Чёрный лабиринт

Глава 1. Первые шаги

Я шёл уже долго – настолько долго, что перестал ощущать время как последовательность мгновений. Оно здесь текло иначе: то растягивалось в бесконечность, то сжималось в краткий миг, будто лабиринт играл со мной, проверяя на прочность.

Стены то сужались, почти сходясь над головой в низкий свод, то расступались, открывая тёмные провалы боковых переходов. Пол то плавно опускался вниз, превращаясь в пологий спуск, то резко уходил вверх, заставляя карабкаться, цепляясь за выступы. Ни знаков, ни ориентиров – только бесконечный лабиринт, живущий по своим законам.

Холод пробирал до костей, но я уже не обращал на него внимания. Тело приспособилось: движения стали механическими, дыхание – ровным и глубоким. Я научился идти, почти не глядя под ноги, полагаясь на осязание и слух.

Каждый шорох заставлял замирать, прислушиваться, пытаться понять: это просто эхо или что‑то живое? Иногда мне казалось, что за мной следят – не глазами, а чем‑то иным, пронизывающим тьму. Но стоило обернуться – лишь мрак и тишина.

Через несколько часов (или дней? Время здесь теряло смысл) я нашёл первый предмет.

Металлическая коробка, прислонённая к стене. Она выглядела так, словно её оставили специально – ровно в том месте, где мой измученный разум уже начинал сдаваться. Руки дрожали, когда я открывал крышку. Внутри – спички, наполовину отсыревшие, и маленькая свеча.

Дрожащими пальцами я зажег её. Пламя дрогнуло, осветив ближайшие метры лабиринта.

Свет принёс облегчение – и ужас.

Стены были испещрены надписями. Не буквами – символами. Странными, чужими, будто вырванными из забытого языка. Некоторые казались знакомыми, но смысл ускользал, как только я пытался сосредоточиться. Они шевелились в свете свечи, будто живые, складываясь в узоры, от которых рябило в глазах.

Я двинулся дальше, держа свечу перед собой. Пламя колебалось, рисуя на стенах причудливые тени. Они двигались, меняли форму, иногда складываясь в очертания, от которых сердце сжималось в паническом страхе.

Это не просто стены. Это кожа лабиринта.

Мысль пришла внезапно, но показалась пугающе верной. Лабиринт дышал, пульсировал, наблюдал. Он не был мёртвым пространством – он был существом. Сущностью, сотканной из тьмы и страха.

Свеча начала гаснуть. Я задул её, оставив в кармане. Свет – роскошь, которую нельзя тратить впустую. Теперь я шёл в темноте, ощупывая стены, прислушиваясь к каждому звуку.

И тогда я услышал это.

Тихий, едва уловимый шёпот. Он не имел источника – казалось, звучал внутри моей головы.

– Ты уже близко.

Я остановился. Голос был чужим, но в нём чувствовалась странная знакомость, будто я слышал его когда‑то давно – в детстве, во сне.

– Ближе, чем думаешь.

– Кто ты? – спросил я, но ответ утонул в тишине.

Только эхо моих слов, искажённое, будто их произнёс кто‑то другой.

Я пошёл дальше.

Вскоре я заметил, что стены изменились. Вместо грубой кирпичной кладки – гладкий, холодный камень, отполированный до зеркального блеска. В нём отражался мой силуэт, но что‑то было не так.

Фигура в отражении двигалась не синхронно со мной.

Она делала шаги чуть раньше, поворачивала голову чуть резче. А потом – остановилась.

Я замер. Отражение улыбнулось.

Я бросился прочь.

Бежал, не разбирая дороги, пока не упал, споткнувшись о выступ. Свеча выпала из кармана, но не разбилась. Я зажёг её снова.

Передо мной была дверь.

Обычная деревянная дверь, вделанная в каменную стену. На ней – резной узор: переплетение линий, складывающихся в знакомый символ – тот самый, что я видел на стенах.

Ручка поддалась легко.

За дверью оказалась комната.

Обычная комната: стол, стул, кровать, даже окно. Но за окном – лишь чёрная пустота.

На столе лежала книга. Толстая, в кожаном переплёте. Я открыл её. Страницы были пусты, но стоило мне коснуться их, как начали проявляться буквы.

Это был дневник.

Дневник человека, который провёл в лабиринте годы. Он описывал те же правила, что заметил я, но добавлял:

«Лабиринт – это не место. Это состояние. Он отражает твой разум, твои страхи, твои грехи. Чтобы выйти, нужно найти не дверь, а себя».

Дальше шли записи о других пленниках. О тех, кто сошёл с ума. О тех, кто нашёл «друзей» в тенях. О тех, кто стал частью лабиринта – превратился в тень, в голос, в символ на стене.

Последняя страница была написана кровью:

«Он ждёт тебя в центре. Тот, кто создал это. Или тот, кто стал этим».

Я закрыл книгу. В тот же миг комната начала меняться. Стены задрожали, пол пошёл волнами. Я выбежал в коридор, а дверь за моей спиной растворилась в каменной кладке.

Свечи оставалось на несколько часов.

Я пошёл вперёд.

Свеча догорала. Пламя дрожало, отбрасывая на стены судорожные тени, будто сам лабиринт задыхался в предсмертной агонии. Я зажал остаток воска в кулаке – осталось на несколько минут света.

Комната, где я нашёл дневник, исчезла без следа. Каменная кладка снова стала монолитной, без намёка на дверь. Только символ, выгравированный на стене, напоминал: это было реально.