомянутое же выше лекарство излечивает враз все умственные болезни. Лекарство это состоит в Ви́дении, запредельном [уму], высшего, наилучшего средства.

9. Ум цепляется за заблуждение. Именно ум рождается. И умирает также ум. Он, по собственному добровольному соизволению, сам сковывает себя и вновь себя же освобождает.

10. И мир этот, весь, целиком, проявляется в уме и в нем расширяется в страдании. Он проявляется как город гандхарвов [из облаков] в небесной пустоте.

11. Не иначе как в уме этот мир целиком проявляется во всей своей силе и в одном лишь уме он пребывает. Словно прекрасный цветник место это, и ум – причина всех трудностей, а не мир.

12. Словно в кунжутном семечке – масло, словно в обладающем неким качеством – само это качество; или же словно в носителе закона – закон. Таким же образом находится мир в уме.

13. Словно сеть лучей, словно солнце он. Однако же как нереален жар нарисованного солнца, так же нереален и этот мир.

14. Как холод, присущий зиме, или пустота, присущая небу, или порывистость – ветру, – таков этот мир.

15. Ум – это мир, и весь мир – это ум. Одно с другим здесь вечно нераздельны. И зазора между ними не обнаружить. И все же мир не знает усталости. Устает лишь ум, в мире пребывая.

Глава 5

Сказание о Бхаргаве (Шукре), сыне Бхригу. Рассказ об обеспокоенности Шукры

1. О Господин, знаток Закона (Дхармы)! О Лучший из Всеведующих! Скажи, чему можно уподобить скитания и мытарства, проявляющиеся в уме (манасе)? Поведай, каким образом они устроены.

2. Как пребывает в уме это мерцающее, пульсирующее проявление? Как оно возможно, столь очевидное в своей видимости? О том поведай, о Безгрешный!

3. Подобно тому, как находились мудрецы (индаваны) во внетелесном состоянии, так же устойчиво и незыблемо все, что пребывает в уме.

4. Или же словно смущающие душу наваждения царя Лаваны, познавшего жизнь чандалы, оставаясь в то же время царем, что происходило на самом деле сугубо в его уме. Таким же образом в уме происходит и все прочее.

5. Давным-давно, во времена Бхаргавы, из-за неумолимой жажды райских небесных наслаждений совершилось еще одно путешествие–скитание, которое, сколь долгим оно ни было, также проходило в уме.

6. Поведай, о Господин, об этом обусловленном желанием небесных утех мытарстве. Как это было?

7. Слушай же, о Рама, о том, что случилось давным-давно, во времена мудреца Бхригу.

8. Дело было на вершине священной горы Мандарашайлы. В древности вершина горы Мандарашайла была подобна цветнику со множеством прекрасных цветов.

9. В том месте тогда предавался суровой аскезе Бхагаван Бхригу. А прислуживал ему умный и красивый мальчик, его сын.

10. Мальчика звали Шукрой. Был он прекрасен собой и лучезарностью подобен полной Луне. Итак, Бхагаван Бхригу пребывал в глубоком самадхи, предаваясь созерцанию в лучшем из лесов.

11. За долгие годы неподвижного сидения порос мудрец Бхригу растениями, словно лесная скала. Шукра же жил, приглядывая за отцом, среди серебристо-золотистых цветочных алтарей.

12. Мальчик, подрастая, исполнялся все большей прелести и очарования. Подобно царю Тришанке, оказавшемуся между землей и небом, оказался Шукра меж двух предметов своего влечения – страстного и божественного.

13. И вот однажды Шукра, подобный царю-победителю врагов, земли защитнику, находясь в спокойном однонаправленном сосредоточении, пребывал в одиночестве.

14. И вдруг он увидел апсару, что проходила мимо своим небесным путем.

15. Апсара была подобна самой Лакшми, возникшей при пахтании Молочного океана, танцующая, украшенная венками из волшебных цветов манда, с волосами развеваемыми легким ветром.

16. Подвижная, в ожерельях, напевающая, подобная свежему дуновению, напоенному неземным благоуханием, прелестная, с глазами, пылающими страстью.

17. Была она словно явление из страны-источника амриты, нектара бессмертия, сиянием прекрасного тела подобная растущей Луне. При виде ее, столь желанной, задрожал, заплясал в танце страсти ум Шукры.

18. Увидев, в свою очередь, чистого юношу, красотою тела подобного полной луне или океану, апсара тоже будто волю утратила и не могла отвести от него взгляда.

19. К творению ума устремился он, обусловленный страстью. С душой, растворившейся в бытии другого, сам он словно в девушку превратился.

Глава 6

Сказание о Бхаргаве. Наваждения Бхаргавы

1. И вот, лишь в уме (манасе) созерцая небесную деву, закрыв глаза, начал Шукра ощущать страстное влечение.

2. «Ведь эта девушка обитает на небе, в обители тысячеглазого бога Индры, – думал Шукра. – Значит, и я достиг божественно прекрасного Неба, чудесного во всех своих проявлениях».

3. И здесь все эти боги, украшенные венками из прекрасных цветов деревьев райских, со столь же прекрасными телами, излучающими золотое сияние,

4. И эти прекрасные апсары, с сияющими глазами, подведенными черной сурьмой, беспечно танцующие, возбуждающие желание и изяществом подобные ланям,

5. И боги ветра маруты, опьяненные, сверкающие яркими красками переливчатыми, многообразием подобные Вселенской форме Господа Кришны.

6. Словно радостное гудение пчел, летящих на сладкий нектар, источаемый висками слона Индры [Айраваты], звучат здесь низкими тонами влекущие и зовущие песни.

7. И сама эта апсара, подобная озеру с золотыми лотосами и лебедями Брахмы, медленно и плавно идущая, словно божественная Ганга, неустанно несущая свои воды река, Госпожа богов,

8. И сами боги – Яма, Чандра, Индра, Сурья и Бог огня, и Бог воды. И защитники-хранители миров, с огненными телами, пламенеющими яркими всполохами,

9. И слон Индры Айравана с царапиной от дротика на лике, сразивший в битве бивнями дайтьев-асуров, окруживших Индру, —

10. Все они оторвались от поверхности земли и взмыли в звездное небо[3]. Несутся прекрасные золотые колесницы-небоходы, все пронизанные солнечным светом.

11. Вот и священная Меру, с бесчисленными божествами на склонах, орошаемых брызгами водопадов. Волны Ганги пестрят лепестками мандары.

12. Тут нежно колышутся, распахиваются и ширятся золотистые хороводы апсар, наполняющих собою рай Индры.

13. Благоухая небесным жасмином, словно нектаром, они своим переливающимся скоплением напоминают лунные блики [на поверхности Ганги], и невозможно при этом равнодушно оставаться в покое, не танцуя.

14. Пропитанный ароматами чудесных, усыпанных каплями росы цветов, и наполненный весенними звуками стоял весь этот, поистине радостный, лес.

15. Чарующие низкие звуки музыки, два неописуемой красоты звучания, не позволяли оставаться на месте без танца. Звуки эти – две сливающихся вместе мелодии флейт мудрецов-гандхарвов – Нарады и Тумбуру.

16. Все эти существа, благочестивые и праведные, во множестве прекрасных украшений и драгоценностей, взойдя на небесные колесницы (виманы), взлетели в небо.

17. Восхитительные, опьяненные страстью апсары окружали Владыку богов Индру, словно гибкие лианы, оплетающие лес.

18. Паутины из сапфиров и лунных камней, покрытые цветами ветви деревьев, исполняющих желания, гроздьями спелых плодов усыпанные.

19. «И вот, – подумал Шукра, – я здесь и воздаю хвалу восседающему на троне Шакре-Индре, словно второму Богу-Творцу, Брахме».

20. Едва лишь, и лишь в уме, поприветствовал Шукра таким образом Индру, как оказался словно бы на Втором Небе.

21. Там Шукру с уважением приветствовали и, вручив подношение от самого Индры, провели под руки и усадили рядом с царем богов.

22. «С твоим появлением это Небо просияло счастьем, господин Шукра! Пусть тебе здесь живется, о Шукра, долго-предолго!» – так молвил Индра.

23. И воссевши там, он, Бхаргава, сын Бхригу, прекрасный ликом, обрел полноту и незапятнанность луны, счастливый и почитаемый всеми богами.

24. Богами всецело почитаемый, сын Бхригу, пребывающий рядом с Индрой, надолго обрел несравненную радость и был лучшим и любимейшим из царей.