Одна вторая

Глава 8

Мы устраиваемся на песке друг напротив друга, скрестив ноги.

– Понимаешь, я не люблю смешивать компании. Друзья – это друзья, а семья – это семья. Совершенно разные, ничем не связанные между собой люди. И меня они знают разным. Сюда я прихожу, чтобы расслабиться, побыть среди своих. А семья… Семья – это сложно.

– А твои друзья вообще знакомы с Семёном?

– Нет.

Пока я перевариваю эту информацию, Никита продолжает:

– Просто для меня это как отдельный мир. И с девушками так же. Если я хочу провести время с девушкой, зачем тогда мне друзья, они будут только отвлекать.

– Я пытаюсь понять, но для меня это всё очень странно. У нас принято, что все знают друг друга. Да и Семён тоже…

– Яна, – Никита прерывает меня, – пожалуйста, не сравнивай меня с братом.

– Ладно, извини.

– Давай я попытаюсь объяснить. Сегодня я хотел получить всё и сразу: и с тобой побыть, и с друзьями увидеться. Но в итоге я слишком мало времени провёл с тобой из-за того, что меня постоянно отвлекали. И сейчас мы сидим тут, и я упускаю половину того, что происходит там. Когда я еду к друзьям, я хочу полноценно быть с ними – узнать их новости, вместе строить какие-то планы, знать общие шутки. А сейчас я не здесь и не там.

В том, что он говорит, есть смысл, хоть для меня это и непривычно.

– Хорошо, – киваю я. – Тогда у меня есть предложение.

– Слушаю.

– Сейчас мы пойдём обратно к твоим друзьям, чтобы ты смог с ними нормально пообщаться. Я тоже постараюсь с ними как-то пообщаться. А завтра ты приглашаешь меня на свидание, где будем только мы вдвоём. Идёт?

– Не-а, – улыбается Никита. – Завтра я работаю допоздна. Так что свидание будет сегодня вечером.

– Ой, ну я не знаю. Мне надо подумать.

– Соглашайся.

Никита рисует пальцем на песке знак вопроса и заглядывает мне в глаза. Отказать ему сейчас было бы сложнее, чем щенку, выпрашивающему еду со стола. Я киваю. Никита добавляет к знаку вопроса вторую половинку в зеркальном отражении, превращая его в сердечко. Я фыркаю и щелчком пальцев брызгаю в него песком.

– Ну что, пойдём к ребятам? – Никита встаёт и протягивает мне руку. – Они сейчас захотят поиграть во что-нибудь.

– Во что? – воодушевляюсь я.

– В какие-нибудь настолки или шарады.

– Блин, ты серьёзно? – я тут же сдуваюсь.

– Ага. Мне и самому это не очень нравится, – признаётся Никита.

– Зачем тогда играешь?

– Друзья их любят. А я воспринимаю, как традицию.

Когда мы подходим обратно, я издалека замечаю, что ребята о чём-то бурно спорят, но потом замолкают, чтобы мы их не слышали. Одна из девчонок пихает полосатого локтем.

– Уезжаете? – мрачно спрашивает он.

– Уедем, если будете продолжать в том же духе, – отвечает Никита. – Давайте уже играть во что вы там хотели.

– Мы хотели в Крокодил парами, но теперь нас нечётное количество, – заявляет полосатый.

– Я могу не участвовать, – говорю я.

– Ну вот ещё, – Никита берёт меня за руку и пододвигает к себе. – Ты будешь со мной.

Я знаю, что он говорит про игру, но ощущения такие, как будто он сделал мне предложение.

– Участвовать не будет тот, кто вёл себя сегодня как кретин, – продолжает Никита, указывая на полосатого.

Тот закатывает глаза, но не оправдывается.

– Ладно, – ворчит он. – Буду ведущим.

Остальные распределяются девочки против мальчиков. Все пишут и складывают в общую миску названия фильмов, которые надо угадать.

– Только давайте классику, – говорит Никита, – чтобы все точно знали такой фильм.

– Все – это твоя новая подружка? – ухмыляется полосатый.

– Да, и Яна тоже. Вы в прошлый раз каких-то дебильных документалок понаписали, я и сам ничего не понял.

– Тебе надо заняться саморазвитием.

– Миша, если тебя не устраивает роль ведущего, можешь посидеть в машине.

– Ладно тебе, Никитос, не заводись. Я же шучу.

– Проверяй бумажки, шутник.

Никита пихает ему миску с загаданными фильмами. Миша разворачивает каждую, выкидывает повторяющиеся и добавляет несколько своих.

– Так, готово, – объявляет он. – У каждой пары будет минута. Кто сможет объяснить друг другу больше всего фильмов, тот и выиграл.

Мы решаем, что я буду угадывать, а Никита объяснять. Он вытаскивает первое название, разворачивает, сосредоточенно читает. Потом поворачивается ко мне боком, пару раз приседает и указывает на свой зад.

– Блин, Никита, что за хрень? – ржут девчонки.

– «Ледниковый период», – выкрикиваю я.

Никита поворачивается ко мне с удивлённой улыбкой:

– Да. Давай дальше.

– Чего? – возмущается Витёк и тянется подобрать отброшенную бумажку. – Реально «Ледниковый период».

Так же быстро мы отгадываем «Один дома», «Звёздные войны», «Аватар», «Зомби по имени Шон», «Унесённые призраками» и «Битлджус».

– У вас пять секунд, – объявляет ведущий, когда Никита разворачивает последнюю бумажку.

– Пять, – начинают отсчитывать все хором, – четыре.

Я думаю, как сильно мне бы хотелось победить этих напыщенных придурков в их же любимой игре.

– Три!

Никита хватает меня за запястье, подтягивает к себе, утыкается носом в висок и шумно вдыхает.

– «Запах женщины», – кричу я, заглушая последние цифры отсчёта.

– Молодец, – шепчет он мне на ухо.

Руки так резко покрываются мурашками, словно я опять нырнула в ледяную воду.

– Нечестно, – возмущается Витёк. – Надо самому показывать, а не трогать партнёра.

– Пусть трогает. Нет таких правил, – смеётся тощая девчонка. Я уже запомнила, что это Катя.

– Хорошая игра, – похлопывает нас по плечам полосатый, он же Миша. – А что значила эта история с приседаниями? При чём тут «Ледниковый период»?

– Если приседать, попа будет как орех, – объясняю я. – А орех – это «Ледниковый период».

– Ни за что бы не догадался, – говорит Витёк.

– Ну понятно, – соглашаюсь я. – Откуда вам о таком знать?

Глава 9

После дурацкой игры атмосфера становится более расслабленной – я как будто прошла испытание и стала для ребят немного своей. Но вскоре они начинают собираться домой, и я ловлю себя на мысли, что не хочу уезжать.

Наблюдать, как другие пары пытаются что-то объяснить друг другу и бесятся, когда их не понимают, было весело. И победить, конечно, тоже было приятно.

Вместе мы перетаскиваем вещи на место парковки и укладываем их. Пока все рассаживаются во вторую машину, Витёк подходит к нашей и берётся за ручку передней дверцы.

– Ты куда собрался? – спрашивает его Никита.

Парень корчит недовольную рожу и передвигается к задней двери.

– Не-а, – говорит Никита.

– Серьёзно? – возмущается Витёк. – У тебя полно места, а я должен ехать как в консервной банке?

– Это не обсуждается.

Все переглядываются, но ничего не говорят.

– Могу взять стулья, если хотите.

– Да уж не надо, – ворчит Миша. – Они всё равно в багажнике поедут.

– Тогда пока, – говорит Никита, всем видом показывая, что мы никуда не торопимся и вместе с ними ехать не собираемся.

Когда машина трогается, он поворачивается ко мне.

– Ну что, я обещал тебе свидание. Вот только куда нас пустят в таком виде?

Он достаёт у меня из волос веточку и крутит в пальцах. Я осматриваю нас: мы всё ещё в спортивной форме, в которой играли утром, а потом купались. Песок забился везде, куда можно, с волосами не пойми что, нос и щёки у Никиты обгорели от солнца, и, судя по ощущениям, у меня то же самое.

– Мне всё равно, – говорю я. – Можем просто погулять.

– Ладно, у меня есть одна идея.

Сначала я думаю, что мы едем обратно в город, но по пути Никита сворачивает на заправку. Он уходит, а возвращается с двумя стаканчиками кофе и френч-догами.

– Тебе придётся это подержать, – он передаёт мне еду через открытое окошко. – Осторожно, горячо.

– Что ты задумал? – спрашиваю я, стараясь разместить всё так, чтобы ничего не уронить и не разлить по дороге.

Никита загадочно улыбается, обходит машину, садится за руль и только потом отвечает:

– Сама увидишь. Это особенное место. Особенное для меня.

Минут через десять мы съезжаем с основной дороги на грунтовку. Сначала нас окружает лес, а потом он заканчивается и начинается поле. Мы снова сворачиваем и едем дальше по дороге, которую и дорогой-то назвать сложно, это две едва заметные колеи среди травы.

– Ну вот мы и на месте, – говорит Никита и глушит машину.

Я оглядываюсь по сторонам. Вокруг ничего, только трава и бесконечный горизонт. Из-за особенностей ландшафта не видно даже леска, который мы недавно проезжали. Кажется, что мы одни на многие-многие километры.

– Необычно, – говорю я.

Мы выходим и присаживаемся на капот. Тишину нарушает только стайка птиц, вспорхнувшая неподалёку.

– Очень необычно, – повторяю я.

– Ага, – подтверждает Никита и передаёт мне сосиску и кофе. – Я приезжаю сюда иногда. Когда чувствую себя одиноко.

– Чтобы почувствовать себя ещё более одиноким?

– Типа того. Не знаю, почему, но это помогает.

– Какое-то другое одиночество, – предполагаю я. – Хорошее, да?

– Да, может быть, – соглашается Никита.

Я замолкаю, пытаясь прочувствовать это. Откусываю френч-дог. Тёплый и сочный, щедро политый кетчупом и приправленный маринованными огурчиками. Лучший френч-дог в моей жизни. Отпиваю кофе и обжигаю язык, мычу от боли.

– Осторожней, – говорит Никита, и его кошачья улыбка действует лучше любого обезболивающего.

– А как ты нашёл это место? – спрашиваю я.

– Случайно. Когда только права получил, поехал куда-то, не помню уж куда, и потерялся. С навигатором что-то случилось, он постоянно связь терял, а я тогда доверял ему больше, чем себе. Вот и оказался здесь. Думаю, ладно, надо остановиться и осмотреться, где я вообще. Выхожу из машины, а вокруг пустота. Я так и застыл. Проторчал тут, наверное, час. Столько суеты было тогда в жизни, а здесь такая тишина, как будто время на паузу поставили.

Мы молча доедаем наш ужин, наслаждаясь спокойствием, и мне кажется, что это место волшебное.

– Спасибо, что привёз меня сюда, – говорю я.

– Пожалуйста, – улыбается он. – Жаль, что уже совсем поздно, и нам пора ехать.

– Подождём, пока стемнеет, – шучу я.

Белые ночи в самом разгаре, так что до темноты придётся ждать минимум несколько дней.

– Я бы остался, но мне завтра рано на работу.

Это немного отрезвляет. Никита не Рыжий, который готов вписаться в любую дичь хоть днём, хоть ночью.

– Тогда поехали, – говорю я.

Никита высаживает меня около дома, там мы прощаемся и договариваемся увидеться послезавтра. Я поднимаюсь в квартиру, перепрыгивая через две ступеньки. Тело кажется настолько лёгким, будто ещё немного, и я взлечу. Открываю дверь, скидываю кроссовки и, не встретив никого по дороге, вбегаю в нашу комнату.

Торможу, как только вижу сестру. Она оборачивается – опухшие заплаканные глаза и натянутая улыбка. Из меня словно пропадает весь воздух, ноги становятся каменными, а желудок сводит спазм.

– Привет, – говорит Аня.

Я смотрю на неё и не могу поверить, что за весь день ни разу не вспомнила о ней, хотя знала, каково ей сегодня будет.

– Привет, – отвечаю я сдавленно. – Ну как?

– Уехал. А у тебя как?

– Нормально.

Тыкать сейчас сестре в лицо своим счастьем было бы жестоко, поэтому я говорю:

– Давай ты расскажешь сегодня, а я завтра?

Аня кивает. Сажусь рядом, жду, когда она соберётся с мыслями, но, кажется, она в них просто тонет.

– Ты пошла к нему домой, – подталкиваю я.

– Да, – оживает сестра. – Помогала собираться. У него классная весёлая мама.

– У них, – поправляю я.

– А? – переспрашивает Аня. – А, ну да, у них. В общем, она вела себя так, как будто мы сто лет знакомы. А Сёма… Янка, ты не представляешь, какой он, – она сидит с опущенным взглядом и улыбается, но улыбка быстро исчезает с её лица. – Вот бы этот день никогда не заканчивался.

– Что вы решили?

– Решили оставить всё как есть, – отвечает сестра.

– Это как?

– Никаких обещаний и запретов, – поясняет она. – Каждый делает то, что хочет и считает правильным. Вот и всё. А дальше… Посмотрим.

– Я не поняла, ты собираешься позволить ему делать всё что угодно? Встречаться с кем-то ещё?

– Яна, Сёма не тот человек, которого можно удержать силой. Да я и не хочу. И мы не встречаемся.

– А что тогда?

– Я уже сказала. Он нравится мне, а я нравлюсь ему. Большего мы себе позволить не можем.

– И ты тоже собираешься встречаться с кем-то ещё? – не могу угомониться я.

– Нет, не собираюсь. Не потому, что нельзя, а потому, что не хочу. Вообще-то так и работают нормальные отношения.

Я не хочу с ней спорить, уж точно не в таком состоянии, поэтому ещё раз обещаю завтра всё рассказать про Никиту, и забираюсь к себе в кровать.

– Ян, прости, что всё так вышло, – раздаётся бесцветный голос сестры снизу. – Я не хотела тебя обманывать. Я думала, получится как-то по-нормальному сделать, чтобы никто не обижался, а получилось только хуже.

– Угу, – отвечаю я. – Понятно.

Наверное, я правда всё больше понимаю, почему она так поступила, вот только не знаю, смогу ли так же безоговорочно доверять ей, как раньше.

Глава 10

Утром я просыпаюсь и иду на кухню. По дороге меня перехватывает Маринка – обнимает одной рукой за плечи, и входим мы уже вместе.

– А я вчера видела тебя с новым мальчиком, – заявляет она. – Симпатяга, одобряю.

– Где ты их видела? – спрашивает Аня, которая как раз снимает омлет со сковородки.

– У нас во дворе. Он её привёз поздно вечером.

– Что значит привёз? Он что, на машине?

– Да, – подтверждаю я и сажусь за стол.

– Класс, это нам пригодится, – радуется Аня.

От этого «нам» становится как-то не по себе. На тарелку передо мной падает кусок омлета. Маринка треплет меня за плечи.

– Ты сегодня опять с ним куда-нибудь пойдёшь? – спрашивает она.

– Не пойдёт, – отвечает Аня.

Свою тарелку она берёт в руки и ест на весу, втроём за столом слишком тесно. Я и правда не собиралась видеться сегодня с Никитой, но с чего Аня так решила?

– Почему это не пойду?

– Потому что у нас сегодня выпускной, – сестра выразительно приподнимает брови.

– Блин, это сегодня? – со всеми недавними волнениями я совершенно забыла о нём. – Мы идём, да?

– Конечно, идём, – фыркает Аня.

Я не хочу напоминать ей, что последние несколько дней она провела, заливая слезами подушку, но сейчас у неё, похоже, нормальное настроение.

– Рассказывай, что там вчера у тебя с Никитой было, – говорит мне Аня, но потом сразу обращается к Маринке: – А ты знала, что они с Сёмой братья?

– Да ладно? – смеётся та. – Вы всё-таки нашли, что хотели. Может, мне тоже пора карту желаний сделать?

Я вкратце рассказываю, как мы вчера ездили на речку. Почему-то делиться подробностями с сёстрами не хочется.

– Ну вот, а потом, когда мы остались одни, он сказал, что теперь у нас будет свидание. Мы взяли хот-доги на заправке и поехали с ними в поле, – заканчиваю я.

К этому времени все уже поели, а сегодня моя очередь мыть посуду. Так что я собираю грязные тарелки и несу их в раковину, а Аня занимает моё место.

– Нет, ну что за мужики пошли? – возмущается Маринка. – С каких пор сосиска на заправке считается свиданием?

– Да уж, – поддерживает её Аня. – Мог бы что-нибудь поприличнее придумать. Да что с этих парней возьмёшь? У них же воображение на нуле.

– А мне понравилось, – говорю я, протирая тарелки пенной губкой.

– Ну, если он целуется так же, как его брат, тогда понятно, – усмехается Аня. – Ради таких сумасшедших поцелуев можно потерпеть и свидания с сосисками.

– Прямо сумасшедших? – фыркает Маринка.

– Ага, просто космос, – заверяет Аня. – Ян, скажи!

Я невнятно мычу в ответ, продолжая мыть посуду.

– Ну? Чего ты молчишь? – не отстаёт она.

– Я не знаю, – говорю я.

– Сколько по десятибалльной шкале?

– Не знаю, – повторяю я.

– Господи, просто назови цифру, – настаивает сестра.

– Мы ещё не целовались.

– В смысле? – переспрашивает она. – Ты же сама сказала, что он тебе нравится. Чего тогда динамишь его?

Посуда заканчивается, так что прятаться за ней больше не получается. Я разворачиваюсь и натыкаюсь на любопытный взгляд обеих сестёр.

– Он не пытался, – говорю я.

– И что с ним не так? – спрашивает Маринка.

– С чего ты взяла, что что-то не так? – огрызаюсь я.

– Яна, да потому что парни с этим не тянут, – говорит Аня. – Тут совершенно точно что-то неладное.

– Что, например?

– Ну я не знаю. Может, он отвратительно целуется и тянет время, чтобы ты к нему привыкла и уже не сбежала.

– Чушь какая-то, – говорю я.

– Ой, девки, реально был у меня один такой, – вставляет Маринка. – Слюни у него текли, как у этих собак, ну вы знаете.