Вдох на двоих

1. Новая надежда.

Коньки жгли ладони, будто куски льда, вытащенные из морозилки. Вера вжалась спиной в холодную стену раздевалки, пытаясь заглушить гул за дверью – смех, звон коньков, крики тренера. Ещё час назад она стояла на подиуме в родном городке, а теперь её чемодан с потёртыми наклейками выглядел чужим среди мраморных скамеек и хромированных шкафчиков.

– Лебедева? – Дверь распахнулась, впуская волну холода. Женщина в строгом костюме окинула её взглядом от стоптанных кроссовок до вязаной шапки. – Я Светлана Игоревна. Ваш тренер.

Вера кивнула, сглотнув ком в горле. Академия "Олимп" пахла дорогим деревом и средством для льда – запах, от которого кружилась голова.

– Артём Сергеев будет вашим партнёром. – Тренер повела её по коридору, не оборачиваясь. – Не надейтесь на поблажки. Если завтра на тренировке упадёте – дисквалифицирую обоих.

Каток встретил их рёвом музыки и вихрем движений. Десятки фигуристов резали лёд, как стая стремительных птиц. И среди них – он. Высокий, в чёрном трико, с волосами цвета воронова крыла. Артём скользил в одиночестве, выполняя тройной аксель так легко, будто прыжок был делом пустяковым.

– Сергеев! – крикнула Светлана Игоревна.

Он остановился у борта, не запыхавшись. Глаза – серые, бездонные – скользнули по Вере, будто оценивая неисправный механизм.

– Встречайте. Ваша новая напарница.

Артём молча протянул руку. Его пальцы были холоднее льда.

– Говорят, вы с Урала? – спросил он без улыбки. – Там медведи по улицам не ходят?

Вера стиснула зубы:

– Только если вы заблудитесь.

Тренер хлопнула в ладоши:

– Хватит препирательств. На лёд. Программа "Кармен".

Первые аккорды Бизе оглушили Веру. Она рванула вперёд, чувствуя, как дрожат колени. Артём догнал её за два взмаха коньков.

– Не тормози, провинция, – прошипел он на вираже.

Его рука обвила её талию для поддержки. Вера вздрогнула – от прикосновения по спине побежали мурашки. Они понеслись к прыжку, но её нога вдруг подкосилась. Лёд ударил по затылку, выбив воздух из лёгких. Над ней возникло лицо Артёма – брови сдвинуты, губы плотно сжаты.

– Считаете секунды до моего ухода? – выдохнула она, пытаясь встать.

Он не предложил помощи.

– Я считаю, сколько времени вы потратили впустую.

Вечером Вера брела по парку, кутая нос в шарф. Фонари отбрасывали жёлтые круги на снег, а где-то вдали гудели машины. У скамейки у озера она замерла: Артём сидел, уставившись на чёрную полынью. На нём не было куртки, лишь тонкий свитер.

– Замерзнете, – сказала Вера неожиданно для себя.

Он не повернулся:

– Я не мёрзну.

Она села на край скамьи, оставив метр между ними. Молчание висело тяжёлым облаком.

– Почему вы так – начала Вера, но он перебил:

– Почему вы приехали? Здесь все – дети миллионеров или вундеркинды. Вы кто?

– Я умею падать, – ответила она, глядя на звёзды. – И вставать.

Артём наконец посмотрел на неё. В его глазах мелькнуло что-то неуловимое – не насмешка, а усталость?

– Моя прошлая напарница больше не встала, – произнёс он тихо. – После падения.

Лёд треснул под ногой Веры, когда она встала. Она не знала, что сказать.

– Завтра не опаздывайте, – бросил он ей вслед. – Я не люблю ждать.

По дороге в общежитие Вера почувствовала странную тяжесть в груди. Не страх. Не злость. Что-то острое и живое, будто она проглотила осколок льда.

Её комната оказалась каморкой под лестницей. Вера разложила фотографии: родители улыбались с крыльца деревянного дома, младший брат корчил рожицу. На самой потрёпанной – она в семь лет, в первых коньках на три размера больше.

Стук в дверь заставил её вздрогнуть. На пороге стояла рыжая девчонка в пижаме с единорогами.

– Я Полина! – она протянула плитку шоколада. – Соседка. Видела, как ты упала сегодня. Круто!

Вера рассмеялась впервые за день.

– Это комплимент?

– У нас тут падают только новички или гении. – Полина прыгнула на кровать. – Артём Сергеев, например, в прошлом году сломал ключицу, но выиграл чемпионат через месяц.

– Он всегда такой ледяной?

Полина понизила голос:

– После того, как его напарница Соня попала в больницу, он ни с кем не катался. Говорят, это он её толкнул.

Вера вспомнила его пустые глаза у полыньи. Холод проник под кожу глубже, чем на катке.

– Зачем тогда меня поставили с ним?

– Потому что ты – единственная, кто не знал. – Полина махнула рукой. – Сплю. Завтра Диана Мельникова будет тебя тестировать. Она тут королева.

Дверь захлопнулась. Вера прижала ладони к горящим щекам. За окном плыл снег, укутывая академию в белизну. Где-то в этом здании спал парень, который мог быть чьим-то кошмаром. Или сломанным зеркалом.

Она достала потрёпанный блокнот. На первой странице – детская надпись: "Хочу на Олимпиаду". Ниже, взрослым почерком, она вывела: "Выжить в Олимпе". Коньки у двери блестели в темноте, как оружие. Завтра будет война.

2. Первый день, первый вызов.

Звонок резал слух, как нож по стеклу. Вера сбросила одеяло, ударившись коленом о железную ножку кровати. Комната под лестницей поглощала свет – даже утро здесь было серым и липким, как старая жевательная резинка. Она нащупала коньки у двери. Холод металла вернул память вчерашнего вечера: слова Полины об Артёме, о больнице, о толчке.

– Живая? – Полина ворвалась без стука, размахивая клубничным йогуртом. – Диана сегодня утром рыскала, как голодная рысь. Говорит, ты украла её место в паре с Сергеевым.

– Я не просила.

– Здесь ничего не просят, – перебила подруга, сунув йогурт Вере в руки. – Берут. Или тебя сломают.

Столовая встретила их гомоном и запахом дорогого кофе. Хрустальные люстры бросали блики на фарфоровые тарелки. Вера замерла у входа: за столиком у окна Артём пил сок, игнорируя стайку девушек в розовых костюмах. Его взгляд скользнул по ней – пустой, как ледяное поле до тренировки.

– Места для принцесс там, – резкий голос разрезал шум. Диана Мельникова блокировала проход, сверкая безупречным маникюром. Её голубой костюм стоил больше, чем вся одежда Веры. – А ты кто? Обслуживающий персонал?

Смешки за спиной Веры стали горячими иголками под кожей. Она сжала йогурт так, что крышка треснула.

– Я фигуристка. Как ты.

Диана фыркнула, подбирая прядь белоснежных волос:

– Фигуристки не падают на пустом месте. И не тычутся в чужих партнёров.

– Артём не вещь, чтобы его "тыкать".

Тишина упала внезапно. Даже Артём оторвался от стакана. Диана покраснела, как маковый бутон.

– Через неделю ты сбежишь обратно в свою дыру, – прошипела она. – Сворачивай коньки, пока не поздно.

Лёд сегодня казался колючим. Вера скользила за Артёмом, повторяя его движения, но каждый поворот отдавался дрожью в ногах. Тренер Светлана Игоревна не сводила с них глаз, как хищник перед прыжком.

– Сергеев! Лебедева! Вращение синхронно! – кричала она в микрофон. – Вы не метеорологи, чтобы предсказывать ветер! Двигайтесь!

Артём внезапно остановился. Вера едва не врезалась в него.

– Ты боишься, – заявил он без эмоций. – Страх пахнет кислым. Отвлекает.

– Я не.

– Вчера упала. Сегодня дрожишь. Завтра сломаешь нам шею. – Он повернулся к тренеру. – Меняю партнёршу.

Светлана Игоревна медленно подошла, сверля Веру взглядом:

– Падения – часть спорта. Трусость – нет. Хочешь уйти?

Вера ощутила жгучий ком в горле. За стеклом стояла Диана с саркастической улыбкой.

– Нет.

– Тогда лети! – тренер хлопнула в ладоши так, что эхо прокатилось по катку. – Тройной риттбергер! Сейчас!

Музыка грянула маршем. Вера рванула вперёд, забыв про дрожь. В прыжке время замедлилось – она увидела Артёма, замершего у борта, его сжатые кулаки. Лёд встретил её ровно, но боль пронзила щиколотку. Она не упала.

– Сорок процентов твоего страха – глупость, – сказал Артём, проезжая мимо. – Остальное – мой холод. Привыкай.

После тренировки Владислав загородил ей путь у душевых. Высокий, с ирокезом синего цвета, он напоминал взъерошенного попугая.

– Не бери в голову Диану, – он сунул Вере шоколадный батончик. – Она всех новеньких пробует на зуб.

– Почему?

– Боится, что кто-то окажется лучше. – Он понизил голос. – Её папаша купил ей место в сборной. Но если ты вылетишь – Артёма отдадут ей. Мечта с детства.

Вера развернула батончик. Фольга зашелестела громко в тишине коридора.

– Почему Артём против неё?

Владислав засмеялся:

– Он против всех. После Сони – он замолчал, поправляя рюкзак. – Просто держись от Дианы подальше. И не верь слухам.

– Каким?

– Что Артём виноват в том, что Соня теперь в инвалидном кресле. – Он отвернулся. – Иногда лёд ломается без причины.

Телефон звонил пять раз, прежде чем мама подняла трубку. Вера слышала лай их пса Жульки и крик брата: "Мама, суп убежал!"

– Верочка? Как ты? – голос мамы был тёплым, как плед.

– Всё отлично, – Вера сжала мобильник. – Тренировки, хорошая комната.

– А партнёр? Вежливый?

Вера посмотрела в окно. На пустом катке Артём один катался под луной. Его тень прыгала по льду, неестественно длинная и резкая.

– Вежливый, – соврала она. – Как ледник.

– Главное – не простудись, дочка. И ешь хорошо!

После звонка Вера не выдержала – натянула куртку и вышла. Артём не заметил её, уйдя в сложную последовательность прыжков. Он двигался с такой яростью, будто хотел пробить лёд насквозь. Вдруг он замер, уставившись на свои руки. Они светились. Слабо, голубовато, как экран смартфона в темноте.

– Ты что делаешь? – вырвалось у Веры.

Свет погас. Артём повернулся медленно. В его глазах не было удивления – только усталость.

– Уходи.

– Твои руки.

– Галлюцинации от усталости, – он надел перчатки. – Советую спать.

Он ушёл, не оглянувшись. Вера осталась стоять на морозе, растирая ладони. Отпечаток света плавал перед глазами. Галлюцинации? Тогда почему снег под его ногами не таял, а искрился, как разбитое стекло?

Вернувшись в комнату, она открыла блокнот. Рядом с "Выжить в Олимпе" вывела: "Что светится в темноте?". За окном тень Артёма слилась с ночью. Война только начиналась.

3. Лёд и лёд.

Пальцы скользили по шнуркам, будто у них была своя воля, и Вера не сразу поняла, что давно завязала коньки, а руки все еще дергались, повторяя ненужные движения. Она смотрела на отражение в мутном зеркале раздевалки, пытаясь убедить себя, что сегодня все будет иначе. В глазах – тень усталости, на губах – след от зубов, которые она прикусила, чтобы не закричать, когда услышала утренние насмешки в коридоре. Мир за пределами зеркала жил своей жизнью: кто-то громко смеялся, кто-то ругался, кто-то спорил о расписании тренировок и новых костюмах. Вера чувствовала себя лишней деталью в механизме, который вот-вот сломается.

Полина появилась внезапно, как всегда, с пакетом мандаринов и кипой сплетен. Она села рядом, не спрашивая разрешения, и начала чистить фрукт прямо на скамейке, бросая кожуру в урну с поразительной меткостью.

– Сегодня тебе лучше быть осторожнее, – шепнула она, наклоняясь ближе. – Диана с утра в бешенстве. Говорят, она узнала, что ты останешься в паре с Артёмом минимум до первого отбора.

Вера кивнула, не зная, что сказать. Она не хотела быть причиной чужого гнева, но еще меньше хотела возвращаться домой с пустыми руками.

– А Артём? – спросила она, выдыхая мандариновый аромат.

– Как всегда, – Полина пожала плечами. – Сначала молчит, потом исчезает. Вчера его видели на катке после отбоя. Говорят, он тренируется ночью.

Вера вспомнила тот странный свет, который видела на льду. Она не стала делиться этим с Полиной – слишком много вопросов, слишком мало ответов.

В коридоре было душно. Вера пробиралась к катку, стараясь не встречаться взглядом с Дианой, но та заметила её сразу.

– Лебедева! – голос Дианы был звонким, как стеклянный шар. – Ты забыла, что здесь не детский сад?

Вера остановилась, сжав кулаки.

– Я пришла тренироваться.

– Тренироваться? – Диана рассмеялась, и её подруги подхватили смех. – Тренироваться – это для тех, кто умеет кататься. А ты умеешь только падать.

Вера почувствовала, как щеки заливает жар.

– Лучше падать, чем подставлять других.

На секунду в глазах Дианы мелькнуло что-то острое, но она быстро взяла себя в руки.

– Посмотрим, как ты будешь говорить после сегодняшней тренировки.

Вера прошла мимо, не оглядываясь.

На льду было холодно и пусто. Только Артём стоял у борта, рассматривая свои перчатки, будто искал на них ответы на вопросы, которые никто не задавал.

– Ты опоздала, – сказал он, не поворачивая головы.

– Я не опоздала, – Вера встала рядом, чувствуя, как ледяной воздух пробирается под куртку.

– Ты всегда будешь оправдываться?

– А ты всегда будешь обвинять?

Он посмотрел на неё, и в его взгляде не было ни злости, ни презрения – только усталость.

– Пошли, – коротко бросил он. – Начнем с поддержки.

Вера кивнула, пытаясь вспомнить все, чему её учили. Они вышли на середину катка, и Артём поднял её легко, почти не прилагая усилий. В этот момент Вера почувствовала себя невесомой, будто могла летать. Но радость длилась недолго – стоило ей чуть сместить центр тяжести, как он резко опустил её на лёд.

– Ты не слушаешь, – сказал он. – Ты не чувствуешь ритма.

– Я стараюсь.

– Стараться мало. Здесь либо получается, либо нет.

Вера сжала зубы, не позволяя себе расплакаться.

– Давай еще раз.

Они повторяли элемент снова и снова, пока у Веры не заболели руки, а дыхание не стало рваным и горячим. Артём не жаловался, не кричал, но его молчание было тяжелее любого упрека.

Тренер Светлана Игоревна появилась внезапно, как буря.

– Что за цирк на льду? – её голос был громким, как выстрел. – Сергеев, ты ведёшь партнёршу, а не бросаешь мешок с картошкой. Лебедева, ты не тряпка. Покажи спину, подбородок выше.

Вера выпрямилась, чувствуя, как по позвоночнику пробежал ток.

– Еще раз, – приказала тренер.

На этот раз элемент получился почти идеально. Артём не сказал ни слова, но Вера уловила в его взгляде короткую искру одобрения.

После тренировки она с трудом сняла коньки и долго сидела на скамейке, пытаясь отдышаться. К ней подошла Диана, её шаги были мягкими, как у кошки.

– Думаешь, если будешь стараться, тебя примут? – спросила она тихо.

– Я не ради них стараюсь.

– Тогда ради кого? Ради Артёма? Он не твой.

– Я не собираюсь его забирать, – Вера подняла глаза. – Мне просто нужен шанс.

Диана улыбнулась, но в этой улыбке не было тепла.

– Здесь шансы не дают. Их покупают.

Она ушла, оставив после себя запах дорогих духов и ощущение опасности.

Вера вышла на улицу, вдохнула морозный воздух. Снег хрустел под ногами, и на мгновение ей показалось, что она снова дома, где всё проще и честнее. Она вспомнила, как каталась на пруду с братом, как падала и смеялась, не боясь чужого осуждения. Здесь смех был другой – колючий, как снег в лицо.

Вечером в столовой царила суета. Все обсуждали предстоящий отбор, строили планы, делились страхами. Вера сидела в углу, ковыряя вилкой гречку. К ней подсел Владислав, улыбаясь своей фирменной кривой улыбкой.

– Ты сегодня молодец, – сказал он. – Даже тренер удивилась.

– Не уверена, что это что-то значит.

– Значит, – уверенно ответил Владислав. – Здесь уважают только тех, кто не сдается.

Вера посмотрела на него, и впервые за день почувствовала, что не одна.

– Спасибо.

– Не за что. Если что – зови. Я всегда рядом.

Он ушёл, а Вера осталась, глядя на пустую тарелку.

В комнате Полина уже спала, свернувшись калачиком под одеялом. Вера тихо села у окна, разглядывая огни большого города. Она думала о завтрашнем дне, о том, как снова выйдет на лёд, несмотря ни на что. В её душе росло упрямое желание доказать всем – и прежде всего себе – что она достойна быть здесь.

Вера открыла блокнот и вывела аккуратными буквами: "Сегодня я не упала. Завтра – не сдамся".

4. Испытание парой.

Свет за окном был тусклым, как будто город забыл проснуться, и только редкие всполохи фар на мокром асфальте напоминали о том, что жизнь продолжается за пределами академии. Вера не спала почти всю ночь, прислушиваясь к дыханию Полины и к собственным мыслям, которые, казалось, шептали ей на ухо самые неприятные сценарии. Она вспоминала, как Артём поднимал её на льду, как взгляд Дианы прожигал насквозь, и как тренер Светлана Игоревна смотрела на неё, будто решала, стоит ли тратить на неё время. Утро началось с дождя, который барабанил по стеклу, и с короткого сообщения от мамы: "Держись, Верочка. Мы с тобой". Вера перечитала его три раза, прежде чем смогла встать с кровати.

В раздевалке пахло влажной шерстью и пластиком новых сумок. Девчонки переговаривались вполголоса, кто-то обсуждал новые лезвия, кто-то – оценки за контрольную по математике. Вера надела форму, стараясь не ловить на себе взгляды, и быстро спрятала лицо за капюшоном. Она не хотела слушать, как Диана обсуждает её ошибки, не хотела видеть, как Полина кивает в ответ на чьи-то ехидные замечания, не хотела быть здесь вовсе. Но выбора не было. Она пришла раньше обычного, надеясь, что сможет немного потренироваться одна, пока остальные только собираются. Каток был пуст, только свет от ламп отражался в ледяных разводах, и Вера почувствовала, как сердце начинает биться ровнее – здесь, на льду, всё казалось проще, чем в жизни.

Она сделала несколько кругов, стараясь вспомнить, как дышать, когда страх подступает к горлу. Каждый поворот давался с трудом, но с каждым новым движением Вера чувствовала, как напряжение уходит, уступая место упрямой решимости. Она не слышала, как открылась дверь, и только когда звук шагов эхом отразился от борта, обернулась. Артём стоял в проходе, руки в карманах, взгляд сосредоточен на её ногах.

– Ты рано, – сказал он, не приближаясь.

– Я хотела потренироваться, – ответила Вера, не останавливаясь.

– Лучше бы выспалась, – он пожал плечами. – Сегодня будет тяжело.

Вера кивнула, хотя не была уверена, что он говорит именно о тренировке. Она сделала ещё один круг, чувствуя, как Артём наблюдает за каждым её движением. Это было похоже на экзамен, который нельзя провалить, потому что цена – не просто баллы, а место в команде, уважение, шанс остаться.

Когда остальные начали собираться, атмосфера на катке изменилась. Диана появилась с целой свитой – две девочки в одинаковых куртках, которые смеялись над каждой её шуткой, и Владислав, который, казалось, был везде и нигде одновременно. Тренер вошла последней, с папкой под мышкой и выражением лица, которое не предвещало ничего хорошего.

– Сегодня работаем по парам, – объявила она, не глядя на список. – Лебедева, Сергеев – вы первые. Остальные – на разминку.

Вера почувствовала, как ладони вспотели. Она вышла на лёд, стараясь не смотреть на Диану, которая что-то шептала своей подруге на ухо. Артём был спокоен, почти равнодушен, но когда они начали программу, его хватка стала крепче, а движения – точнее.

Первые элементы дались легко, но на поддержке Вера почувствовала, как ноги начинают подкашиваться. Она попыталась сосредоточиться, вспомнить все советы тренера, но в голове крутились только слова Дианы: "Ты не выдержишь". Артём поднял её, и на мгновение Вера ощутила, что действительно может летать. Но стоило ей задуматься о том, что будет дальше, как баланс ушёл, и они оба едва не упали.

– Соберись, – прошипел Артём, едва удержав её.

– Я пытаюсь, – ответила Вера, с трудом сдерживая слёзы.

– Не думай. Двигайся, – он снова поднял её, и на этот раз всё получилось.

Тренер наблюдала за ними, делая пометки в блокноте. Когда программа закончилась, она подошла ближе.

– Лебедева, ты слишком зажата. Сергеев, не тяни партнёршу, она должна чувствовать опору, а не верёвку, – голос её был твёрдым, но в нём не было злости. – Ещё раз.

Они повторили программу, и на этот раз всё прошло лучше. Вера почувствовала, как напряжение уходит, уступая место усталости и странному облегчению. Она знала, что это только начало, но впервые за время пребывания в академии ощутила, что может справиться.

После тренировки Диана подошла к ней в раздевалке. Она улыбалась, но в этой улыбке не было ни капли дружелюбия.

– Думаешь, если сегодня не упала, то уже звезда? – спросила она, опираясь на шкафчик.

– Я просто делаю свою работу, – ответила Вера.

– Тебе не место в паре с Артёмом. Это место должно быть моим, – Диана склонила голову, её волосы блестели в свете лампы. – Ты не выдержишь давления. Здесь не любят чужаков.

– Я не собираюсь уходить, – Вера смотрела ей прямо в глаза.

– Посмотрим, – Диана усмехнулась и ушла, оставив после себя запах дорогих духов и ощущение холода.

Вечером Вера долго не могла уснуть. Она думала о том, что сказала Диана, о том, как Артём смотрел на неё на льду, о том, как тренер впервые не раскричалась, а просто дала совет. Она вспоминала дом, маму, брата, запах пирогов и тёплый свет кухни. Здесь всё было другим – холодным, строгим, но в этом холоде была своя правда.

Полина ворочалась на соседней кровати, иногда что-то бормотала во сне. Вера встала, подошла к окну и долго смотрела на город, который жил своей жизнью, не зная о её страхах и победах. Она открыла блокнот и написала: "Сегодня я не сдалась. Завтра будет новый день".

5. Вечерние откровения.

В коридоре пахло свежей краской и чем-то неуловимо сладким, будто кто-то разлил сироп или забыл в шкафчике апельсин. Вера шла медленно, разглядывая свои кроссовки, и мысленно прокручивала слова, которые так и не решилась сказать ни Диане, ни Артёму. Она чувствовала себя странно: будто внутри поселился кто-то чужой, кто наблюдал за ней со стороны и давал советы, которых она не просила. За окном моросил дождь, и капли стекали по стеклу длинными дорожками, как слёзы, которые Вера не позволяла себе выпустить. Она остановилась у двери зала, прислушалась к гулу голосов и вошла, стараясь не привлекать внимания. Внутри было шумно: кто-то спорил о новых элементах, кто-то смеялся над мемами в телефоне, кто-то просто сидел, уткнувшись в чашку с чаем. Артём стоял у окна, скрестив руки на груди, и смотрел куда-то вдаль, будто искал в сером небе ответ на вопрос, который не решался задать вслух.

Вера подошла ближе, не зная, что сказать, но он заговорил первым.

– Ты сегодня не опоздала.

– Я стараюсь.

– Стараться – это хорошо, – он посмотрел на неё, и в его взгляде не было ни насмешки, ни усталости, только спокойствие, которое почему-то раздражало.

– Ты всегда такой спокойный?

– Нет, – он отвернулся, – просто научился не показывать, когда внутри всё горит.

Вера кивнула, хотя не была уверена, что поняла его.

– Сегодня будет что-то особенное?

– Сегодня будем кататься до изнеможения, – он усмехнулся едва заметно, – тренер сказала, что если не покажем прогресс, нас могут разлучить.

Вера почувствовала, как холодок пробежал по спине.

– Я не хочу менять партнёра.

– Я тоже.

Они молча вышли на лёд, и Вера впервые за долгое время почувствовала, что не одна в этом бою.

Тренировка началась с обычной разминки, но Светлана Игоревна была сегодня особенно требовательна. Она ходила вдоль борта, делала пометки в блокноте и время от времени бросала короткие замечания, которые резали больнее, чем падение на лёд.

– Лебедева, выше подбородок!

– Сергеев, не тащи её за собой, она не мешок!

Вера старалась не обращать внимания на чужие взгляды, но чувствовала, как Диана наблюдает за каждым её движением. В какой-то момент Диана прошла мимо, бросив тихо.

– Не думай, что если сегодня не упадёшь, то завтра не вылетишь.

Вера сжала кулаки, но промолчала. Она знала, что любая вспышка – это слабость, которую здесь не прощают.

Поддержка получилась с третьего раза. Артём поднял её так легко, что на секунду Вера забыла обо всём – только воздух, только лёд под ногами, только музыка в ушах. Она почувствовала, как сердце бьётся быстрее, и впервые за долгое время ей захотелось улыбнуться.

– Вот так, – сказал Артём, когда они остановились, – теперь ты летишь.

– Спасибо.

– Не мне, себе.

Тренер кивнула, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение.

После тренировки Вера долго сидела в раздевалке, разглядывая свои руки. На ладонях появились мозоли, а на запястье – тонкая красная полоска от шнурка.

– Ты молодец сегодня, – Полина села рядом, протянула бутылку воды.