Во власти тьмы

Пред ним предстало ужасное, дикое и непостижимое. Все очень походило на темную силу зла из американского фильма ужасов и фэнтази. Огромная пасть монстра, именно пасть, была приоткрыта, и из нее стекала ядовитая слюна. И в нем хорошо просматривались острые зубы. Глаза были красными, светящимися, словно в глазницы вставили два крупных рубина. Когти были длинными, изогнутыми, и с них стекала чья-то «кровь». Злобное утробное рычание внушало воистину дикий животный страх. Кожа казалась очень бледной, спина выпирала горбом, а ноги были похожи то ли на лапы, то ли на копыта. Руки монстра были похожи на человеческие, но очень худые, длинные. На «лице-морде» выделялись огромные глаза, уши торчали как у гоблина. Безжизненные глаза смотрели на него без единой эмоции в них. Этот взгляд словно прожигал насквозь и проникал в самую глубь разума, причиняя жуткую головную боль. Хоть и не было в увиденном ничего столь удивительного, все же оно настораживало.

Люц был в ужасе и слегка пошатнулся. Он удержался, чтобы не убежать. Внутри клокотал страх. С каждым мигом тьма становилась все ближе и ближе. Одолеваемый своими страхами, переходящими в откровенные психические расстройства, его угнетало и лишало сил, делая «ожидание мук» еще более невыносимым. По мере приближения к невидимому гостю, нарастал страх. Он вызывал дрожь, подкашивал ноги, порождая откровенную панику. Вдруг удары «сердца» прекратились. Тишина. «Ад» призывал к себе, раскрывая свои объятья, что сердце казалось не выдержит, его страшили ужасные муки. Ад или Чистилище – для него не было разницы. Главное – прекратить то существование, которое невозможно было переносить. В ответ на собственные мысли из глубины души поднялась волна темной злости и ярости. Если до сих пор он чувствовал страх, унижение, то сейчас все это накрыли сверху агрессия, злость и ненависть. Губы сами собой изогнулись в звериный оскал, а один из пальцев пошевелился. Вот так… Отлично… В нем стала расти агрессия и злость. Люц понял, что он попадает в сети этого монстра и он должен удержать свое зло в узде, остановить, чтобы не быть поглощенным монстром или не превратится в нечто.

– Ты бы поменьше фильмов ужасов смотрел бы, да и играл, – усмехнулся Ён, – Это твоя фантазия, твои образы, которые ты воплотил в реальность. Так выглядит агрессия и ненависть в твоей голове. Вы даете пищу для них, чтобы образы превращались в реальность. Вы боитесь, но и создаете их сами, а они питаются вашей энергией.

– Тебе хорошо говорить, когда на моем месте находишься не ты.

Избавиться от агрессии и ненависти труднее всего, так как она придает душе чрезвычайную уверенность в собственной правоте. Во всех своих проблемах мы виним других людей, и реагировать на эти чужие ошибки иначе, чем гневом или ненавистью, мы не можем. Дав выход агрессии, мы получаем короткую передышку, но желанного результата не достигаем. Нам хочется уничтожить весь окружающий мир – ведь он причиняет нам столько боли! Такого исхода существования не хотелось, оно было хуже смерти. Наверное, его испуг, даже ужас, долетели до монстра, который приблизился чуть ли не вплотную. Почувствовался обжигающий холод. В отсветах огня, который исходил от него возникали сгорбленные тени, сопровождающие своими взглядами Люца. Морда его приобретало то хищный оттенок, то ангельский вид. Люц стоял совершенно завороженный происходящими метаморфозами. Тело монстра неестественно искривилось, а голова вытянулась, окончательно теряя человеческую форму.

– Здравствуй, несчастный. Я вижу, что ты страдаешь, злишься, ненавидишь и никто не спешит тебе помочь. Позволь мне это сделать!

– Что это? Кто это? – шепотом спросил Люц Ёна, который наблюдал за монстром.

– Ты видишь внутреннее «я», но не плоть, – мягко, словно успокаивая, сказал Ён. – Это твое зло. Ты пытаешься дать ему отпор. Ты не победишь его, но и не поддаешься ему. Это радует.

Этот мир – всего лишь зеркало, полное наших собственных отражений и образов. Люц испугался по-настоящему, столкнувшись с самим собой. В памяти его, немым фильмом, прокручивались пугающие события не только из его детства, но и из сознательной жизни, где иногда его действия причиняли боль близким и родным. Он вздрогнул, вспомнив, когда его циничный смех заставлял плакать людей от его бессердечности. Зло насмехаясь над ним, видя перед собой испуганную жертву, взмахом руки создал яростный порыв ветра, и едва не сбил с ног растерявшегося Люца. Он узнал эту тьму. Понял, что нужно очистить свою душу от этого греха, либо навечно останется прозябать в черной пустоте.

– Я не могу победить его, потому что знаю, что я сильно грешен.

– У каждого в жизни иногда происходят ошибки. Мелкие промашки, которые объясняют тот или иной случай, – пояснил Ён. – Может, это ошибка не только твоя, но и окружающих, которые не поняли тебя?

– Кипя от гнева или зависти, мы не в состоянии почувствовать радость или гармонию с окружающим миром. Так что, я если подаюсь гневу или презрению к людям, то винить нужно не только их, но и себя. Как говорят мудрецы, если мы подались злости, ненависти, то нами управляют враги. Знаешь, у меня, как и у многих других, нет возможности все исправить. Переписать на чистовик, так сказать.

– Да и что, собственно, вам переписывать? Истории не повторяются. Они как книги. Можешь читать сотни, тысячи раз, но как бы ни хотелось, исправить что-то в них невозможно.

– Верно. Исправить нельзя, но нужно стараться не повторить ту же ошибку. Все в наших руках. Просто не идти на поводу у гнева, ненависти и злости. Меня переполняет злость.

– Это здесь естественный процесс, потому что земля этих духов забирают то, что им принадлежит.

Тревога, страх, дурное предчувствие или все вместе, он не знал. Но, Люц шагу не мог сделать, как в груди клокотало от злости. Злость слепила, стучала в ушах, разрывала мозг. Или это была боль… он не знал, но его ломало и выкручивало так, хоть на «стену» лезь. Ему хотелось метаться по территории взад-вперед. И от этой мысли накатывала такая паника, что внутри холодело, а в животе скручивался узел. И тут же его взвинчивало от злости: да и пусть валит, сука он. Пусть сдохнет и не прикасается своими мерзкими щупальцами до него. Языки щупалец постепенно приближались к Люцу. Застыв на уровне его глаз, они словно изучали его, продолжая тянуть свои страшные щупальца. Время замедляло свой ход, готовое вот-вот замереть. Ему казалось, что он находится в чем-то среднем между «коматозом» и сном, в его голове не было ничего. Его словно отключали, и включали только что бы он видел и чувствовал.

– Не нужно злиться. Ты там, где должен быть.

– Дайте мне время, и я исправлю, – проговорил Люц

– Им нужно не время, а очищение, – «ласково» проговорили духи.

– Вы хотите, чтобы я уничтожил себя, свое я?

– Вижу, что ты еще не до конца все понимаешь, – вновь раздался голос после продолжительной паузы.

– Прошу, объясните.

– Нет, ты должен понять сам. А пока просто дай нам забрать то, что принадлежит нам. Если твоей веры в нас достаточно хотя бы для этого.

Ненависть и Зло внушали ужасные видения каждому, до кого могли дотянуться их невидимые щупальца, проникающие в разум, оплетая его, словно червь. Они не могли ими схватить жертву, но проникнуть в его мозг и пробудить страхи было вполне реально. Те же туманные черные щупальца, способные сжимать жертв, жадно и озлобленно хватали их, разбрасывая в разные стороны, ломая «кости», разрывая «плоть», вырывая «внутренности», небрежно разлетавшиеся по округе. Люди, которые способны видеть эти сущности, отмечают их размытые формы и длинные щупальца. Духи присасываются к мозгу. Они паразитирует на людях, которые имеют какие-то непреодолимые пристрастия.

– Я не могу сдаться!

– Только через боль и страдания приходит прозрение и понимание жизни.

– Я должен пройти этот путь, извлечь из боли урок! – шептал Люц сам себе, повторяя раз за разом, словно некую мантру.

Он был словно парализован. Он не мог заставить двигаться даже свои «пальцы», не то что руки. Его «тело» было стиснуто ужасным захватом, ногти этой незримой руки вонзались в его плоть, терзали ее. Его мозг словно пытали, подавая в него невероятную боль, страх и печаль. Искорки были словно криками. Перед глазами Люца всплыло морда спрута. Оно было искажено до предела, рот разинут словно в беззвучном вопле. Не в силах справиться собственным воображением, Люц попятился на несколько шагов. Он чувствовал себя переполненным сосудом, который готовый лопнуть и рассыпаться на куски. Глубоко внутри сидело желание кричать и рвать на себе волосы, но делать это попросту было лень. Люц чувствовал, что его силы угасают, и он уже вряд ли сможет выбраться из этой территории. Уродливое тело существа, словно вышедшего из-под кисти сумасшедшего художника из третьеразрядного фильма ужасов. Хищник! Он не отличался от всех духов ненависти, зла потустороннего мира. Огромное существо в виде «спрута» своими щупальцами подтягивал себе «тела». Тварь пугало Люца своей сюрреалистичностью. Сотни, тысячи, миллионы человеческих душ. Их страдания, несбыточные мечты, потаенные желания, похоть, страх и боль питали множество лет этих существ, и теперь Люц должен поделиться ими со всем темным миром. Это нечто стало осматривать Люца, произнеся его имя жутким голосом. Ледяной ужас его сковал. Он был готов завыть от безысходности. Не помня себя от страха, он принялся хватать с земли, попавшие под руку камни, вырывать пучки сухой травы вместе с комьями земли, и швырять в монстра.

– Люди сделали его таким страшным, пропитывая своей ненавистью! Зло проникло в мир людей, заразив их всех, словно паразит. Все мысли, эмоции, витающие в мире, обретают воистину удивительные, но зачастую, омерзительные формы.

– Да, это я. Мой облик искажен страданиями и болью моих «жертв». Их страхи создают мне новую плоть. Мир отравлен, виновники вы все, – с этими словами дух ненависти коснулся его, словно проведя пальцами по стене, – Следуй за мной!

– Никуда я не пойду, – заупрямился Люц, пытаясь совладать собой.

– Ты упрям, – с недовольством произнес кто-то, – Но ничего, мы знаем, как тебя убедить.

– Ненависть – чистилище души! Пройдя через нее, душа должна очиститься, от ненавидеть, простить и забыть. Страшно, когда не очищается, или, когда ненависть никак не хочет тебя покидать. – услышал Люц хриплый голос.

– Мне страшно, и я ненавижу всех на свете, – прошептал он, глядя на своего спутника.

– Тихо! Успокойся! Я с тобой рядом, – прикоснулся Ён до руки Люца, и он почувствовал, что проводник реален.

И вот случилось то, что было неизбежно. Его мозг начал угасать, словно лишенный того, благодаря чему он работал, думал и жил. Он упал, задыхаясь от бессилия и сковавшего его страха. Перед его глазами словно была некая пелена. Лишь слабые мутные очертания сюрреалистических фигур духов ненависти. «Сердце» бешено стучало от страха, придавленное непонятной тяжестью, ужас происходящего сковал все мышцы, дышать стало тяжело. И темнота, поглощавшая все пространство, заставляла его сжиматься. Он постарался загнать панику в самый дальний угол и прислушаться к интуиции, голосу разума. Монстр не заставил себя долго ждать. Хоть глаза Люца были закрыты, но он отчетливо видел, как ползут темные щупальца. Они клубились, дымились черными кольцами, и тянулись к нему, желая захватить беспомощную жертву в плен. Злоба поднималась из самых глубин души, захлестывала с головой так, что хотелось схватить монстра и душить, и душить. Но не до смерти, обязательно оставить его едва живым. Потом долго и сладострастно пинать ногами, чтобы он полностью прочувствовал ту боль, что нанес ему. Что такое ненависть? Человеческая ненависть до сих пор имеет необъяснимую природу. Ненависть сродни жажде уничтожения, но уничтожения себе подобных. Только человек, с его духовностью и божественной природой, способен желать зла и разрушения такому же существу, как он сам.

– Это сон, – твердил он себе, с трудом контролируя волны страха, раскатывающиеся по телу. – Это всего лишь ночной кошмар – продолжал твердить он. -Надо всего лишь проснуться.

Вслед за щупальцами сквозь тьму проникло нечто туманное, которое быстро уплотнилось до фигуры. Монстр тот был столь же ужасен, как и тот, что и его «я» и походил на него как брат близнец. Как будто разрывая границы реального мира, в клубящейся тьме медленно проявилось лицо. Длинный, крючковатый нос, черная, бородавчатая кожа, которая, подобно застывшей маске, белела в темноте. Лицо монстра было отвратительное, оно странно улыбалось, растягивая потрескавшиеся губы. Недалеко от первого монстра появилась таинственная фигура. Длинный плащ колыхался на ветру, а капюшон едва не слетал с головы. Путник неспешно шел в сторону Люца. Большой сгусток тумана закрыл на несколько секунд от глаз незнакомца. И перед ним предстал хозяин территории ненависти. Впалые скулы и глубоко посаженные глаза создавали пугающее впечатление, как, если бы, голый череп просто обтянули кожей. Кожа ненависти была не естественно-желтоватой, а пустые остекленевшие глаза сверкали сумасшедшим блеском. В тусклом свете проводника душ это выглядело жутко. Фигура тьмы подошла к нему, протягивая восемь щупалец вместо рук вперед. Нечто холодное, безжизненное коснулось его лба, и он заорал от ужаса. Вернее, попытался заорать, но «горло» не издало ни звука – «тело» было погружено в глубокий «сон». Все это было кошмаром, чудовищным сном. Казалось, это предел, дальше ничего не может быть, дальше смерть, теперь уже настоящая, окончательная.

– Она никогда не охотится на одну душу. Всегда атакует сразу множество. Ведь для победы требуется время. Иногда дни, иногда месяцы, а иногда годы и даже десятки лет. Практически все души находятся под ее непрестанным, неусыпным вниманием. И каждая новая душа сразу же попадает под ее прицел, – стал объяснять проводник душ.

– Неужели, они реально выглядят такими монстрами?

– Ваше воображение рисует именно таким, каким вы хотите его увидеть. Для того, чтобы поймать в свои сети, то ненависть выглядит как ангел, а это значит доверие. Начинает именно с этого. Только разрушив доверие ненависть может получить доступ к душе. И она осторожно, аккуратно, мягко и не навязчиво начинает вкрадываться в душу и мозг, где пытается отложить свои мысли, которые потом растут с щупальцами, чтобы вцепиться в других. Отсюда у вас происходят ссоры, войны.

– Я думаю, – прервал объяснение Ёна божество, – он и без твоих рассуждений знает, что такое ненависть. Да и все человечество об этом знает. Они не могут жить без этого. Нет ненависти только в животном мире.

– Но, ты прекрасно знаешь, что я обязан им разъяснять, – ответил Ён.

– Хорошо, я постою и послушаю твой монолог.

– Спасибо, – и повернулся к Люцу, который словно висел на крючке у ненависти, со страхом наблюдал за ними.

– Ненависть удобна тем, кому выгодно настроить толпу и направить их в нужное русло. Пока у тебя есть ненависть, ты вроде как сильный, всемогущий и можешь решать чью-то судьбу. Ей нужна подпитка, так как она отнимает ужасно много энергии. Ненависть маскируется под благородный гнев или миссию. Удивительно ли, что некоторые люди вообще ничем, кроме ненависти, не занимаются? Наверное, тебе и так понятно, что такая ненависть несет не просто разрушительный характер, она уничтожает на корню своего создателя, не только удерживая его в прошлом, но и блокируя любое счастливое будущее.

– Ненависть – растение капризное. Ему нужно регулярно подавать душу, не забывая снова и снова напоминать о том, как много плохого сделал он людям. Ненавидящие регулярно попадают в эти сети и выскочить не получается. Ваши души сами дают своей ненависти прорасти не только здесь, но и в душе. Когда ненависть разрастается, то возникает соблазн начать ненавидеть нечто более масштабное, чем один человек. Ну, например, страну, народ – за то, что не оправдали ожидания.

– Кто вечно разжигать вражду людскую любит. Того в конце концов его ж огонь погубит.

– Когда вы ненавидите, то получаете удовольствие, а вот освобождаясь от них, чувствуете боль.

– Да, понял я, что сначала радость, а потом смерть. Ён, здесь только территория ненависти, или я встречу еще каких-нибудь монстров?

– Конечно. Это территории и зависти, и духов алкоголизма, злости, обиды. Все это и приближает к ненависти. Но, на других территориях также встретишь духов ненависти, злости. Все что касается этих пороков, то они «сотрудничают» с другими духами. Сам увидишь.

– Как же иногда жестоки люди!

Где таится в нашем теле злость?

Думают, что жизнь простит, забудет…

Может, им самим страдать пришлось?

«Спрут ненависти» как огромная гора и его движения невероятно ужасающи, потому что он ползает, используя свои длинные долговязые щупальца, и волочит свое тело. Даже для фильмов ужасов этот «спрут» чрезвычайно ужасен. «Спрут ненависти» – это сочетание нескольких существ, духов и имеет искаженные черты, похожие на человеческие. На этой территории нет образов похожих на зверей, как мы отметили, что у животных нет ненависти. Груда стала обрастать множеством тел, лиц. В этой каше плоть людей, грызунов и насекомых перемешалась так основательно, что ни одна душа никогда не сумеет освободиться и восстановить прежнее обличье. Кошмарная слипшаяся груда живой материи, уже неспособной к жизни, тяжело рухнула перед Люцем, дернулась и замерла. Тела и лица извивались и шевелились, пытаясь отодраться от спрута, но приросли они прочно. Скоро и им наступит конец. Он все понял: отсюда невозможно убежать, некуда спрятаться. Это место – истинное зло. Впервые он не знал, что делать дальше. Но твердо осознавал, что нужно это пережить.

– Почему же люди так жестоки? Неужели нельзя проявить сострадание к ближнему и поддержать его?

– Только смерть освобождает вас от страданий.

– Но, разве от зла и ненависти нельзя освободиться? Уничтожить зло?

– Нет. Люди сами создают почву для зла.

– Но, мы же можем отличать и видеть, что такое зло.

– Люди вроде и зрячие, а как слепые. Смотрят на одно и тоже, и не видят. Не могут отличить добра от зла, хорошее от плохого. Все перевернуто наоборот. У них в головах поменялись местами добро и зло. Вместо чести и достоинства почитают ложь и притворство, вместо целомудрия – похоть и разврат, вместо верности и добродетельности – блуд, мужеложство, злоба. Вместо трудолюбия и радости жизни – зависть, ложь, обман, воровство. Перечислять?

– Я знаю, что творится с людьми. Но, вы должны дать шанс исправлять ошибки, чтобы человек открыл в себе добро. И тогда зло не будет прорастать в наших душах.

– Уже позволили, – усмехнулся он. – Начнем с детей. Вы их сами отправляете на путь зла. Развращаете деньгами, наркотиками, похотью. И не замечаете, как перед вами не дети, а само зло. Никто не хочет работать, все хотят стать богатыми и ничего не делать. Праздность порождает пороки. А пороки порождают преступления. И так по цепочке все общество заражается злом и ненавистью, гниет и вымирает. Блуд и распущенность становится нормой, а чистоты и целомудрия стыдятся. Над честными и порядочными людьми потешаются лживые и лицемерные. И всем безразлично.

– И ничего уже не изменить? – спросил Люц.

– Вы сами творец своей судьбы. Каждый сам выбирает каким путем идти, – вздохнул кто-то. – Каждый сам закрыл глаза и заткнул уши, не желая ничего замечать и не слышать вопли о помощи. Дескать, меня не касается, а вы там, как хотите. А зло шагает по земле и заглядывает каждому в душу. Каждый сам по себе.