Как тобой управляют психотравмы. Трансформационная книга. Кто живёт вместо тебя

Ты не стал таким просто так.

Ты стал таким – чтобы выжить.

Ты носишь маски.

Ты играешь роли.

Ты стал кем-то, чтобы тобой не быть.

Я сильный

Ты не плачешь.

Ты не просишь.

Ты не показываешь слабость.

Ты всё держишь в себе.

Ты научился быть опорой для всех —

кроме самого себя.

Ты тянешь.

Молчишь.

Терпишь.

Делаешь вид, что справляешься.

Всегда.

Потому что однажды, когда ты упал – рядом никого не было.

Никто не услышал твой крик.

Никто не поддержал.

Никто не выбрал тебя.

И ты решил:

больше – никогда.

Больше ты не будешь нуждаться.

Не покажешь боль.

Не станешь уязвимым.

Так ты стал сильным.

Но это не сила.

Это – броня, за которой прячется та самая боль,

тот самый страх,

то самое одиночество,

которое однажды было невыносимым.

Сила стала твоей религией.

Твоей стратегией.

Твоим образом жизни.

Ты гордишься тем, что «всё можешь сам».

Ты не умеешь просить.

Ты не позволяешь себе расслабиться.

Ты живёшь, как будто постоянно держишь мир на плечах.

И никому не приходишь в тягость.

Ты стал незаметным в своей боли.

Все видят твою выносливость.

Никто – твою усталость.

Ты давно уже не живёшь.

Ты функционируешь.

Ты держишься, потому что думаешь, что если отпустишь —

всё разрушится.

Но правда в том,

что ты уже разрушен —

давно.

Просто умеешь это скрывать.

Ты называешь это силой.

Но если быть честным —

это выживание.

Сила, за которой прячется запрет на слёзы —

это не свобода.

Это заключение.

Сила, в которой нельзя попросить помощи —

это не зрелость.

Это память о боли, в которой тебя никто не спас.

И если ты чувствуешь, что больше не можешь —

это не слабость.

Это жизнь, которая наконец хочет прорваться сквозь твою броню.

Ты имеешь право не справляться.

Ты имеешь право падать.

Ты имеешь право быть живым,

а не просто сильным.

Сила – не в том, чтобы тащить.

Сила – в том, чтобы признать: я тоже человек.

Я тоже нуждаюсь. Я тоже не бессмертен.

Я хочу, чтобы кто-то был рядом. Просто – был.

Я помогающий

Ты всех спасаешь.

Всех понимаешь.

Всех тащишь.

Ты чувствуешь чужую боль быстрее, чем свою.

И бежишь на помощь, даже если никто не просил.

Ты слушаешь,

лечишь,

успокаиваешь,

даёшь советы,

держишь за руку,

растворяешься в чужих жизнях.

Ты нужен – пока даёшь.

И ты знаешь это.

Поэтому боишься перестать.

Потому что если ты просто есть —

кто тебя тогда полюбит?

Ты боишься быть ненужным,

если не лечишь, не спасаешь, не несёшь свет в чужую тьму.

Ты боишься, что без этой функции – ты никто.

Что тебя не выберут,

не останутся,

не заметят.

Твоя любовь стала сделкой:

«Я отдам тебе всё – а ты, пожалуйста, не бросай меня».

Ты стал удобным, добрым, надёжным.

Ты говоришь: «я просто хочу помочь».

Но где-то в глубине звучит другое:

«Прими меня. Оставь меня. Полюби меня».

Ты не плохой.

Ты не манипулятор.

Ты – тот, кто когда-то хотел быть увиденным,

но понял: чтобы тебя заметили – надо быть нужным.

Так ты стал незаменимым.

Для всех.

Кроме себя.

Ты устаёшь.

Но не признаёшь этого.

Потому что если остановишься – всё рухнет.

И придётся встретиться с тем,

что ты не знаешь, кто ты без своей пользы.

Ты боишься быть не тем, кто спасает.

Потому что это единственный способ,

которым тебя научили заслуживать любовь.

Но любовь – это не сделка.

Не награда за жертвы.

Не результат спасения.

Настоящая любовь приходит к тебе,

а не к твоей функции.

Ты имеешь право быть.

Без пользы.

Без усилия.

Без роли.

Ты имеешь право не спасать.

А просто дышать.

И быть любимым – просто так.

Я удобный

Ты не злишься.

Ты не отказываешь.

Ты не нарушаешь правил.

Ты не мешаешь другим быть собой —

зато позволяешь им мешать тебе.

Ты улыбаешься, когда больно.

Соглашаешься, когда хочешь уйти.

Молчишь, когда внутри всё орёт: «Хватит!»

Ты так давно привык подстраиваться,

что даже не замечаешь, как исчезаешь.

Твоя жизнь – за чужими желаниями,

чужими решениями,

чужими голосами.

Ты стал зеркалом,

отражающим то, что хотят от тебя.

Но в этом зеркале – нет тебя самого.

Твоя покорность – не добродетель.

Это – защита.

Когда-то ты понял:

быть собой – опасно.

Говорить «нет» – чревато болью.

Проявляться – значит вызывать агрессию, отвержение, стыд.

И ты научился исчезать.

Ты стал удобным.

И за это тебя «любят».

За то, что ты не причиняешь неудобств.

Не споришь.

Не требуешь.

Не чувствуешь слишком сильно.

Но любовь к удобному —

это не любовь к тебе.

Это любовь к твоему молчанию.

К твоему согласию.

К твоему самоподавлению.

Внутри тебя – ярость.

Огромная. Запертая. Задыхающаяся.

Она прорывается в теле:

напряжённой челюстью, сдавленным горлом,

болями, срывами, апатией.

Ты её боишься.

Потому что тебя научили:

злость – это плохо.

Она разрушает.

Она пугает.

Она делает тебя плохим.

Но на самом деле —

она спасает.

Твоя ярость – это твой голос,

запертый в теле.

Это твоя граница, которую ты предал.

Это твоё Я, которое слишком долго молчало.

И теперь оно бьётся о стены —

не чтобы разрушить,

а чтобы освободиться.

Ты не обязан быть удобным.

Ты не родился для того, чтобы всем нравиться.

Ты не должен заглушать себя, чтобы быть «хорошим».

Быть живым – неудобно.

Быть собой – риск.

Но это единственный путь домой.

Почему ты стал не собой?

Потому что быть собой было небезопасно.

Больно. Стыдно. Опасно. Запрещено.

Ты не отказался от себя по доброй воле.

Ты не предал себя сознательно.

Ты сделал единственное, что мог в тот момент,

когда был слишком мал, уязвим, один.

Ты выбрал не свободу,

а выживание.

Ты почувствовал:

если покажешь настоящего себя —

будет больно.

Если скажешь, что хочешь —

не услышат. Или осудят.

Если заплачешь – засмеют.

Если возразишь – накажут.

Если просто будешь – этого будет слишком много для других.

И ты свернул своё «я».

Прижал его.

Запер в самый дальний угол.

И на его месте – вырастил маску.

Роль. Образ.

Того, кого принимают.

Того, кто «правильный».

Того, кого не бросят.

Ты стал сильным, чтобы никто не увидел твою боль.

Ты стал удобным, чтобы никто не прогнал тебя.

Ты стал помогающим, чтобы хоть как-то заслужить любовь.

Ты стал всем —

кроме себя.

Твоя настоящесть была отвергнута.

Не увидена.

Не принята.

И ты сделал вывод:

«Меня таким любить нельзя».

Вот почему ты стал не собой.

Не потому что слаб.

А потому что был слишком чувствителен к боли —