Серия рассказов «Рецепт счастья». Как американец украл кота

– Бёрн, проснись! Ты что! Опять вчера напился? – Я тебя предупреждала не один раз. В моей квартире пить запрещено. Это было нашим условием при заселение.

Бёрн крепко спал улыбаясь во сне, волосы его были взъерошены, нога и рука свисала с дивана. По углам ползали тараканы. Куча немытой посуды, прокисшие щи, раскиданные бутылки по квартире.

– Кто здесь?

– Совсем дуреть, пропил свои мозги.

– Повторяю, кто здесь?

– Кто-кто, белочка. – Баб Клава, стукнула Бёрна в лоб.

– О баба Клава, узнал. Сорри, что не признал с первого раза. Что случилось? – потирая лоб, бормотал, ещё не проснувшийся Бёрн

– Соседи жалуются, опять дебош устроил?

– На что жалуются? Я просто праздновал, ну попел в караоке, и что?

– Сказали, что ты всю кровь им выпил своим караоке. Пишут на тебя всем подъездом заявление коменданту, на выселение. Даже не на тебя, а на меня.

– Ясно. Баб Клава, съеду я, съеду! Только не кричи пожалуйста. У меня реально голова болит. Лучше таблеточку аспирина достаньте, пожалуйста. – Бёрн поднялся с дивана, шатаясь во все стороны. – Баб Клавочка, родненькая, хорошая, добрая.

– Ты мне тут зубки не заговаривай. – Завязывая платок крепче, баб Клава продолжала ругаться, взяв веник в руки. – Эх, непутёвый ты. Совсем же погубишь себя. Одевайся, поедешь со мной на дачу. Дров наколешь. Морсик попьешь.

– О не, это не ко мне. – Бёрн словно протрезвел, сегодня он планировал начать жить с чистого листа. Убраться в доме, пригласить какую-нибудь девушку в гости. Какую он пока не знал, план был таков: купить цветы, сходить в парк, а там будет видно.

– Ты ещё спорить со мной собрался. Вставай. – Баб Клава замахнулась на Бёрна веником, а потом села рядом. – Так уж и быть, признаюсь, я уговорила соседей забрать заявление. Так что ты в долгу, собирайся отрабатывать.

– Баба Клава, дайте, я вас поцелую! А на дачу потом. Сегодня у меня реализация планов.

– Чего? – Баб Клава внимательно посмотрела на Бёрна, одевая очки, – Фу, перегарище.

– От вас папиросами, я же молчу.

– Вот и молчи дальше. – Баба Клава налила воды и принесла аспирин, при этом замахиваясь веником.

– Спасибо.

– Скажи, хоть какие песни пел, что им не понравились? На хорошего певца жаловаться не будут.

– Земля в иллюминаторе, мы Эхо – Анны Герман… Районы, кварталы – Звери. Киркорова… Мне российская современная попса не нравится.

– Ха, даже я их не слушаю. Спасибо господи, что не я твоя соседка.

– Баба Клава, вы ещё скажите, что слушаете Клаву Коку.

– А то. – Баба Клава достала телефон, показав список плеера. – Я вот что думаю… И кто это тебе такое имя дал? Бёрн. Деду не понравится, давай соврем, скажем, что ты Иван. Он у меня воевал, настоящий патриот своей родины, терпеть не может американцев.

– Слушайте, баб Клава. – Бёрн сел прямо, пригладил рукой взъерошенные волосы, и начел свой рассказ. – Меня так дед назвал. Он присутствовал на моём дне рождении.

Мама плакала, просила врачей, чтоб меня положили к её груди. А дед перехватил, сказал, «это мой Бёрн», потом он посмотрел поближе, я улыбался. Дед нахмурился, и сказал «весь в бабку, партизан», и отдал меня матери, «не умеете вы людей делать. Внук, должен быть похож на деда.» Потом он снял халат, и вышел с палаты, громко хлопнув дверью. И не брал меня на руки целый год.

– А дальше?

– А через год посмотрел на меня снова. Я изменился, и стал похожим на него. Не смеялся, с хмурым лицом, ободранными бровями. Дед сказал «вот, теперь вижу, это моё» забрал меня к себе и стал воспитывать по коммунистическим законам. Я засмеялся только в три года, когда дед упал с печки, и второй раз, когда дед промазал, забивая гвоздь.      Баба Клава слушала, потом пошла к холодильнику, достала Бёрну пива, а себе водки.

– Хорошо врёшь.

– Я не вру. – Бёрн закинул ногу на ногу.

– Хм, ну ладно. Будь по твоему. Видимо правда, тяжелая у тебя была жизнь, значит крепкий. Это хорошо. – Баб Клава серьезно посмотрела на Бёрна, ещё раз замахнувшись веником, – ты зубы мне не заговаривай. Дрова наколешь, и картошку выпалишь, ещё придется крышу на стайке починить. А реализация твоя подождёт…

– Ну баба Клава, отпусти вольного человека. Я даже перед соседями извинюсь.

– Ох, сказочник. Вчера, ты не пел в караоке, я просто проверяла как ты умеешь врать… Ты пел позавчера, и соседям понравилось. – Клавдия села рядом с Бёрном, сделав важный, товарищеский вид. – У меня к тебе дело важное, – Прошептала баб Клава. – Мне врун нужен, хитрый, смекалистый… На разведку хочу тебя отправить.

– Это не ко мне. – Бёрн, подыгрывая баб Клаве, сел рядом, как заместитель министра сельского хозяйства. – Я вас внимательно слушаю.

– Надо у соседки Кирилловны рецепт соленья добыть. Меня та она знает, не даст. А ты ей поможешь с огородом, лопух вытащишь, – баб Клава разговаривала шепотом, словно их кто-то может услышать. – У неё самой силенок та не хватает, лопух крепкий. Она тебе скажет спасибо, угостит соленьями… вот тут та ты и расхвалишь её, Кирилловна на радостях и рецепт выложит. Как в басне Крылова «Ворона и лисица», – Баб Клава рассмеялась. – Вчера, ты соседку нашего участкового с подъезда за титьку схватил! Поэтому просят выселить.

– Баба Клава! Да это же не правда, честное слова. Она наврала. Там и титек та нет. То ли дело у вас.

Баба Клава схватила веник, и хорошенько прошлась по Бёрну. Тот выбежал на улицу в одних носках и шортах.

– Оденешься на даче. Там дедовской старой одежды много.

Бёрн, опустив голову, и послушно поплёлся за бабой Клавой.

Дед Арсений, муж баб Клавы, подметал место рядом с лавочкой, завидев Клавдию и Бёрна, настороженно остановился.

– Ты кого привела? В одних трусах? Что это за партизан?

– Угомонись, себя сначала вспомни! В 18 лет, залез ко мне в комнату с брагой, вообще без трусов. Я говорит, спрячусь на минуту и уйду. Одел моё платье и сидел молился, «девушка, родненькая, потерпи немного.» Я слово вымолвить не могла, не то что кричать на весь дом.

– Как интересно, баб Клава. – Бёрн внимательно слушал.

– Ты Клавдия наговариваешь, в каком это я платье сидел? Прекрасно помню тот день. Я залез к тебе в окно с букетом цветов, и полностью был одет.

– Ой, прости, запамятова.

– Хм, ты Клава, так больше не шути. Иль я чего – то не знаю? А? Иль может у тебя и вправду кто – то был?

– Вы ещё разведитесь. – Бёрн буркнул, теребя себя по плечам, на улице было прохладно, тучки сгустились, пошёл дождь.

– А вот парень то дельный, правильные вещи говорит. Узнаю, весь твой погреб выгребу. Иль вообще, обогреватель поставлю, чтоб все твои банки полопались.

– Ой, ба-а-а-тюшки. Напугал. Я твою коллекцию вина, заморского-приморского в миг охладю.

– Баб Клава, не «охладю», а заморожу.

– Не спорь со старшими.

– Баб Клава, я и не спорю, честно. Просто замерз под дождем.

Дед строго посмотрел на Бёрна.

– Как звать та?

– Иван. – пробормотал Бёрн.

– Не ври деду. Как звать?

– Бёрн. А как вы догадались, что я соврал?.

– Клавдия всех завёт Иванами. Ладно, приму, только вот домети, – передавая метлу, пробормотал дед. – Тут Клавдия семечки нащелкала. Вот сколько раз я говорил ей, щелкай в кулёчик, а она всё за своё… «я запамятовала», говорит.

Бёрн подмел за оградой, и вошёл в избу. Ни чего особенного, простая изба стариков. Старые кресла, потертая мебель, ещё с советского союза и звук потрескивания огня в печи. В доме было уютно и тепло. Пахло борщом и пирогами. Бёрну захотелось обнять баб Клаву и деда Арсения. Он был искренне рад, находясь у них в доме.

– Оденься. – дед принес тёплый старинный кафтан по колено, сшитый из мягкой мешковой матери. Бёрн одевался, и через несколько минут почувствовал себя полностью согретым и бодрым.

– Ну что ты, дед, дай парню что-нибудь поприличней. – Баб Клава поставила руки на бока. – Эх, достал столетний кафтан, ты на него ещё мой фартук кухонный одень… – Клавдия залилась смехом, – ой, дед, а ты оказывается у меня юморист!

– Поприличней нету. – Завернув руки на груди, пробормотал дед.

– Как ж нету? Я ж тебе каждый месяц по свитеру вяжу!

– Эт не дам. Мне вяжешь, эт моё…

– Ваш кафтан творит чудеса. Как будто совсем не мерз. Благодарю. – Бёр улыбался.

– А то. Я тут погоду смотрел, дождь несколько дней. Так что работы та для Ивана нет. Так что Клавушка, мы на рыбалку. В дождь клёв само-то.

– Ты что это выдумал? Знаю я твою рыбалку. Ты посмотри на парня, он же со вчерашнего дня пьян!

– Так, ты не спорь Клавдия с мужиками. На природе человек всегда трезв, даже с брахой.

– Ой иди-те куда хотите. Я вон, пойду к Кирилловне.

– Передай ей привет. Скажи, что у меня мёд лучше.

– Дед Арсений, у вас пасека?

– О, моя гордость. Лучший мед, который ты когда либо пробовал.

– Арсений, твой мёд уже давно ни кто не берёт.

– А почему не берут?

– А кто его знает? Нынче люди обесценились, импорт им подавай, сахарный мёд с шишками, да ягодками, «авторским мёдом» прозвали.

– А меня угостите?

– А как же. Дождик пройдет, соберём и угощу.

– Смотрите, радуга! – Баб Клава сфотографировала радугу за окно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.