Живой груз

Глава 4.

Царапающий звук повторился, на этот раз громче и настойчивее. Он был реальным.

Лиам отшатнулся от контейнера, словно тот был раскалённым. Его разум отказывался принять услышанное. Внутри герметичного крио-саркофага, замороженного до температуры, при которой атомы почти прекращают своё движение, что-то было живым. И оно пыталось выбраться.

Все его профессиональные инстинкты, все правила, выученные за годы рискованных перевозок, кричали в один голос: «Не твоё дело. Игнорируй. Вези груз из точки А в точку Б и получи свои деньги». Это было золотое правило, которое не раз спасало ему жизнь. Любопытство в его профессии было смертным грехом.

Он отошёл в другой конец коллектора, сел на холодный бетон и попытался привести мысли в порядок. Может, это технический сбой? Какая-нибудь система внутри контейнера вышла из строя и издаёт эти звуки? Но царапанье было слишком органическим. Непохожим на скрежет механизма.

Он снова вспомнил колеблющуюся цифру температуры. Это было ненормально. Стабильность – ключ к криоконсервации. Любое колебание означает, что внутри происходит некий процесс, выделяющий или поглощающий энергию. Процесс, которого не должно быть.

И снова звук. Теперь он изменился. Это было уже не царапанье, а серия коротких, ритмичных ударов. Тук тук тук Пауза. И снова. Тук тук тук.

Это был сигнал.

Кто-то или *что-то* внутри подавало сигнал бедствия. Осознанный, целенаправленный сигнал.

Лиам вскочил на ноги. Холодный пот прошиб его спину. Это меняло всё. Он вёз не просто «биологический образец». Он вёз пленника. Живое, разумное существо, запертое в ледяной могиле. И это существо знало, что снаружи кто-то есть. Оно его слышало.

В голове пронеслись события последних часов: абсурдный гонорар, сверхсекретный канал связи, технология маскировки, обманувшая сканеры «Aeterna», и яростная погоня. Корпорация охотилась не за вещью. Она охотилась за кем-то.

Проклятый «Оракул». Он подсунул ему не просто опасный груз. Он сделал его тюремщиком.

Лиам подошёл к «Страннику» и достал из бокового отсека флягу с водой. Сделал несколько больших глотков, пытаясь унять дрожь в руках. Пятьсот тысяч кредитов. Новая жизнь. Свобода. Всё это было на одной чаше весов. На другой – стук из ледяного гроба и простая истина: он не мог быть тем, кто везёт живое существо на верную смерть или, что ещё хуже, на опыты в лабораторию. Он был контрабандистом, нарушителем закона, но не палачом. У него были свои принципы, пусть и немногочисленные.

«Контейнер не вскрывать ни при каких обстоятельствах».

Эта фраза, произнесённая бесстрастным синтезированным голосом, эхом отдавалась в его сознании. Нарушение приведёт к аннулированию контракта и активации протокола «Ликвидация». Он потеряет деньги и, скорее всего, жизнь. Контейнер, машина и он сам превратятся в облако перегретой плазмы.

Но стук не прекращался. Он стал слабее, отчаяннее. Будто у того, кто был внутри, заканчивались силы.

Лиам ударил кулаком по бронированному борту «Странника». Выбор был чудовищным. С одной стороны – почти гарантированная смерть от протокола «Ликвидация». С другой – неминуемая гибель от рук «Aeterna», которые уже прочёсывали всю округу в его поисках. У него не было времени на раздумья. Прятаться в этом коллекторе вечно он не мог.

Он принял решение в тот самый момент, когда стук прекратился. Тишина, наступившая после, была оглушительной и страшной. Она означала, что он опоздал. Что существо внутри сдалось или умерло.

Нет. Он не позволит этому случиться.

– К чёрту деньги, – прошептал он в гулкую тишину коллектора. – К чёрту «Оракула».

Он должен был знать. Знать, кого или что он вёз. Знать, за что рискует своей головой.

Лиам открыл инструментальный отсек в задней части «Странника». Среди набора гаечных ключей, сварочного аппарата и мотков кабеля лежал его самый весомый аргумент в спорах с реальностью – портативный плазменный резак «Вулкан-3». Промышленный инструмент, способный прожечь метровую стальную балку. Против композитной брони контейнера он должен был сработать.

Он вытащил тяжёлый аппарат и подключил его к силовому выводу генератора «Странника». Резак загудел, набирая мощность.

Лиам обошёл контейнер, ища самое уязвимое место. Швов не было. Вся поверхность казалась монолитной. Но он заметил тонкую линию, идущую по периметру верхней крышки. Скорее всего, это был технологический стык, заваренный на молекулярном уровне. Если резать, то здесь.

Он взвесил резак в руке, приготовился. Это был шаг в неизвестность. Рубикон, после которого дороги назад не будет.

Как только он поднёс сопло резака к поверхности контейнера, маленькая индикаторная панель на углу вспыхнула ярко-красным цветом. На ней появилась надпись: «ВНИМАНИЕ! ПОПЫТКА НЕСАНКЦИОНИРОВАННОГО ВСКРЫТИЯ. АКТИВАЦИЯ ПРОТОКОЛА "ЛИКВИДАЦИЯ"».

Одновременно из скрытого микродинамика раздался тот же холодный синтезированный голос, который он слышал у морга:

– Обнаружено нарушение целостности контейнера. Протокол «Ликвидация» будет активирован через шестьдесят секунд.

Под надписью на экране появился таймер обратного отсчёта: `60`.

Сердце Лиама пропустило удар. У него была всего минута. Минута, чтобы вскрыть ящик и деактивировать бомбу, которая, без сомнения, находилась внутри. Или минута, чтобы убежать как можно дальше.

Он посмотрел на мигающие цифры: `59`, `58`, `57`.

Бежать было поздно. Бежать было некуда.

Лиам стиснул зубы, накинул на лицо защитный щиток и крепче перехватил рукоять резака. Он сделал свой выбор.

`54`, `53`.

Он нажал на кнопку.

Из сопла вырвался ослепительный, иссиня-белый луч перегретой плазмы. С оглушительным шипением он вгрызся в композитную поверхность контейнера, высекая сноп раскалённых добела искр. Запах озона и горелого полимера наполнил воздух.

Таймер на панели продолжал свой безжалостный отсчёт. `49`, `48`, `47`.

Лиам вёл луч точно по линии стыка, чувствуя, как капли пота стекают по его лицу под маской. Он должен был успеть. Он просто обязан был успеть.

Глава 5.

Двадцать девять, двадцать восемь….

Цифры на красном дисплее сменяли друг друга с безжалостной методичностью. Голос в голове Лиама, холодный и рациональный, твердил, что он совершил фатальную ошибку. Что нужно было бежать, а не играть в героя. Но руки, сжимавшие плазменный резак, продолжали делать свою работу. Луч плазмы, похожий на разъярённого шершня, вгрызался в неподатливый композит, оставляя за собой тонкий, оплавленный шов. Воздух в коллекторе стал горячим и едким, дышать было почти невозможно.

Двадцать три, двадцать два….

Мышцы плеч горели от напряжения. Лиам вложил в нажим весь свой вес, чувствуя, как резак медленно, мучительно медленно, продвигается вперёд. Он уже прошёл три четверти периметра. Оставался последний отрезок.

Девятнадцать, восемнадцать….

Внезапно резак наткнулся на что-то особенно прочное. Усиленный узел крепления. Луч вяз, теряя эффективность. Лиам выругался сквозь стиснутые зубы и выкрутил мощность на максимум. «Вулкан-3» взвыл, рискуя перегреться, но броня поддалась.

Двенадцать, одиннадцать, десять….

Последние сантиметры. Он вёл резак уже почти вслепую, ориентируясь на ощупь. Защитный щиток запотел изнутри, перед глазами плясали фиолетовые круги.

Девять… восемь… семь….

Он закончил разрез. Последний миллиметр композита поддался, и Лиам отшвырнул резак в сторону. Теперь крышка. Она весила не меньше сотни килограммов. Он ухватился за оплавленный край, обжигая пальцы даже сквозь перчатки.

Шесть… пять….

С нечеловеческим усилием, чувствуя, как хрустят суставы, он сдвинул крышку в сторону. С оглушительным скрежетом она соскользнула с контейнера и рухнула на бетонный пол. Из открытого нутра ящика вырвалось плотное облако ледяного пара, мгновенно окутавшее всё вокруг. Холод был таким сильным, что на мгновение перехватило дыхание.

Четыре… три….

Лиам, не раздумывая, нырнул в ледяное облако. Он ничего не видел, но знал, что искать. Ликвидационное устройство. Оно должно быть подключено к системе питания. Наощупь он нашёл толстый силовой кабель и пошёл по нему рукой. Его пальцы, уже терявшие чувствительность от холода, наткнулись на небольшой блок с мигающей красной лампочкой. Это он. Не было времени разбираться в проводах. Лиам ухватил блок обеими руками и с силой дёрнул на себя.

Два….

Провода вырвались из гнёзд снопом искр. Красная лампочка моргнула в последний раз и погасла.

Один….

Ничего не произошло.

Лиам замер, тяжело дыша и прислушиваясь. Тишина. Гулкая, оглушительная тишина, нарушаемая лишь шипением испаряющегося криогенного газа. Он выжил.

Он медленно выпрямился, отступая от контейнера. Ледяной туман начал рассеиваться, и Лиам наконец смог заглянуть внутрь. То, что он увидел, заставило его забыть и о погоне, и о бомбе, и о деньгах.

Внутри, на ложе из белого, стерильного материала, лежала девочка.

На вид ей было лет десять. Чёрные, как вороново крыло, волосы были покрыты инеем, раскидавшись по подушке. Кожа – молочно-белая, почти прозрачная, как у фарфоровой куклы. На ней была простая белая туника без рукавов. Девочка была босой. Её лицо было спокойным, ресницы, тронутые серебристым инеем, не дрожали. Она не дышала. Она выглядела абсолютно безжизненной.

Лиам медленно, почти с суеверным страхом, протянул руку и коснулся её щеки. Ледяная. Как кусок мрамора. Он прижал два пальца к её шее, пытаясь нащупать пульс. Ничего. Его собственные пальцы уже почти не чувствовали холода, но даже так он не мог уловить ни малейшего намёка на биение жизни.

Он рискнул всем ради трупа.

Волна отчаяния и горькой иронии накрыла его. Он нарушил главное правило, пошёл против системы, поставил на кон свою жизнь – и всё это ради того, чтобы найти в секретном контейнере мёртвого ребёнка. Что это? Неудачный эксперимент? Жертва какой-то чудовищной ошибки?

Он сел на край открытого контейнера, опустошённый и разбитый. Вся эта погоня, весь этот риск – всё было напрасно. Теперь у него не было ни денег, ни будущего. Только труп неизвестной девочки и корпорация «Aeterna», идущая по его следу.

Протокол «Ликвидация». Лиам был уверен, что даже если взрыв был отменён, сигнал о вскрытии контейнера и его последние координаты уже были отправлены в штаб-квартиру «Aeterna». У него остались считанные минуты, прежде чем сюда нагрянет ударная группа.

Нужно было уходить. Бросить всё – машину, контейнер, тело – и попытаться затеряться в Пустошах пешком. Это был единственный шанс, пусть и призрачный.

Он уже собирался подняться, когда его взгляд снова упал на девочку. Он не мог её здесь оставить. Не так. В этом холодном бетонном склепе. Что-то внутри него, что-то давно забытое и похороненное под слоями цинизма и усталости, воспротивилось этой мысли.

Он принял ещё одно безумное решение за эту ночь.

Лиам осторожно, стараясь не причинить вреда хрупкому телу, поднял девочку на руки. Она была почти невесомой. Холод, исходивший от неё, пробирал до костей. Он закутал её в брезент, который нашёл в кабине «Странника», и бережно устроил на пассажирском сиденье.

Затем он вернулся к контейнеру. Нужно было замести следы, или хотя бы попытаться. Он вырвал из контейнера все электронные блоки, раздавил их тяжёлым ботинком и разбросал остатки по коллектору. Затем он забросал пустой ящик мусором и обломками, надеясь, что с воздуха его не сразу заметят.

Оставался «Странник». Ехать на нём было слишком рискованно, его легко отследить. Но и бросать свою крепость, свой единственный дом, он не собирался.

К счастью, он знал это место. Этот коллектор был частью старой дренажной системы, которая тянулась на много километров под землёй. Недалеко отсюда был выход в один из заброшенных железнодорожных туннелей. Это был его путь.

Он вывел «Странника» из коллектора и спрятал его в глубине самого большого из заброшенных цехов, завалив вход грудой ржавого металла. Это была временная мера, но она давала ему немного времени. Он забрал из машины рюкзак с припасами, оружие и аптечку.

Последний раз он взглянул на девочку на сиденье. В тусклом свете кабины её лицо казалось ещё более бледным и нереальным. Он снова коснулся её руки. Ледяная. Безжизненная.

С тяжёлым вздохом Лиам ушёл, растворяясь в темноте промзоны. Он двигался быстро и бесшумно, как призрак. Он направлялся к входу в туннели, которые должны были вывести его далеко отсюда.

Он ещё не знал, куда пойдёт дальше. План «Оракула» был уничтожен вместе с его надеждами на новую жизнь. Теперь у него не было ни цели, ни маршрута. Только ночь, Пустоши впереди и мёртвый ребёнок, которого он почему-то не смог бросить.

И когда он уже спускался в тёмный зев старого туннеля, он не заметил, как в кабине брошенного «Странника» иней на ресницах молчаливой девочки дрогнул и растаял от едва заметного тепла, зародившегося где-то глубоко внутри неё.

Глава 6.

Туннели встретили его абсолютной, вязкой тишиной, которая давила на уши после рёва двигателей и грохота погони. Воздух был тяжёлым, пахнущим влажным бетоном, ржавчиной и многовековой пылью. Единственным источником света был узкий луч налобного фонаря Лиама, выхватывающий из темноты участки бесконечного коридора, покрытого слизью и паутиной. Где-то вдали монотонно капала вода, и этот звук лишь подчёркивал гнетущую пустоту вокруг.

Он шёл уже около часа, погружаясь всё глубже в подземное чрево заброшенной инфраструктуры Цитадели-Прайм. Он нёс на руках хрупкое, обёрнутое в брезент тело девочки. Мёртвый груз. Самый бессмысленный и самый тяжёлый груз в его жизни. Каждый шаг отдавался болью в натруженных мышцах, но физическая боль была ничем по сравнению с пустотой, разраставшейся в душе.

Пятьсот тысяч кредитов. Билет в новую жизнь. Он променял всё это на труп ребёнка. Зачем? Он сам не мог до конца ответить на этот вопрос. Он мог бы просто уйти. Бросить машину, контейнер и бежать. Но он не смог. Образ маленького, безжизненного тела в ледяном саркофаге всколыхнул в нём что-то, что он считал давно умершим. Воспоминание о другой девочке, с волосами цвета пшеницы и смехом, похожим на звон колокольчиков. Воспоминание, которое он годами топил в алкоголе и риске.

Он не смог оставить её там, в холодном коллекторе, как бросают сломанную вещь. Это было выше его сил.

Лиам остановился у развилки. Три тёмных зева туннелей расходились в разные стороны. Он сверился с картой, загруженной в его комлинк. Старая, ещё доколлапсовая схема коммуникаций. Если он выберет правый туннель, через пару километров он должен выйти к заброшенной станции метро, которая имела выход на поверхность далеко за пределами промзоны. Это был его единственный шанс.

Он нашёл относительно сухую нишу в стене, чтобы перевести дух. Осторожно, будто боясь потревожить её вечный сон, он опустил свою ношу на бетонный пол. Нужно было перепаковать рюкзак и проверить оружие.

В это же самое время, на сотом этаже центральной башни «Aeterna Dynamics», в залитом холодным светом голографических экранов ситуационном центре, царило напряжённое молчание. Перед огромной тактической картой, на которой мигала красная точка, стоял Джулиан Вейл. Он был одет в идеально скроенный чёрный костюм, который резко контрастировал с военной формой окружавших его офицеров. Его лицо, с резкими, аристократическими чертами, было абсолютно спокойным, но в серых, как сталь, глазах горел холодный огонь.

– Доложить, – произнёс он ровным, тихим голосом, от которого у подчинённых по спинам пробегал холодок.

– Сэр, мы потеряли сигнал от контейнера семнадцать минут назад, – отрапортовал офицер, не смея поднять на него взгляд. – Последние координаты – промышленный сектор, зона "Дельта-7". Зафиксирована попытка несанкционированного вскрытия, после чего был активирован протокол «Ликвидация». Однако детонации не произошло. Связь с зарядом и маяком была прервана.

Вейл медленно повернул голову.

– Не произошло?

– Так точно, сэр. Наши спутники не зафиксировали теплового или сейсмического всплеска в указанном квадрате. Объект, судя по всему, был вскрыт, а ликвидационное устройство – деактивировано вручную.

На несколько секунд в зале повисла звенящая тишина. Вейл подошёл к голографическому столу и вывел на него всю информацию по перевозчику. Фотография Лиама Райдера, послужной список, его предыдущие контракты на чёрном рынке.

– Уильям Райдер – задумчиво произнёс Вейл, глядя на изображение. – Бывший боец спецподразделения «BioCorp». Уволен после инцидента на станции "Арк-7". Специалист по выживанию и диверсиям. Один из лучших независимых перевозчиков. Он не просто наёмник. Он профессионал высочайшего класса.

Он провёл пальцем по экрану, увеличивая изображение «Странника».

– Машина бронирована, но медлительна. После погони она должна быть повреждена. Он не мог уйти далеко. Он бросил её и ушёл под землю. Эти промзоны пронизаны старыми коммуникациями как сыр дырками.

Вейл снова посмотрел на карту.

– Активировать отряд «Фантомы». Полная блокировка сектора "Дельта-7". Мне нужны все выходы из подземных коммуникаций в радиусе двадцати километров. Используйте сейсмические датчики, дронов-пауков, всё, что у вас есть. Мне нужно найти его.

– Сэр, а что насчёт актива? – осторожно спросил один из офицеров.

Вейл на мгновение замолчал. Его взгляд стал жёстким, как лезвие ножа.

– Актив, скорее всего, погиб при разгерметизации. Но если есть хотя бы один шанс из миллиона, что он выжил Райдер не должен был его видеть. Теперь он свидетель. Свидетель, который слишком много знает.

Он повернулся к командиру «Фантомов», человеку с лицом, испещрённым шрамами, и кибернетическим глазом.

– Ваша цель – актив. Любой ценой. Если он у Райдера, верните его. Перевозчик – вторичная цель. Он мне нужен живым для допроса, если это возможно. Но если он будет представлять угрозу для актива – ликвидировать без колебаний. Выполнять.

Командир молча кивнул, развернулся и вышел. Вейл остался один перед картой. Он смотрел на мигающую красную точку, и на его губах появилась едва заметная, хищная улыбка. Охота становилась интереснее.

Лиам закончил проверку снаряжения и снова подошёл к своей ноше. Брезент немного съехал, открыв лицо девочки. В слабом свете фонаря она казалась нереальной, созданием из другого, более чистого мира, случайно попавшим в эту грязь.

Он протянул руку, чтобы поправить брезент, и его пальцы случайно коснулись её щеки. И он замер.

Щека не была ледяной.

Она была прохладной, очень прохладной, но это была не мёртвая стужа криокамеры. Это была прохлада живой кожи в холодном помещении. Лиам нахмурился. Он списал это на то, что тело начало нагреваться до температуры окружающей среды. Естественный процесс.

Он уже собирался встать, когда заметил ещё кое-что. На её губах, бледных и почти бесцветных, не было инея. Он растаял. И сами губы ему показалось, или они приобрели едва уловимый розоватый оттенок?

Сердце снова забилось быстрее, но на этот раз не от страха, а от дикого, невозможного предположения. Он наклонился ниже, почти касаясь своим лицом её лица, и вгляделся.

И увидел это.

Лёгкое, едва заметное облачко пара, вырвавшееся из её ноздрей.

Выдох.

Лиам отшатнулся так резко, что ударился затылком о бетонную стену. Этого не может быть. Она была мертва. Он проверял. Пульса не было, дыхания не было, тело было заморожено. Это галлюцинация. Результат стресса, усталости и ядовитого воздуха туннелей.

Он заставил себя снова наклониться над ней. Он смотрел, не отрываясь, на её лицо, боясь дышать. Прошла минута, показавшаяся вечностью. Ничего. Он уже решил, что ему показалось, как вдруг её грудь едва заметно дрогнула, совершая неглубокий, судорожный вдох. А затем – ещё один выдох, снова окутавший её губы облачком пара.

Дыхание было прерывистым, аритмичным, но оно было.

А потом её ресницы дрогнули. Один раз, второй. И медленно, очень медленно, веки начали подниматься.

Лиам замер, превратившись в соляной столб. Он смотрел, как из-под ресниц, всё ещё покрытых тающими кристалликами льда, появляются глаза. Они были огромными, недетскими, цвета грозового неба перед бурей – тёмно-серые с вкраплениями синего. Они смотрели не на него, а сквозь него, в темноту туннеля, с выражением бесконечной растерянности и глубинного, древнего страха.

Девочка моргнула. Её взгляд сфокусировался на его лице, на луче фонаря, бьющем ей в глаза. Она не закричала. Не заплакала. Она просто смотрела на него, и в её огромных глазах отражался весь ужас и вся боль этого мира.

Проблема Лиама Райдера только что выросла в тысячу раз.

Она была жива.

Глава 7.

Время застыло.

В узком луче налобного фонаря, прорезавшем вековую тьму туннеля, два взгляда встретились. Один – принадлежал закалённому в боях, уставшему от жизни мужчине, в чьих глазах отражались шок, неверие и зарождающийся страх совершенно нового толка. Другой – принадлежал только что пробудившемуся ото сна, подобного смерти, ребёнку. В её огромных, тёмно-серых глазах не было ничего детского. Ни испуга, ни слёз, ни радости. Лишь глубинная, всепоглощающая растерянность, словно душа, вернувшаяся в тело, не могла понять, где она оказалась.

Лиам не мог пошевелиться. Его мозг, привыкший мгновенно анализировать угрозы и просчитывать варианты, дал сбой. Система зависла. Девочка, которую он полчаса назад считал мёртвым грузом, смотрела на него. Она была жива.

Она медленно моргнула, словно её веки были сделаны из свинца. Её взгляд скользнул по его лицу, по грубой ткани его куртки, по бетонным стенам туннеля, и снова вернулся к нему. В её зрачках, расширенных от темноты, отражался луч его фонаря.

Первым порывом Лиама было отшатнуться, вскочить, убежать. Это было неправильно. Невозможно. Люди не возвращаются из криогенной заморозки вот так, просто открыв глаза в сыром туннеле. Этот процесс требовал сложного медицинского оборудования, постепенного согревания, введения десятков препаратов. То, что произошло сейчас, противоречило всем известным законам биологии и медицины.

Но она была здесь. И она дышала.

Он заставил себя сделать глубокий, судорожный вдох. Он – взрослый. Он – вооружённый профессионал. А перед ним – ребёнок. Напуганный, замёрзший, только что вырванный из небытия.

– Тише – голос прозвучал хрипло и неуверенно, сорвавшись на шёпот. – Всё в порядке. Тише.

Девочка не отреагировала. Её взгляд оставался таким же пустым и отстранённым. Она не пыталась встать или отползти. Она просто лежала, завернутая в грязный брезент, и смотрела.

– Я я тебя не обижу, – продолжил Лиам, подбирая слова с трудом, будто разучился говорить. – Слышишь? Ты в безопасности.

Он медленно, показывая, что у него нет оружия в руках, протянул к ней ладонь. Девочка слегка вздрогнула, её зрачки сузились. Она не отстранилась, но всё её тело напряглось, как натянутая струна. Лиам остановил руку в воздухе, а затем так же медленно опустил.

Он снял с плеча рюкзак и достал флягу с очищенной водой. Открутил крышку и осторожно протянул ей.

– Хочешь пить? Тебе нужно попить.

Её взгляд переместился на флягу, но она не сделала ни одного движения.

Что делать? Что, чёрт возьми, ему делать? Инструкций на этот случай «Оракул» не предоставил. Он встал и снял с себя тяжёлую куртку. Она была тёплой от его тела и пахла дорогой, пылью и порохом. Он осторожно накрыл ею девочку поверх брезента. Она всё ещё дрожала, но теперь это была не предсмертная дрожь от холода, а мелкая, нервная дрожь живого существа.

Нужно было проверить её состояние. Он снова опустился на колени рядом с ней.

– Я должен тебя осмотреть. Хорошо? Я не причиню тебе вреда.

Он говорил это скорее для себя, чем для неё. Осторожно, стараясь не делать резких движений, он взял её тонкое запястье. Кожа была всё ещё очень холодной, но под ней, слабо и аритмично, бился пульс. Медленнее, чем должен быть у ребёнка, но он был.

Лиам откинул брезент и куртку, чтобы осмотреть её. На её руках и ногах не было видно никаких повреждений. Только странная, почти неземная бледность кожи. Он коснулся её лба. Прохладный, но уже не ледяной. Тело боролось, оно возвращалось к жизни само, без всякой помощи. Это было чудо. Или проклятие.