Искушение Ксилары. Книга вторая

И тут ее взгляд упал на один том. Он лежал отдельно от других, на низком каменном постаменте в нише, скрытой от посторонних глаз свисающими корнями. Книга была необычной. Ее переплет был из темно-багровой, почти черной кожи, и на нем не было ни тиснения, ни надписей. Но от нее исходило… колебание. Тихое, настойчивое, знакомое.

Ее дар пошевелился внутри, отозвавшись на этот зов. Это было похоже на то, как железный опилок тянется к магниту.

Она оглянулась. Вокруг никого не было. Сделав последний неуверенный шаг, она коснулась переплета. Кожа была холодной и шершавой, словно чешуей. Она открыла книгу.

И снова удивилась. Страницы внутри были исписаны не эльфийскими знаками, а на языке, который она не ожидала здесь увидеть – на общепринятом языке людей Олтании, том самом, на котором говорила сама Ксилара. Древнем, несколько архаичном, но понятном.

«Хроники Аномальных Магических Феноменов», – гласил заголовок на первой странице.

Сердце ее забилось чаще. Она листала страницы, покрытые аккуратным, но безличным почерком. Описания странных существ, проклятых артефактов, мутировавших заклинаний… И вот, почти в середине тома, она нашла то, что искала. Глава называлась просто: «Чароцвет».

«Феномен, известный в народных преданиях как „Чароцвет“, – гласил текст, – в академических кругах именуется „Магией Абсолютной Эмпатической Реверберации“. Суть его заключается в спонтанной и неконтролируемой манифестации магического поля, резонирующего с глубинными, часто подавляемыми желаниями объекта воздействия».

Ксилара жадно вчитывалась в слова. Здесь было все. Механика работы дара – визуальный контакт, концентрация. Побочный эффект – обратная связь, заставляющая носителя испытывать ответную, всепоглощающую страсть. Все, что она уже знала на собственном горьком опыте.

Но дальше пошли вещи, которых она не знала.

«…носитель „Чароцвета“ становится рабом не только своей магии, но и тех, на кого она направлена. Созданная связь является вампирической по своей природе – чем чаще дар используется, тем сильнее носитель привязывается к объектам своего воздействия, теряя собственную личность в паутине чужих желаний и своей собственной извращенной ответной реакции».

У нее похолодели пальцы. Вампирическая связь. Паутина чужих желаний. Разве это не было точным описанием ее жизни после пробуждения? Герцог Кэлан… даже Элриндор, чье холодное любопытство она теперь чувствовала на себе с почти болезненной остротой.

Она листала дальше, и ее глаза наткнулись на короткий, но исполненный леденящего душу смысла абзац.

«Ввиду экзистенциальной угрозы, которую „Чароцвет“ представляет для духовной чистоты и магической стабильности, все зафиксированные случаи его проявления подлежали безусловной ликвидации. Последний известный носитель, женщина по имени Исельта из рода Драконьей Крови, была подвергнута ритуалу „Безмолвного Забвения“ в 3023 году от Восхождения Звезд. Манускрипты, содержащие информацию о феномене, были изъяты из публичного доступа и помещены в Спецхраны соответствующих магических академий».

Ликвидации. Безусловной ликвидации.

Слова жгли ее глаза. Она снова была не уникальной, не особенной. Она была очередной в череде ошибок, подлежащих исправлению. Уничтожению. И эльфы, со своей манией чистоты и контроля, прекрасно об этом знали. Не поэтому ли они смотрели на нее с таким страхом и отвращением? Они видели в ней не просто диковинку, а ходячую мертвечину, болезнь, которую нужно было изолировать, а лучше – стереть с лица земли.

Отчаяние, холодное и липкое, поползло по ее жилам. Ее руки задрожали, и книга едва не выпала из ее пальцев.

– Находишь чтение по душе? – раздался тихий, мелодичный голос прямо у нее за спиной.

Ксилара вздрогнула и резко обернулась, прижимая книгу к груди, словно пойманная на месте преступления. Позади нее стояла юная эльфийка. Она была почти такой же высокой, как Элриндор, с теми же серебристыми волосами, заплетенными в сложную, но более легкую косу. Ее лицо было моложе, мягче, а глаза… глаза были не ледяными безднами, а теплыми, как летнее небо на закате. В них светилось живое, неподдельное любопытство.

– Я… я не знала, что нельзя, – пробормотала Ксилара, чувствуя, как горит лицо.

Эльфийка улыбнулась, и ее улыбка была поразительно человечной.

– О, здесь много чего нельзя. Но иногда самое интересное скрывается именно там, где нельзя. – Она сделала шаг ближе, ее взгляд упал на книгу в руках Ксилары. Ее улыбка слегка потускнела. – «Хроники Аномалий». Тяжелое чтение для ночи перед испытанием.

– Ты знаешь, кто я? – удивилась Ксилара.

– Весь Талаксон знает, кто ты, – эльфийка мягко коснулась корешка книги. – Но лишь немногие понимают, что ты. Я – Лираэль. Сестра того, кто мучает тебя своими уроками.

Сестра Элриндора. Ксилара не могла скрыть своего изумления. Они были так похожи и так разительно отличались. В Лираэль была та же утонченность, но без ледяного налета. Та же грация, но без отстраненности.

– Он не мучает, – автоматически возразила Ксилара. – Он… учит.

– Элриндор всегда был одержим знанием, – сказала Лираэль, и в ее голосе прозвучала легкая, снисходительная нежность. – Для него весь мир – это сложный механизм, который нужно разобрать на винтики, чтобы понять, как он работает. Иногда он забывает, что у некоторых механизмов есть душа.

Эти слова попали прямо в цель. Ксилара почувствовала, как невольная волна признательности к этой незнакомке смывает часть ее страха.

– Он показал мне, что мой дар… что он уже был у других. И что с ними сделали, – тихо проговорила она, снова глядя на зловещий том.

Лираэль вздохнула. Ее взгляд стал серьезным.

– Совет боится тебя. Они видят в тебе не человека, а явление. Опасное и непредсказуемое. Они веками выстраивали свою идеальную, упорядоченную реальность, а ты ворвалась в нее, как ураган, неся с собой хаос, против которого у них нет защиты. Твой дар бьет в самую их суть – в их веру в контроль и превосходство.

– А ты? – посмотрела на нее Ксилара. – Ты тоже боишься?

Лираэль задумалась, ее пальцы поглаживали серебристую бахрому ее пояса.

– Боюсь. Но не тебя. Я боюсь за тебя. И за нас. Ритуал «Танца с Тенью»… он не просто опасен. Он создан не для того, чтобы испытать, а чтобы сломать. Совет не верит, что ты можешь его пройти. Они надеются, что твои же страхи тебя уничтожат, и им не придется пачкать руки.

Холодный ужас сковал Ксилару. Она догадывалась об этом, но услышать это от кого-то из эльфов… это делало угрозу реальной и неотвратимой.

– Почему ты говоришь мне это? – прошептала она. – Почему ты рискуешь?

Лираэль посмотрела на нее со странной смесью печали и решимости.

– Потому что я вижу в тебе не аномалию. Я вижу женщину. Женщину, которая борется. И потому что я помню времена, когда наши леса были полны не только тишины и порядка, но и смеха, и спонтанности, и настоящих, невыверенных эмоций. Мы многое утратили, стремясь к совершенству. Возможно… возможно, твой хаос – это не конец, а напоминание.

Она протянула руку и мягко закрыла книгу, которую все еще сжимала в руках Ксилара.

– Не ищи здесь своих ответов. История, которую они тебе расскажут, всегда будет историей победителей. Ищи свои собственные. Твой дар – это часть тебя. Не позволяй им убедить тебя в обратном.

С этими словами Лираэль повернулась и скользнула вглубь библиотеки, растворившись в тенях между стеллажами так же бесшумно, как и появилась.

Ксилара осталась одна, держа в руках тяжелый том, полный свидетельств о том, что ее род обречен. Но слова Лираэль звенели в ее ушах громче, чем любые древние пророчества.

«Ищи свои собственные ответы».

Она медленно вернула книгу на каменный постамент. Страх никуда не делся. Но к нему добавилось нечто иное. Не одна лишь ярость. Появилось понимание. Она была не одной в этом мире ледяной красоты. Здесь были силы, симпатии, слабости. Была Лираэль, видевшая в ней человека. Был Элриндор, чье холодное любопытство, возможно, таило в себе зерно чего-то большего.

И был ее дар. Не просто проклятие, а часть ее, которая умела учиться. Которая умела отвечать.

Она вышла из библиотеки, и ночной воздух уже не казался ей таким враждебным. Да, завтра ее ждала ловушка. Но теперь она знала, что это ловушка. И знала, что у нее есть нечто, чего не было у тех, кого уничтожили до нее. Воля к борьбе. И, возможно, первый, едва заметный союзник.

Она посмотрела на бескрайнее, усыпанное светящимися точками небо Талаксона. Завтра она станцует со своей тенью. И посмотрим, кто кого поглотит.