Нескончаемое лето

Пролог

Период сдачи сунына, честно говоря, в голове Хиён отразился лишь парочкой кадров: вот она сидит, сгорбившись, над текстом, а потом она внезапно оказывается вечером на улице и в неверии, что она завершила школьные экзамены. Конечно, лёгкая радость в тот момент сменилась смятением и непониманием, как жить дальше, куда идти и вкладывать силы, но она давно решила, кем хочет стать и чем хочет заниматься в ближайшие несколько лет. Школа почти завершена, а это значит лишь одно – впереди поступление, и как же удачно выпало то, что Хиён мечтала стать учителем. Неважно каким! Важно лишь то, что ей хотелось обучать детей, вкладывать в их головы, полные мыслей лишь об играх и ребячестве, новые знания: как писать хангыль, как складывать два и два. Неудивительно, что выбор пал на младшие классы, там и дети поменьше, и отдачи побольше, да и в целом её будут рады принять в любой школе. Конечно, она понимала, что может пойти обучаться в университет и в моменте задуматься о том, что это не то, что ей хочется, но пока она была полна решимости.

Всего этого о ней не скажет никто сейчас. Потому что буквально полгода беготни от преподавателя к преподавателю, неопределённости и непонимания, что Хиён вообще забыла на педагогическом факультете, сломали её. И это ведь был только первый курс, когда рассказывали самые основы! Она, конечно, знала, что в идеальной системе должны быть и идеальные педагоги, но боялась, что не станет таковой, ученики заметят сконфуженность и смущение вкупе с непрофессионализмом, а старшие коллеги засмеют. Хиён банально не понимала, куда она идёт, зачем идёт и кто все эти люди, вещающие с кафедры.

Именно поэтому в данный момент девушка ехала в машине отца, серебристом «Хёндае» в сторону небольшого приморского городка, который можно сравнить с посёлком, а если уйти от центра – и вовсе с деревней с традиционным жильём. Хиён видела такие домики и раньше, конечно же, когда позволяло время и желание, она сбегала в Иксондон, чтобы насладиться абсолютно другой архитектурой и, кажется, даже иными характерами жителей. Они были более весёлыми, вечно что-то продавали на улице, и в проулках пахло булочками с красными бобами и напитком из юдзу. Даже зимой там было особенно: несмотря на то, что Хиён замерзала, она находила тепло в этом месте, потом долго отсиживаясь в храме поблизости у дома – стук зубов друг о друга выдавал с головой то, что она позволила себе слишком долгую прогулку.

– Ты закрыла сессию и должна чуть-чуть отдохнуть, – проговорил господин Пак, глянув на дочь в зеркало заднего вида. – Я понимаю, впечатлений много, ты не хочешь дальше продолжать обучение, а хочешь перевестись, но подумай! Ты горела мыслями о том, чтобы стать учителем, с самого детства! Неужели один промах показал тебе, что это не твоё?

Хиён сглотнула. Как же давно она об этом всём не вспоминала.

Как бы это ни звучало, во время сессии Хиён поймала нервный срыв прямо в коридоре во время экзамена. Тетрадь выпала из рук, она опустилась на корточки и закричала во всю мощь лёгких, пугая одногруппников и преподавателей. Тот экзамен она всё же сдала, но непонимание, почему же учёба так трудно даётся, осталось, и именно этим Хиён поделилась с родителями:

«Я боюсь, если это только первый курс, а я уже так нервничаю, что будет на последующих».

«Может, тебе отдохнуть немного?» – улыбнулась мама, госпожа Ли. Её руки в тот момент были перепачканы в тесте, а по всей кухне раздавался аромат сладких булочек.

«Да-да, скажем, взять в охапку Джиёна, собрать пару рюкзаков и укатить к морю? – Отец достал из холодильника молоко. – Я могу позвонить своему старому знакомому, у него есть ханок прямо у моря, может, вы отдохнёте немного».

Младший брат Хиён, Джиён, недавно перешёл в старшую школу и прилежно учился, хотя по его внешнему виду и не скажешь, что он проводил много времени за книгами и тетрадями. Он постоянно закатывал рукава пиджака и рубашки, спал на переменах и любил в свободное время от посещений дополнительных курсов просто играть в телефоне. Говорил, что он там деньги зарабатывает, потому ему постоянно нужен доступ в интернет. Папа угрожал ему пальцем и говорил, что таким образом он не поступит ни в один из университетов родного города, а у Хиён в этот момент дёргался глаз, потому что она-то поступила, но родители не сказать что гордились её успехами. Как-то даже наоборот: «А мы были уверены, что ты поступишь, ты же умная девочка». Да даже умным девочкам нужна поддержка!

– Может, я боюсь учиться? – спросила неловко Хиён и заметила, как младший брат обернулся к ней. У него были такие же большие, но уставшие глаза, как у его нуны, а цвет волос отличался – был более тёмным, насыщенным. Джиён был очень красивым юношей, и неудивительно, что его уже звали на слепые свидания. В такие моменты он смеялся и говорил: «Ну, вообще-то, мне всего шестнадцать лет, я не имею права распивать алкоголь, да и пока мне неинтересны романтические отношения».

– Ты – да боишься? Нуна, ты, конечно, умеешь говорить разную чепуху, но сама подумай: я с тобой в одной школе обучался, и я видел, как ты бегала по учителям и просила их о пересдаче, если получала меньше А. Ты же их всех извела! – рассмеялся младший брат. Отец не отреагировал на колкость, решив, что дети сами справятся.

– Ну ты же понимаешь, что я со своей тягой к знаниям не могла никому навредить? – хмыкнула девушка. – Это вы со своими шалостями уже у всех поперёк глотки стоите.

Джиён замолчал и отвернулся – признал поражение. Какой бы расстроенной Хиён ни была в последнее время, она до сих пор ему отвечала нападками на нападки, потому что привыкла. Они всегда жили в духе своеобразного соперничества, ни одно утро не обходилось без «ты съел все пуннопаны!» или «кто не успел на кухню, тот остаётся без завтрака». И ведь действительно порой кто-то – мальчишка или его сестра, оказывались без еды, но только смеялись из-за такой досадной оплошности. С кем не бывает!

– Я попрошу только не исполнять подобное при господине Киме, он всё же достаточно строгий человек, сразу мне позвонит – и ваш отдых закончится, так и не начавшись, – произнёс отец, и дети склонили головы. Они понимали, что не могут показывать свой характер, иначе действительно придётся собрать вещи и уехать.

– Но вы же друзья, разве он не простит? – заискивающе спросил Джиён, а потом поймал взгляд отца и отвернулся. – Понял. Ничего не говорю. Буду паинькой.

– А сестру вытаскиваешь из её состояния, понял? – с теплом спросил отец и всё же посмотрел на сестру с нежностью. Несмотря на то, что она сомневалась в себе, плакала по ночам, он часто обнимал её, давал больше еды и спрашивал, хорошо ли она себя чувствует. Зачастую Хиён молчала, но даже это молчание что-то да означало: она пока стабильна.

– Понял, буду делать всё, чтобы нуна поняла, что я помогу ей в любой ситуации, – выдохнул Джиён.

Там уже улыбнулась и сама девушка, потому что ей нравилось, как о ней заботились. Конечно, она ни в коем случае не хотела наглеть и требовать внимания, ей не предназначающегося, но желала, чтобы у неё наконец появился человек. Не просто человек, а тот самый, как папа у мамы. В школьные годы у неё был человек, с которым она ходила на свидания и целовалась украдкой, но не влюблялась, опуская глаза, в старшеклассников, которые плохо себя вели. Такое поведение её всегда отталкивало, хотелось поскорее сбежать от парней, которые не знали, что такое личные границы. К сожалению, с бывшим молодым человеком они были вынуждены расстаться, потому что он уехал в Дэгу открывать собственную звукозаписывающую студию, так как горел этим делом, и Хиён осталась одна. Совсем скоро после расставания она поняла, что ей нужен был кто-то, кто будет уважать её, любить искренне, подкладывать ттокпокки и спрашивать, не мёрзнет ли она. Бывший этого не делал – он просто обнимал, целовал, вёл себя как влюблённый, но она не чувствовала любви.

А знала ли она в принципе, что такое любовь? Складывалось ощущение, что Хиён и не знала её вовсе.

А также нужен кто-то, кто примет её коллекцию альбомов как нечто должное. У неё их порядка тридцати штук, и на каждый заработала сама! «Коллекционер», – с восторгом как-то сказали гости, когда увидели простую девчачью комнату, оформленную в персиковых тонах, с постерами и отдельным шкафом под книги и те самые альбомы, даже подписанные, корейских звёзд. «Одержимая», – как-то фыркнул, возможно, даже брат, потому что не понимал, что такого в смазливых мальчиках с экрана. Но сам тайно просматривал выступления Айю и говорил, что это совсем другое, вот она – настоящая звезда, настоящая артистка, другие обязательно должны ровняться на неё! Вот она – самая настоящая «младшая сестричка Кореи», а не все эти остальные.

Трасса резко свернула к морю, и семья наконец выхватила взглядом стоящие близко друг к другу дома. Хиён раскрыла рот, потом спешно его захлопнула и надулась. Ей обещали ханоки и жизнь в традиционном доме! А это что? Обычные двухэтажные дачные домики, которых много! А как же романтика, как же приключения? Кажется, отдых скатится в бездну.

– Папа, ты меня специально обманул? – спросила Хиён. – Говорил же, что там традиционные домики!

– Я не обманул, – покачал головой отец. – Потом посмотришь участок господина Кима, клянусь, там есть ханок.

Но Хиён уже было не переубедить – она ощутила обиду и потому до момента, пока они не подъехали к нужным воротам, хранила молчание. Их уже ожидали: немолодой мужчина с проседью на висках слегка поклонился в ответ на поклон отца семейства, заглушившего мотор и выбравшегося из салона, а потом они пожали друг другу руки. После этого из машины вышел Джиён, глубоко кланяясь и знакомясь со старым другом отца. Хиён лишь спустя минуту появилась перед всеми, тоже сдержанно поклонилась.

– Надо же, я вас совсем маленьких помню, – проговорил господин Ким. Его добрые глаза сравнили брата и сестру и не заметили ничего странного. Наоборот, и Джиён, и Хиён явно произвели на него хорошее впечатление. – Меня зовут Ким Минхван. С этого дня вы будете жить у меня. Пожалуйста, имейте в виду, что если вам не понравится – вы можете в любой момент уехать. Но всё же я надеюсь, что не будет никаких конфликтов.

Этим он однозначно дал понять – не потерпит, что в его доме будут драки и ссоры. Джиён вздохнул, и Хиён, кажется, поняла ход его мыслей – он не станет продолжать традицию бегства от её комнаты до столовой. Видимо, придётся оставить детские шалости и на месяц стать прилежным мальчиком. Конечно же, Джиёну это не нравилось, а в отсутствие интернета ему будет трудно. Зато Хиён взяла несколько книжек – точно не соскучится. Тем более она слышала, что у господина Кима есть дети, которые тоже приехали на летние каникулы, решив оставить Кунсан, а значит, какое-никакое общение всё же будет присутствовать в её жизни.

А может, тут и среди соседей можно завести краткое знакомство или же вовсе друзей?

– Пройдёмте, я покажу вам участок и дом, вещи можете пока оставить, мы за ними вернёмся. – Отец, который хотел уже было открыть багажник, отдёрнул руку от кнопки и закрыл дверь. – У нас много чего интересного.

Никакого моря пока Хиён не заметила, как бы ни вертела головой в его поисках. Она чувствовала лишь аромат соли в воздухе, слышала шум прибоя и крики чаек, разрезающие пространство, но не видела бесконечной водной глади. Потом спросит, наверное, потому что её тянуло к морю и хотелось как минимум посидеть на песке и посмотреть, как волны находят на берег. Девушка закусила губу, а потом младший брат с нетерпеливым «нуна!» дёрнул её за руку, заставляя идти вперёд, соглашаясь на небольшую экскурсию.

Господин Пак уже не раз был в этом месте, потому обводил прилегающую к дому территорию усталым взглядом. Его же друг в это время показал небольшой огород, цветник и множество плодовых деревьев. Он с гордостью рассказал о том, как они с женой высаживали всё это, привлекали детей и теперь с удовольствием возвращаются, чтобы собрать фрукты и потом наслаждаться ими. А ханок, на удивление Хиён, действительно обнаружился.

– Я же говорил, что у них ханок, – господин Пак с улыбкой глянул на дочь. – А ты мне не поверила.

На траве, рядом с недавно сделанным бонсаем, располагался крошечный домик, собранный из конструктора. Это был ханок – традиционный дом с черепичной крышей и раздвижными дверями, как сказал господин Ким, всё открывается и работает. Этот садик возвёл его старший сын для себя, любил здесь сидеть, а потому и называл это место «своим», говорил, что здесь он «получает нужную энергию». Какую именно – господин Ким не стал уточнять. Джиён плюхнулся на траву рядом с бонсаем и вгляделся в маленькие деревца в горшках, на белую гальку, осмотрел домик, а потом удовлетворённо кивнул. Кажется, ему тоже понравился садик, навевающий мысли о чём-то вечном и красивом.

– Я чуть позже познакомлю вас с детьми, вы с ними обязательно подружитесь, я в этом уверен! – горячо воскликнул господин Ким. – Они чем-то на вас похожи: младшая тоже энергичная, а старший – очень задумчивый. Ну, наверно, он больше мечтательный, чем задумчивый. Фотограф всё же.

– А когда мы познакомимся? – спросил Джиён, склонив голову набок.

– Сегодня или завтра, не знаю, когда жена их привезёт. Старший мой не хочет пока сдавать на права, вот и пользуется её добротой… что я о своих детях? Давайте о вас! У нас нет чёткого разделения, когда приём пищи, так что подходите в то время, когда привыкли завтракать. Я сам встаю в шесть утра и начинаю день с пробежки. Может, и вы этим заинтересуетесь. Около семи готовлю завтрак. – Господин Ким начал заговариваться, но обвёл взглядом почему-то заинтересованного Джиёна и полностью отсутствующую в моменте Хиён. – Что ж! Ноги в руки – за рюкзаками, а потом я покажу, где будут ваши комнаты. Раз, два – побежали!

Конечно, Хиён не ожидала, что физические нагрузки начнутся именно сейчас, потому не сразу сорвалась за младшим братом, который, только услышав команду, оставил на траве явный отпечаток ботинка вместе с развороченной землёй. Вслед ему господин Ким присвистнул, а Хиён сжала руки в кулаки и побежала догонять Джиёна. На их счастье, машина был открыта, потому младший брат нажал на кнопку, что открывала багажник, и спешно нырнул за своими рюкзаками. Они напоминали походные – большие, тканевые, с ортопедической спинкой, со множеством застёжек и нашивок. Один из рюкзаков уместился на спине, второй Джиён взял в руки, а потом испытующе посмотрел на нуну. Та будто бы не решалась взять розовый кожаный рюкзак, куда у неё поместилось и сменное бельё, и тёплые вещи, и косметика, и холщовую сумку без молнии, где лежали книги, которые Хиён читала.

– Хочешь, чтобы я всё тебе достал? – спросил Джиён. Хиён неопределённо качнула головой, и младший закатил глаза. – Хорошо, достану.

Совсем скоро, закрыв багажник, брат и сестра устремились к тому месту, где оставили отца и его друга. Бег с тяжестью не давался так легко, у Хиён появилась одышка, которая в её случае не говорила о чём-то хорошем. В груди закололо, в боку тоже, но девушка прибежала раньше Джиёна, у которого рюкзак выпал из рук. Отец заключил её в объятия, понимая, что на ближайшие месяц дети будут фактически предоставлены самим себе, но не расстраивался – с господином Кимом они держали связь посредством мобильной связи, которая в этих глухих будто бы краях всё равно была.

– А тут есть интернет? – Как только Джиён появился рядом, он буквально упал на траву, отдыхая. Ему было тяжело преодолеть оставшееся расстояние, но он смог! Учитель физкультуры точно бы гордился им!

– Нет, – ответил господин Ким. – Специально не проводил, чтобы отдыхать от города и его новостей.

По округе раздался такой стон, полный ужаса, что Хиён зажала руками уши. Джиён уткнулся носом в пахучую траву, подавляя крик, а потом поднялся, отряхиваясь. Его штаны всё равно приобрели зеленоватый оттенок, как и руки.

– Было очень приятно познакомиться, я, пожалуй, вернусь в Сеул, – натянуто улыбнулся юноша. – Мне нужно деньги зарабатывать, семью прокармливать…

– Стоп. – Господин Пак схватил сына за воротник. – Ты никуда не поедешь. Сам согласился на такие условия, напоминаю.

– Не сопротивляйся – будет только хуже. – Хиён подлила слегка масла в огонь, и Джиён надулся. Он думал, что сестра его поддержит, а она!.. Предательница. Самая настоящая предательница. – Рассматривай это как отдых не только от города, но и от мобильного телефона.

– Да, тебе порой полезно отдыхать, – сказал с явным намёком господин Пак, – а то я и мама каждый день будем тебе вспоминать, как ты просадил все деньги, которые мы тебе дали на обеды на целый год, в гача-игру.

– Не напоминайте! – Джиён втянул голову в плечи и, решив, что самого главного врага лучше держать к себе как можно ближе, забежал за спину Хиён, схватившись за её рюкзак. – Мне потому интернет и нужен – чтобы зарабатывать, а не чтобы тратить. Я исправился, я же все заработанные деньги вам отдаю!..

Господин Ким внезапно рассмеялся. Конечно, он явно заметил, что Джиён расплёскивал повсюду свою энергию, словно воду, но при этом любил сестру. Для самой Хиён это не было никаким секретом – как бы они ни ругались друг с другом, порой они засыпали, положив головы на плечи друг друга, умели разговаривать без ругательств и подколов. Да и в принципе в городе они были не разлей вода – старшая сестра порой приходила в школу Джиёна поговорить с учителями, она до сих пор чувствовала себя школьницей, которая просто имеет взрослое тело и больше знаний.

«Пак Хиён, мы уверены, у тебя всё получится, – говорили учителя, – после выпуска, после того, как получишь лицензию, приходи к нам работать. Мы всему научим, в чём ты сомневаешься».

«Спасибо огромное», – и будь воля Хиён, она бы поклонилась им глубоко, на коленях, но ограничилась лишь поясным поклоном, и ушла из школы. Конечно, она была в смятении, но одно знала точно – её не выгонят, если она попросит помощи. Она обязательно заглянет ещё раз.

– Тогда я оставляю своих детей на тебя, друг, – сказал господин Пак. – По любым вопросам – звони. Рассчитаемся, как подсчитаешь, сколько на моих потратил, хорошо?

– Ты уже перевёл денег на то, чтобы их кормить, я думаю, им много не надо. А если что – в ближайшем городке можно найти быстро работу. – Хиён почесала голову, а потом густо покраснела. Да, понятное дело, семья господина Кима им не родственники, потому никто не обязан за них платить, но она могла и из своих сбережений взять часть суммы, чтобы отец не думал, что она плохо может о себе позаботиться. – Не волнуйся. Отправляйся домой.

– Дети мне пообещали себя вести хорошо, – строго смерил их взглядом отец. – Так что, если будут ссориться, не забудь мне об этом рассказать. Хиён проблем не доставит. А вот Джиён может.

Джиён в ответ на это вновь залился густой краской.

– Ладно, я уверен, он хороший мальчишка, так что будет помогать по хозяйству моей жене. Для Хиён тоже найдём работу. – Девушка с готовностью кивнула. Она действительно хотела помогать и даже планировала предлагать свою помощь, как только возникнет такая возможность. – Они и отдохнут, и перезарядятся.

«Это лето будет особенным», – подумала Хиён, обнимая отца на прощание. После слов господина Кима о том, что всем найдётся работа на большом участке, полном плодовых деревьев и цветов, они молча прошли к машине. Отец собирался приехать навестить их только спустя две недели, взяв маму и, конечно же, их маленького шпица, который побегает по дорогам и подышит свежим воздухом.

«Этим летом я, кажется, помру», – подумал Джиён, надувшись, но всё же смиренно принял последние наставления от отца.

– Ни с кем не драться, не ругаться, желательно, во всём господина Кима слушаться, потому что на ближайшие две недели он ваш отец, дядя, мама, тётя и все остальные родственники до пятого колена. – На этих словах господин Ким расхохотался. Хиён не могла сказать о своём лице, но лицо Джиёна уж точно вытянулось, потому что он так-то не планировал слушаться хоть кого-то, кроме своей нуны. С другой стороны, будет шанс лишний раз проказничать и таким образом вернуться в такой любимый шумный Сеул.

– Мы тебя не опозорим, отец, – сказала за двоих Хиён. – Мы отдохнём и вернёмся в город совсем другими.

Господин Пак улыбнулся детям, поклонился другу, сел в салон и завёл двигатель. Хиён ещё долго смотрела вслед отцу, с которым впервые так надолго расставалась. Она не ездила в путешествия без родителей, боялась даже немного от них отлучиться, зная, что скоро наступит момент, когда ей придётся жить самой, отдельно от всех. Конечно, она думала, что получится держать связь с родителями и после замужества, когда Хиён уйдёт в семью мужа, но она ни на что не надеялась. Господин Ким в этот момент положил руку на её плечо, и девушка обернулась.

– Не огорчайся слишком сильно, хорошо? – спросил он. – Я понимаю, что ты привязана к отцу. Моя дочь тоже ко мне привязана.

Если Джиён был головной болью для всех в доме, пускай его и любили, то Хиён чувствовала на себе всю ласку отца. Она росла, зная, что отец не даст её в обиду, защитит от всего зла, и сейчас, когда чувствовала расстройство, мысленно хотела, чтобы отец её снова обнял. А ведь их встреча состоится только через две недели! И как это время прожить? Возможно, даже в бывших отношениях она искала своеобразную фигуру отца, потому что Минхо был её постарше, много курил и знал, чего хотел от жизни. Единственное, что пока понимала Хиён, так это то, что в своей жизни он явно не хотел её саму, раз уехал, даже не попрощавшись. Лишь раз за всё это время она получила «секретную» доставку: коробку с пиццей «Карбонара», её любимую, и букет нежно-розовых пионов. Может, это и было своеобразное «прости», может, нечто другое, но пиццу Хиён с благодарностью съела, а цветы поставила в вазу, чтобы они радовали её некоторое время до того, как отцветут. Засохли они только через два месяца, через три дня Хиён их выкинула и долго сожалела, что не сохранила на память хотя бы один лепесток.

Рюкзаки уже не казались такими тяжёлыми, когда брат с сестрой шли к дому по мощёной дорожке. Наоборот, шаг был весел, как и Джиён, который для себя решил, что этот месяц проживёт как надо, а сама Хиён поравнялась с господином Кимом и решила задать ему пару вопросов.

– А тут море недалеко? И как до него можно добраться? Папа говорил, что оно тут неподалёку, я чувствую его аромат, но не вижу…

– Если ты не против утренней пробежки или же ею занимаешься, можем сбегать завтра утром, – ответил господин Ким. – Оно недалеко, за холмом, потому его особо не видно. Но папа тебе не наврал в этом, море у нас есть.

– Надеюсь, это будет ситуация не как с ханоком, – надув губы, произнесла девушка. – А то меня им заманили, а в итоге оказалось, что это вовсе не настоящий ханок.

– Поверь мне, Хиён-и, море у нас настоящее.

Прихожая дома оказалась маленькой и узкой. Пахло досками и чуть-чуть краской. На полу лежал коврик с вышитой собакой и приветливой надписью «Добро пожаловать!» Собаки, как заметила Хиён, нигде не было, и жаль – она бы с удовольствием порезвилась с ней, вывела на улицу и сделала все привычные процедуры. Она скучала по маленькой Мёнок, их драгоценной жемчужине среди всех собак, и потому хотела дать заботу и чувство безопасности хоть какому-нибудь ещё существу в этом мире. Конечно, она понимала: будь тут питомец, она бы ни за что не стала авторитетом и вторым хозяином, но для себя, для личного спокойствия, хотелось время от времени гладить чью-то шерсть и звать кушать так громко, что потом болело горло. Мёнок так же делала, когда Хиён насыпала ей корм: бежала, виляла хвостом, очаровательно высовывала крошечный розовый язычок и тявкала, но как только юная хозяйка подносила палец к губам, лай прекращался.

– На первом этаже у нас две комнаты, санузел, кухня, на втором – четыре комнаты и санузел, ну, обычный дом со всеми удобствами, чтобы в нём жить спокойно, – сказал господин Ким. – Я предлагаю тебе, Хиён-и, расположиться в комнате вместе с моей младшей дочерью, Минджу. А тебе, Джиён, поделить комнату вместе с моим старшим сыном, Хёнмином. Внизу никто не спит, потому что здесь недостаточно тепло даже летом. А одну комнату мы традиционно оставляем для других гостей.

– Они планируются? – практически строго спросил Джиён, будто бы мог взять и запретить хозяину дома кого-то приглашать. Господин Ким лишь улыбнулся такой наивности.

– Никогда нельзя загадывать, приедет человек или нет, главное, и показать, и вести себя так, чтобы он понял – его рады видеть в любой момент, даже в самый вроде бы неудобный. А теперь давайте я покажу вам комнаты моих детей. Заодно сразу вещи разберёте.

Хиён чувствовала себя неловко, когда поднималась по лестнице следом за господином Кимом и Джиёном, которые над чем-то смеялись и делали вид, что понимают друг друга. Кажется, младший брат пошутил про скрипучую лестницу: «Захочется ночью попить водички – и все узнают, что это ты», и хозяин дома даже вежливо рассмеялся: