Своим друзьям бескрайнего Севера,
кочующим под Полярной звездой,
с Благодарностью, автор посвящает…
Легенда белого солнца
Часть 1.
Сказание о Чикты
Глава 1.
Белый снег, небывалыми, огромными хлопьями падал среди высоченных деревьев-великанов. Зеленая трава, покрытая тонким слоем снега, свидетельствовала о том, что снегопад в этих краях скоро закончится. Весна совсем недавно вступила в свои права. Последний снег, необычный в это время года, все падал и падал. Ничто не прерывало мирного течения лесной жизни. Где-то вдалеке, слышалась звонкое чириканье неизвестной птицы. Небольшое стадо диких оленей мирно паслось среди всего этого великолепия. И два зорких, черных глаза внимательно следили за этими красивейшими животными. Высокорослый юноша, с черными волосами собранными в пучок, медленно приближался к стаду. Неспешные, беззвучные движения, выдавали в нем ловкость зверя и необыкновенную силу. Уже почти сутки Чикты следовал по следам этих оленей, которые являлись основным источником питания его племени.
Он шел против дуновения легкого ветерка, как учил его отец. Одет он был в теплую, меховую одежду из шкуры добытого им в прошлом году сохатого. В руках держал длинный, причудливо разукрашенный изящный лук, и полный стрелами колчан необыкновенной ручной работы висел у него за спиной. Вдруг Чикты остановился, хотя до оленей было еще довольно далеко. Медленно достав стрелу, он не спеша вложил его на тетиву. Немного постояв, он продолжил свое движение. Крупный самец дикого северного оленя пасся в относительной стороне от общего стада.
Все, больше нельзя приближаться. Чикты знал, что еще ближе и его заметят, и по бегущим оленям очень трудно попасть. Ведь от успеха его охоты зависело очень много. Вот он медленно натянул лук и прицелился. Бесшумно вбирая в себя воздух, он дышал полной грудью. На секунду задержав, выпустил стрелу. Стрела, описав необыкновенную дугу, вонзилась прямо в бок оленя. Олень упал как подкошенный. Прекрасно зная физиологию оленя, Чикты попал именно туда куда целился, а именно в область сердца, ведь если бы он не попал в сердце, то олень мог бы убежать, и погоня за ним, отняла бы много сил, которые ему еще пригодятся.
Остальное стадо громко хрипя, быстро скрылось из виду, гонимые с этого места своими старыми инстинктами. Теперь можно вздохнуть спокойно. Долгая погоня позади.
Не теряя времени, молодой охотник начал свежевать оленя. Быстрыми и уверенными движениями он снял шкуру с убитого животного. Голод поджимал его, и он осторожно вынув еще теплую печень оленя, отрезал от него кусочек. Посыпав его щепоткой соли, немного подкрепился.
Полностью разделав тушу, Чикты несколькими ходками дотащил всю добычу до своего коня, привязанного в некотором вдалеке от места охоты. Все, теперь можно ехать.
С самого рождения Чикты был первым по своей силе, и остроте ума среди своих ровесников. Рожденный в великом роду воинов, он поневоле из-за смерти своих родителей стал пастухом-охотником. Минуло больше двух десятков лет с последнего набега на их страну соседних, жестоких кочевников с запада. Ценой невероятных усилий и жертв они смогли победить в той войне и отбросить врага. Особую роль в победе сыграли племена северных кочевников, к которым относился Чикты, славящиеся не только своей меткостью стрельбы из лука и необыкновенной езде на своих знаменитых лошадях, но самое главное из-за своей неповторимой храбрости на поле боя. Именно благодаря их натиску во время последней битвы, воинам империи удалось развеять огромные орды захватчиков. В той самой битве, где погиб отец Чикты.
Начинало уже темнеть. Его верный конь Гирки все так же без устали шел за ним. Чикты казалось, что его верный друг никогда не устает. Конь пепельно-вороного цвета, черная шерсть распространилась на гриву, хвост и все остальное тело животного. Его бег был похож на вольный ветер. Гордый нрав, и ум был особенно ценен для Чикты. Всегда куда бы Чикты с ним не появлялся, везде его ждали восторженные взгляды, и предложения купить его. Но Чикты всегда твердо отвечал что друга не продаст.
Вот и показались огни его родного стойбища. Дойдя до центра стойбища, он увидел, что его соплеменники уже начали собираться. Издревле существовал обычай, древнейший обряд гостеприимства. Если охотник что-либо добыл на охоте, то он обязательно должен поделится добычей со всеми своими соплеменниками, ведь кто знает и может быть среди просящих, мог оказаться и сам охотник.
Положено раздать каждому пришедшему к охотнику равные куски мяса или внутренности, невзирая на возраст, пол или социальное положение в обществе.
Верховный вождь племени Хэку стоял вдали, в некоторой возвышенности у своей юрты и смотрел. Медленно дыша, он смотрел на стоящего в окружении соплеменников Чикты. Смотрел он долго, задумавшись о давней межродовой вражде с отцом Чикты, прежним верховным вождем союза северных племен. Пусть теперь многие винят нынешнего вождя союза племен в неудачах в охоте и потерях среди табунов коней и стад оленей. Пусть, но все равно верховный вождь он. И его слово в племени – закон.
Внезапно, в тот самый момент, когда Хэку погрузился в свои тревожные мысли, нижний полог их традиционной юрты мягко откинулся в сторону. На свет вышла девушка, словно сошедшая с древних бохайских сказаний – воплощение северной красоты и грации.
Её длинные, иссиня-черные волосы, словно ночное небо, спускались ниже пояса, создавая вокруг нее ореол таинственности. Кожа была белоснежной, как первый выпавший снег в в этих краях – такой же чистый и нетронутый. В глубоких черных глазах отражалась не только молодость, но и удивительная душевная доброта, которая светилась изнутри, озаряя всё её лицо мягким, теплым светом.
Стройная и статная фигура девушки, выше обычного роста, двигалась с удивительной лёгкостью и изяществом. Каждое её движение было исполнено природной грации, словно она не шла по земле, а парила над ней. Её походка напоминала движение молодой лани – стремительная, но плавная, уверенная, но мягкая.
Она направлялась к центру стойбища по хорошо утоптанной тропинке, где уже собирались женщины для разделки свежего мяса. Но Чикты, заметив её появление, замер на месте. Его взгляд, прежде тяжелый и напряженный, как свинцовое небо перед бурей, мгновенно прояснился. В глазах заиграли теплые искорки, а на лице появилась искренняя улыбка – первая за долгое время.
Нэлкэни, почувствовав его взгляд, обернулась и встретилась с ним глазами. Её губы тронула ответная улыбка – нежная и понимающая, словно она читала его мысли и знала все его тревоги. В этот момент всё вокруг будто замерло, и для них двоих существовал только этот миг – миг встречи взглядов, наполненный особым смыслом и теплотой.
Хэку давно знал про все это. Он предпочел бы в мужья своей дочери воина из более знатного племени. Из племени, который поддерживает его власть. Он давно мечтал выдать свою дочь за Кама, сына своего старого боевого товарища, с которым они вместе вернулись с последней войны.
Величественные просторы, где раскинулись богатые пастбища, были домой тысячам оленей. Могучие кони, принадлежащие племенам Хэрги, стремительно носились по этим землям, управляемые искусными всадниками. Их грациозные движения создавали завораживающее зрелище – казалось, что по степи катится волна, сотканная из переливов медно-коричневых и белых окрасов оленьих стад.
Государство Бохай достигло пика своего могущества. Его границы простирались на сотни лиг, охватывая плодородные долины и горные перевалы. Торговые караваны тянулись нескончаемой чередой, везя драгоценные шелка, украшения и редкие диковинки из дальних земель. В городах кипела жизнь, ремесленники создавали удивительные произведения искусства, а ученые развивали знания в области астрономии и медицины.
Мощь Бохая была такова, что даже могущественная империя Тан, считавшаяся одной из величайших держав того времени, была вынуждена платить им ежегодную дань. Китайские послы с низко опущенными головами прибывали в столицу Бохая с богатыми дарами, лишь бы избежать военного столкновения и сохранить свои северные границы в неприкосновенности.
Однако не все соседи были столь миролюбивы. С запада постоянно угрожали воинственные племена Дунху – кочевники, чей язык и обычаи сильно отличались от привычных здесь. Они совершали внезапные набеги, угоняя скот и уводя пленников. Их появление всегда предвещало беду, и жители приграничных поселений жили в постоянном страхе.
˗ Нэлкэни! – раздался властный голос вождя, эхом прокатившийся по стойбищу. Его взгляд, острый как клинок, остановился на дочери, которая всё ещё продолжала беседу с Чикты. – Иди в юрту!
Девушка, уловив в голосе отца не только приказ, но и скрытое недовольство, бросила на Чикты взгляд, полный искреннего сочувствия. В её глазах читалось понимание – она знала, что отец не одобряет её общение с этим юношей. Взяв в руки мясо, которое она получила по обычаю, она медленно направилась к юрте, где её уже ждали домашние заботы и обязанности.
Чикты проводил её взглядом, в котором смешались печаль и надежда. Он понимал, что их встреча была недолгой, но каждая такая минута была для него драгоценна, словно капля воды в пустыне..
Вечер окутал стойбище густыми сумерками. Чикты сидел у очага, глядя на пляшущие языки пламени. Огонь, словно живой организм, то взвивался к потолку яркими всполохами, то опадал, оставляя после себя лишь тлеющие угли. В его янтарных отблесках лицо юноши казалось изможденным, а в глазах читалась глубокая печаль.
Мысли уносили его в далекое прошлое, где всё казалось таким простым и понятным. Он помнил, как в детстве с гордостью провожал отца, отправляющегося на войну. Маленький Чикты, полный наивных мечтаний о воинской славе, представлял, как его родитель вернется с добычей и почестями, и весь род будет им гордиться.
Но судьба распорядилась иначе. Когда почти все мужчины стойбища ушли на войну, оставив за спиной лишь стариков, женщин и детей, случилось то, чего никто не ожидал. Набег.
В памяти Чикты навсегда отпечатались те страшные мгновения. Небо, окрашенное в багровые тона от множества пожаров. Треск горящих юрт. Жуткие крики умирающих, перекрывающие ржание испуганных лошадей. Запах гари, который пропитал тогда всё – одежду, волосы, кожу.
В ту роковую ночь он впервые взял в руки меч. Как и многие другие юноши стойбища, он встал на защиту родного дома, хотя его сердце было наполнено страхом. Но страх отступил перед лицом настоящей опасности, когда он увидел, как враги ворвались в их юрту.
Его мать… Она пыталась защитить его, маленького и беспомощного. Её последние слова до сих пор звучали в его ушах. Её тело, распростертое на окровавленном полу, стало символом той страшной ночи. Той ночи, которая навсегда изменила его жизнь.
Эти воспоминания преследовали его каждую ночь в кошмарах. Он просыпался в холодном поту, чувствуя запах дыма и слыша крики, которые эхом отдавались в его сознании. И каждый раз, глядя на огонь, он видел не просто пламя – он видел те самые пожары, которые изменили его судьбу.
Тихий голос, наполненный теплотой и заботой, внезапно вырвал Чикты из пучины тяжелых воспоминаний. Он поднял голову и увидел перед собой бабушку Хагды – пожилую женщину с благородной осанкой, чьи руки, несмотря на возраст, сохранили силу и ловкость. Её лицо было изрезано глубокими морщинами, но глаза светились мудростью и добротой.
˗ О чем задумался? – повторила она, присаживаясь рядом с внуком. Её движения, несмотря на преклонный возраст, были уверенными и грациозными. Она была единственной, кто остался из его близких – матерью его отца, хранительницей семейных традиций и памяти.
Чикты, помедлив, поделился своей тревогой:
˗ Не могу понять, почему верховный вождь так ко мне относится.
Хагды ответила не сразу. Она подбросила в огонь несколько сухих веток, и пламя, благодарно затрещав, выбросило вверх яркие искры.
˗ Он боится тебя, – наконец произнесла она, глядя в огонь. – Как когда-то боялся твоего отца.Ты же вождь племени Кагынкана.
В её словах звучала глубокая мудрость, накопленная годами. Она знала многое о интригах и играх которые вели вожди племенного союза. После небольшой паузы, в которой было слышно лишь потрескивание огня, она добавила с легкой улыбкой:
˗ К тому же тут, наверно, замешана и Нэлкэни.
Щеки Чикты слегка порозовели от смущения. Он отвернулся к огню, пытаясь скрыть свои чувства. Бабушка, заметив его реакцию, тихо рассмеялась – её смех был похож на звон серебряных колокольчиков.
˗ Если есть у тебя вопросы, которые требуют ответа, ты знаешь что делать, – сказала она, поднимаясь.
Чикты сразу понял её намек. Нужно идти к шаману. К тому же, сегодня как раз пора отнести ему долю от охотничьего улова – священный долг перед хранителем духов. Он поднялся, готовясь к важному визиту. В его сердце затеплилась надежда – может быть, шаман сможет дать ему ответы на мучившие его вопросы.
Ещё днём, едва успев освежевать добычу, Чикты тщательно отделил лучшие куски мяса. Это была не просто традиция – это был один из важнейших уроков, полученных от отца. Отец всегда учил его уважать тех, кто общается с духами и предками, ведь именно шаманы были связующим звеном между миром живых и миром духов.
Согласно древним обычаям, жилище шамана всегда располагалось на окраине стойбища. Казалось, что вокруг этого места витает особая атмосфера – воздух здесь словно звенел от невидимой энергии. Каждый раз, приближаясь к чуму шамана, Чикты чувствовал, как по коже пробегают мурашки от этого необычного ощущения.
Вокруг жилища шамана всё дышало магией: причудливые узоры на стенах, развешанные амулеты, высушенные травы и обереги. Даже земля здесь казалась другой – более живой, словно пульсирующей в такт древним ритмам.
Не успел Чикты подойти к входу, как изнутри донесся глубокий, резонирующий голос:
˗ Заходи, Чикты!
В этом приветствии не было ни удивления, ни неожиданности – шаман, как всегда, знал о его приходе задолго до того, как юноша появился у порога. Это лишний раз подтверждало особую силу и связь с миром духов, которой обладал хранитель племени.
Чикты остановился перед входом, на мгновение закрыв глаза, чтобы собраться с мыслями и настроиться на предстоящий разговор. Он чувствовал, как энергия этого места проникает в его сознание, очищая разум от лишних мыслей и сомнений.
Переступив порог чума, Чикты оказался в мире особых ароматов и таинственных звуков. В нос ударил густой пряный запах свежесрезанных трав, которые были развешаны по стенам и развевались над очагом. Дым от костра, смешиваясь с благовониями, создавал причудливые узоры в воздухе, словно живые существа, танцующие в полумраке.
В центре просторного жилища горел небольшой костер, отбрасывая причудливые тени на стены. У огня сидел пожилой мужчина – шаман племени. Его седая борода спускалась до пояса, а длинные волосы были украшены перьями и амулетами. На шее блестели обереги из серебра и кости, а на запястьях звенели браслеты из клыков священных животных.
˗ Я ждал тебя, мой друг, – произнес шаман глубоким, резонирующим голосом. Эти слова всегда вызывали у Чикты особое чувство – ведь не каждый удостоился такого обращения от хранителя духов.
Шаманы занимали особое положение в племени. Их слово часто имело больший вес, чем даже слово вождя. Они были посредниками между миром живых и миром духов, целителями и прорицателями. Но при этом они никогда не стремились к власти, предпочитая оставаться в тени, вмешиваясь в жизнь племени только тогда, когда считали это необходимым.
Каждый в племени понимал – ослушаться шамана невозможно. Их уважали и почитали, приносили дары и обращались за советом в самые трудные моменты. Они лечили болезни, предсказывали будущее и проводили священные обряды, поддерживающие связь с предками и духами природы.
Но сегодня что-то было не так. Присмотревшись внимательнее, Чикты заметил, что глаза шамана необычайно блестят – не от внутреннего света, как обычно, а от усталости и тревоги. Морщины на его лице казались глубже обычного, а плечи были опущены, словно под тяжестью невидимого груза.
В воздухе чума витало напряжение, которое обычно здесь отсутствовало. Священные предметы, развешанные по стенам, словно замерли в ожидании чего-то важного. Даже огонь в костре горел как-то неровно, выбрасывая в воздух причудливые сполохи, похожие на тревожные знаки.
Чикты почувствовал, как по спине пробежал холодок – не от холода, а от осознания того, что случилось нечто серьезное, раз даже великий шаман выглядит таким обеспокоенным.
Шаман говорил медленно, словно каждое слово давалось ему с трудом. Его голос, обычно глубокий и уверенный, сейчас звучал устало:
˗ Сегодня ко мне явились предки… – он сделал паузу, тяжело вздохнув, – я видел, как темная тень нависла над всеми нами, и шли караваны жертвенных оленей.
Он замолчал, погружаясь в свои видения, и его взгляд устремился в языки пламени. В этот момент шаман казался особенно древним и мудрым – его глаза словно видели то, что было скрыто от обычного взора. Отрезав небольшой кусочек от принесенного Чикты мяса, он с благоговением поднес его к огню и положил в костер – древнейший обряд почтения духу огня.
Только после этого, соблюдая все священные традиции, шаман продолжил:
˗ Я знаю, что у тебя есть вопросы насчет верховного вождя. Мой друг, не забывай, что стадам оленей легче защищаться от хищников, когда они вместе, как и хищникам легче охотиться сообща. Ничто в этом мире не вечно. Если даже в самый сильный мороз хотя бы сохранить от огня хоть искорку, она может в будущем разгореться и вновь светить и оберегать нас.
Чикты, не сдержав волнения, спросил:
˗ Но как мне быть, если Хэку сам идёт против меня?
˗ Чикты! – резко осадил его шаман, и юноша виновато опустил глаза.
Посмотрев на своего молодого собеседника, шаман смягчился. Его взгляд потеплел, а лицо разгладилось от тревожных морщин. Он неспешно подбросил в огонь несколько сухих веток, и пламя благодарно затрещало, выбрасывая в воздух яркие искры.
˗ Когда тёмное небо озарится священным огнём, белый олень укажет путь, – произнёс шаман, и в его голосе послышалась особая сила. – Это всё, что я должен был тебе передать. Помни об этом.
Чикты понял, что аудиенция окончена. Он поднялся, чувствуя, как сердце бьется чаще от тревожных предчувствий. Выходя из чума, он поднял взгляд на звездное небо. Оно раскинулось над ним бескрайним куполом, усыпанным мерцающими огоньками. Юноша знал – там, среди звёзд, живут их предки, внимательно следя за поступками своих потомков.
Что готовит им грядущий день? В его душе роились вопросы, но ответов было куда меньше. Предсказание шамана лишь добавило загадок, оставив его наедине с тревожными мыслями о тёмной тени, нависшей над племенем, и о таинственном знамении с белым оленем.
Глава 2.
Первые лучи утреннего солнца пробивались через густые кроны деревьев. Пробивались через стебельки и листья каждого растения. Птицы радостным чириканьем встречали начало нового дня. Свет изгонял ночной сумрак и вступал в свои права.
Земля только просыпалась. Роса, кристально чистым ковром рассыпалась по траве. Сырая, протоптанная земля вздымалась под копытами быстроногого скакуна. Крупная, чалая лошадь тяжело дышала, но наездник не намеревался скинуть темп бега. По одежде всадника можно было судить о том, что он был из южных земель империи.
Огромные чумы северных кочевников завиднелись вдали. Увидев их острые основания, которые трудно было перепутать с чем-либо еще, всадник прибавил бег коня.
Первые лучи рассвета только начали окрашивать небо в нежные розовые тона, когда стойбище начало пробуждаться. Тонкие струйки дыма, словно серебристые нити, тянулись от многочисленных чумов к небесам, создавая причудливый узор над поселением. В утренней тишине был слышен негромкий лай собак, приветствующих новый день, а с дальних пастбищ возвращались ночные пастухи, ведя за собой оленей.
Хэку, верховный вождь многочисленного племени Хэрги, уже давно не лежал в своей постели. Как и подобает лидеру, он поднялся с первыми лучами солнца. Несмотря на свою строгость, а порой и жестокость в принятии решений, он обладал одним важным качеством – неукоснительной требовательностью, которую предъявлял как к своим сородичам, так и к самому себе.
Сегодня был особенный день – все вожди союза северных племен собрались на великий праздник почитания духов. Даже племя Кагынкана, ослабленное после последней войны, прибыло на торжество во главе с Чикты. И что удивительно – его делегация была многочисленной, что говорило о восстановлении сил племени.
Хэку понимал, что обычаи и заветы предков требуют особого почтения ко всем гостям, независимо от личных отношений. Он знал, что Чикты обладает особым уважением среди других племен, а его связь с шаманом придаёт ему особую силу и авторитет. Несмотря на то, что между ними существовала напряженность, традиции были превыше всего.
В этот день все разногласия должны были отойти на второй план. Праздник почитания духов – это время, когда все племена объединялись в едином ритуале, когда все становились равными перед лицом предков и духов природы. Это было время, когда даже самые непримиримые враги могли сидеть рядом, обмениваясь дарами и пожеланиями благополучия.
Хэку, облачённый в свои лучшие одежды, украшенные мехами и перьями, уже принимал первых гостей у своего чума. Его лицо, обычно суровое, сейчас выражало достоинство и радушие, а движения были неторопливыми и уверенными. Он понимал, что сегодня ему предстоит сыграть важную роль в сохранении единства союза племен, и он был готов выполнить свой долг верховного вождя.
Стойбище постепенно наполнялось звуками праздника: пением птиц, переговаривающимися людьми, постукиванием украшений и амулетов. Воздух наполнялся ароматами свежеприготовленной пищи и благовоний, а в центре поселения уже собирались старейшины для проведения священных обрядов.
Хэку направлялся к кузнецам, чья мастерская располагалась на окраине стойбища. Кузнецы, подобно шаманам, занимали особое положение в племени – их мастерство было жизненно важным для всего народа. От качества их работы зависела не только успешная охота, но и защита племени в случае опасности. Их изделия – наконечники для стрел, ножи, топоры и другие инструменты – были настоящим произведением искусства, созданным с помощью древних техник, передающихся из поколения в поколение.
Когда Хэку уже подходил к невысокому, но прочному строению кузни, его внимание привлек громкий, взволнованный голос. Обернувшись, он увидел одного из ночных пастухов, который только что вернулся с пастбищ. Юноша тяжело дышал, его лицо раскраснелось от быстрого бега, а длинная коса растрепалась.
˗ Вождь! – воскликнул пастух, подбегая ближе. Его голос дрожал от волнения. – Гонец из столицы прибыл! От самого короля
Хэку мгновенно напрягся. Новости из столицы всегда были важны, но в этот раз, накануне праздника почитания духов, их появление казалось особенно значимым. Он быстро оценил ситуацию – гонец преодолел долгий путь, значит, дело срочное и важное.
˗ Где он сейчас? – спросил Хэку, уже направляясь в сторону главного чума, где обычно размещались важные гости.
˗ Его отвели к старейшинам, – ответил пастух, поспешая следом. – Они решили дождаться тебя.
Хэку ускорил шаг. Новости от короля могли касаться как всего союза северных племён, так и его лично. В любом случае, это требовало немедленного внимания. Он понимал, что гонец, проделавший такой путь, наверняка принес важные вести, которые могут повлиять на судьбу всего племени.
В голове вождя проносились разные мысли. Что могло случиться? Может быть, король решил укрепить связи с северными племенами? Или возникли какие-то проблемы на границе? А может, это как-то связано с недавним конфликтом между племенами?
С каждым шагом напряжение нарастало. Хэку знал, что сейчас ему предстоит не только выслушать гонца, но и принять важное решение, которое может определить будущее его народа.
Уже много лет не появлялся в этих краях гонец из южных городов. Жизнь в северной части империи текла по своим законам – здесь царили кочевники, чьи племена раскинулись на бескрайних просторах степей и лесов. В то время как южане оседло жили в городах, возделывая землю и разводя скот, северяне вели кочевой образ жизни, следуя за стадами оленей и подчиняясь ритму природы.
Новость о прибытии гонца от самого короля Бохая мгновенно разлетелась по стойбищу. Словно ветер, она передавалась от чума к чуму, собирая людей на главной площади. Вскоре здесь собрались все взрослые мужчины племени – высокие, крепкие, одетые в меха и кожи, украшенные традиционными узорами. Их лица выражали смесь любопытства и настороженности.
У жилища вождя уже ожидал гонец. Это был молодой человек из южных земель – высокий, стройный, с характерными для южан острыми чертами лица и темными глазами. Его одежда, хоть и была приспособлена для северного климата, всё же заметно отличалась от традиционной одежды кочевников – более тонкая, с изящными узорами, свидетельствующими о его высоком положении.
Гонец с нескрываемым интересом рассматривал северян. Он много слышал о своих далёких сородичах: о том, как они добры и гостеприимны в мирное время, но становятся поистине неудержимыми воинами, когда речь идет о защите своего народа. Его взгляд скользил по толпе, отмечая их силу и достоинство, их единение с природой, которое так отличало кочевников от городских жителей.
В его голове проносились мысли о долгом пути, который ему пришлось преодолеть. Перевалы, реки, леса и степи – всё это осталось позади, чтобы доставить важное послание императора. Он знал, что его миссия имеет огромное значение, и сейчас, стоя перед вождями и старейшинами, чувствовал тяжесть ответственности.
Между тем, северяне внимательно наблюдали за гостем. Их глаза, привыкшие к суровым условиям жизни, безошибочно определяли в нём человека из другого мира – мира городов и оседлой жизни. Но несмотря на различия, они чувствовали в нём искреннее уважение к их традициям и образу жизни, что вызывало ответное расположение.
Атмосфера на площади была напряженной, но в то же время пронизана особым уважением – уважением к традициям, к власти короля и к древнему укладу жизни, который объединял всех жителей Бохая, несмотря на их различия.
Гонец понимал, что сейчас ему предстоит не просто передать послание – ему нужно найти правильные слова, которые смогут объединить два разных мира, показать их общность и укрепить связи между югом и севером империи.
Чикты стоял в первых рядах собравшихся, внимательно наблюдая за происходящим. Его острый взгляд не упускал ни одной детали: как напряженно двигался Хэку, как осторожно подходил к гонцу, как менялся его взгляд при каждом движении. В этот момент он чувствовал, как внутри нарастает тревожное предчувствие.
Гонец, соблюдая все положенные церемонии, низко поклонился вождю и протянул ему свиток. Тот был перевязан изысканной шелковой лентой, а на краю поблескивала серебряная пластина – символ королевской власти, столь похожий на пластину самого вождя, олицетворяющую его право управлять племенем.
Хэку принял свиток, и его пальцы слегка дрожали. Развернув пергамент, он начал читать, и его лицо менялось с каждой прочитанной строчкой – от легкого удивления к глубокой озабоченности, от тревоги к решимости.
˗ Вожди племен, в мою юрту! – его голос, обычно твёрдый и уверенный, сейчас звучал напряженно. Это неожиданное распоряжение заставило Чикты вздрогнуть – слишком хорошо он знал, как подобные слова предвещали важные и часто нелегкие решения.
Чикты, ставший вождем после смерти отца и возглавляющий один из древнейших племен, вместе с другими вождями молча последовал за Хэку. В его душе роились тревожные мысли – что могло случиться, чтобы король лично обратился к племенам?
Войдя в юрту вождя, они расселись вокруг низкого стола, украшенного ритуальными узорами. Хэку, подождав, пока все усядутся, снова развернул свиток. Его голос, когда он начал говорить, звучал торжественно и мрачно:
˗ Бохаю нужна наша помощь. Неизвестный враг напал на наши западные города. – Он сделал паузу, давая каждому осознать сказанное. – Нам очень повезло, что все главы племен собрались в эти дни на празднике благословения духов Природы. Враг быстро продвигается по нашим землям. Король созвал все племена. Мы должны исполнить свой долг.
Слова повисли в воздухе, словно тяжелые камни. В юрте воцарилась тишина – каждый вождь обдумывал услышанное, понимая, что это может означать начало большой войны. Чикты чувствовал, как напряжение нарастает, как в его душе борются противоречивые чувства – долг перед племенем, личные разногласия с Хэку, ответственность за своих людей.
В напряженной тишине юрта вождя словно сжималась от тяжести происходящего разговора. Хэку, сидевший во главе, обводил взглядом каждого из собравшихся вождей. Его глаза, обычно холодные и расчетливые, сейчас горели решимостью и внутренним огнём. Он понимал, что от его слов и решений зависит судьба всего союза племён.
Первым нарушил молчание старый Кадар – седовласый вождь одного из самых многочисленных племен Хэрги. Его лицо, изрезанное глубокими морщинами, выражало глубокую озабоченность.
˗ В последней войне мы потеряли почти всех наших мужчин! – его голос, хоть и слабый от старости, звучал твёрдо и уверенно. – Мы только начали восстанавливаться после той битвы.
Хэку выдержал его взгляд, не отводя глаз. В его душе боролись противоречивые чувства – с одной стороны, он понимал опасения Кадара, с другой – осознавал, что сейчас не время для колебаний.
˗ Мы все знаем, что старый Кадар не трус, – медленно произнёс он, тщательно подбирая слова. – Так что же ты предлагаешь?
Кадар, не колеблясь, ответил:
˗ Нужно оставить всех молодых парней, кто ещё не видел три десятка зим. Они ещё не готовы к битве, их место здесь, с женщинами и детьми.
В юрте снова повисла тишина. Некоторые вожди согласно кивали, другие задумчиво смотрели в пол, обдумывая слова Кадара.
Хэку резко выпрямился:
˗ Я – верховный вождь, и мне решать, кому остаться и кому идти! – его голос прогремел под сводами юрты, эхом отразившись от стен. – Каждый воин, способный держать оружие, должен быть готов встать на защиту нашего народа.
Чикты, молчавший всё это время, внимательно наблюдал за происходящим. Он видел, как напряжены все собравшиеся, как каждый из них переживает за свое племя, за своих людей.
Кадар, несмотря на свой возраст и авторитет, не стал спорить дальше: