Охота на охотника. Детективные повести

Магомед вдруг заметил, как в кафе погас свет. Его осенило: дьявол, как раньше не догадался, они же просто хотят увезти друга через черный ход! Он бегом метнулся вокруг общежития – служебный выход находился ровно с другой стороны. И опоздал. Из-за угла ему навстречу не спеша вырулила серая «девятка» с включенными фарами, выбралась на главную дорогу и, набирая скорость, направилась в сторону центра. Магомед успел разглядеть номер: Н451МО. Она – не она? Чертыхнувшись еще раз и помешкав мгновение, Магомед не стал больше думать. Вернулся к своему джипу, рванул с места за «девяткой». Только бы не потерять ее! На его счастье, всего в паре сотен метров от общежития был перекресток со светофором, – там он и нагнал серую «девятку» с Володей… или не с ним? Если выйдет ошибка, Магомед готов был застрелиться.

Тут же пришла в голову еще одна мысль – более дельная, чем стреляться. Не теряя из вида «девятку», он нашел на мобильнике нужный номер. Молил: только бы абонент не оказался недоступным. Через несколько гудков трубка на том конце отозвалась.

– Сергей Юрьевич?

– Да, это я.

– Нет времени объяснять, кто я и почему звоню. Два слова. Володя Свистунов, по-моему, в серьезной опасности. Его похитили. Я сейчас, кажется, преследую машину с похитителями и с ним. Лучше, если вы присоединитесь ко мне.

– Подождите, – растерянно произнес редактор «Вечерки», – что значит – «кажется, преследую»? Так преследуете или вам кажется? И вообще – кто вы?

– Я же сказал, – начал злиться Магомед – ему приходилось одновременно следить за машиной и говорить по телефону, – нет времени что-то объяснять. Присоединитесь – сами все поймете. И поможете. Нет – я постараюсь обойтись без вас и выручить вашего сотрудника. Все, отрубаюсь, звоните, как только надумаете – я скажу, куда ехать, – Магомед отключился. Усы его сердито шевелились. «Девятка» его явно не замечала, и потому оторваться не пыталась. Но все портили перекрестки и светофоры, да еще нахальные водители, которые норовили влезть вперед. Не смущал их и внушительный вид джипа Магомеда.

Через минуту трубка заиграла российский гимн.

– Где вы? – нервно спросил Сергей Юрьевич. – Мы едем вдогонку.

Не судьба. Или, наоборот, судьба такая. На перекрестке перед коммунальным мостом через великую сибирскую реку Магомеда тормознул гаишник. От души выругавшись, Магомед с тоской проводил исчезающую «девятку».

…В отличие от редактора «ВК», Магомед догадывался, что происходит. Парой часов раньше у него состоялась встреча с одним из местных паханов чеченской мафии, неким Шамилем Акиевым. Прежде Магомед никогда его не видел, хотя о существовании знал. Официально Шамиль состоял в должности советника губернатора. Когда генерал, еще будучи главой российского Совбеза, работал по Чечне, к нему без труда сумел войти в доверие бывший кадровый военный, комиссованный из-за ранения – воевал не где-нибудь, а против боевиков своего тезки Шамиля Басаева. В период подготовки и подписания Хасавюртского мира отставной капитан-десантник Акиев, пользовавшийся авторитетом у мирных земляков, стал одним из инициаторов и разработчиков (не публичных!) условий соглашения. Генерал даже не подозревал порой, что идеи, которые он не выдавал – принимал за свои – ему технично подсовывал отставной капитан. Параллельно с этой благородной миссией Шамиль готовил себе будущее. Сначала сунулся в традиционные для Чечни операции с фальшивыми авизо, но скоро понял, что там, во-первых, тесно, во-вторых, слишком небезопасно. Рано или поздно возьмут и посадят. Или убьют: тесно. Пытался ковыряться в нефтяной теме – там оказались заняты такие серьезные интересы, что Акиева утопили бы в нефтяном море не моргнув глазом. Помогли обстоятельства: политика. Недавний приятель-генерал подался в губернаторы сибирской провинции и выиграл. Акиев немедленно позвонил, поздравил нового главу региона и предложил свой план укрепления генеральского имиджа на российском политическом небосклоне. Суть заключалась в организации гуманитарной помощи из Краснохолмской области, гордо носившей статус донорской территории, в разрушенную Чечню. Акиев, конечно, не сказал губернатору, какой интерес он на самом деле преследует, не сказал и о том, сколько «зеленых» намерен положить в свой карман в качестве «комиссионных». Генерал тут же пригласил Шамиля в Краснохолмск и назначил советником по Чечне. Тот быстро освоился в местной диаспоре, завоевал авторитет – главным образом благодаря своему влиянию на генерала и контактам в обладминистрации. Для чеченцев на некоторое время в Краснохолмске и отдельных районах области установился режим наибольшего благоприятствования.

Однако с некоторых пор отставной вояка-чеченец стал испытывать какой-то дискомфорт. Стало все чаще возникать ощущение, что за ним следят. Тягостная интуиция и опыт в обнаружении «жучков» – крохотных микрофонов для осуществления дистанционной прослушки помещений – заставили его провести тщательный обыск в собственном служебном кабинете. И нашел. Один микрофончик был укреплен, как водится, под столом, на первый взгляд его можно было принять за шляпку гвоздя или шурупа. Второй отыскать оказалось сложнее, его спрятали в самом телефонном аппарате. Срабатывал он сразу же, стоило в кабинете заговорить даже не очень громко. Естественно, слушались через него и телефонные разговоры. Нашел его Шамиль почти случайно: очевидно, тот, кто устанавливал прослушку, сильно торопился и не успел как следует собрать корпус телефонного аппарата. Подозрительный хозяин кабинета в какой-то момент обратил на это внимание, вскрыл аппарат – и обнаружил лишнюю деталь. «Жучки» отправились за форточку, а Акиев призадумался. Кому и зачем надо было слушать его кабинет и телефон? А главное – он мог поклясться, что за ним установлена слежка.

Последние сомнения отпали, когда он у себя дома (в Краснохолмске Акиев за счет казны снимал престижную квартиру в центре) обнаружил разгром. В его отсутствие кто-то основательно порылся в его вещах, документах. Был вывернут платяной шкаф с плавающими дверками (дверки при этом не сломали, а вывернули только содержимое шкафа), взломаны запертые на хилые замочки ящики прикроватной тумбочки, письменного стола в кабинете… Включали и компьютер – и лазили по папкам: значит, знали пароль. Что искали, неясно. Все, что не относилось к законной деятельности, в документах и домашнем компьютере не отражалось и уж тем более дома не хранилось. В компьютере Шамиль вообще старался ничего лишнего не оставлять: не доверял, как человек старого воспитания, и все предпочитал хранить в голове или, на худой конец, в бумагах. А бумаг дома не держал. Самый надежный способ – прятать «левые» бумаги на работе в сейфе, шифр от которого был известен только ему.

Акция носила характер демонстративный. Ее организатору непременно нужно было дать понять чеченцу: его пребывание в Краснохолмске кому-то очень не по нраву.

Акиев еще раз крепко подумал – и нашел ответ. Неофициальное влияние, которое он оказывал на генерал-губернатора, ни для кого не было секретом. Таким же влиянием обладал Михаил Петрович Лесюк. Оба использовали генерала в своих интересах. Рано или поздно эти интересы должны были столкнуться. Похоже, столкнулись. Шамиль вспомнил, как примерно год назад люди Лесюка пытались влезть в строительный комплекс области, курировавшийся чеченцами. Попытка была проста до примитива: к внешнему управляющему одного из домостроительных комбинатов, обанкроченных специально, чтобы потом можно было дешево купить активы, приехали люди, по виду – типичные «братки», и предложили: «Ты уходишь – мы приходим». Недвусмысленно намекнули на крышу в сером доме. Управляющий поулыбался, а после ухода гостей немедленно позвонил по прямому телефону Акиеву. Тот все понял без лишних слов, как истинный сын гор, не стал искать доказательств, а просто влетел в кабинет Лесюка – и обложил его чистым русским матом. Пригрозил, что если наезд повторится, братков повесят на их собственных золотых цепурах, а для начала засунут каждому в задницу по волыне (братки, понятно, были вооружены) – и повернут тридцать три раза. «Пускай мушки спиливают!» Михаил Петрович внимательно сверкнул очками, пригласил присесть. Потом по обыкновению долго возился с непослушной папиросой («Говно стали делать!»), натужно кашлял. Когда закончил спектакль, предложил разойтись мирно. Тут же в кабинете Лесюка они заключили устное соглашение: если у одной из сторон появляется интерес к какому-то объекту, сначала проверить, не противоречит ли это интересу другой стороны. В строительный бизнес Лесюк пообещал больше не лезть.

Действительно, на строительные фирмы его люди больше не совались. Но, от природы будучи человеком мстительным, обиды он, как видно, не простил. И решил любой ценой избавиться от опасного чеченца. Лучше всего – подловив его на какой-нибудь пакости и «сдав» генералу. Тот, сам вспыльчивый, как чеченец, в случае измены (а генерал любую «подляну», любой, не санкционированный им лично, увод денег из казны считал изменой) прогнал бы Акиева в тот же день. Самая подходящая тема – гуманитарная помощь в Чечню. Лесюк был уверен, что на ней Шамиль наваривает крепко. Доказательств, однако, не было. Ими Лесюк и решил разжиться, установив «жучки» и попросив кого надо организовать за советником губернатора «наружку».

Все это Акиев вычислил. И принял контрмеры. Правда, у него не было технических возможностей установить подслушивающие устройства в кабинете заместителя губернатора. Но вычислить маршруты его передвижения по городу и области – для этого верных людей хватало. Один из них – водитель Лесюка, тайно ненавидящий и откровенно опасающийся хозяина, к тому же состоящий с некоторых пор на неофициальном окладе у Акиева – и сообщил чеченцу о частых встречах босса на базе отдыха «Базай» с каким-то незнакомым типом. Водитель не сумел его толком описать, зато сумел выполнить секретное поручение Шамиля: закрепить «жучка» под столиком, который на вечер заказал Лесюк. Было это делом одной минуты, водитель вошел в помещение минут за пятнадцать до ужина, когда там еще не было никого, кроме поваров. Но кухню от зала отгораживала частично стена, частично высокая стойка раздачи, за которой к этому времени тоже еще никого не было. Словом, вышло удачно, водителя никто не видел. «Жучка» со всей сопутствующей аппаратурой Акиеву достали опять же свои верные люди из местной чеченской мафии. Потом, получив пленку и прослушав ее, он щедро наградил водителя. Даже слишком, пожалуй, щедро, вызвав у того какие-то подозрения. Но, едва уловив тень их, Шамиль так посмотрел на водителя, что тот навсегда избавил себя от необходимости вспоминать об этом и что-то анализировать. Тем более что благосостояние семьи пусть на короткое время, но все же заметно улучшилось.

Так советник губернатора стал обладателем записи, способной нейтрализовать главного соперника. Возник вопрос – как ею распорядиться? Просто подкинуть генералу – глупо и неэффективно. Шамиль рассуждал точно так же, как убитый Васин: генерал, конечно, сначала рассвирепеет, но хитромудрый зам найдет тысячу способов убедить босса, что запись – липа. А потом постарается перевести стрелки на Акиева. Может, конечно, ему это и не удастся – а вдруг удастся? Риск – дело благородное, но не в этом случае. Здесь надо действовать наверняка. Хорошо бы вбросить компромат в прессу, только сделать это надо тонко и наверняка, в противном случае хлопоты тоже могут оказаться пустыми. Необходимо издание, которому публика доверяет. И власть доверяет. Политики не любят оппозицию, особенно оппозиционную прессу, не за то, что она врет читателям, а за то, что говорит правду. Если это, конечно, настоящая оппозиция, не карманная или просто липовая, которая кричит, прочищая глотку и привлекая читателя спецэффектами разового действия: «Губернатор спит со своей замшей!» Ну, спит – и что? У русского читателя с его широченной душой такие экзерсисы способны вызвать только сочувствие: губернатор – настоящий мужик! Истинная оппозиционная пресса не станет заглядывать в постель к губернатору. Ей нужны настоящие темы, серьезные.

Перебирая ведущие областные и городские издания, Шамиль вспомнил о «Вечернем Краснохолмске». Парадокс: тираж газеты устойчиво мал, а популярность и влиятельность устойчиво высоки. Причина, как казалось многим, в том числе советнику, – конструктивная оппозиция. Ни одно слово, направленное против действующей в области власти, здесь не появлялось случайно. Все было подтверждено фактами, цифрами, документами, свидетельствами. Отсюда – высокий авторитет и доверие читателей. Отсюда – злобная ненависть со стороны областных руководителей.

Акиев был знаком с редактором «Вечернего Краснохолмска», но нежных чувств друг к другу они не питали. Сергей Юрьевич прекрасно знал, кто такой Акиев, знал о его отношениях с чеченской преступной средой, догадывался о тайном бизнесе на гуманитарных поставках, и при немногочисленных встречах не скрывал, что знает. Несмотря на все это, обратиться к нему напрямую, конечно, можно. Но придется потратить немало усилий, чтобы склонить использовать полученную информацию. Прекрасно понимая, какие мотивы движут Акиевым, редактор чего доброго еще откажется что-то публиковать. Давить на него, угрожать – бесполезно. Шамиль припомнил нашумевший случай, когда Юрьича вызвали в облпрокуратуру за серию публикаций в защиту бывшего заместителя губернатора из прежней команды, арестованного по надуманному поводу, как продержали там два с половиной часа, предварительно обыскав и отобрав мобильный телефон, как напрямую угрожали не только закрыть издание, но и самого поместить на нары по соседству с тем, кого защищал. Редактор вышел серый, мокрый от пота. А на следующий день «Вечерка» поместила на первой полосе материал под большим заголовком: «Помощник облпрокурора грозит закрыть нашу газету и посадить редактора!». Слышал Акиев и о звонках в «ВК» с прямыми угрозами: «У вас на стройке несчастные случаи бывали? Будут!» Давить и грозить – ничего не добьешься. Скорее, наоборот. На деньги Юрьич в этом случае тоже не клюнет. Надо искать посредника.

И тут советник вспомнил о Васине. Свои сдержанно-приятельские отношения с редактором опального издания замгубернатора не пытался делать секретом для коллег. К тому же Васин недолюбливает Лесюка, об этом тоже многие знали. Будь он хоть трижды порядочный, но такой случай упустит едва ли. К тому же, курируя силовиков, наверняка не избежит соблазна проверить подлинность аудиозаписи. А убедившись, непременно пожелает предать ее гласности. И почти наверняка через печать: не дурак же он, чтобы генералу отдать.

Некоторое время ушло на то, чтобы подобрать ключ к кабинету заместителя губернатора. Дело несложное: войти в приемную в обеденный перерыв, когда секретарши нет, взять со стола ключ, сделать слепок, остальное – дело техники. Так появились в кабинете Васина аудиокассета и расшифровка разговора Лесюка с посредником. Однако дальше все пошло не так, как хотелось Акиеву и как он рассчитал. Увидев по телевидению репортаж с места убийства Васина, увидев в кадре Свистунова, Шамиль мгновенно все понял. Кто-то еще более хитрый, чем он, переиграл его. Шамиль еще не знал, насколько хитрый. Он не знал еще о пропавших из машины Васина кассете и расшифровке, не знал о том, что Лесюка самого обвел его подручный. Но знал: если с журналистом сейчас что-то случится, никаких концов уже не найдешь, и игра, затеянная им против Лесюка, наверняка проиграна. Поэтому советник губернатора употребил все свои возможности, чтобы разыскать какие-то личные связи Володи. Когда узнал, что ближайший друг его – чеченец Магомед, испытал большое облегчение. На то, чтобы найти мобильник Магомеда и попросить его немедленно приехать в условное место, ушли считанные минуты. Сообразив, с кем говорит, Магомед вначале слегка растерялся и даже, признаться, встревожился. Он хорошо знал, кто такой Акиев, насколько сильно его влияние в чеченской диаспоре, насколько серьезно могущество. Первая мысль, пришедшая в голову, – ждут какие-то разборки, связанные с бизнесом. Собеседник на том конце трубы (Шамиль звонил лично) почувствовал неуверенность Магомеда. Сказал по-чеченски:

– Ничего не опасайтесь. Дело касается вашего друга. Он может попасть в неприятную историю, – секунду помедлив, Акиев добавил: – Может из нее не выбраться.

Этого оказалось достаточно, чтобы Магомед отбросил сомнения.

– Куда ехать?

Через несколько минут он уже выруливал на своем джипе на небольшую, не слишком оживленную улочку неподалеку от того места, где располагался один из его павильонов.

Условное место оказалось однокомнатной, перепланированной по вкусу хозяина квартирой в укромном, но близком к центру, районе города. На двери – камера слежения. Не надо было обладать особенной прозорливостью, чтобы предположить: дверь откроет охрана, будет осматривать. Шамиль, однако, открыл лично. Подал руку, молча пригласил в комнату. Магомед успел рассмотреть его, пока тот все так же молча наливал чай ему и себе. Спиртного Акиев не употреблял. Выглядел он довольно молодо, хотя по всему ему не могло быть меньше сорока. Роста невысокого, но крепкий, видна старая выправка, чувствуется закалка. Он и сегодня, судя по всему, старался держать себя в форме. При ходьбе он слегка прихрамывал – следы ранения, из-за которого и комиссовали из армии. Глаза смотрели в сторону от собеседника, это создавало ощущение неуюта. Но если Шамиль обращал взгляд на человека, то уж держал его цепко и не отпускал до тех пор, пока тот не начинал испытывать то же ощущение неуюта, но уже по другому поводу. Взгляд был пронзительный и беспощадный. Жалости в этом человеке не чувствовалось. Чувствовался расчет.

Были они в квартире одни. Говорили по-русски – этим языком Акиев, как и Магомед, владел в совершенстве, разговаривал без акцента. Несмотря на разницу в возрасте, к собеседнику обращался уважительно: на «вы».

– Вы ведь знакомы с журналистом Владимиром Свистуновым?

– Разумеется. Это мой армейский друг. Да теперь уже и не только армейский, пожалуй. Володя живет у меня. У него вышла неприятность…

Шамиль остановил Магомеда резким жестом.

– Я все знаю. Знаю, что на него покушались, что дважды пытались убить. Это связано с его работой, с его расследованием, ведь так? А расследование связано со смертью директора золотого завода Королева.

Акиев ничего, собственно, не спрашивал, он утверждал.

– Вы давно видели своего друга последний раз?

– Сегодня утром. Он ушел от меня очень рано, куда-то собирался ехать. Когда я уходил, его еще не было. Звонить он мне тоже не звонил. А что случилось-то? – Магомед слегка стал терять терпение.

Шамиль быстро и, показалось Магомеду, слегка насмешливо взглянул на него.

– Вы дневной выпуск новостей не смотрели? Радио не слушали?

– Вообще-то днем мне, честно говоря, не до телевизора. Бизнес есть бизнес…

– Ладно, не сердитесь, – Шамиль снова цепко схватил собеседника взглядом. – У вашего друга есть мобильный телефон?

– Нет. Служебный ему не выдали, а на свой пока не заработал.

– Значит, позвонить ему сейчас мы не можем, – Акиев опять утверждал, а не спрашивал. – Это плохо. Это очень плохо. С вашим другом может случиться самое неприятное, что вообще может случиться с человеком. В третий раз они не промахнутся.

Магомед разом подобрался, хищно задвигал усами.

– Нельзя ли подробнее?

– Для того и позвал вас, – Шамиль тяжело вздохнул. – Только давайте условимся сразу, чтобы не возникало иллюзий. Меня судьба вашего друга волнует, откровенно говоря, не так уж сильно. Он сам влез в эту историю, сам и виноват. У меня свой интерес. Я специально это говорю вам, чтобы после не возникало никаких попыток сказать спасибо, не возникало ложного чувства благодарности. Интерес мой состоит в том, чтобы наказать одного опасного человека, – он вдруг усмехнулся. – Еще более опасного, чем я. Даже не столько наказать, сколько подвинуть его с занимаемых ныне позиций. Я вам сейчас расскажу все, что знаю, мы с вами разойдемся, но вы пообещаете мне сделать все возможное, чтобы с вашим другом ничего не случилось, и посвятить его во все тонкости. Если его… уберут, моя игра проиграна. Мертвый он мне бесполезен.

Пока Шамиль говорил это, Магомед чувствовал ужасный дискомфорт внутри. Его съедала вина перед Володей за то, что он слушает, как земляк-чеченец так вот запросто, откровенно признается в намерении использовать его друга в своих корыстных целях. Однако по мере того как Акиев посвящал его в подробности, Магомед все отчетливее понимал: иного способа уберечь Володю от необратимого нет, как только получить подробности из уст непосредственного участника. Корысть советника губернатора в данном случае может сослужить свою полезную службу.

– Теперь вы знаете все, что известно мне, – закончил Шамиль. – Если кассета и расшифровка записи у Лесюка, тогда угроза жизни вашему другу не так очевидна, хотя и не снимается вовсе. А вот если тот, кто убил Васина, воспользовался ситуацией и забрал запись себе, он может начать шантажировать Лесюка от имени журналиста. Тогда опасность серьезна. Кстати – это полезно знать: себе я копии записи не оставил. Не видел особого смысла. Может быть, напрасно. Просто не думал, что кто-то меня переиграет.

– Это все? – спросил Магомед, поднимаясь и отодвигая нетронутый чай.

– Все.

– Вас держать в курсе?

– Незачем, – усмехнулся Шамиль. – Все, что мне нужно, я узнаю без вашей помощи.

– Что ж – спасибо…

Советник поморщился:

– Я же сказал – никаких благодарностей. У нас разные цели. Постарайтесь успеть.

…Выйдя от Акиева, Магомед не стал предаваться психоанализу, а немедленно попытался вычислить Володю. По понятным причинам это ему не удалось. И лишь когда мобильный заиграл гимн и раздался голос друга, звонившего из кафе, Магомед испытал огромное облегчение.

– Жди и никуда не уходи, еду!