Стражи и предатели

Глава 8. Желание знать.

Нападение в тёмном переулке изменило правила игры. Далия поняла, что архивы и старые дневники – это лишь одна половина правды. Другая половина была живой, она дышала, плела интриги и убивала в коридорах дворца. Прямое столкновение было самоубийством. Ей нужен был другой путь. Путь через людей. Ей нужен был кто-то внутри, кто-то, кто не был частью большой игры, но видел её изнутри. Кто-то достаточно наивный, чтобы говорить, и достаточно наблюдательный, чтобы знать.

Её выбор пал на Клементину Бразза.

Далия видела её на приёме и несколько раз после – тихая, почти незаметная фигура на фоне кричащей роскоши двора. Юная, с большими, доверчивыми глазами, она держалась в стороне от основных придворных группировок, не участвуя ни в сплетнях, ни в заговорах. Но она всё видела. Далия заметила, как Клементина наблюдает за людьми, и в её взгляде не было расчёта – только тихое сочувствие и, возможно, одиночество. Она была идеальным источником, если подойти к ней правильно.

Предлог нашёлся сам собой. Далия знала, что Клементина каждое утро проводит час в Императорских садах, в небольшой оранжерее, где выращивали редкие южные цветы. Это было её маленькое убежище от удушающей атмосферы дворца.

Утром следующего дня Далия тоже пришла в оранжерею. Воздух здесь был тёплым и влажным, напоённым сладкими, экзотическими ароматами. Клементина стояла у куста белоснежных гардений, осторожно касаясь пальцами нежных лепестков. Она была так поглощена своим занятием, что не сразу заметила Далию.

– Простите, я не хотела вас напугать, – тихо сказала Далия.

Клементина вздрогнула и обернулась. В её глазах на мгновение мелькнул испуг, но, узнав Далию, она слабо улыбнулась.

– Ничего страшного. Я просто… задумалась. Они напоминают мне о доме.

– Мне тоже, – искренне ответила Далия, подходя ближе. – У нас в провинции такие растут в каждом саду. Их аромат кажется здесь таким… живым. В отличие от многого другого в Кальдесе.

Это была рискованная фраза, но она попала в цель. В глазах Клементины промелькнуло понимание.

– Вы тоже это чувствуете? – почти шёпотом спросила она. – Будто весь дворец затаил дыхание.

– Я здесь чужая, – вздохнула Далия, изображая растерянность. – Всё это великолепие, этикет, все эти взгляды… Я чувствую себя, как мышь в клетке со львами. Вы так давно здесь, вы, должно быть, привыкли.

Клементина грустно покачала головой.

– К этому невозможно привыкнуть. Можно лишь научиться не показывать страх.

Они помолчали, объединённые этим внезапным, хрупким моментом откровенности. Далия решила ковать железо, пока горячо, но делать это осторожно.

– Особенно тяжело, наверное, Его Величеству, – задумчиво произнесла она, глядя на цветок. – Быть в самом центре всего этого, и при этом… так одиноко. Его недуг, эта маска… Это такая трагедия. Он ведь почти ни с кем не говорит, кроме Совета?

При упоминании императора Клементина заметно напряглась. Она бросила быстрый взгляд на выход из оранжереи, словно боясь, что их могут подслушать.

– Его Величество несёт тяжкое бремя, – произнесла она заученной, официальной фразой. Но её голос дрогнул, и Далия уловила в нём нотки искренней жалости. – Иногда… иногда мне кажется, что маска тяжелее самой короны. Она отнимает не только лицо, но и душу.

Это было оно. Не факт, не доказательство, но нечто гораздо более ценное. Эмоциональное подтверждение. Клементина жалела не грозного правителя, поражённого болезнью. Она жалела актёра, играющего непосильную роль.

– Но он так добр, – вдруг добавила Клементина, и её лицо посветлело. – Недавно он велел устроить праздник для детей-сирот из городского приюта. Мастер Лаурентий организовал целое представление. Вы знаете мастера Лаурентия? Он ставит пьесы для двора. Он единственный, кто умеет приносить в эти стены немного настоящей радости.

Далия замерла. Лаурентий. Скромный придворный актёр, с которым она говорила на приёме. Имя, которое она уже видела в том самом дневнике, найденном в архиве. Ниточка, которую она искала, превращалась в прочную верёвку.

– Да, кажется, я имела честь с ним познакомиться, – как можно более ровным тоном ответила Далия. – Очень… приятный человек.

Она понимала, что большего из Клементины сейчас не вытянуть. Она получила достаточно. Она получила направление для дальнейших поисков и, что не менее важно, нашла в этом холодном мире родственную душу.

– Мне пора, – сказала Далия. – Спасибо вам за беседу. И за цветы.

Когда она уходила, она обернулась. Клементина всё так же стояла у куста гардений, но теперь она не смотрела на цветы. Она смотрела вслед Далии, и в её глазах были не только сочувствие, но и тревога. Она сказала больше, чем хотела, и теперь боялась последствий.

А высоко на галерее, скрытой плющом, стоял человек в неприметном плаще. Один из «теней» Раймунда. Он не слышал разговора, но видел всё: случайную встречу, обмен улыбками, момент доверия. Он видел, как исследовательница из архивов нашла ключ не к документам, а к сердцу придворной дамы.

Глава 9. Заговор в Совете.

Ночь опустилась на Кальдес, скрыв его величие под тёмным бархатным покрывалом. Но в роскошном особняке военного министра Эмилиана Торуса никто не спал. В его кабинете, отделанном тёмным морёным дубом и затянутом густым сигарным дымом, собрался узкий круг тех, кто считал себя будущим Империи. Это были не просто недовольные. Это были заговорщики.

Воздух был тяжёлым от напряжения и невысказанных амбиций. Кроме самого Торуса, здесь присутствовали ещё четверо. Старый, хитрый лорд Валерий, чья семья потеряла влияние при нынешнем дворе и жаждала реванша. Молодой и пылкий генерал Каэль, герой недавней пограничной войны, искренне веривший, что Империи нужна твёрдая рука воина, а не тень в маске. И два богатых провинциальных барона, чьи торговые пути страдали от нерешительной политики Совета и которые готовы были заплатить любую цену за перемены.

– Господа, – начал Торус, обводя собравшихся тяжёлым, властным взглядом. Он не повышал голоса, но каждое его слово падало в тишину, как удар молота. – Мы собрались здесь не для того, чтобы в очередной раз жаловаться на слабость трона. Мы собрались, чтобы положить ей конец.

Он сделал паузу, давая словам впитаться.

– Пятнадцать лет нами правит призрак. Фантом, скрывающий лицо за золотой погремушкой. Пятнадцать лет наша армия не получает должного финансирования. Наши границы уязвимы. Наши враги наглеют. Провинции ропщут. Империя гниёт изнутри, и всё потому, что у неё нет головы!

Генерал Каэль сжал кулаки, его молодое лицо пылало праведным гневом.

– Армия с вами, милорд! Солдаты устали служить тени. Они хотят видеть во главе лидера, которого смогут уважать!

– Не будем торопиться, генерал, – вкрадчиво проговорил лорд Валерий, поглаживая свой перстень с огромным сапфиром. Его глаза-бусинки внимательно следили за Торусом. – Уважение – вещь хрупкая. Речь идёт о государственной измене. И прежде чем поставить на карту наши головы, я хотел бы увидеть больше, чем просто пламенные речи. Что мы будем делать, Эмилиан, когда свергнем этого… призрака? Кто займёт его место? Вы?

Вопрос повис в воздухе, острый, как лезвие гильотины. Все взгляды устремились на Торуса.

Военный министр усмехнулся.

– Вы как всегда проницательны, Валерий. Но думаете слишком узко. Дело не во мне. Дело в порядке. Когда трон опустеет, Совет знати, истинная опора государства, решит, кто достоин его занять. И я уверен, он сделает мудрый выбор. Но чтобы это произошло, нам нужно доказать, что трон уже пуст.

Он подошёл к столу, взял запечатанный свиток и бросил его в центр. Восковая печать личного лекаря императорской семьи треснула.

– Это, господа, копия медицинского заключения пятнадцатилетней давности. Здесь подробно описана скоротечная лёгочная хворь, которая унесла жизнь нашего истинного императора Алессандро III. Болезнь, не оставляющая шансов. Тот, кто сидит сейчас на троне, – самозванец. И у меня есть свидетель в самом близком кругу Раймунда, готовый это подтвердить.

Последняя фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. Иметь своего человека в тайной страже – это был козырь невероятной силы. Даже скептицизм лорда Валерия пошатнулся.

– Каков план? – хрипло спросил один из баронов.

– Терпение, – ответил Торус. – Прямой штурм обречён на провал. Раймунд д'Арамис – цепной пёс, и он слишком умён. Мы будем действовать иначе. Мы раскачаем лодку. Генерал, вы усилите патрули на границах, создадите видимость внешней угрозы. Господа бароны, через ваших людей вы будете распространять слухи в провинциях – о болезни императора, о его нелегитимности, о пустой казне. Валерий, ваша задача – парализовать работу Совета изнутри, блокируя любые разумные инициативы. Мы создадим хаос. Кризис, с которым нынешняя власть не сможет справиться. И когда Империя окажется на краю пропасти, появится тот, кто сможет её спасти.

Он снова обвёл всех взглядом, но теперь в нём не было сомнений. В нём была уверенность хищника, загоняющего жертву.

– Эта юная исследовательница, Версиль… Она слишком близко подобралась к правде. Она может стать той искрой, что подожжёт костёр раньше времени. Или же… она может стать идеальным орудием в наших руках. Но сначала её нужно изолировать. Лишить поддержки. Раймунд взял её под свою негласную опеку. Что ж, тем хуже для него.

Заговорщики расходились поодиночке, растворяясь в ночных улицах Кальдеса, теперь связанные не только общими целями, но и общим преступлением.

Когда последний из них ушёл, Эмилиан Торус остался один. Он подошёл к огромной карте Империи, занимавшей всю стену. На ней Кальдес был отмечен резной фигуркой грифона. Пальцем он указал на маленькую, почти незаметную фигурку пешки, стоявшую рядом.

– Первая пешка должна упасть, – прошептал он в тишину.

Его палец лёг на квартал, где находилась таверна, в которой снимала комнату Далия Версиль.

Глава 10. Первая угроза.

Таверна «Хромой лис» была шумным, пропахшим элем и жареным мясом местом, но комната Далии под самой крышей была её тихим убежищем. Сюда почти не долетали крики гуляк из общего зала. Единственными звуками были завывание ветра в печной трубе и тихий треск свечи, одиноко горевшей на столе.

Далия сидела за столом, и перед ней лежал открытый дневник. Она уже знала его почти наизусть, но каждый раз, перечитывая резкие, злые строки настоящего Алессандро III, она открывала для себя новые грани его тирании. Рядом лежали листы с её собственными заметками: сопоставления дат, анализ подписей на указах, список имён. Лаурентий Серкар. Имя, которое упоминала Клементина. Имя, которое она видела в одном из старых театральных реестров в архиве. «Ведущий актёр Императорской труппы пятнадцать лет назад. Пропал без вести после зимнего сезона».

Всё сходилось. Детали складывались в ужасающую, но логичную картину. Картину величайшего обмана в истории Империи.

Она встала и подошла к маленькому окну, выходившему во внутренний двор. Внизу было темно и тихо. Но чувство беспокойства, не покидавшее её с момента нападения в переулке, обострилось. Ей казалось, что тени во дворе сгущаются, двигаются, принимают человеческие очертания. Она резко задёрнула штору. Паранойя. Последствия постоянного напряжения.

Она решила лечь спать. Завтра будет новый, тяжёлый день. Она аккуратно завернула дневник в ткань и спрятала его в тайник, который сама же оборудовала под расшатанной половицей. Затем задула свечу.

Комнату наполнила темнота. Далия лежала, вслушиваясь в ночные звуки: скрип старых балок, далёкий лай собаки, пьяный смех на улице. И вдруг она услышала другой звук. Тихий, едва различимый щелчок. Звук поворачиваемого в замке ключа. Снаружи.

Она замерла, её сердце пропустило удар. Она села на кровати, напряжённо вглядываясь в темноту. Может, показалось? Но через несколько секунд она почувствовала его. Тонкий, едкий запах гари.

Она бросилась к двери. Дёрнула ручку. Заперто. Её заперли снаружи.

Паника ледяной волной захлестнула её, но лишь на мгновение. Страх сменился холодной, яростной решимостью. Её хотели не просто убить. Её хотели сжечь заживо в этой мышеловке, представив всё как несчастный случай. «Пожар в таверне от опрокинутой свечи. Какая трагедия…».

Дым становился гуще, он уже просачивался из-под двери, щекотал ноздри, вызывая приступы кашля. Времени было мало. Она бросилась к половице, выхватила дневник и засунула его за пазуху. Затем подбежала к окну. Третий этаж. Внизу – каменный двор. Прыгать – верная смерть или, в лучшем случае, переломанные кости.

Дым ел глаза. Дышать становилось всё труднее. Из коридора уже доносился нарастающий треск огня. Она схватила тяжёлый стул и со всей силы ударила им в окно. Стекло разлетелось с оглушительным звоном. В комнату ворвался холодный ночной воздух, принеся с собой короткую передышку. Она высунулась наружу, лихорадочно соображая. Крыша соседнего дома была слишком далеко. Карниз под окном был слишком узким.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.