Коридорные дети
- -
- 100%
- +
В самом начале 1995 года у друзей главной забавой и даже страстью стала музыка. Почему-то они решили, что вполне могут стать музыкантами, и создали группу. Наверное, дело было во времени – тогда все создавали группы. Над страной витал рок-н-ролл!
– Чалый, ты умеешь играть на гитаре? – спросил его однажды улыбающийся Соловей.
– Я две песни Цоя знаю!
– Значит, будешь гитаристом.
– А ты тогда кем будешь?
– Я буду петь и сочинять тексты!
Через пару дней поняли, что «двух песен Цоя» явно недостаточно, и решили переговорить с человеком, который хоть что-то понимал в музыке. Этим человеком оказался одноклассник Соловья – Федор Иванович. Тот учился в музыкальной школе по классу баяна и на гитаре играл весьма неплохо.
– Вы хотите группу? – спросил друзей Федор Иванович с видом знатока обсуждаемого предмета.
– Да, хотим!
– Тогда покажите свои тексты.
Соловей достал мятую тетрадочку и протянул ее «профессиональному музыканту». Тексты, представленные в этом «сборнике», были явно незаконченными, полудетскими. Хотя попадались и строчки со «зрелой гражданской позицией»:
Опять КавказТам льется кровьОпять приказОткрыть огоньОпять хернейЗабит экранНенужный бойВторой Афган…– Хотите винца бодрящего? – неожиданно спросил Федор Иванович.
– Ага! – воскликнули в один голос Чалый и Соловей.
Федор Иванович откинул лежащий на полу коврик и открыл «потайную дверцу папы Карло». Ну, точнее, папы Федора Ивановича – их семья жила на первом этаже «сталинского» дома. В связи с этим забайкальским казакам (а именно из них родом был одноклассник Соловья) полагался свой подпол, в нем-то папа Федора Ивановича и прятал самодельное вино.
– Вы скажете мне, что это плохо? – процитировал Федор Иванович произведение Михаила Булгакова.
– Тогда мы твои враги на всю жизнь? – поддержал «Собачье сердце» Соловей.
– Да, – подтвердил интеллигентный музыкант. – А теперь мгновенно вот эту штучку!
Федор Иванович указал на принесенное из подполья моченое яблоко.
– Это превосходно! – подтвердил Соловей.
– Вино похоже на тот кагор, который пил покойный дядя Костя, – вмешался в литературную дуэль Чалый. – Нет, оно даже лучше кагора!
– Вино действительно бодрит, – подытожил Федор Иванович.
Затем троица отправилась на лестничную клетку подымить, и там речь зашла о названии коллектива.
– Название должно быть современным! – доказывал Соловей.
– Оно должно быть простым, желательно из одного слова! – бубнил Чалый.
– Давайте назовем группу «Коридор»! – родил идею Федор Иванович.
– Почему именно «Коридор»?!
– Потому что если прочитать «коридор» наоборот, то получиться «роди рок». Собственно, этим мы и будем заниматься.
Однако тут вспомнили, что группа «Коридор» уже где-то существует – вроде как в Новосибирске. Поэтому новоиспеченный коллектив был назван «Коридорные дети». Хотя Чалый остался недоволен:
– Я не ребенок, а взрослая состоявшаяся личность!
– Пошли репетировать, личность. Не будем время терять.
Друзья вернулись в квартиру. У Федора Ивановича нашлись две акустические гитары. к гитарам прилагались микрофоны, к микрофонам – катушечный магнитофон «Сатурн».
– Сейчас будет хорошо, – сказал Федор Иванович и включил свое чудо техники. – Сейчас сделаем перегрузку!
После некоторых манипуляций из колонок зазвучал «Дым над водой», а Федор Иванович в тот момент был серьезно похож на звезду рок-н-ролла.
– Круто! – оценил Чалый. – А Цоя можешь?
– А кто это? – сделал изумленное лицо Федор Иванович. – Ладно, ладно, шучу! Цоя так Цоя…
«Коридорные дети» хором спели «Звезду по имени Солнце», потом зачем-то «Алюминиевые огурцы» и «Восьмиклассницу». И только после этого решено было перейти к собственным композициям.
– Мне нравится «Босиком по траве», это концептуально! – заявил Федор Иванович. – Предлагаю вот такую гармонию…
Федор Иванович стал наигрывать, а Соловей попытался петь:
Многие все спорят, как дальше жить,И многие нас учат, куда нужно плыть.Многие часто стоят в стороне,А многие просто – босиком по траве!Текст был явно корявым, но, как ни странно, вокальную партию придумали сразу. Мелодия получилась простая, зато красивая. Главное – ее мог сыграть Чалый, а Федор Иванович уже задумывался о соло.
– Я тащусь! – восторженно воскликнул Чалый.
– Может быть, еще бодрящего винца для ускорения творческого процесса?
– Давай!
Выпив и покурив, решили продолжить сочинять песни.
– Есть еще текст о Питере, называется «Белая Заря». Помнишь, Иваныч, мы там с экскурсией были?
Соловей начал читать с выражением, как в школе на уроке литературы:
Ты город-шабаш,Ты город-герой,Вроде не наш,Но нам не чужой,Ты город мостов,Ты город любви,Бродских стиховИ белой зари!– Нет, – отверг Чалый. – Это слишком заумно, надо попроще. Что ты все время выебнуться пытаешься?
– А что, по-твоему, все должны писать, как Цой? – парировал Соловей.
– А чем тебе Цой не нравится? Обоснуй!
– Цой мне нравится, но я на него не хочу быть похожим!
– Бодрящего винца? – вновь вмешался Федор Иванович. – За дружбу.
«Коридорные дети» снова выпили – репетиция была в разгаре. Спев еще раз «О Кавказе» и концептуальную «Босиком по траве», группа решила, что в этой комнате собрались три гения…
И именно в это время пришли родители Феди. Было слышно, как открывается входная дверь.
– Быстрее в окно! – прошипел перепуганный Федор Иванович. – Отец увидит, что мы пьем, – убьет!
– Хватит пить, давай бухать! – глупо выкрикнул Чалый и упал под стол.
Соловей почему-то последовал его примеру. Федор Иванович хотел было подняться, но не смог. Родители, заглянув в комнату к сыну, лишь развели руками. Подходящих слов у них не было – одни междометия.
– Федя, – послышался заплетающийся голос Чалого. – Ты же говорил, что винцо бодрящее… Почему я тогда не бодр?
– Наверное, виноваты моченые яблоки, – сделал вывод Федор Иванович и отключился.
Через пару минут «Коридорные дети» спали в полном золотом составе.
Эстонский мангуст
Что и говорить – музыка нам очень помогла. Особенно в плане образования. Помнишь, нашли в каком-то журнале интервью Кости Кинчева? Он там говорил, что любит читать Булгакова, Бодлера и Хлебникова с Гумилевым. Естественно, пацаны с окраин начали спрашивать у родителей, есть ли дома произведения перечисленных авторов. Никогда не забуду, как родители удивлялись таким запросам! И если с Булгаковым особых проблем не возникло, то Шарль Бодлер и Николай Гумилев нашлись только у каких-то интеллигентных знакомых. Помню, в тот год еще вышла «Черная метка» и в рекламном ролике к этому альбому Константин читал именно Гумилева. Стихотворение называлась «Волшебная скрипка».
Милый мальчик, ты так весел…
А сегодня, Мишаня, Кинчев читает со сцены молитвы. Я не хочу сказать, что это плохо, только для меня совершенно одинаково выглядят как воинствующие атеисты, так и воинствующие христиане. А помнишь, как я концерт «Алисы» проспал? Переволновался, силы не рассчитал…
– Алло, Чалый? Что делаешь?
– Помидоры ем.
– А еще?
– Носки глажу!
– Бери водки и приходи к семи!
– И что у нас за мероприятие? Пьянка с гитарой или репетиция с водкой?
– Будем «Программу „А“» смотреть! Сегодня «Алиса» в прямом эфире!!!
«Программа „А“» была культовой программой девяностых. Друзья смотрели ее каждую субботу, записывали все происходящее на магнитофон. Именно в «Программе „А“» можно было увидеть живые выступления наиболее значимых персонажей отечественного рок-н-ролла, в том числе и упомянутую «Алису». Потом, кстати, этот концерт был издан и стал известен под названием «На Шаболовке».
Чалый пришел, как условились, к семи. В одной руке он держал пакет с бутылками, в другой – магнитофон «Азамат».
– Мы вместе! – крикнул он с порога.
– Но не знаем, в каком, – отозвался Соловей. – Заходи уже.
Прошли на кухню, где все уже было приготовлено: квашеная капуста, гитара и вишневый компот.
– Только давай не сразу напьемся, а то до концерта еще далеко! – Соловей явно что-то предчувствовал.
– Давай напьемся постепенно, если получится. Но я не хочу, чтобы наше мероприятие проходило слишком сухо!
…Через час подошел Федор Иванович. В его пакете звенело еще сильнее, чем у Миши.
– Желаю, чтобы все! – произнес свой первый тост «профессиональный гитарист».
– Не возражаем!
И дальнейшая часть вечера для некоторых прошла не по-детски быстро. Говорили о музыке, закусывали квашеной капустой – но почему-то у Соловья случился провал в памяти и до концерта «Алисы» он «не дожил». Как потом шутили друзья – «эстонский мангуст уснул в прыжке». «Прыгал» он, кажется, за закуской…
Утро, как всегда в таких случаях, наступило неожиданно. В дверь настойчиво позвонили. Так звонят милиционеры и коммунальные работники.
– Кто там? – спросил Соловей осипшим голосом.
– Это тетя Тоня, дворничиха. Помоги, пожалуйста, а то снегу нападало, мне одной не справиться.
Каково же было удивление Чалого, когда он вышел утром за пивом: во дворе Соловей самоотверженно пыхтел с огромной лопатой.
– Что может быть лучше, чем уборка снега с похмелья? Ты чего с утра пыряешь?
– Помогаю со стихией бороться!
– Кажется, стихия тебя поборет, ты явно не форме… А я сейчас еще раз вчерашний концерт слушал – вот же круто!
– А со мной что случилось?
– Не дождался встречи с прекрасным и уснул в капусте. Мы с Федей ко мне перебрались. Сейчас лежит на моем диване, ухи просит. Давай завязывай людям помогать, пошли похмеляться.
Соловей все-таки честно докидал снег и присоединился к друзьям. Воскресенье прошло в легком угаре. Пили немного, исключительно для веселья. И весь день звучала вчерашняя «Алиса». Особенно «Коридорным детям» нравилась песня «Поезд», более известная как «Паскуда».
Знай, паскуда, вольных!
Вольных знай!
В Москву
С песней этой у меня была связана еще одна история. Годом раньше я ездил в столицу на концерт «Алисы». Концерт этот так и назывался «Знай, паскуда, вольных!» и был посвящен годовщине гибели их гитариста, автора этой песни, Игоря Чумычкина. Ты, Мишаня, меня еще на поезд провожал. Что было интересного на том концерте?
Был тяжелый «Ва-банкъ» на разогреве, а еще было интересно посмотреть, как Андрей Шаталин играет вместе с Сергеем Высокосовым, он же Боров. Мишка, ты должен помнить этих знаковых персонажей, музыкантов с большой буквы!
И ты представляешь – Шаталин уже много лет назад покинул «Алису». Вместе с ним ушел и Михаил Нефедов. Говорят, Кинчев их поститься заставлял, а они были против… Вранье, наверное, но, по большому счету, наша любимая группа давно умерла. Недавно с Гришей сходили на их концерт, и, скажу тебе по чесноку – я больше никогда не пойду на эту музыкальную проповедь. Да, это раньше у Кинчева концерт был как исповедь, а теперь – именно «проповедь». А мне такие экзерсисы не по вкусу. За этим я лучше в церковь схожу.
Не надо думать, что Соловей напивался каждую субботу и у него не хватало сил посмотреть «Программу „А“». Как раз наоборот – «Программа „А“» была священна, ее просмотр напоминал ритуал язычников.
И однажды в своей любимой передаче Соловей увидел Костю Кинчева. Лидер «Алисы» приглашал на ближайший концерт, «грандиозный, как всегда». Соловей тогда решил, что поедет в Москву, чего бы ему это ни стоило.
Между тем поехать в столицу оказалось не так уж и сложно. Родители дали денег на билеты, друзья скинулись на экипировку и музыкальные записи. Сутки в поезде – и Соловей уже гулял по Красной площади.
Москва середины девяностых была одной сплошной барахолкой… Впрочем, как и сегодня. Еще запомнились акционеры «МММ», которые митинговали на Варшавском шоссе и как «истинные партнеры» требовали вернуть свои деньги.
– Руки прочь от Мавроди! – грозно скандировала толпа.
Соловей с интересом поглазел на происходящее, но отправился дальше. Надо было успеть купить билет на концерт.
Выступление «Алисы» в ДК Горбунова действительно оказалось грандиозным.
– Костя! Костя! Мы вместе! – орала «Горбушка».
Какой-то парень протянул Соловью косяк и попросил его передать дальше.
– Если хочешь, можешь сам пыхнуть! – предложил он.
Соловей крепко затянулся и задержал дым в легких. Трава оказалась качественной. Концерт стал еще интересней…
После окончания шоу Соловей шел до метро уже с новыми знакомыми. Их было человек семь или восемь. Неожиданно из ближайшего двора появились бритоголовые. Началась жестокая драка.
– Мочи фашиков! – кричали одни.
– Бей красно-черных! – вторили другие.
В ночной поезд Соловей садился с разбитым лицом, но был счастлив. И друзья встретили его как героя.
Билет с того памятного концерта до сих пор лежит у него дома. Есть еще и футболка, где изображена «Алиса» в своем классическом составе тех лет – Кот, Граф, Шатл и Шаровая Молния. Низкий им поклон за все, что они сделали. И, конечно, Чума всегда с нами!
Фальшивый еврей
Да, мой дорогой Мишаня, в девяностые мы могли посмотреть концерт «Алисы» в прямом эфире. И не злорадствуй, что я тогда уснул – главное, что сам концерт был! Сегодня-то с этим на ТВ стало хуже, чем при Советах. Придумали такое понятие, как «неформат». Представляешь, Юра Шевчук и неформат?!
С другой стороны, стало больше хороших фестивалей. В нашей родной Самаре делали «Рок над Волгой». Семьсот с лишним тысяч человек собрались послушать «Раммштайн», твою любимую группу! Правда, закрыли «Рок над Волгой» после «Раммштайна»…
Зато, помнишь, какой у нас «Груша» была? Сегодня они там все передрались, организаторы, и Грушинских фестивалей уже два… Или уже опять один? Я и не знаю теперь толком, там все вконец запутали. Наши друзья, впрочем, ходят на старое место. Я там был, Ленку твою видел. Она до сих пор одна, родила недавно сына…
В какой-то год «Коридорные дети» решили съездить на Грушинский фестиваль. Не то чтоб им сильно хотелось там выступить – скорее, не хватало новых ощущений. А знаменитый бардовско-туристический слет под Самарой предполагал, что новых ощущений будет масса.
– «Груша» – это такое место, где тебе на каждом первом шагу предлагают выпить, а на втором – «палку кинуть». Так что нам нужны спирт и презервативы!
– Чалый, да ты-то откуда это знаешь, ты там был хоть раз?
– Мне двоюродный брат рассказывал!
– Твой брат разве что в алкоголе разбирается, а вот с женщинами у него – «час сорок две». Это когда мужик час возбуждается, две минуты на бабе, а потом сорок минут без сознания!
Посмеялись, но спирт взяли. Затем поступило предложение заготовленный спирт попробовать.
– По пятьдесят и на электричку! – объяснил Чалый.
Проба спирта едва не закончилась плачевно. Пробовали слишком воодушевленно и потому на вокзал приехали буквально за несколько секунд до отправления «собаки». Но запрыгнуть в последнюю дверь последнего вагона все-таки удалось.
Не будет преувеличением сказать, что электричка, которая идет на «Грушу» (а ездить туда нужно непременно электричкой!), – это отдельное явление в культурной жизни нашей страны. Там в каждом вагоне обязательно найдутся несколько человек, которые начнут петь известную песню – и споют ее так, что будут подпевать все присутствующие. Вот и гастроль «Коридорных детей» в последнем вагоне тоже прошла с успехом.
– А ну, мужички, подтяни! – возбужденно кричал Чалый во время исполнения «Ой-йо», известного шлягера группы «Чайф». И «мужички» вагона подтягивали…
Добравшись до Мастрюковских озер, друзья стали искать место для стоянки. Оказалось, это на переполненном поле не так-то просто! Тем более как раз пошел дождь – на Грушинском фестивале явление обычное…
– Федор Иванович, ты палатку взял? – интересовался Соловей.
– Не учи папу любить маму, – важно ответствовал Федя.
– Все, дальше не пойдем, – сказал измученный Чалый и остановился рядом с лагерем под названием «Кузина роща». – Вон там есть место. Доставай палатку!
Федор Иванович открыл чехол, вытащил его содержимое – и тут все убедились, что у палатки нет дна. По большому счету, это была даже не палатка.
– Что за хрень?!
– Наверное, это тент… А палатка осталась дома.
– Федор, твоя фамилия Мудашвили!
– Ну что теперь – давайте ставить то, что есть.
Слава Богу, хоть дождь кончился. Тент натянули, покидали под него вещи и пошли гулять по фестивальным полянам. С собой взяли баклажку разбавленного спирта и пятилитровую канистру с пивом. Кажется, была еще и закуска…
После посещения нескольких концертов «детки из коридора» убедились, что здесь играют «не их стиль» – и со спокойной душой отправились купаться. Первыми шли Чалый и Соловей, немного позади тащился Федор Иванович. И тут навстречу попались бойцы ОМОНа.
– Что несем? Откройте бутылку!
Вынюхав, что в емкости находится явный спирт, милиционеры потребовали предъявить документы (странная, надо сказать, просьба на бардовском фестивале). В этот момент друзей нагнал Федор Иванович – и храбро разорался, поскольку лучшей защитой считается нападение.
– Документы?! А где, собственно, ваши документы? Откуда я знаю, что вы настоящие менты?!
Федора скрутили так стремительно, что с него слетели очки и бейсболка. Милиционеры, дабы наглядно доказать, насколько они настоящие, куда-то его утащили, а Чалый и Соловей остались стоять в полном недоумении. У них даже спирт не отобрали.
– Жестко, – спустя минуту оценил Чалый. – Надо нашего дебошира идти выручать…
Найдя милицейский городок, друзья предварительно хлебнули для храбрости, и Соловей как старший отправился со спасательной миссией в трезвяк. Чалый же присел на газон и стал ждать.
Тем временем Соловей уже общался с дежурным.
– Так нельзя! Парня надо отпускать!
– Я тебя сейчас самого закрою. Ты бухой! – отбивался человек в погонах.
– Что? Да я же сам к вам пришел! И хрен ты меня закроешь, поймай сначала!
Видимо, утомленный логикой Соловья, дежурный достал свою «амбарную книгу» и спросил фамилию задержанного. Соловей назвал и фамилию, и даже дату рождения Федора Ивановича – но такого в списках «грушинских алкоголиков» не оказалось.
– Что, менты уже отмудохали и выкинули в кусты? – взъярился Соловей. – Где мой друг?!
– Задолбал, пошли в обезьяннике посмотрим! – решил дежурный.
Там Соловей увидел друга за решеткой и возрадовался.
– Да вот же он, Федор Иванович, 1978 года рождения!
– Здесь, – заглянул в свою книгу милиционер, – сидит Акакий Назарович Зирнбирнштейн!
И тут же побагровел:
– Ах так, значит? Тогда фальшивый этот еврей сидеть будет до утра! Совсем, черти, обнаглели! Зирнбирнштейн, твою мать! Оригиналы!
Ровно в шесть утра друзья встретили Федора Ивановича добрым глотком спирта. Герой был довольный, и лицо его озаряла улыбка – ведь почти обманул милицию!
Однако после истории с Акакием Зирнбирнштейном «Коридорные дети» решили вернуться в город, и следующая встреча с «Грушей» у них произошла лишь через год. На этот раз они приехали с настоящей палаткой и большой компанией. Им даже удалось выступить – но дальше отборочного тура группа не прошла. Наверное, действительно на фестивале был не их стиль.
«Смерть» – это хит!
Мишка, Мишка… Конечно, наши музыкальные изыски не имели большого успеха. Но пару хороших концертов мы все же дали! Город у нас был весьма музыкальным, только вот кроме «Руки вверх!» так никто из него в рейтинговый шоубиз и не вышел. Так что нашу деревню сегодня прославляют «Новые русские бабки» и два студента политеха… Тупо!
Ты спросишь меня, могли бы мы выбраться на большую сцену? Сегодня – шансов намного больше. Понимаешь, Мишаня, в отличие от восьмидесятых и девяностых, теперь есть интернет. Выложил в сеть свою песню и вполне можешь проснуться знаменитым. Я бы всему миру показал твой вариант композиции «Город». Мы эту песню придумали минут за пятнадцать, и сколько раз потом ни пытались переделать, у нас ничего не получалось.
Город застыл в тревожном сне.Город застыл, город уснул.Огни фонарей и луна в окне,Город в них утонул…«Коридорные дети» собрались на областной рок-фестиваль – событие знаковое и неординарное. Репетировали серьезно, без алкоголя.
– Надо боевики играть, как «Раммштайн»! – кричал неистово Чалый. – Слюни там не канают!
– «Смерть» еще не готова. Соловей путается, а у меня соло левое! – упорствовал Федор Иванович.
– Хрен с ним, – подал голос Соловей. – Давайте еще раз попробуем.
Ударник дал счет, Федор Иванович провел медиатором по струнам, вступил Чалый на своей басовой «балалайке»… Затем пошел вокал:
Нам в этой жизни сужденоРодиться, жить и умереть.Но, к сожаленью, не даноПознать – когда наступит смерть.И мы живем, как дом в огне,Цепляясь днями за года,Пока есть свет в нашем окне,Пока нам смерть не скажет: «Да!»За куплетом шел «жизнеутверждающий» припев:
Так, может, разом все решить?И к черту всех послать!Зачем надеяться и жить?Ведь смерти все равно не миновать!«Смерть» тогда действительно казалась хитом, мощным и бескомпромиссным. Конечно, песни «Босиком по траве» и «О Кавказе» тоже были отрепетированы, но ставку делали именно на «Смерть». Друзьям верилось, что еще немного – и они станут знаменитыми. Как можно стать знаменитым, когда делаешь ставку на «Смерть» – никто не задумывался…
Примерно в то же время у «Коридорных детей» появился «продюсер». Так они называли общего друга Шурика, который очень любил выпить с «музыкантами».
– Слушай, Шурик, а как тебе удается так быстро баб клеить?
– У меня зрение плохое. Поэтому, в принципе, я не вижу лица девушек, а они думают, что я к ним в душу заглядываю. В этот момент надо начать говорить – и не останавливаться. Запомните, дети мои: женщины любят ушами, а глухие дамы фригидны. Вы когда на фестиваль поедете?
– Через три дня.
– Обязательно приду вас проводить.
Шурик сдержал слово и появился на автовокзале с «пузырями».
– Так, вот этот литр вам на дорожку, а вот этот мы должны «съесть» сейчас. Но можно и сразу два, на месте что-нибудь найдете.
Никто не возражал, из дорожных сумок достали мамины пирожки.
– Вообще, вы молодцы! – продолжал Шурик. – Я вас обязательно в люди выведу.
– А как ты это сделаешь?
– Папа поможет, у него денег много.
Собственно, знания Шурика о том, что такое работа продюсера, на этом и заканчивались. Он посадил друзей в автобус и стал спокойно ждать их триумфального возвращения. Сам почему-то не поехал.
Дорога до места проведения фестиваля прошла спокойно. Благодаря «съеденным» литрам все спали, но тревожно. Снилась какая-то гадость. Чалому казалось, что он потерял гитару, Соловей заблудился в лесу, а Федор Иванович видел во сне свой подпол – кто-то его там запер! Проснулись все с головной болью. Такое состояние называют «перенедопил».
Добравшись до пункта назначения (областной рок-фестиваль проходил вовсе не в областном центре, а где-то на окраине), решили пополнить запасы спиртного. Выступать насухую и с головной болью «Коридорным детям» категорически не хотелось.
– Надо срочно найти «коммерцию»! – это был главный девиз поездки.
После того, как водка была куплена, будущие рок-звезды направились во дворец культуры, место проведения концерта. ДК нашим путешественникам сразу понравился, потому что больше нигде и никогда они не видели столько пьяной неформальной молодежи.
– Перед прогоном предлагаю выпить! – Чалый явно высказал общее мнение.
– Только стаканы надо бы найти…
Соловей отправился в соседнюю гримерку, где увидел пятерых волосатых мужчин в косухах, постарше среднего возраста участников фестиваля. Как потом выяснилось, мужикам было под сорок, и это была легенда тяжелой областной музыки – группа «Армагеддон».
– Простите, – робко начал Соловей. – У вас стаканов не найдется?
– А вам под чай или под водку? – уточнил один из участников «Армагеддона».
– Под водку… – стеснительно ответил Соловей.
– Водку мы пьем из таких, – волосатый тип предложил несколько пластиковых формочек.
Кажется, раньше в них был йогурт – что поделать, в те годы одноразовую посуду выпускали не в достаточном количестве.
– Не волнуйтесь, все стерильно, гарантирую. А вы, молодой человек, вообще, кого представляете?
– Я из группы «Коридорные дети».
– Да? Ну, зовите сюда своих детишек, познакомимся.
Соловей позвал «детишек», которые были отнюдь не прочь познакомиться с легендарным «Армагеддоном». Спустя какое-то время «дети» осмелели и под «большой стакан» начали играть «отцам» свои произведения. «Отцы» слушали внимательно. Среди прочего были спеты и такие строки: