Тайна семьи Стоун

– А вы что, думали, что только вы так долго берете показания? Я, кстати, кое-что нарыл, думаю, вам обоим будет интересно.

– И что же? – в один голос спросили мы с Джоном.

– Есть одна деталь, правда, я пока совсем в ней не уверен, но она мне точно не дает покоя.

– Какая деталь?

– Под кипой бумаг я нашел копию схемы электрических сетей.

– А что в ней такого?

– То, что маркером обведены три, связанные с делом Мэтта Ситтиза.

– Поваром Мэтом?

– Да, из сгоревшей пекарни «Даннет Бейкери».

– Неужели ты хочешь сказать…

– Пока не знаю, Джуди. Сначала необходимо проверить связь и убедиться в причастности Дарена. Садитесь в машину, Деннинг звонил, скоро будут готовы результаты от Мигза.

13

Рабочий день уже заканчивался, а мы втроем только вернулись в участок с Ферн-стрит. Увидев, что Мигз спешит в кабинет Деннинга, мы ускорили шаг, чтобы ничего не пропустить.

Мигз встал посреди кабинета и уставился на нас с загадочным выражением лица.

– Прежде чем я сообщу вам, чьи отпечатки мы обнаружили, скажу, что я проверял результат четыре раза, ошибки быть не может.

– Ну говори же, Мигз, времени, итак, нет!

– Записку отправил Мэт Ситтиз.

Сантос вскочил со стула и сказал: «Я знал! Моя интуиция меня еще ни разу не подводила!».

– Что ты хочешь этим сказать, Сантос? – спросил Деннинг.

– Сегодня в доме Стоунов я нашел копию схемы электрических сетей квартала, в котором находятся две обесточенные пекарни.

– И одна сгоревшая… – продолжила Сара.

– То есть вы хотите сказать, что дело Ситтиза и дело Стоунов связано?

– Но ведь Мэт погиб за сутки до исчезновения Лиси. И я видела Дарена и Лиси в понедельник, в день, когда погиб Ситтиз. А значит, физически Мэт сам не мог забрать Лиси, поскольку был мертв.

– Также, если мы нашли записку в почтовом ящике, есть вероятность, что Стоуны ее не видели.

– Вероятность крайне мала, Сара. Накануне Грейс Стоун сбила машиной почтовый ящик, а почту, которая разлетелась по лужайке собрала, и занесла в дом.

– То есть Мэт Ситтиз перед своей смертью положил записку с угрозами в почтовый ящик Стоунов, а кто-то из семьи Стоунов, прочитав ее, специально для нас вернул в ящик?

– Кто-то, кто хотел запутать расследование…

– Значит, Дарен был знаком с Мэтом, они что-то не поделили, и Мэт начал ему угрожать похищением дочери, после чего Дарен устроил поджог, который закончился летальным исходом?

– Пока версия такая на основании имеющихся фактов, – заключил Деннинг.

– Вот почему Дарен сказал именно «похитили», а не «пропала или исчезла» в момент звонка в полицию. Он знал об угрозе, – вспомнив телефонный разговор, сказала я.

– Но кто тогда осуществил задуманное Мэтом?

– Тот, кто был жив и мог вступиться за него…

– Грег… – ответили хором несколько голосов.

– Значит, найдем Грега – найдем и Лиси. По машинам, ребята.

– Да, капитан.

– Стойте! Разве, получив угрозу, любящий отец оставит дочь в указанное время на улице?

– Джуди, может, он не верил, что это угроза в серьез?! Или, раз не стало Мэта, о чем мы сами рассказали Дарену в день допроса, он решил, что опасность миновала?

– Может, и не верил, но дочь свою любил. Не мог он оставить ее там одну. Что-то здесь не клеится, капитан.

– Корнелл, эту версию надо проверить, другой пока у нас нет.

Все быстро направились на парковку к служебным машинам. Все, кроме меня. Я понимала, что здесь что-то не так, поэтому осталась стоять как вкопанная посреди кабинета. Спустя минуту завибрировал телефон, и от Деннинга пришла смс-ка с одним словом, взглянув на экран, я выскочила на парковку, где меня ждала машина Сантоса и Джона.

14

Мимо проносились вечерние огни фонарей, свет которых то и дело бликовал на экране моего мобильника. Но, несмотря на все это, мое внимание было устремлено на экран с текстом смс. Только сейчас до нас с Деннингом дошел смысл фразы Дарена: «Греситли».

Мы знали, что Грег Ситтиз живет на Палсон-стрит, дом двести три. Эта улица является своего рода стеной к кварталу ДРН, или, как его между собой называют местные – квартал Дириен, что трактуется как дебош, разврат и наркота. В центре этого квартала никто не устраивает аукцион по покупке человеческих душ, потому что их здесь в избытке. Тут правила устанавливает валюта, которая имеет всякого, кто думает, что ею обладает. Здесь зависимость вытягивает из тебя человека и оставляет лишь то, что ценности уже не несет. Каждый житель Форфелла старался обходить квартал Дириен как физически, так и ментально, потому что сама мысль об этом злачном месте была способна соткать тебе дорогу к нему. Сначала ты задумываешься о том, что там может происходить, потом тебя несет в места или к людям, кто способен обсудить эту тему, а после каждая деталь словно ступень мрака окутывает тебя, и ты уже в темном подвале, забыв обо всем насущном просишь еще и еще…

Вот что я знала об этом месте. Вот почему вся недвижимость на этой улице стоила копейки. Вот почему здесь жили люди такого низкого уровня. Вот почему всю дорогу сюда нервный тик задавал темп моим конечностям. Я боялась, что Лиси Стоун давно уже «съедена» местными обитателями этого квартала.

Дом Грега Ситтиза располагался в середине улицы и ничем не отличался от соседних полуразвалившихся домов. Заколоченные верхние окна, потому что хозяева дома обитали только на первых этажах, имели пустой и недосказанный вид. Облупившаяся краска и поросшие сорняком лужайки то и дело наводили на мысль о такой же запущенности личности хозяев, как и они сами. От царящей здесь атмосферы упадничества появлялось ощущение безысходности.

Наш полицейский седан остановился в квартале от дома Ситтиза, в то время как Деннинг с группой захвата уже пересек заднюю часть двора. Задачей Сантоса и Джона была оценка периметра дома, моей же задачей было сидеть в машине и не мешать захвату. Откинув голову назад, я смотрела в удаляющуюся черную точку на тротуаре и прислушивалась в надежде услышать происходящее в доме. В течение десяти минут не было ни криков, ни выстрелов, ни погони за ускользнувшим подозреваемым, как обычно это бывает в фильмах по поимке преступников. Зато на втором этаже появились тени, а после зажегся свет во всем доме. С парадного входа вышел Деннинг, и у Сантоса завибрировал мобильник.

– Да, капитан, – ответил он, а после стукнул по заднему окну машины, чтобы я его опустила, и сказал:

– Ситтиз мертв, не хочешь посмотреть?

– Я? А зачем мне это нужно?

– Не знаю, но Деннинг хочет тебя там видеть. Возьми у Мигза одежду прежде, чем направиться в дом.

Кивнув в ответ Сантосу, я открыла дверь машины и пошла к Мигзу. Надев на себя перчатки, халат и бахилы, я переступила обветшалый порог входной зоны и зашла внутрь старого дома. На контрасте с холодным уличным светом освещение в доме было теплым и приятным, но металлический привкус, витающий в воздухе и оповещающий мою нервную систему о чем-то предстоящем, быстро развеял мнимое ощущение комфорта. Танцующая на лбу вена словно барабанная дробь отбила нужный ритм прежде, чем я увидела последнюю позу Грега Ситтиза…

– Ну… Что думаешь, Корнелл? – спросил Деннинг в момент моего ступора.

– Я думаю, он мертв, капитан…

– Рад, что даже в такой ситуации у тебя остается чувство юмора. Не считая дыры в голове, что еще ты видишь? Вот сюда глянь, на плиту и эту часть стола, – сказал Деннинг и жестом указал на часть кухонной зоны.

Обойдя стул, на котором застрелился Грег Ситтиз, я подошла к варочной плите и холодильнику. Простояв несколько минут, я подняла удивленные глаза на Деннинга и тихо ответила:

– Отпечатки…Их здесь полно, сэр. Такое ощущение, что их кто-то оставил нарочно.

Повернувшись к телу Грега Ситтиза, я еще раз оценила ситуацию. Он сидел за кухонным столом с раскинутыми в бок руками, а голова была запрокинута назад. Судя по всему, он сам себе выстрелил в голову, держа пистолет обеими руками перед собой. Пистолет от выстрела отбросило в начало стола, а на белой плитке позади тела образовалось темно-красное пятно с хаотичными по кругу брызгами. Картина самоубийства читалась четко за исключением множества отпечатков, которые, как острая бумага, резали глаз.

– Мигз, приступай к работе. Надеюсь, что все эти отпечатки принадлежат нашему Грегу, иначе третье дело мы уже не вытянем, – сказал Деннинг, бросив взгляд на тело и жестом позвал меня за собой на улицу.

Когда я выходила из дома, то услышала, как позади меня перешептывались Джон с Биллом:

– Не понимаю, зачем Деннинг вообще возится с Корнелл? Кто она такая, чтобы звать ее на место происшествия и уж тем более обсуждать с ней дело?

– Не знаю, Билл, но все это мне очень не нравится, – прищурив глаза, ответил Джон.

А дальше шепот стих, и меня окутал плотный вечерний сумрак. И если бы не патрульные огни, то мне не удалось бы уловить направление, в которое ушел мистер Деннинг. Догнав его, я вопросительно заглянула ему в глаза и, в ожидании ответа, не отводила своих.

– Нет, Джуди, ее там не было… Я сам лично обыскал весь дом, – закуривая сигарету, ответил Деннинг.

– Где же она?

– Поэтому я тебя и позвал…

– Не поняла, капитан. Зачем за этим?

Деннинг затянулся, вскинул брови и бросил свой взгляд глубоко внутрь меня. Появилось ощущение, что он достал до пят, а после вернулся и продолжил:

– Я знаю, что в прошлом году ты в качестве анонима неоднократно помогала следствию…

сказал он фразу и снова обратил свои оценивающие карие глаза ко мне. Выждал время, пока внутри меня полыхает пламя, а затем продолжил фразой, которая, по его мнению, должна была это пламя погасить:

– Сейчас этот аноним нам необходим. Ты нужна нам, Джуди.

После услышанного меня словно обдали кипятком. В голове крик от мысли, что меня раскрыли и моя старательно упрятанная личность станет достоянием общественности. Ведь я смогла ее раскрыть исключительно за счет отсутствия посторонних. Мне одной намного комфортнее, и свое мнение никто не мог вставить в качестве палок в колеса моих движущихся мыслей.

– Джуди? С тобой все в порядке? Ты побледнела. Я знаю, что ты внутри сейчас пылаешь, хоть и не показываешь гнев окружающим, но пойми, сейчас твой, назовем это так, «материнский метод» нужен как никогда. Я долго думал, как и за счет каких чувств и эмоций ты раскрывала преступления в прошлом году, и ты знаешь, я понял. Да, пусть не сразу, мне потребовалось несколько месяцев, но я понял, – Деннинг выпустил дым из легких и продолжил. – Я понял, что тобой двигал страх за Джека. Ты настолько сильно и реалистично перенесла всю эту историю на себя и своего сына, что смогла вопреки общественности раскрыть свой потенциал. Джуди, вот сейчас ты можешь представить, что пропала не Лиси Стоун, а твой сын Джек? Чтобы ты сделала, где начала бы искать? Я могу тебе помочь со всеми необходимыми ресурсами. Доступ к базам данных? – Пожалуйста. Доступ к финансовым ресурсам? – Не вопрос, смогу предоставить. Только прошу тебя, Джуди, включись в дело, нам необходимо найти девочку.

Деннинг окинул взглядом людей, которые находились в доме, закурил вторую и продолжил:

– Ну что скажешь, Джуди?

– Кроме времени все обдумать мне ничего не нужно, сэр, – ответила я волнительным голосом.

– Ты же понимаешь, что оно в дефиците. Мы будем действовать параллельно и разбирать рабочие версии.

– Хорошо, капитан, я попробую, но не полагайтесь на меня полностью, в прошлые разы мне просто везло и не более того.

– Не уверен, что дело в везучести или удаче, Джуди.

Я глубоко выдохнула и прежде, чем уйти, задала вопрос:

– А когда вы узнали, что это была я?

– В самом начале, когда ты анонимно звонила по делу «Слепых птенцов». Джуди, твой голос я узнаю из любой многоголосой толпы…

– Даже несмотря на то, что я так старательно его пыталась изменить?

– Даже несмотря на это… Он неповторим.

Вскинув от удивления брови и засунув руки в карманы, я отвернулась от Деннинга и зашагала в сторону машины Сантоса, решив, что с таким ответом капитана я разберусь позднее, сейчас мне надо было вернуться к своей машине в участок и все обдумать. Часы пробили девять вечера, но не только у меня…

15

Когда минутная стрелка добавила еще один круг к девяти, он встал, забрал у нее планшет и прорычал что-то вроде: «Ложись спать!». Наступившую тишину она снова разбавила своим детским плачем. В очередной раз не выдержав, он навис над ней и произнес:

– Я сказал: «Закрой рот! Иначе я с тобой сделаю тоже самое!» – брызгая слюной произнес он и, выхватив у нее Лакси, оторвал ему голову. Часть медведя он швырнул в угол комнаты, а голову – ей в лицо.

Пластиковый нос плюшевой игрушки ударил прямо в передний молочный зуб, и детские слезы хлынули с неистовой силой. Скопившееся у него раздражение дало о себе знать, и он, склонившись над ней, правой ладонью закрыл её маленький ротик. В какой-то момент вожделенная тишина показалась ему оглушающе страшной, и он, все еще держа своей большой ладонью ее маленькое лицо, стал бить левой рукой в пружинистый матрац. Звук уже продавленных временем пружин потерял лязганье, но все еще отдавался по стенам эхом. А когда пружины отпели свою последнюю песню, в этой комнате воцарилась полная тишина…

16

В опустившихся сумерках белесый свет фонарей лишь едва освещал поток холодных капель с неба, которые то и дело проникали сквозь приоткрытое окно машины и попадали мне на плечо. Пару раз я сильно вздрагивала от неожиданности и какого-то резко накатившего чувства. Внутри как будто что-то упало вниз до самых пят и намеревалось остаться там навсегда. Что-то, что было так важно для меня, но что именно я понять не могла…

– Ты опоздала! – выкрикнул мне пешеход после моего резкого торможения. – Не видишь, что уже красный загорелся? Куда прешь? – проорал он снова, показал фак, и глотнув из бутылки пива, ушел в кусты.

Я сконфузилась и выругала себя за то, что углубилась в свои мысли за рулем. Взглянула на светофор, который медленно и монотонно отсчитывал сто двадцать секунд, и выругалась еще громче. Глубоко выдохнула и в надежде найти спокойствие осмотрелась по сторонам: слева под зонтами влюбленные парочки, грелись после бурного вечера, справа несколько залитых светом окон, сквозь которые даже в дождь просачивалась размеренная жизнь хозяев, а в машине я – в полной растерянности и не понимании, что делать дальше… На фоне всего этого ощущался яркий контраст моих эмоций с теми, кто спокойно сейчас наслаждался жизнью и не знал, что в непримечательном доме по Ферн-стрит пропала маленькая четырехлетняя девочка и что с момента ее исчезновения прошло уже двадцать шесть часов, и что во всех расследованиях самыми важными являются первые сутки, ведущие следствие по горячим следам, а значит, с каждой секундой этого гребанного светофора шансы на раскрытие дела стремительно падали…

Я снова взглянула на светофор – шестьдесят секунд… Затем перевела взгляд на пассажирское сиденье, где лежала папка с делом, открыла ее и уставилась на первую страницу, где скрепкой была прикреплена фотография Лиси Стоун, и подумала: а ведь у этой девочки очень красивое имя – Лиси – никогда такого не встречала, надо будет узнать, что оно означает… И у нее есть любимый медведь Лакси, которого она, как маленькая хозяйка, постоянно кормила и укладывала спать. Она заботилась о нем так, как мама с папой заботились о ней. Ей всего четыре года, но для своего возраста она очень сообразительная и разговорчивая. Она любила спагетти с сыром и при малейшей возможности делилась ими с тем, кто был рядом. Она любила лепить из пластилина, и у нее это очень хорошо получалось. На недавний день рождения Дарена она подарила ему их дом в миниатюре, и все маленькие детали с деловитой аккуратностью прорисовывала специальной палочкой. В семье Стоунов говорили, что у Лиси был явный талант. Дарен с Грейс даже подумывали насчет будущей профессии Лиси – может, она будет знаменитым скульптором? Вот я вижу, как Лиси заканчивает школу искусств и представляет экзаменаторам свою итоговую работу, им она нравится, и они оценивают ее высшим баллом. Вот она поступает в Школу изящных искусств, а вдруг ей удастся повторить роденовского мыслителя или, вдруг, из-за своей усидчивости и скрупулезности она станет первоклассным хирургом и сможет спасти сотню жизней? Вдруг у Лиси Стоун действительно талант, который мир может потерять, если мы не найдем малышку живой?

– Ты едешь или так и будем стоять? – просигналил мне позади стоящий пикап.

– Черт, зеленый! – снова выругалась я и, включив правый поворотник, выехала на трассу МЕ-15.

С трассы до моста Пенебскотт оставалось семнадцать миль или пятнадцать минут, и за это время я должна была подумать, что мне нужно предпринять и что сказать цыганам, чтобы все-таки попасть в табор и докопаться до истины – там Лиси или нет. Ведь не могло же померещиться нам с капитаном одно и тоже – девочка с косичками в машине. Или могло от того, как сильно мы хотели ее видеть в тот вечер в машине матери? В любом случае, я найду тебя, Лиси Стоун… – сорвалось у меня с губ – разумеется, если еще не поздно…

Не смотря на дождь, на пути уже виднелся мост и даже сделанное после произошедшего ограждение, а в моей голове по-прежнему не было идей касаемо мотива цыган. Я все думала, с какой целью они могли бы укрыть Лиси у себя?

Вспомнилась статья из старого журнала криминальной хроники, когда двое цыган с детской площадки похитили семилетнюю Ребекку Майклаут в целях получения большого выкупа и четыре дня держали ее в таборе в районе Салта-Сауза. Но отец девочки был местным бизнесменом и имел в собственности несколько отелей, а что же Дарен? С него никакого выкупа не запросить, он итак с трудом недавно вышел в ноль, поэтому вряд ли здесь финансовый мотив. Похитителей по делу Ребекки задержали в момент попытки забрать выкуп, но они так и не сказали, где девочка. Следствие само нашло ее спустя аж восемь дней в подвале старой хижины, истощенную, но живую. Сейчас Ребекке Майклаут шестьдесят три, и у нее уже трое внуков, ей повезло, что ею не воспользовались, и психотерапевту удалось восстановить ее психику, удастся ли это и Лиси Стоун?

Прервав размышления, я заглушила мотор и вышла из машины. Техническую лестницу уже убрала полицейская бригада, и оставалась только старая пожарная, при виде которой хотелось не мучиться, а броситься в воду и доплыть до нужного места. Мало того что она была ржавой и местами имела дыры, которые коррозия не щадила десятилетиями, так еще и шаталась так, что казалось, что сейчас из нее выпадут все болты. А тонкий и режущий её скрип готов был распрощаться со всеми фонарями на мосту.

Где-то на середине я поняла, что дождь не в силах его приглушить, и он, добравшись до моих ушей, поднял волну головной боли. Мне побыстрее захотелось от него избавиться, поэтому я, в надежде оказаться побыстрее на земле и с целыми костями, рискнула и спрыгнула с середины лестницы прямо вниз на землю.

– Черт, как же больно…– потирая лодыжку, простонала я.

– А чего ты хотела, прыгая с такой высоты? – раздалось у меня за спиной так неожиданно, что я дернулась и почувствовала резкую боль в шее. Быстро поднявшись, я прищурилась, чтобы что-либо увидеть в темноте, а затем задала самый банальный в мире вопрос: «Кто здесь?».

– Уже не узнаешь без света дня, Корнелл? – насмешливо произнес низкорослый пухлый блондин.

Подойдя ближе, я была крайне удивлена тому, что именно этот человек здесь.

– Деннинг знал, что ты сюда придешь, и сказал составить тебе кампанию, видимо, он о тебе беспокоится. Капитан меня ввел в курс дела и рассказал о таборе, поэтому пойдем, расспросим их.

– Мне не требуется помощи, Джон. Я и сама могу справиться с этим, – недовольно произнесла я.

– Знаешь, Джуди, мне тоже не приносит ни малейшего удовольствия находиться здесь, тем более с тобой.

Я взглянула на Джона так, что он сразу понял, что сболтнул лишнего, но я решила не продолжать беседу, потому что мне был совершенно не интересен этот человек, и уж тем более я не была готова тратить драгоценное время на препирательства с ним.

– Не самое лучшее время сейчас идти в лес, тебе не кажется, Корнелл? – продолжил он, но уже с другой интонацией.

Я молча шла вперед.

– Ну, дождь и все такое… Скользко, грязно, мокро. Я, кстати, думал, что ты раньше упадешь с лестницы, она ведь мокрая… – произнес он и покосился на меня, чтобы увидеть мою реакцию. – И скрипит она как старая рухлядь, ты всех рыб наверняка распугала, не говоря уже о тех, к кому мы идем.

Я шла и думала: «Ну, как он, этот пухлый с отдышкой маленький человек, оказался внизу быстрее меня, и неужели был другой спуск, о котором я не знала?»

– Нам еще немного прямо, – сказала я спокойным тоном.

– Да-да, я знаю. Можешь помедленнее?

– Я не собираюсь мокнуть под дождем, поэтому темп сбавлять не буду.

– Но какой в этом толк, если ты, итак, уже мокрая?

А ведь и правда, в этом не было никакого толка, но я просто не хотела находиться рядом с Джоном больше, чем того требовали обстоятельства. В душе я очень злилась на Деннинга, он сам попросил включиться в работу и тут же приставил ко мне Джона, человека, который мне, мягко говоря, мало приятен. Да что уж там! Совсем не приятен! Он как прыщ, который вскакивает тогда, когда это не нужно. Например, на носу в день первого свидания или на лбу в день свадьбы. Мало того, что он вскочил, так он еще белый и большой, прямо-таки как Джон – белый, большой, безобразный, и его хочется выдавить! Сара даже как-то назвала прыщ стажера Джоном.

– Эй, Майки, ты и завтра намереваешься прийти в участок с Джоном или все-таки попрощаешься с ним вечерком? Или хочешь, я могу ткнуть в тебя дротиком, если ты сам так боишься расстаться с ним? Могу взять его «убийство» на себя, понимаешь, Майки? – подмигивая и хохоча, говорила Сара.

Эти шуточки преследовали паренька целую неделю, пока так называемый Джон сам не сдулся. Разумеется, весь участок, кроме самого Джона, понимал, о ком идет речь, а стажер в силу своей застенчивости уклончиво улыбался и изо всех сил старался прятать своего Джона под челкой. А сейчас, когда я более-менее настроилась на самостоятельное дело, он, то есть Джон-человек, а не Джон-прыщ, откуда-то появился столь же внезапно и несвоевременно.

– Ну, а все-таки, Корнелл? – не унимаясь, продолжил он. – Ты в серьез намереваешься здесь что-то найти?

– С каких пор тебя интересует мнение рядового сотрудника? – остановившись спросила я прямо.

– Ты знаешь, в последнее время Деннинг все чаще и чаще адресует тебе какой-то вопрос, вот я и подумал, что, может, и мне стоит к тебе присмотреться? – сказал он и осмотрел меня с головы до пят в ситуации, когда идет дождь и вся моя одежда прилипла до состояния «пленочной обмотки».

В этот момент мне стало так дурно, что даже слегка потемнело в глазах. Неужели он и правда думает, что я сейчас, после гибели Уилла и в момент разыскивания четырехлетней девочки, могу даже осмелиться думать о чем-то подобном? И как он может себе позволить подобные выражения в отношении меня? Какой мерзкий тип…

– Так все-таки, Джуди? – не унимаясь, спросил он.

Впереди размыло самодельный мост, и, чтобы не идти по колено в воде, нужно было обойти ручей через земляной бугор. Я полезла первая и, сделав уже второй шаг, чуть не вскрикнула от того, что он своими ручищами крепко схватил меня за задницу и что есть силы подтолкнул вперед, да так, что меня чуть не выбросило инерцией аж на ту сторону бугра. Еле устояв на месте и не упав в лужу, я сконфуженно уставилась в ту сторону, откуда доносились его вздохи. Судя по всему, он медленно переваливался с ноги на ногу, а спустя пять минут, запыхавшийся и раскрасневшийся, полностью перевалился на эту сторону. Дав ему отдышаться несколько минут, я подошла и как следует врезала ему в правый глаз.

– В следующий раз думай прежде, чем что-либо сделать! – выпалила я.

– Ууууу… – схватившись за глаз простонал он – Ты чертова сука! Какого хрена ты сделала? – проговорил он своими мясистыми губами и сделал шаг в мою сторону.

Признаться, в моменте я отступила назад, ведь сама ситуация вынуждала занять безопасное положение. Кругом лес, слышен крапающий дождь, а может это и капли стекают от листа к листу, где-то одиноко ухает сова, темень кругом, и только он стоит в двух шагах от меня с напыщенным и все еще красным лицом.

– Да пошла ты! – сказал он, плюнул и направился обратно к мосту.

И вот, удостоверившись, что он наверняка ушел назад, стою я на этом же месте, смотрю в темный лес и думаю, какого хрена здесь сейчас произошло, если не было даже предпосылок к подобному поведению Джона? Он всегда был не приятной личностью, но, чтобы настолько? Или же это все просто стечение обстоятельств? Зафиксировав в голове эту мысль, чтобы обдумать ее позднее, я как смогла выжала одежду, встряхнула мокрые волосы, выдохнула и посмотрела в сторону темного леса.