Печать проклятых

Глава 1: Черная метка.

Инспектор Матеуш Новак не верил в предчувствия, но утром 15 октября его разбудило странное ощущение надвигающейся беды. Через три часа он стоял над телом судьи Катарины Врхель, и это предчувствие обрело пугающую конкретность.

Осенний туман окутывал старинные улочки Братиславы, превращая утренний город в декорацию готического триллера. Новак прибыл к дому судьи на окраине исторического центра, когда криминалисты уже заканчивали предварительный осмотр. Двухэтажная вилла XIX века, утопающая в винограде, выглядела мирно и уютно. Если бы не полицейская лента и мигающие маячки патрульных машин.

– Что у нас, Ян? – обратился Новак к криминалисту Яну Кратохвилу, своему давнему приятелю.

– Худший вариант из всех возможных, – мрачно ответил тот, снимая латексные перчатки. – Судья Катарина Врхель, пятьдесят два года. Убита вчера вечером между девятью и одиннадцатью. Один удар ножом в сердце – профессиональная работа.

– И?

Ян помолчал, глядя на дом.

– И это еще не самое страшное. Пойдем, покажу.

Они поднялись в кабинет на втором этаже. Тело судьи лежало за письменным столом в элегантном черном костюме. Женщина была красивой даже в смерти – точеные черты лица, седые волосы, собранные в строгий пучок. Но взгляд Новака сразу привлекла не сама жертва, а то, что было на ее лбу.

Выжженный символ размером с монету – семиконечная звезда, заключенная в круг. Линии были четкими, глубокими, словно их наносили раскаленным металлом.

– Это сделали после смерти? – спросил Новак, с трудом отрывая взгляд от метки.

– К сожалению, нет. Судя по ожогам и реакции тканей, она была жива, когда ее клеймили.

Новак закрыл глаза и сделал глубокий вдох. За двадцать лет службы в полиции он видел многое, но подобная жестокость всегда выбивала из колеи. Особенно когда жертвой становился человек, посвятивший жизнь борьбе с преступностью.

– Следы взлома?

– Никаких. Либо она сама открыла дверь, либо у убийцы был ключ. Система сигнализации отключена изнутри.

– Свидетели?

– Соседи ничего не слышали. Дом стоит особняком, ближайшие соседи – метров за сто. – Ян указал на окно. – Но есть кое-что интересное.

Он провел Новака к книжной полке за креслом жертвы. Несколько томов лежали на полу, словно их сбросили в спешке.

– «Средневековая демонология», «Тайные общества Европы», «Символика древних культов», – прочитал Новак корешки. – Странное чтение для судьи антикоррупционного суда.

– Это еще не все, – Ян достал прозрачный пакет с вещественными доказательствами. – Нашли это под телом.

В пакете лежала старинная монета с тем же символом – семиконечной звездой в круге. Металл был темным, почти черным, покрытым странными письменами.

– Какого черта? – пробормотал Новак. – Ты уже показывал это экспертам?

– Послал фото Марите в исторический музей. Она говорит, что символ похож на печать средневекового тайного ордена, но нужно время для точной идентификации.

Новак осторожно взял пакет, разглядывая монету на свет. Металл казался живым, переливаясь в лучах утреннего солнца. На одной стороне – знакомая семиконечная звезда, на другой – фигура в капюшоне с поднятым мечом.

– Мотив ограбления исключен? – спросил он, не отрывая взгляда от монеты.

– Полностью. Драгоценности, деньги, картины – все на месте. Даже дорогие часы остались на руке жертвы.

– Компьютер?

– Жесткий диск изъят. Техники говорят, что профессионально стерли все данные. Восстановить будет сложно, но не невозможно.

Новак кивнул, мысленно составляя план расследования. Убийство судьи – дело государственной важности, особенно такое странное и жестокое. Катарина Врхель была одним из самых принципиальных судей в стране, ее решения по коррупционным делам отправили за решетку десятки влиятельных людей.

– Кто нашел тело?

– Горничная, Мария Новотна. Приходит три раза в неделю. Вчера был не рабочий день, пришла только утром. Сейчас дает показания лейтенанту Филу.

– Я хочу с ней поговорить.

Они спустились в гостиную, где за столом сидела пожилая женщина лет шестидесяти. Глаза красные от слез, руки дрожат, держа чашку чая. Рядом лейтенант Петр Филип записывал показания.

– Госпожа Новотна, – мягко обратился к ней Новак, – понимаю, как вам тяжело, но несколько вопросов помогут нам найти убийцу.

Женщина кивнула, не поднимая глаз.

– Когда вы в последний раз видели судью Врхель живой?

– В понедельник утром. Я убиралась, она собиралась на работу. Очень спешила, сказала, что у нее важное заседание.

– Она выглядела взволнованной? Напуганной?

– Скорее озабоченной. Последние недели она была не такой, как обычно. Задумчивая, часто смотрела в окно, словно кого-то ждала.

– А вчера вечером вы не приходили?

– Нет, вторник – не мой день. Я работаю понедельник, среду и пятницу.

– Судья упоминала о каких-нибудь угрозах? Странных звонках?

Мария помолчала, собираясь с мыслями.

– Месяц назад она попросила поменять замки. Сказала, что потеряла ключи, но я видела – они лежали на комоде в спальне. А две недели назад она установила новую сигнализацию.

Интересно. Значит, судья что-то подозревала.

– Она жила одна?

– Да, после развода пять лет назад. Детей нет, родители умерли. Только работа и дом.

– А друзья? Коллеги, которые могли заходить?

– Иногда приезжал судья Корнел, Рудольф Корнел. Они вместе работали над какими-то делами. И еще адвокат, Павел Фучик. Но в последнее время она ни с кем не встречалась дома.

Новак записал имена. Рудольф Корнел – еще один судья антикоррупционного суда, Павел Фучик – известный адвокат, специализирующийся на экономических преступлениях.

– Госпожа Новотна, вы случайно не видели вот этого символа? – он показал фотографию выжженной метки.

Женщина взглянула и побледнела так, что Новак подумал – сейчас упадет в обморок.

– Откуда у вас это?

– Видели раньше?

– Моя бабушка она рассказывала старые истории. Про черную метку. Говорила, что в войну ее ставили на домах, где жили предатели. К утру эти люди исчезали.

– Что значила эта метка?

– Печать проклятых, – прошептала Мария. – Так бабушка называла. Кого отметят – того уже не спасти.

После ухода свидетельницы Новак вернулся в кабинет жертвы. Ян упаковывал вещественные доказательства, но инспектор попросил его задержаться.

– Что думаешь? – спросил Новак.

– Профессиональная работа. Убийца знал дом, знал привычки жертвы. Возможно, следил за ней какое-то время.

– А этот символ?

– Либо религиозная секта свихнувшихся, либо кто-то хочет нас запутать, используя мистическую символику.

Новак подошел к окну кабинета. Отсюда открывался вид на узкую улочку и парк за ней. Идеальное место для наблюдения. Дом судьи хорошо просматривался со всех сторон.

– А что, если это не случайное убийство? – размышлял он вслух. – Что, если Катарину Врхель убили именно как судью, а символ – это подпись убийцы или предупреждение?

– Предупреждение кому?

– Другим судьям. Другим честным людям в системе.

Зазвонил мобильный телефон Новака. Звонил начальник, полковник Томаш Брандт.

– Матеуш, где ты? Тебя срочно нужно в главном управлении.

– Я на месте преступления. Только начал осмотр.

– Бросай все и приезжай немедленно. У нас проблемы.

– Какие проблемы?

– Полчаса назад убили прокурора Михала Седлачека. С тем же символом на лбу.

Новак почувствовал, как по спине пробежал холодок. Одно убийство можно списать на месть или сведение счетов. Два убийства с одинаковой подписью – это уже система.

– Еду, – сказал он и повернулся к Яну. – Упаковывай все как можно быстрее. Боюсь, это только начало.

Через двадцать минут Новак мчался по улицам Братиславы к зданию прокуратуры. В голове крутились фрагменты разговора с горничной. «Печать проклятых». «Кого отметят – того уже не спасти».

Что, если это не просто убийство, а объявление войны? Войны всей судебной системе страны?

У здания прокуратуры его встретил хаос. Полицейские машины, скорая помощь, журналисты за оградительными лентами. Прокурор Михал Седлачек был найден в своем кабинете на шестом этаже. Та же картина – один точный удар в сердце и выжженный символ на лбу.

– Кто нашел? – спросил Новак у коллеги.

– Секретарь утром. Седлачек задержался на работе допоздна, как обычно. Охранник видел, как он уходил около полуночи, но, видимо, потом вернулся.

– Или его заставили вернуться.

Новак поднялся в кабинет прокурора. Михал Седлачек, пятьдесят пять лет, был одним из самых принципиальных обвинителей в стране. Его дела против коррупционеров и организованной преступности стали легендарными.

И теперь он лежал за своим рабочим столом с той же черной меткой на лбу.

– Под телом нашли еще одну монету, – сообщил эксперт-криминалист. – Точно такую же.

– Компьютер?

– Жесткий диск уничтожен. Профессионально, как у судьи.

Новак осмотрел кабинет. Здесь убийца не искал никаких книг – все было аккуратно, только жертва и монета. Словно убийца оставил визитную карточку.

Зазвонил телефон. Звонил Ян с места первого убийства.

– Матеуш, у меня для тебя плохие новости. Марита из музея опознала символ. Это печать средневекового ордена «Седьмая печать». Они были как бы это сказать средневековыми наемными убийцами.

– Что значит «были»?

– Орден исчез в пятнадцатом веке. Официально. Но Марита говорит, что существуют легенды о его возрождении в двадцатом веке.

– Легенды?

– Во время Второй мировой войны кто-то использовал этот символ, помечая дома коллаборационистов и предателей. А потом, в девяностые, подобные метки находили на телах убитых мафиози в Сицилии.

Новак почувствовал, как картина начинает проясняться, но от этого становится только страшнее.

– Ян, проверь все дела, которые вели Врхель и Седлачек за последние два года. Найди пересечения.

– Уже начал. Но есть проблема – они вели много совместных дел против организованной преступности.

– Сколько людей они посадили?

– Точно не скажу, но больше сотни. И это только те, кого суд признал виновными.

Новак повесил трубку и посмотрел на тело прокурора. Два убийства за одну ночь, одна и та же подпись. Это не месть конкретного преступника – это объявление войны.

Войны против всех, кто стоит на пути организованной преступности.

Он достал блокнот и начал составлять список. Судьи антикоррупционного суда, прокуроры, следователи – все, кто мог стать следующей мишенью. Список получался длинным.

Слишком длинным.

«Печать проклятых», – вспомнил он слова горничной. Кого-то уже пометили к смерти. Но кого именно?

И главное – успеет ли он остановить убийц, прежде чем они выполнят все свои планы?

Новак посмотрел на монету в руках эксперта. Темный металл, древние символы, фигура в капюшоне с мечом. Словно послание из прошлого, напоминание о том, что некоторые формы зла бессмертны.

Они только меняют лица и методы, но суть остается неизменной.

Война началась.

Глава 2: Тени прошлого.

Штаб-квартира полиции Братиславы гудела как потревоженный улей. За три часа, прошедших с момента обнаружения второго тела, к расследованию подключились все доступные силы. Новак сидел в конференц-зале перед двумя досками, на которых размещались фотографии с места преступления, схемы и временные линии.

Полковник Томаш Брандт, седой мужчина лет пятидесяти с проницательными глазами, стоял у окна и курил, несмотря на запрет курения в здании.

– Итак, что мы имеем? – обратился он к собравшимся.

– Два убийства с интервалом в несколько часов, – начал Новак. – Судья Катарина Врхель и прокурор Михал Седлачек. Оба убиты профессионально, одним ударом в сердце. На лбу каждой жертвы выжжен символ древнего ордена «Седьмая печать».

– Что это за орден? – спросила лейтенант Ева Махачкова, специалист по организованной преступности.

– По данным историков, средневековая организация наемных убийц, – ответил Новак. – Исчезла в пятнадцатом веке, но символ всплывал в двадцатом веке во время войны и в девяностые в Италии.

– Копикет? – предположил детектив Штефан Дуришин.

– Возможно. Но слишком много совпадений. Профессионализм исполнения, идентичные монеты, одинаковая символика.

Брандт затушил сигарету о подоконник.

– Мотив?

– Пока не ясен. Но есть предположение. – Новак подошел к доске с фотографиями жертв. – Врхель и Седлачек работали в тандеме над самыми громкими коррупционными делами последних лет. Возможно, кто-то решил их устранить.

– Списки дел уже запросили?

– Ян работает с архивами. Но предварительные данные говорят о десятках совместных дел.

В этот момент в зал вошел Ян Кратохвил с толстой папкой под мышкой.

– Принес что просили, – сказал он, выкладывая документы на стол. – Полная выписка дел Врхель и Седлачека за последние три года.

Новак открыл папку. Первое, что бросилось в глаза, – количество. Больше восьмидесяти уголовных дел, сотни обвинительных заключений.

– Начнем с самых громких, – предложил он. – Какие дела могли стоить кому-то миллионы?

Ян достал несколько файлов.

– «Дело Золотого моста» – коррупция при строительстве инфраструктурных объектов. Врхель приговорила к восьми годам заключения строительного магната Владислава Черны.

Новак знал это имя. Черны был одним из богатейших людей страны до ареста.

– Когда его освободили?

– Три месяца назад. Досрочно, за хорошее поведение.

Интересно. Слишком удачное совпадение по времени.

– Дальше?

– «Дело об отмывании денег через казино». Седлачек добился осуждения Марека Новотного и всей его группировки. Двенадцать человек получили от пяти до пятнадцати лет.

– Кто-нибудь из них уже на свободе?

– Новотный – нет, сидит еще четыре года. Но трое из его людей освободились в этом году.

Новак записал имена. Франтишек Поладек, Иван Корень, Мирослав Свобода. Все трое – профессиональные преступники с длинной историей.

– Есть еще одно дело, – продолжил Ян. – Самое резонансное. «Дело о коррупции в правительстве». Врхель и Седлачек работали над ним два года.

– Кого посадили?

– Заместителя министра внутренних дел Ладислава Крала, двух депутатов парламента, трех генералов полиции и больше двадцати чиновников среднего звена.

Новак помнил этот скандал. Он потряс всю страну, привел к отставке правительства.

– Краль еще сидит?

– Нет, вышел полгода назад. Но там есть нюанс.

– Какой?

– У Краля есть брат. Томаш Краль, бывший офицер спецназа. После скандала с братом он исчез. Одни говорят, что уехал за границу, другие – что стал наемником.

Вот это уже интересно. Бывший спецназовец с мотивом мести и навыками для профессионального убийства.

– Есть его фото?

Ян достал файл. На фотографии – мужчина лет сорока пяти, атлетичного сложения, с жесткими чертами лица и холодными глазами.

– Последний раз его видели восемь месяцев назад в Праге, – сообщил Ян. – После этого след теряется.

– Пробей по всем базам, – приказал Новак. – Гостиницы, аренда автомобилей, пересечение границ.

– Уже делаю.

Брандт подошел к доске и изучил фотографии.

– А что, если это не месть конкретных людей, а заказ? – предположил он. – Кто-то нанял профессионалов, чтобы устранить неподкупных судей.

– Тогда список жертв может быть намного длиннее, – мрачно заметил Новак.

Зазвонил телефон Брандта. Он ответил и через минуту положил трубку с каменным выражением лица.

– Плохие новости. Полчаса назад в своем доме найден мертвым судья Рудольф Корнел. С тем же символом на лбу.

В зале повисла тишина. Три убийства за сутки – это уже не случайность.

– Корнел работал с Врхель? – спросил Новак, хотя уже знал ответ.

– Они были коллегами в антикоррупционном суде, – подтвердил Ян. – Вместе вели несколько крупных дел.

– Значит, убийца методично уничтожает определенную группу людей, – констатировал Брандт. – Нужен список всех, кто может стать следующей мишенью.

Новак уже думал об этом. Судьи антикоррупционного суда, прокуроры, специализирующиеся на экономических преступлениях, следователи по особо важным делам.

– Ева, – обратился он к лейтенанту Махачковой, – составь список всех работников судебной системы, которые участвовали в громких коррупционных делах за последние пять лет.

– Это больше сотни человек.

– Значит, больше сотни человек нуждаются в охране.

Брандт покачал головой.

– У нас нет ресурсов охранять сотню человек. Нужно сузить список до самых вероятных мишеней.

– Как определить, кто в приоритете?

– По важности дел, которые они вели, – предположила Махачкова. – Чем громче скандал, тем больше мотив для мести.

Новак подошел к окну. Внизу, на площади перед зданием полиции, собралась толпа журналистов. Новость о тройном убийстве уже просочилась в СМИ.

– Нам нужно найти закономерность, – сказал он. – Врхель, Седлачек, Корнел. Что общего в их биографиях, кроме работы?

– Все трое были неподкупными, – ответил Ян. – Никто из них никогда не был замечен в связях с криминалом.

– Все работали над делами организованной преступности.

– И все получали угрозы, – добавила Махачкова. – Я проверила их личные дела. За последние два года каждый из них обращался в полицию по поводу анонимных угроз.

Новак резко обернулся.

– Что за угрозы?

– Стандартные. Телефонные звонки, письма без подписи, угрозы семьям.

– А семьи где?

– У Врхель семьи не было. Корнел был разведен, дети живут с матерью в Австрии. Седлачек.

Махачкова замолчала, проверяя записи.

– У Седлачека жена и взрослая дочь. Они живут в том же доме, что и он.

– Черт! – выругался Новак. – Они дома?

– Не знаю, сейчас проверю.

Она схватилась за телефон, но тот зазвонил раньше, чем она успела набрать номер.

– Лейтенант Махачкова слушает Что?! Когда?! Мы выезжаем!

Она повесила трубку, побледнев.

– Жену и дочь прокурора Седлачека нашли в их доме. Мертвые. С теми же символами на лбах.

Новак почувствовал, как кровь стынет в жилах. Убийцы не ограничились работниками юстиции – они добрались до семей.

– Выезжаем немедленно, – приказал Брандт. – Всем составом.

Дом семьи Седлачек находился в престижном районе на окраине Братиславы. Двухэтажный особняк с ухоженным садом выглядел как картинка из журнала о недвижимости. Но полицейские машины и мигающие маячки разрушали идиллию.

Жена прокурора, Алжбета Седлачкова, пятьдесят лет, лежала в гостиной. Дочь, Катарина, двадцать пять лет, – в своей комнате на втором этаже. Обе убиты тем же способом – точный удар в сердце. На лбах – выжженная семиконечная звезда.

– Это сообщение, – сказал Новак, рассматривая место преступления. – Убийца показывает, что может добраться до всех.

– Под телами тоже монеты? – спросил Брандт.

– Да, – подтвердил эксперт-криминалист. – Точно такие же.

Новак поднялся в кабинет прокурора на втором этаже. Здесь убийца тоже поработал с компьютером – жесткий диск уничтожен. Но в отличие от предыдущих мест, здесь был беспорядок. Папки разбросаны, ящики стола открыты.

– Искал что-то конкретное, – констатировал он.

– Или хотел создать впечатление поиска, – возразил Ян. – Может, это отвлекающий маневр.

Новак осмотрел разбросанные документы. Большинство – рабочие бумаги, служебная переписка. Но один файл привлек его внимание.

– «Операция Седьмая печать», – прочитал он название. – Черт, вот оно!

Он открыл папку. Внутри – фотографии, схемы, список имен. В центре внимания – тот самый символ семиконечной звезды.

– Седлачек расследовал возрождение ордена, – понял Новак. – Он знал, что «Седьмая печать» вернулась.

Документы были датированы последними тремя месяцами. Седлачек собирал информацию о серии странных убийств в Европе – Италии, Франции, Германии. Всех жертв объединяло одно: они боролись с организованной преступностью.

– Посмотри сюда, – Ян указал на список в конце папки. – «Потенциальные мишени в Словакии».

В списке было двенадцать имен. Катарина Врхель – первая. Михал Седлачек – второй. Рудольф Корнел – третий.

Все трое уже мертвы.

– Кто следующий? – спросил Брандт, читая через плечо.

– Судья Даниэла Горжинекова, – прочитал Новак. – Председатель апелляционного суда.

– Где она сейчас?

– Сейчас узнаем, – Новак схватился за телефон.

Горжинекова не отвечала ни на рабочий, ни на личный номер. Новак связался с секретарем.

– Судья Горжинекова сегодня не пришла на работу, – сообщила секретарь. – Сказала, что плохо себя чувствует.

– Адрес!

– Улица Гвездослава, дом 15.

– Туда! – крикнул Новак, выбегая из дома.

Они мчались по улицам Братиславы с включенными сиренами. Новак молился, чтобы не опоздать. Даниэла Горжинекова была одним из самых уважаемых судей в стране, ее решения по коррупционным делам стали прецедентными.

Дом 15 по улице Гвездослава – старинное здание в историческом центре, переделанное в элитные квартиры. Квартира судьи – на четвертом этаже.

Дверь была открыта.

Новак первым вошел в квартиру, держа пистолет наготове. В гостиной на полу лежала женщина лет пятидесяти пяти с седыми волосами. Жива, но без сознания.

– Скорую! – крикнул он. – Быстро!

Брандт и Ян обыскали квартиру. Никого больше не было.

– На лбу нет метки, – констатировал Новак, осматривая женщину. – Возможно, мы успели.

Горжинекова пришла в сознание в машине скорой помощи.

– Что случилось? – спросила она слабым голосом.

– Вы в безопасности, – успокоил Новак. – Расскажите, что помните.

– Я была дома зазвонил домофон. Сказали, что доставка цветов. Я открыла дверь и там был мужчина в черном. Он что-то спрыснул мне в лицо, и я потеряла сознание.

– Как он выглядел?

– Среднего роста, атлетический. Лицо не видела – была маска.

– Говорил что-нибудь?

Горжинекова помолчала, вспоминая.

– Да он сказал: «Передайте полиции – печать уже поставлена. Остальные умрут в свой час».

Новак переглянулся с Брандтом. Значит, убийца решил оставить судью живой, чтобы передать сообщение.

– Что это значит – печать поставлена? – спросил Брандт.

– Не знаю, – ответила Горжинекова. – Но он оставил это.

Она протянула маленький предмет. Очередная монета с символом семиконечной звезды.

Новак взял монету и почувствовал странное тепло, исходящее от металла. На этой монете была другая надпись – не на латыни, как на предыдущих, а на старославянском.

– Что здесь написано? – спросил он у Брандта, который знал несколько древних языков.

Брандт внимательно изучил надпись.

– «Семь смертей для семи грехов», – перевел он. – И дата – сегодняшнее число.

– Семь смертей, – повторил Новак. – Трое уже мертвы, плюс жена и дочь Седлачека – пятеро. Значит, еще двое должны умереть.

– Или это отсчет с нуля, – мрачно заметил Ян. – И впереди семь новых жертв.

Новак посмотрел в окно машины скорой помощи. Вечерняя Братислава выглядела мирно и спокойно. Но где-то в этом городе скрывался убийца, вооруженный списком имен и древней символикой.

Глава 3: Паутина раскрывается.

Ночь выдалась долгой. Новак не сомкнул глаз, изучая материалы дела Седлачека об «Операции Седьмая печать». С каждой страницей картина становилась все более пугающей. То, что казалось местным преступлением, оказывалось частью масштабного европейского заговора.

Рассвет застал его за рабочим столом в кабинете, окруженного стопками документов и фотографий. Кофе давно остыл, пепельница переполнилась окурками. Ян Кратохвил появился в дверях с новыми материалами под мышкой.

– Не спал? – спросил он, оценивая внешний вид друга.

– Некогда было. Что принес?

– Результаты экспертизы монет и данные из Интерпола. – Ян присел на край стола. – Приготовься к сюрпризам.

Новак отложил папку и посмотрел на друга.

– Валяй.

– Монеты отлиты из сплава, которого не существовало до девятнадцатого века. Но при этом на них следы искусственного старения, как будто их специально делали под антиквариат.

– Подделки?

– Скорее имитации. Кто-то воссоздал средневековые символы, используя современные технологии.

Интересно. Значит, «Седьмая печать» – это не древний орден, а его современная версия, стилизованная под историческую организацию.

– А что Интерпол?

Ян открыл вторую папку.

– За последние два года в Европе зафиксировано тринадцать убийств с аналогичной символикой. Италия – четыре случая, Франция – три, Германия – два, Австрия – два, Чехия – один, и теперь Словакия.