Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях

– Пан Вильк, пан Вильк! – Марек выскочил под дождь. – На пана Зденека во дворе Школы книжица какая-то напала. Как вылетит из окна, да как тяпнет за руку, и кость переломала!

– Какая книжица? – запинаясь, выдавил начавший снова закипать Вильк.

– Ну, полагаю, вот эта, – я со стоном наклонилась и выудила из лужи толстый гримуар по анатомии, валявшийся в воде разворотом вниз. Со страниц ручьем текла вода. Теперь сушить и смотреть, можно ли спасти книгу… – Скорей всего, сломать пану руку она успела как раз перед нашим заклинанием, иначе так просто он бы не отделался.

– Просто? Просто?! – Балт с паном Зденеком были единодушны в своем слаженном возмущённом вопле.

– Как я теперь работать буду? – простонал Зденек. – Вы ж с меня портретов хотите, срочных! А я недели две карандаш взять не смогу!

– Пан Зденек штатный художник Ночной стражи, – хмуро произнес Вильк, залезая под козырек и втягивая на ступеньки меня, видимо, решив, что нечего зря мокнуть.

– А много портретов надо? – тяжело вздохнув, спросила я.

– Три. Со слов привратника. Сумеешь?

– Отчего бы не суметь? Чай не начертательная магия. Если только до завтрашнего утра потерпит. А то сейчас нарисую только «точку, точку да два крючочка».

– Сойдёт и завтра. Думаю, до утра привратник ничего не забудет, – вздохнул капитан. – Марек, оставь в Школе несколько ребят потолковее до утра, и пусть немедля докладывают, чуть что! Сержант Бырь…

– До дома подвезти? – правильно истолковал он тоскливый взгляд Вилька в сторону коляски, притаившейся в арке ворот.

Мы с горем пополам забрались внутрь, и стражник вьйокнул на спокойную усталую лошадку, тоже наверняка мечтавшую о тёплом сухом стойле и отборном овсе.

– Давай-ка у меня переночуешь, – вынес вердикт пан капитан, слушая, как звучно я сморкаюсь, ибо в носу уже не хлюпало, из него текло. – Пронька мигом тебя в порядок приведёт, наутро будешь молодцом.

– Боишься, что портреты не нарисую, – не смогла удержаться я от шпильки.

– Боюсь, – насмешливо согласился он и добавил уже серьезно: – что от простуды сляжешь, чудо лохматое…

Балт говорил что-то ещё, но меня все сильнее окутывал зыбкий сон.

Примечания