Последняя Звезда
- -
- 100%
- +
«Мы покажем тебе три вещи, – продолжила Лиара. – Три истины, которые ты должна понять, прежде чем войдёшь в Отражение».
«Первая истина, – сказал Тавис, – это то, что ты не одна. Даже когда ты будешь там, в самой глубокой тьме, ты не будешь одна. Потому что всё связано. Каждая жизнь, каждая мысль, каждое дыхание – всё это нити одной паутины».
«Вторая истина, – продолжил Орен, – это то, что страх – не враг. Страх – это учитель. Он показывает, что важно. Что ты не хочешь потерять. Не борись со страхом. Слушай его».
«Третья истина, – закончила Лиара, – это то, что смерть – не конец. Смерть – это просто переход. Другая сторона той же двери. Если ты примешь это, ты станешь свободной».
Илина слушала, стараясь запомнить каждое слово. Но слова были не главным. Главным было то, что начало происходить с ней.
Она почувствовала, как что-то открывается внутри неё. Как будто дверь, которая всегда была закрыта, внезапно распахнулась. И из этой двери хлынул свет.
Нет, не свет. Сила.
Она увидела всё.
Увидела мир не как набор отдельных вещей, а как единое целое. Увидела нити, которые связывают всё живое – растения, животных, людей, камни, воду, воздух. Увидела, как эти нити пульсируют, вибрируют, поют.
Увидела своё место в этой паутине. Маленькое, незначительное, но необходимое. Потому что если удалить хотя бы одну нить, вся паутина ослабнет.
Увидела Отражение – далёкое, огромное, голодное. Но теперь она понимала его. Оно было не злом. Оно было болью. Болью мира, который забыл, как быть целым.
И она увидела путь. Неясный, туманный, но существующий. Путь, который вёл в самое сердце Отражения. Путь, который должна пройти только она.
Илина открыла глаза. Жрецы смотрели на неё.
«Ты увидела», – это не был вопрос.
«Да», – прошептала Илина. Голос почти не слушался.
Орен протянул ей руку, помогая встать.
«Теперь начнётся настоящее обучение, – сказал он. – Ты будешь жить здесь. Будешь учиться у каждого из нас. У меня ты научишься силе – не физической силе, а силе воли, силе духа. У Лиары ты научишься состраданию – не сентиментальной жалости, а глубокому пониманию чужой боли. У Тависа ты научишься проходить между мирами».
«Сколько времени?» – спросила Илина.
«Столько, сколько нужно, – ответила Лиара. – Может быть, день. Может быть, год. Здесь время течёт иначе. Когда ты будешь готова, ты узнаешь».
Тавис подошёл ближе. Его прозрачные пальцы коснулись её лба, и Илина почувствовала холод, который был не неприятным, а освежающим.
«Спи, – сказал он. – Твоё тело устало, хотя ты этого не чувствуешь. Спи, и пусть то, что ты увидела, укоренится в тебе».
Илина хотела возразить, сказать, что не устала, что готова начать прямо сейчас. Но веки стали тяжёлыми, и она почувствовала, как опускается на что-то мягкое и тёплое.
Последнее, что она услышала перед тем, как погрузиться в сон, был голос Орена:
«Не бойся, Илина. Ты сильнее, чем думаешь. Сильнее, чем думает кто-либо».
И она спала.
Ей снился мир, который был целым. Мир, в котором свет и тьма танцевали вместе, не борясь, не конфликтуя, а просто существуя рядом. Мир, где жизнь и смерть были двумя сторонами одной монеты, вращающейся в воздухе.
Глава 7. Испытание Боли.
Илина проснулась от холода.
Не от обычного холода, который можно прогнать, укрывшись потеплее или подойдя к огню. Это был холод внутренний, идущий откуда-то из глубины костей, из того места, где живёт память о первом дыхании и последнем вздохе.
Она открыла глаза и обнаружила, что лежит не на возвышении, где уснула, а на холодном каменном полу в другой комнате. Комната была маленькой, почти пустой, если не считать чаши с водой в углу и узкой щели в потолке, через которую пробивался слабый свет.
«Встань».
Голос принадлежал Лиаре. Жрица стояла у стены, её белые волосы были заплетены в сложную косу, а на лице не было ни тени улыбки, которую Илина помнила.
Илина поднялась, чувствуя, как каждая мышца протестует против движения. Она не помнила, чтобы была так измотана. Словно её тело прошло через что-то, чего не помнил разум.
«Ты спала три дня, – сказала Лиара. – Твоё сознание путешествовало, пока твоё тело отдыхало. Теперь пришло время первого урока».
«Какого урока?».
Лиара подошла ближе, и Илина увидела, что в её руках была тонкая серебряная игла, длиной с палец.
«Урока боли».
Илина инстинктивно отступила.
«Я не хочу».
«То, что ты хочешь, не имеет значения, – перебила Лиара, и в её голосе не было жестокости, только абсолютная уверенность. – Когда ты войдёшь в Отражение, оно будет причинять тебе боль. Не физическую – хотя и физическую тоже, – но боль концептуальную. Боль осознания того, что ты не вписываешься туда, что каждая секунда твоего пребывания там – это борьба между бытием и небытием. Если ты не научишься понимать боль, не научишься говорить на её языке, она уничтожит тебя».
Лиара протянула иглу.
«Возьми».
Илина взяла иглу дрожащими пальцами. Она была холодной и лёгкой, почти невесомой.
«Сейчас ты проколешь свою ладонь, – сказала Лиара спокойно, как будто просила передать соль за обедом. – Медленно. Очень медленно. И всё это время ты будешь наблюдать за болью. Не пытаться убежать от неё, не пытаться её подавить. Просто наблюдать».
«Это безумие», – прошептала Илина.
«Это необходимость».
Илина смотрела на иглу, потом на свою ладонь. Кожа была бледной в тусклом свете. Она видела линии, которые пересекали её ладонь – линии жизни, линии судьбы, как говорила её мать.
«Я не могу», – сказала она.
«Можешь. Ты уже делала более трудные вещи. Ты оставила свой дом. Ты прошла через Пустошь. Ты увидела Архив. Это просто ещё один шаг».
Илина закрыла глаза. Глубоко вдохнула. И приложила кончик иглы к центру ладони.
«Открой глаза, – велела Лиара. – Ты должна видеть».
Илина открыла глаза. Начала давить.
Боль пришла не сразу. Сначала было просто давление, потом лёгкое покалывание. Потом – острое, жгучее ощущение, как будто в её ладонь ткнули раскалённым железом.
Она вскрикнула, роняя иглу.
«Подними, – сказала Лиара. – И продолжай».
«Я не могу!».
«Можешь».
В голосе Лиары не было сострадания, но не было и жестокости. Была только твёрдость того, кто знает, что должно быть сделано, и не позволит эмоциям встать на пути.
Илина подняла иглу. Руки дрожали так сильно, что она едва могла удержать её. На ладони была маленькая красная точка, из которой выступила капля крови.
«Снова, – сказала Лиара. – Но теперь не убегай от боли. Войди в неё. Посмотри, что она тебе говорит».
Илина приложила иглу к той же точке. Закусила губу. И начала давить.
Боль вернулась, острая и яркая. Но на этот раз Илина не отстранилась от неё. Она сфокусировалась на ней, как учил её Сайден фокусироваться на своём видении в темноте.
И вдруг боль изменилась.
Она всё ещё была болью, но теперь у неё была структура. Форма. Это было не просто ощущение – это было сообщение. Её тело говорило ей: «Здесь повреждение. Здесь нарушена целостность. Здесь нужна осторожность».
«Хорошо, – сказала Лиара. – Ты начинаешь понимать. Боль – это не наказание. Это информация. Это способ, которым материя говорит с сознанием. Каждый нерв – это телеграфный провод. Каждая боль – это сообщение».
Илина вытащила иглу. Её ладонь пульсировала, но это уже не было невыносимым. Это было просто ощущением.
«Теперь другая рука», – сказала Лиара.
Они продолжали несколько часов. Илина колола свои ладони, пальцы, руки. Каждый раз боль была немного другой – острее или тупее, жгучей или холодной. И каждый раз Лиара заставляла её останавливаться и слушать, что говорит боль.
К концу урока Илина была покрыта мелкими проколами, и её кожа горела. Но что-то изменилось в том, как она воспринимала боль. Она больше не была врагом. Она была просто частью опыта.
«Достаточно на сегодня, – сказала Лиара наконец. – Пойдём».
Они вышли из комнаты и прошли по длинному коридору, стены которого были покрыты светящимся мхом. Илина заметила, что идти стало легче – боль в руках присутствовала, но не мешала двигаться.
Лиара привела её к небольшому бассейну с водой, который парил в воздухе. Вода была чистой и прозрачной, и в ней отражался свет мха.
«Опусти руки в воду», – сказала Лиара.
Илина опустила руки, ожидая, что холод причинит ещё больше боли. Но вода была тёплой, почти горячей, и боль начала отступать. Она смотрела, как маленькие проколы затягиваются прямо на глазах, как будто их никогда не было.
«Это вода из источника Жизни, – объяснила Лиара. – Она помнит, какой должна быть плоть. Она возвращает её к исходному состоянию».
Илина вытащила руки. Кожа была чистой, без единого следа.
«Почему тогда мы не использовали её сразу? Зачем было нужно всё это?».
Лиара села на край бассейна, её движения были грациозными, как у танцовщицы.
«Потому что в Отражении не будет целебной воды. Там будет только ты и твоя способность выдерживать. Ты должна научиться жить с болью, не ломаясь под её тяжестью. Это был только первый урок. Будут и другие».
Она посмотрела на Илину долгим взглядом.
«Расскажи мне о своей матери».
Вопрос был настолько неожиданным, что Илина растерялась.
«Что?».
«Твоя мать. Расскажи о ней».
Илина помолчала, собираясь с мыслями.
«Она она была тихой женщиной. После смерти отца она стала ещё тише. Она работала весь день, а по ночам плакала, думая, что я не слышу. Она боялась меня, я думаю. Боялась моего дара. Но любила. Любила так, как умела».
«Ты скучаешь по ней?».
«Да».
«Это хорошо, – сказала Лиара. – Скучать – значит помнить, что ты живая. Что у тебя есть связи, которые простираются за пределы твоего тела. Когда ты войдёшь в Отражение, оно попытается убедить тебя, что ты одна. Что никто и ничто не имеет значения. Ты должна помнить свою мать. Помнить всех, кого любила. Это будет твоим якорем».
Илина кивнула, чувствуя, как комок подступает к горлу.
Лиара встала.
«Отдыхай. Завтра будет сложнее. Мы будем работать не с физической болью, а с болью эмоциональной. Болью потери, боль одиночества, болью отчаяния. Это будет труднее, чем любая игла».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.