Живой груз

Глава 11.

Боль пришла позже, когда адреналин схлынул, оставив после себя тошнотворную слабость и гул в ушах. Она вцепилась в плечо раскалёнными клещами, растекаясь по всей руке. Лиам прислонился к склизкой стене узкого туннеля и осторожно опустил Элару на пол. Она всё ещё была без сознания, её маленькое тело обмякло, как у сломанной куклы. Битва забрала у неё все силы.

Он сорвал с плеча остатки прожжённой ткани. Ожог от плазменного заряда был скверным – кожа почернела и вздулась волдырями. Ещё пара сантиметров в сторону, и он бы остался без руки. Он достал из рюкзака индивидуальный медпакет, выдавил на рану вязкий регенерирующий гель и зашипел от новой волны боли. Гель начал свою работу, охлаждая кожу и одновременно убивая инфекцию, но заживление займёт время.

Пока он перевязывал себя одной рукой, его мысли снова и снова возвращались к тому, что произошло на насосной станции. Это было не просто везение. Это было невозможно.

Сначала – ментальный удар, парализовавший электронику «Фантомов». Это было не похоже на действие ЭМИ-гранаты, которая просто выжигает схемы. Это было тоньше. Их системы не сгорели, они сошли с ума, начали выдавать бессмысленные команды. Словно в сложнейший код ворвался вирус, переписавший его на свой лад за долю секунды.

А потом – дрон. Это было самое страшное. Она не просто вывела его из строя. Она перехватила управление. На мгновение боевая машина «Aeterna», смертоносный и бездушный механизм, стала её оружием. Она заставила его атаковать своих же хозяев. Это было не просто подавление. Это был абсолютный контроль.

Лиам сел на бетонный пол рядом с Эларой, чувствуя, как холод пробирает до костей. Он смотрел на её бледное, безмятежное лицо. Кто она? Что она? Существо, способное силой мысли подчинять себе самые сложные технологии, запертое в теле десятилетнего ребёнка. Она была не просто «живым грузом». Она была воплощённым хаосом, идеальным оружием, способным в одиночку обрушить всю современную цивилизацию, построенную на электронике и сетях.

Теперь он понимал, почему Вейл и его люди так отчаянно её ищут. Они хотели не просто вернуть свою «собственность». Они хотели вернуть контроль над джинном, которого сами же и выпустили из бутылки.

Он осторожно коснулся её лба. Она была тёплой. Слишком тёплой. У неё начинался жар – реакция организма на перенапряжение и резкий выход из криосна. Он смочил чистую тряпку водой из фляги и протёр её лицо, стирая грязь и копоть. Под слоем грязи кожа была нежной и тонкой, испещрённой сеточкой едва заметных голубых вен. Буря, способная сокрушить мир, спала в его руках, и была она маленькой, хрупкой девочкой, нуждающейся в заботе.

Этот контраст сводил с ума.

В ситуационном центре «Aeterna» царила мёртвая тишина. На главном экране транслировалась запись с нашлемной камеры командира отряда «Фантомов», капитана Кросса. Запись была прерывистой, полной помех, но даже так она была ужасающей.

Вот Райдер ведёт огонь. Вот светошумовая граната. А вот момент, когда боец хватает актив. И тут же – хаос. Изображение дёргается, экран заполняется строчками битого кода. На аудиодорожке слышны панические крики: «Системы не отвечают!», «Помехи!». А потом – короткая очередь и звук падающего тела. Запись обрывается.

Джулиан Вейл смотрел на экран, не моргая. Его лицо было похоже на ледяную маску. Рядом с ним стоял выживший капитан Кросс. Его шлем был снят, лицо было бледным, кибернетический глаз потух.

– Он мёртв, – тихо сказал Кросс. – Райдер убил Снейка. Выстрел в визор. Снайперская точность в ближнем бою. А потом эта девчонка она просто посмотрела на нас. И всё начало сходить с ума. Мой боевой дрон атаковал моих же людей. Мы были слепы и глухи. Наша броня, наше оружие – всё стало бесполезным хламом. Это была не технология, мистер Вейл. Это было что-то другое.

Вейл молчал. Он медленно повернулся к главному аналитику, стоящему у соседней консоли.

– Потери?

– Один боец отряда «Фантомы» убит. Один ранен осколками от выстрела дрона. Дрон-убийца модели "Оса-7" полностью выведен из строя. Потерян безвозвратно.

Вейл кивнул, словно услышал прогноз погоды. Он снова повернулся к карте.

– Он ранен. Райдер. Заряд прошёл по касательной, плечо. Это замедлит его. Но не остановит.

– Сэр, может, стоит отозвать группы? – подал голос Кросс. – Мы не знаем, с чем имеем дело. Эта девочка она.

– Она именно то, с чем мы имеем дело, капитан, – прервал его Вейл, и в его голосе впервые прозвучали нотки, похожие на энтузиазм. – То, на что мы надеялись. Значит, фаза «Пробуждение» прошла успешно. Даже лучше, чем мы предполагали.

Он подошёл к Кроссу и посмотрел ему прямо в глаза.

– Вы боитесь, капитан? Вы, командир самого элитного подразделения, боитесь маленькую девочку?

– Я боюсь неизвестности, сэр, – честно ответил Кросс. – Мы воюем с технологиями, с людьми. А это это магия.

Вейл криво усмехнулся.

– То, что мы не можем объяснить, мы называем магией. А когда объясним – назовём это наукой. Наша наука. И я хочу её вернуть. Увеличьте периметр поиска. Подключите все резервы. Заблокируйте все известные выходы из нижних ярусов. Мне плевать на ваши страхи. Я хочу её. Любой ценой.

Он отвернулся, снова уставившись на карту, на которой больше не было никаких маячков. Только мёртвая схема подземного лабиринта. Охота только что стала личной.

Элара очнулась через пару часов. Она не открыла глаза, Лиам просто почувствовал, как изменилось её дыхание. Он сидел, прислонившись спиной к стене, а она лежала, положив голову ему на колени.

Он снова протянул ей флягу с водой. На этот раз она не отвернулась. Она медленно приподнялась, взяла флягу обеими руками – её пальцы были крошечными по сравнению с металлической флягой – и сделала несколько маленьких, осторожных глотков. Затем так же молча вернула её Лиаму.

Это был прогресс. Огромный прогресс.

Он достал протеиновый батончик, разломил его пополам и протянул ей половину. Она посмотрела на него, потом на батончик. Поколебалась секунду, а затем взяла. Она ела медленно, маленькими кусочками, словно заново училась этому простому действию.

Они сидели в тишине. Лиам понимал, что им нельзя здесь оставаться. Но он также понимал, что им обоим нужна была эта передышка. Боль в плече стала тупой и ноющей. Усталость навалилась свинцовым одеялом.

Когда Элара доела свой кусочек, она не легла обратно. Она осталась сидеть рядом с ним, обхватив колени руками. Её взгляд был устремлён в темноту.

Затем она сделала то, чего он не ожидал. Она медленно, почти робко, протянула руку и коснулась кончиками пальцев края его повязки на плече. Её прикосновение было лёгким, как крыло мотылька, и очень холодным. Она не пыталась ничего сделать. Она просто держала пальцы на его ране, и её лицо было серьёзным и сосредоточенным.

В этом простом жесте было больше, чем в тысяче слов. Это была не просто благодарность. Это было зарождающееся доверие. Осознание того, что в этом тёмном, враждебном мире они есть друг у друга.

Лиам накрыл её маленькую руку своей большой, мозолистой ладонью.

– Нам нужно идти, – тихо сказал он.

Она убрала руку и посмотрела на него. В её глазах больше не было пустоты. Там была усталость, боль, но там была и решимость. Она кивнула. Один крошечный, едва заметный кивок.

И этого Лиаму было достаточно.

Он поднялся на ноги, помог ей встать. Он больше не бежал *от* погони. Он вёл её *за собой*, уводя как можно дальше от этого ребёнка. Он был её щитом. И он будет стоять до конца.

Он открыл карту на своём комлинке. Старая, заброшенная железнодорожная ветка была в двух уровнях над ними. Это был их единственный путь наверх.

– Держись крепче, – сказал он, снова подхватывая её на руки.

Глава 12.

Путь наверх был сущим адом.

Карта на комлинке Лиама показывала вертикальную техническую шахту, ведущую к заброшенной ветке метро, но карта не передавала ни ржавчины, съевшей половину стальных скоб, ни предательской слизи, покрывавшей всё вокруг, ни бездонной тьмы, что разверзлась под ногами.

Лиам закрепил Элару у себя на груди с помощью импровизированной сбруи из ремней рюкзака. Она была лёгкой, но её присутствие сковывало движения и смещало центр тяжести. Каждое движение отдавалось тупой болью в раненом плече. Он лез медленно, метр за метром, проверяя каждую скобу, прежде чем перенести на неё вес. Луч налобного фонаря выхватывал из темноты лишь небольшой участок ржавой лестницы, уходящей в бесконечную высоту.

Элара молчала. Она не плакала и не жаловалась. Она лишь крепко вцепилась в его рубашку, превратившись в неподвижную, доверчивую часть его самого. Иногда Лиам чувствовал, как она вздрагивает, когда очередной кусок ржавчины срывался и с тихим шорохом летел вниз, в темноту. Он не знал, чего в ней было больше – страха или какой-то нечеловеческой выдержки.

Они лезли уже, казалось, целую вечность. Мышцы горели, дыхание сбилось. Лиам делал короткие остановки, упираясь спиной в стену шахты, чтобы перевести дух. Во время одной из таких остановок он посмотрел вниз. Луча фонаря не хватало, чтобы достать до дна. Они были подвешены между небом и землёй в рукотворном колодце, забытом создателями.

– Почти пришли, – прохрипел он, хотя слова были нужны ему больше, чем ей. – Ещё немного.

Внезапно луч его фонаря мигнул и стал тусклым, желтоватым. Лиам чертыхнулся. Аккумулятор садился. Он лез быстрее, подгоняемый страхом остаться в кромешной тьме посреди этой вертикальной могилы.

Фонарь мигнул в последний раз и погас.

Темнота, которая наступила, была абсолютной. Лиам замер, вцепившись в скобы. Сердце ухнуло вниз. Он ничего не видел. Ни верха, ни низа, ни стен. Лишь ощущал холодный, скользкий металл под пальцами и тёплое дыхание Элары у себя на шее.

Паника, холодная и липкая, поползла по венам. Он был слеп. Один неверный шаг – и они оба сорвутся в пропасть.

Он заставил себя дышать. Глубоко, медленно. Он не мог здесь остаться. «Фантомы» рано или поздно найдут эту шахту. Нужно было двигаться. Вверх. Наощупь.

Он протянул руку вверх, в темноту, ища следующую скобу. Пальцы скользнули по влажному бетону и не нашли ничего. Он попробовал правее, левее. Пустота. Лестница обрывалась? Или он сбился с пути?

И тут он почувствовал движение. Элара, до этого сидевшая неподвижно, пошевелилась. Её маленькая, холодная рука выскользнула из-под куртки и легла на его предплечье. А затем она потянула его руку немного в сторону и вверх. Её пальцы были слабыми, но настойчивыми.

Лиам повиновался инстинктивно. Его рука наткнулась на скобу. Крепкую, надёжную.

Он замер, поражённый. Как? Как она могла видеть в этой тьме?

Он переставил ногу, готовясь лезть дальше. И снова Элара направила его руку, безошибочно указав на следующую ступень в непроглядном мраке. Она стала его глазами.

Лиам больше не задавал вопросов. Он полностью доверился ей. Он лез, а её маленькая рука была его проводником, его маяком во тьме. Она не использовала свою сокрушительную силу. Это была не магия, не телепатия. Это было что-то другое. Простое, инстинктивное чувство, которое было недоступно ему, но было частью её природы. Он был силой, а она – вектором. Они стали единым целым, карабкающимся из глубин ада.

Наконец его рука наткнулась не на скобу, а на край платформы. Они выбрались.

Лиам перевалился через край и рухнул на решётчатый пол, тяжело дыша. Он осторожно высвободил Элару из сбруи. Они лежали рядом в темноте, и он слышал её тихое, прерывистое дыхание. Он протянул руку и нашёл её ладошку. Она тут же крепко сжала его пальцы.

Когда глаза немного привыкли, он понял, что они больше не в абсолютной темноте. Далеко впереди виднелся слабый, призрачный свет. Он пробивался сквозь трещины в потолке. Лунный свет. Они были близко к поверхности.

Они находились на платформе заброшенной станции метро. Вокруг них возвышались тёмные, мёртвые силуэты поездов. Настоящее кладбище стальной эпохи. Воздух здесь был суше, пахло пылью и остывшим металлом. Это было почти как глоток свежего воздуха после удушающей сырости нижних ярусов.

Лиам достал из рюкзака последний протеиновый батончик и разделил его с Эларой. Они ели молча, сидя на краю платформы и глядя на остовы вагонов, похожие на скелеты доисторических чудовищ.

Теперь Лиам окончательно понял, в какую игру он ввязался. Дело было не в контрабанде, не в деньгах и даже не в корпоративных войнах. Он стал свидетелем и участником чего-то фундаментального. Рождения новой формы жизни? Или нового вида оружия? Он не знал.

Он знал только то, что существо, сидящее рядом с ним и доверчиво жмущееся к его боку, было важнее всего. Важнее его собственной жизни, важнее будущего, о котором он когда-то мечтал. Он был перевозчиком. Теперь он стал барьером. Единственным, что стояло между ней и теми, кто хотел её использовать или уничтожить.

Элара доела свою половину батончика и снова положила голову ему на колени, но на этот раз не от усталости, а просто ища тепла и защиты. Её глаза были открыты, и в них отражался далёкий, призрачный лунный свет.

Лиам осторожно погладил её по волосам. Они были мягкими, как шёлк.

– Мы выберемся, Элара, – прошептал он в тишину мёртвой станции. – Обещаю.

Впервые за долгие годы он дал обещание, в которое верил сам.

Он знал, что «Фантомы» уже прочёсывают нижние уровни. Они поднимутся сюда. У них было немного времени. Нужно было отдохнуть и двигаться дальше. Наверх. К этому далёкому, спасительному лунному свету. К Пустошам.

Он смотрел на очертания спящих поездов и думал о своём «Страннике», оставленном где-то там, наверху. Его крепость. Его дом. Им нужно было вернуться за ним. Это был их единственный шанс на выживание в выжженном мире за пределами города.

Глава 13.

Хрупкий мир, обретённый на платформе заброшенной станции, не мог длиться долго. Лиам знал это. Каждый мускул в его теле кричал об этом. Боль в плече превратилась в постоянный, изнуряющий фон, а усталость была такой густой, что, казалось, её можно потрогать. Но здесь, в относительной тишине, под призрачным светом луны, пробивающимся сквозь трещины в потолке, он впервые за последние сутки позволил себе не просто бежать, а думать.

Он больше не был один. Эта простая истина меняла всё. Раньше его заботило только собственное выживание. Теперь у него была Элара. Маленькая, молчаливая девочка, которая могла видеть в темноте и силой мысли сводить с ума боевые системы. Девочка, которая доверчиво спала, положив голову ему на колени.

Эта ответственность была пугающей. Но она же и придавала сил. Она заставляла его игнорировать боль и двигаться дальше.

Он осторожно снял голову Элары со своих коленей и поднялся. Нужно было осмотреться, найти выход. Платформа была длинной, теряющейся в темноте. По обе стороны от неё застыли два поезда, похожие на гигантских спящих змей. Это было кладбище стальной эпохи, памятник миру, который исчез в огне Техногенного Коллапса. Пыль лежала толстым слоем на всём, и в воздухе стоял запах тлена и забытых историй.

Именно в этой тишине он и услышал это.

Сначала это была просто вибрация, прошедшая по бетонному полу, слабая, едва уловимая. Лиам замер, напрягшись. Затем появился звук. Отдалённый, но чёткий. Ритмичный. Тук тук тук.

Это был не стук ботинок. И не скрежет дронов. Это был методичный, бездушный звук, который он слышал однажды, во время зачистки шахт на астероиде. Так работали глубинные сейсмические зонды. Они вбивали в породу щуп и анализировали эхо, создавая трёхмерную карту местности и обнаруживая любые пустоты или движущиеся объекты.

«Фантомы» больше не искали их вслепую. Они составляли карту всего подземелья. Систематично. Безжалостно. И рано или поздно их зонды наткнутся на эту станцию. На них.

– Пора, – прошептал Лиам, подхватывая спящую Элару на руки.

Оставаться на открытой платформе было самоубийством. Он бросился к ближайшему поезду. Двери были заблокированы, но одно из окон было разбито. Он осторожно пролез внутрь, стараясь не издать ни звука.

Внутри вагона было ещё темнее. Слабый лунный свет едва проникал сквозь толстый слой грязи на окнах. Пахло затхлостью и старой пластмассой. Лиам прошёл вглубь вагона, подальше от разбитого окна, и присел на пол, прячась между рядами сидений.

Элара проснулась от движения и открыла глаза. Она не испугалась. Она просто посмотрела на него, потом на тёмные окна вагона, и снова на него. Вопроса в её глазах не было. Лишь молчаливое ожидание.

Ритмичный стук зондов стал ближе. Лиам прижал палец к губам. Элара кивнула.

Он осторожно выглянул в окно. На платформе напротив, в свете собственных сенсоров, двигались две фигуры в чёрной броне. «Фантомы». Они шли медленно, держа винтовки наготове. За ними катился небольшой аппарат на гусеничном ходу – тот самый сейсмозонд. Они прочёсывали станцию.

Лиам вжался в пол. Сердце бешено колотилось. Если они решат проверить вагоны.

Он посмотрел на Элару. Она сидела напротив, сжавшись в комок. Она тоже слышала их. Но её лицо было спокойным. Она смотрела не на окна, а на стену вагона рядом с Лиамом. Там, под слоем пыли, проступали остатки старой голографической рекламы. Выцветшая картинка показывала счастливую семью на фоне зелёного луга. Отец, мать, двое детей. Реклама какого-то безалкогольного напитка с давно забытым названием.

Взгляд Лиама случайно зацепился за эту картинку. И его накрыло.

Воспоминание пришло без спроса. Резкое, как удар ножа. Солнечный день. Запах скошенной травы и барбекю. Он стоит у гриля, а его жена, Анна, смеётся, расставляя тарелки на клетчатой скатерти. А потом – звонкий детский смех. Его дочь, маленькая Софи, бежит по лужайке с воздушным змеем в руках. Ей пять лет. У неё волосы цвета пшеницы и глаза Анны, синие, как летнее небо.

– Папа, смотри! Летит! – кричит она, и её голос – самая прекрасная музыка во вселенной.

Лиам зажмурился, мотая головой. Боль в плече была ничем по сравнению с этой болью, острой, фантомной, которая никогда не проходила. Инцидент на станции «Арк-7». Прорыв карантинной зоны. Он был там. Он был в числе тех, кто должен был сдержать угрозу. Но он не смог. И когда он вернулся домой, в их маленький домик в пригородной зоне было уже поздно.

Он почувствовал лёгкое прикосновение к своей руке.

Элара.

Она подвинулась ближе и положила свою маленькую ладошку на его большую, сжимавшую рукоять пистолета. Она смотрела на него своими огромными, серьёзными глазами. Она не могла знать, о чём он думает. Она не могла видеть его воспоминаний. Но она чувствовала его боль.

И снова, как тогда, с грибами, в его сознание пришло это ощущение. Не картинка, не слово. Просто волна прохладного, чистого покоя. Она не заглушила боль, нет. Она словно окутала её, изолировала, не давая разорвать его на части. Это было прикосновение чистого, бессловесного сочувствия.

Лиам посмотрел на неё, и в этот момент он понял, что их связь – это не просто связь защитника и подопечной. Это было нечто большее. Она не только брала у него защиту. Она давала ему что-то взамен. Что-то, что он потерял много лет назад. Смысл.

Он глубоко вздохнул, и волна воспоминаний отступила, оставив после себя лишь привычную тупую боль.

Снаружи раздались голоса. «Фантомы» остановились прямо напротив их вагона.

– Сектор чист. Тепловых сигнатур нет.

– Проверим вагоны?

– Приказ – двигаться к центральному узлу. Не тратить время. Райдер, скорее всего, уже на верхних уровнях.

Лиам задержал дыхание. Шаги удалились. Они прошли мимо.

Он выждал ещё десять минут, пока стук зонда полностью не затих вдали.

– Ушли, – прошептал он.

Он поднялся и помог Эларе встать. Нужно было двигаться, пока не пришла следующая группа. Их путь лежал через поезд, к другому концу станции. Призраки в поезде призраков.

Они шли из вагона в вагон, через заблокированные автоматические двери, которые Лиаму приходилось вскрывать силой. В каждом вагоне – застывшие сцены из прошлого. Забытый чемодан. Детская игрушка на сиденье. Газета с заголовком, возвещающим о каком-то технологическом прорыве, который так и не спас этот мир.

Они добрались до кабины машиниста в голове поезда. Здесь, сквозь лобовое стекло, виднелся выход из туннеля. И там, в самом конце, маячил крошечный серый прямоугольник. Дневной свет.

– Вот он. Наш выход, – сказал Лиам.

Он нашёл боковой служебный люк в кабине. Он вёл в узкий технический туннель, идущий параллельно основным путям. Он был завален мусором, но он вёл наверх. К поверхности.

Лиам открыл люк. Из туннеля пахнуло свежестью. Относительной свежестью. Запахом дождя и мокрого асфальта.

Он посмотрел на Элару. Она смотрела на далёкий прямоугольник света с таким выражением, будто видела солнце в первый раз в жизни.

– Готова? – спросил он.

Она снова кивнула.

Он спустился в туннель первым, затем принял её. Они начали свой последний подъём, карабкаясь по завалам и обломкам. Наверх. К свободе, которая пахла дождём и опасностью. К Пустошам.

Глава 14.

Технический туннель, ведущий наверх, был похож на пищевод какого-то гигантского, умершего зверя. Он был узким, заваленным обломками бетона и переплетением толстых, давно обесточенных кабелей. Каждый шаг давался с трудом. Лиам карабкался по завалам, одной рукой придерживая Элару, другой цепляясь за выступы. Раненое плечо горело огнём, но он упрямо игнорировал боль. Впереди маячил серый прямоугольник света, и этот свет был единственным, что имело значение.

Запах менялся. Удушливая вонь гниения и сырости нижних ярусов постепенно сменялась другим ароматом – резким, химическим запахом дождя, падающего на раскалённый металл и асфальт. Он слышал отдалённый гул – не гул механизмов подземелья, а шум наземного транспорта, вой сирен где-то очень далеко. Это были звуки жизни. Опасной, враждебной, но жизни.

Они добрались до последнего препятствия. Тяжёлый чугунный люк, вросший в бетон. Лиам осторожно усадил Элару в сухую нишу, а сам налёг на люк плечом. Ржавый металл поддавался неохотно, с оглушительным скрежетом, который эхом прокатился по туннелю. Он толкал, упираясь ногами, чувствуя, как напрягаются все мышцы. Наконец, с последним усилием, он сдвинул крышку в сторону.

В проём хлынул серый, промозглый дневной свет и поток воздуха. Воздуха, который после подземелья казался невероятно свежим, несмотря на примесь озона и выхлопных газов. Это был воздух свободы.

Лиам выбрался первым, быстро осмотрелся. Пусто. Он протянул руки вниз и помог выбраться Эларе.

Они стояли посреди бесконечного поля ржавеющих конструкций, под низким, свинцовым небом, с которого сеял мелкий, холодный дождь. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались остовы старых заводов, гигантские, похожие на скелеты динозавров, краны и переплетения эстакад, уходящих в никуда. Это был «Ржавый пояс» – промышленное кладбище на окраине Цитадели-Прайм. Они выбрались. Далеко от центра, далеко от погони.

Они были похожи на призраков, выбравшихся из могилы. Грязные, измученные, в рваной одежде. Лиам нашёл укрытие под навесом старой, разгромленной автобусной остановки. Он опустил Элару на сломанную скамейку и сел рядом, чувствуя, как его покидают последние силы.

Он смотрел на этот унылый, умирающий пейзаж и впервые за последние часы почувствовал не страх, а отчаяние. Он спас её. Он вытащил её из подземелья. И что теперь? Куда им идти в этом выжженном, враждебном мире? У них не было ни транспорта, ни еды, ни оружия, кроме его пистолета с полупустой обоймой. Город был клеткой, но Пустоши были огромной, безжалостной могилой. Он вывел её из одной ловушки только для того, чтобы попасть в другую, ещё более страшную.