Цена тихой жизни

Глава первая

Вечер вливался в город густыми синими сумерками, а в квартире на четвертом этаже пахло ванилью и детством. Лара стояла у плиты, помешивая деревянной лопаткой соус в сковороде. Ритмичное шуршание, шипение масла и доносящийся из гостиной смех – вот саундтрек ее счастья. Обычного, такого привычного, что его ценность ощущалась лишь краем сознания, как дыхание.

– Попалась! – звонкий голос Иры прокатился по коридору.

Из-за угла, вихляя и смеясь, вылетела Аврора. Семилетние ноги в разноцветных носках пронеслись по паркету, как у зайчонка. Распущенные светлые волосы развевались за ней, а глаза сияли торжеством.

– Я невидимка! Ты меня не видишь! – прокричала она, ныряя под обеденный стол.

Ира, младше Лары на десять лет и потому для Авроры больше подруга, чем тетя, появилась на пороге кухни. Запыхавшаяся, с растрепанной темной челкой и таким же сияющим взглядом.

– Она нарушает все правила пряток! Невидимки не издают звуков, а эта трещотка смеется на весь дом! – Ира тяжело дыша, облокотилась о косяк.

Лара улыбнулась, не отрываясь от сковороды.

– Значит, ты играешь с профессионалом. Смирись. Моего ребенка так просто не найдешь.

– Твоего ребенка нужно сдать в музей нарушителей конвенции о прятках, – проворчала Ира, но улыбка не сходила с ее лица. Она подошла к столу и взяла морковку. – Ммм, пахнет божественно. А Сережа скоро?

– Должен быть вот-вот. Говорил, задержится ненадолго.

«Ненадолго» – это могло означать что угодно. Полчаса или три. В последнее время Сергей стал чаще задерживаться. Деловые встречи, проекты, стресс. Лара отгоняла от себя легкую тень беспокойства. Все нормально. У всех бывает работа. Она сама, пока не ушла в декрет, знала, что такое авралы. Сейчас она подрабатывала дизайном из дома, а основное время посвящала дому и Авроре.

– Мам, а когда папа придет, мы будем есть твой соус? – из-под стола донесся приглушенный голос.

– Будем, солнышко. И макароны. И салат. Вылезай, помой руки.

Из-под скатерти показалось личико, испещренное узорами от давления ткани на щеку.

– А можно я тут помою? – Аврора обняла ножку стула.

– Нельзя, – строго сказала Лара, но глаза смеялись. – На кухне действуют правила гигиены, а не правила джунглей.

С неохотой, но с соблюдением драматической паузы, Аврора выползла из-под стола и побежала в ванную. Ира села на табурет, подперев подбородок.

– Ларис, а можно я останусь с ночевкой? У нас завтра в институте первая пара свободная.

– Конечно, можно. Диван в гостиной твой. Только предупреди маму.

– Уже.

Квартира наполнялась уютным предвкушением вечера. Лара разлила соус по тарелкам с макаронами, поставила салат. Этот быт был ее крепостью. Каждая вещь на своем месте: фотографии на холодильнике, кривой детский рисунок в рамке, любимая кружка Сергея. Все это было не просто вещами. Это были кирпичики ее мира. Надежного, прочного. Ключ щелкнул в замке. Лара обернулась, и ее сердце, как много лет назад, легонько екнуло. Сергей вошел, и на мгновение ей показалось, что он не просто снял пальто, а сбросил с плеч невидимый тяжелый груз. Он выглядел уставшим. Но, увидев ее, улыбнулся.

– Папа! – Аврора, как шквал, влетела в прихожую и повисла на нем.

– Здравствуйте, мои девчонки, – его голос прозвучал хрипло. Он подхватил дочь на руки, заглянул в кухню, кивнул Ире. – Пахнет потрясающе. Я просто с ног валюсь.

– Ужин готов, – просто сказала Лара, подходя к нему.

Она потянулась, чтобы поправить воротник его рубашки, и на мгновение прикоснулась ладонью к его щеке. Он напрягся. Едва заметно, но она почувствовала.

– Все в порядке?

– Да, конечно, – он быстро поцеловал ее в лоб и поставил Аврору на пол. – Просто трудный день. Пойду, только руки помою.

Он прошел в ванную, закрыв за собой дверь. Лара осталась стоять в коридоре, глядя на его скомканное пальто, брошенное на вешалку. От него пахло холодом и чужим табачным дымом. На кухне смеялась Аврора, что-то рассказывая Ире. Было тепло, уютно и пахло ванилью. Их обычная жизнь. Идиллия. Сергей вернулся на кухню

– Папа, а мы сегодня в зоопарк ездили! – выпалила Аврора, с трудом управляясь со спагетти накрученной на вилку. – И я видела обезьянку, которая так же кривлялась, как Ира!

Ира фыркнула, откладывая телефон в сторону.

– Во-первых, это была не обезьянка, а мартышка, существо утонченное. А во-вторых, это она повторяла за мной. У нас, видимо, духовная связь.

Сергей молча ковырял вилкой в тарелке, уставившись в одну точку. Он механически пережевывал пищу, словно не чувствуя вкуса.

– Сережа, хочешь еще соуса? – мягко спросила Лара, положив руку ему на запястье.

Он вздрогнул, словно от прикосновения к раскаленному металлу.

– Что? Нет. Спасибо, я почти наелся.

– Пап, ты не видел! Она себе хвост рукой подбирала и так смешно… – Аврора не унималась, жаждая внимания отца.

– Аврора, не чавкай, – автоматически сказала Лара, замечая, как взгляд дочери потемнел от обиды.

Наступила небольшая пауза, которую заполнил лишь тикающий на кухне часик-кот.

– Мам, а можно мне еще? – девочка обреченно протолкнула свою пустую тарелку к центру стола.

Лара подняла брови, с искренним удивлением взглянув на дочь.

– Еще? Серьезно? Ты обычно на десерт копишь аппетит.

– А сегодня твой соус очень вкусный, – Аврора умильно сложила ручки под подбородком.

Лара с улыбкой покачала головой и, взяв тарелку, направилась к плите.

– Ладно уж, раз такой комплимент. Ира, гляди, тебе надо у нас почаще бывать. Обычно ее за уши не затащишь за стол, а тут сама просит добавки. Ты на нее как волшебно действуешь.

Ира самодовольно откинулась на стуле.

– Я же говорила духовная связь. Она от меня энергию для аппетита черпает. А я, соответственно, худею. Справедливый баланс.

Сергей внезапно резко отодвинул стул.

– Извините, я пойду проверю почту. По работе жду одно письмо.

Он вышел из-за стола, не глядя ни на кого, и его шаги быстро затихли в коридоре. Лара замерла с половником в руке, глядя ему вслед. Соус медленно стекал обратно в кастрюлю. Веселье как будто вытекло из кухни вместе с ним, оставив после себя неловкую тишину.

– Мам… – тихо позвала Аврора. – А моя добавка?

– Да, солнышко, сейчас, – Лара с усилием вернула себе бодрость, снова наполняя тарелку. Но ее глаза с тревогой были прикованы к пустому проему двери.

Ира, уловив напряжение, постаралась его разрядить.

– Ну, раз у нас тут такой гастрономический праздник, я, пожалуй, тоже возьму чуть-чуть. Только чуть-чуть, а то фигура.

Но Лара уже почти не слышала ее. Она смотрела на приоткрытую дверь в кабинет, откуда доносился приглушенный, но напряженный голос Сергея. Он с кем-то разговаривал. И разговор этот явно не был деловым. В нем слышались нотки, от которых по спине побежал холодок, раздражение, усталость и страх. Ужин завершился в странной, зыбкой тишине. Сергей, пробормотав что-то о срочных рабочих документах, наглухо закрылся в кабинете. Лара, помыв посуду, погасила свет на кухне и вышла в гостиную. Обычный ритуал, но сегодня от него веяло тоской. Она опустилась на диван, взяла с журнального столика ноутбук и включила телевизор. На экране забегали какие-то безликие актеры в мыльной опере, создавая фон – иллюзию заполненного пространства. Лара открыла файл с макетами, но взгляд ее скользил по строчкам, не цепляясь за смысл. Она прислушивалась к плотной тишине за дверью кабинета. Рядом плюхнулась Ира, уткнувшись в экран своего телефона. Но едва она успела найти удобное положение, как с диким топотом из своей комнаты вылетела Аврора.

– Ира! Давай играть! – девочка, словно маленький ураган, вскарабкалась на диван и устроилась между ними, ее глаза горели азартом. – Давай в «Монополию»! Или в «Уно»! Или давай я буду принцессой, а ты злым драконом!

Ира с драматическим стоном откинула голову на спинку дивана.

– Ларис, – простонала она, глядя на сестру умоляющим взглядом. – У твоей дочери батарейка вообще не садится? Ей в конструкторе человека что, поставили вечный двигатель? Мы же только что полчаса назад носились как угорелые!

Лара невольно улыбнулась, глядя на дочь. Та сидела, поджав под себя ноги, и смотрела на Иру с таким неподдельным восторгом и ожиданием, что отказать ей было практически невозможно.

– Она просто соскучилась по тебе, – мягко сказала Лара, проводя рукой по мягким волосам Авроры. – А драконом быть очень ответственно. Надо громко рычать и грамотно охранять сокровища.

– Я буду громко-громко! – сразу же заверила Аврора, надув щеки для демонстрации грядущей мощи своего рыка.

– Ладно, ладно, сдаюсь, – Ира с театральным вздохом отложила телефон. – Но предупреждаю, я дракон-интеллектуал. Я не буду просто так рычать. Я буду загадывать тебе загадки. Не отгадаешь не получишь сокровище!

– Давай! – Аврора тут же сползла с дивана, чтобы занять позицию для побега.

Лара смотрела, как сестра и дочь скрылись в детской, откуда через секунду донесся первый требовательный рык Иры-дракона и счастливый визг Авроры. Улыбка не сходила с ее лица, но была какой-то хрупкой, стеклянной. Она снова перевела взгляд на темный экран ноутбука, где застыли бездушные векторные фигуры. Обычный вечер. Смех дочери. Шутки сестры. Тихий гул телевизора. Но сквозь эту привычную, уютную мелодию жизни теперь прорезался тревожный, назойливый камертон – гнетущая тишина из-за двери кабинета. И Лара понимала: что-то пошло не так. И это «что-то» уже здесь, в их доме, и оно молча сидит за закрытой дверью, отравляя собой самый вкусный соус и самый звонкий смех.

Из кабинета наконец-то послышались шаги. Дверь скрипнула, и на пороге появился Сергей. Он выглядел изможденным, но на его лице была попытка улыбки – натянутой, неестественной, как маска.

– Па-а-а-па! – завопила Аврора, тут же забыв про дракона и сокровища. Она стремглав бросилась к отцу.

Игривый инстинкт сработал мгновенно. Сергей, словно на автомате, наклонился и подхватил дочь. Он закружил ее в воздухе, и ее восторженный смех заполнил гостиную, заглушив на мгновение тихий голос из телевизора. Но в его движениях не было привычной легкости. Они были резкими, будто он через силу заставлял себя это делать.

– Хватит, лапочка, папа устал, – сказал он, опуская раскрасневшуюся Аврору на пол.

Девочка, не желая останавливаться, тут же повисла у него на ноге, как маленький довольный коала. Сергей с легким стоном, но с той же натянутой улыбкой, дотащил ее до дивана и тяжело рухнул рядом с Ларой. Аврора устроилась у него на коленях. Лара приглушила звук телевизора пультом. Она отложила ноутбук в сторону и повернулась к мужу, положив руку ему на плечо. Он снова едва заметно напрягся.

– Сереж, у тебя что-то случилось? – тихо спросила она, глядя ему в глаза. Она искала в них правду, но видел лишь усталую гладь, под которой клубилось что-то темное и беспокойное.

Он отвел взгляд, уставившись в потухший экран.

– Да нет, все нормально, – его голос прозвучал глухо, отрепетировано. – На работе запара. Этот новый проект. Целый день звонят, названивают, ни минуты покоя. Голова раскалывается.

Он механически гладил Аврору по спине, но его мысли были где-то далеко. Лара видела, как напряжена его шея, как сжаты кулаки.

– Может, выпьешь таблетку? – предложила она, чувствуя ледяную тяжесть на душе. Он лгал. Она знала это с той самой интуитивной уверенностью, которая рождается между двумя людьми, прожившими бок о бок много лет. Это была не просто усталость от работы. Это был страх.

– Потом, – он отмахнулся, наконец посмотрев на нее. Его улыбка стала еще более хрупкой. – Не беспокойся, Лор. Все хорошо. Просто нужно переждать, скоро все утрясется.

Он произнес эту фразу с такой надеждой, словно пытался убедить в этом не только ее, но и самого себя. В этот момент из комнаты вышла Ира, изображая из себя побежденного дракона с накидкой из пледа на плечах.

– Принцесса, я побежден твоим умом! Теперь все мои сокровища… О, я вижу, здесь завелся еще один великан, охраняющий принцессу! – она направилась к дивану, продолжая игру.

Сергей снова заставил себя улыбнуться, щекоча Аврору. Та захихикала. Но Лара уже не могла вернуться к прежнему состоянию. Она сидела рядом с мужем, в их уютной гостиной, под смех дочери и шутки сестры, и чувствовала, как между ними вырастает невидимая, но прочная стена. Стена из его лжи и ее страха.

Глава вторая

Следующие несколько дней в квартире витало незримое, но плотное напряжение, словно перед грозой. Воздух стал густым и тяжелым, и каждый вдох давался с трудом. Началось утро понедельника. Сергей, бледный и не выспавшийся, молча пил кофе у кухонной стойки. Его пальцы нервно барабанили по кружке. Лара готовила завтрак Авроре, но все ее внимание было приковано к мужу. Она видела, как он вздрагивал от каждого случайного звука – от скрипа двери ванной, от звонка ложки о тарелку. И тут это случилось. Из кармана пиджака, висевшего на спинке стула, раздался настойчивый, вибрирующий звонок. Сергей замер. Его лицо вытянулось, взгляд стал остекленевшим. Он не потянулся за телефоном, а лишь сжал свою кружку так, что костяшки пальцев побелели.

– Сережа, тебе звонят, – тихо сказала Лара.

– Я знаю, – ответил он, не глядя на нее.

Телефон умолк, но через несколько секунд зазвонил снова. Тот же номер. Тот же настойчивый, требовательный рингтон.

– Может, ты возьмешь? – снова предложила Лара, и в ее голосе зазвучала тревога. – Вдруг срочно?

– Нет! – 8 его ответ прозвучал резко, почти грубо. Он отпил глоток кофе и с силой поставил кружку. – Это надоедливый клиент. Буду игнорировать, сам отстанет.

Он встал и быстрыми шагами вышел из кухни, оставив недоеденный бутерброд. Лара стояла, глядя ему вслед, а в ушах у нее еще звучал этот странный, пронзительный страх в его голосе. Это был не просто раздраженный тон. Это был животный ужас. Весь день прошел под аккомпанемент телефонных звонков. Они преследовали его, как тень. В машине по дороге на работу, дома вечером. Сергей либо не брал трубку, либо, увидев номер, резко ее сбрасывал, а потом запирался в кабинете. Вечером Лара не выдержала. Она зашла в кабинет, где он сидел, уставившись в монитор компьютера, на котором была открыта какая-то таблица. Он не работал. Он просто сидел.

– Сереж, – начала она, подходя к нему. – Что происходит? Кто эти звонки? Ты меня пугаешь.

Он медленно повернулся к ней. Его глаза были полны такой бездонной усталости и отчаяния, что у Лары сжалось сердце.

– Лара, пожалуйста, – его голос сорвался на шепот. – Не лезь не в свое дело. Это временные трудности. Я сам все решу.

– Но мы же семья! – воскликнула она. – Делить трудности – это и есть «наше дело»! Долги? Проблемы с законом? Скажи мне!

При слове «долги» он судорожно сглотнул и резко отвернулся к монитору.

– Я сказал, все нормально! Просто запара на работе! Отстань!

Последние слова он бросил с такой нехарактерной для него злостью, что Лара отступила на шаг, словно от удара. Она молча вышла из кабинета, закрыв за собой дверь. В гостиной Ира смотрела сериал, а Аврора собирала пазл на ковре. Идиллия. Но теперь она была фальшивой, как декорация. Лара стояла в центре комнаты, слушая, как за стеной ее муж в одиночку борется с невидимым монстром, и понимала, их обычной жизни пришел конец. Что-то сломалось. И она ничего не могла с этим поделать, кроме как наблюдать, как трещины расходятся все дальше и дальше. Звонок снова прозвучал, когда они все уже собирались спать. Аврора была уложена, Ира ушла в душ. Лара вытирала последнюю тарелку на кухне, а Сергей бесцельно переключал каналы телевизора, но взгляд его был пустым и отсутствующим.

И снова пронзительная, настойчивая вибрация. На этот раз телефон лежал на журнальном столике, и экран ярко светился в полумраке комнаты, показывая незнакомый номер. Сергей замер, и Лара увидела, как по его лицу пробежала судорога. Он не просто нервничал. Он был парализован страхом. Прошло три, четыре гудка. Казалось, он не дышит.

– Сергей… – начала Лара, но не успела закончить.

Он резко, почти выхватывая, схватил телефон. Его движения были порывистыми, лихорадочными.

– Я на балкон, – бросил он, не глядя на нее, и быстрыми шагами направился к двери в гостиной.

Лара застыла с полотенцем в руках. Она слышала, как он с силой дернул ручку балконной двери, и тот характерный щелчок замка, который звучал как приговор. Она медленно подошла к окну, выходящему на балкон. Сквозь стекло она видела его силуэт в темноте. Он стоял, прижав телефон к уху, и его поза была невероятно напряженной – спина сгорблена, свободная рука сжата в кулак. Он не кричал. Не спорил. Он слушал. И в этой его сгорбленной, почти молящей фигуре было что-то унизительное. Он что-то говорил в ответ, но звук поглощал ночной город. Не было слышно ни слова. Только безмолвный спектакль отчаяния, разыгрываемый за стеклом. Видно было, как он провел рукой по лицу, по волосам, словно пытаясь стряхнуть давящую тяжесть. Видно было, как он внезапно выпрямился, вскинув голову, жест слабой, отчаянной попытки возразить. И снова – его плечи бессильно опустились. Он снова слушал. Долго. Покорно.

Лара стояла у окна, и ледяная волна страха накатывала на нее с новой силой. Это была не «запара на работе». Это было что-то другое. Что-то опасное и беспощадное, что уже вползло в их жизнь и теперь диктовало свои условия из-за стеклянной преграды. Наконец, он опустил руку с телефоном и несколько секунд просто стоял, опершись о перила балкона, глядя в ночь. Потом медленно, будто неся на плечах неподъемный груз, повернулся и потянулся к двери. Лара отскочила от окна и сделала вид, что все еще вытирает тарелку на кухне. Она слышала, как он зашел, как щелкнул замок. Он прошел через гостиную, не глядя на нее. Его лицо было серым, маска усталости сменилась маской полной опустошенности.

– Ложусь, – тихо бросил он и направился в спальню.

Лара не стала его останавливать. Не стала задавать вопросы. Она поняла: спрашивать бесполезно. Ответ был написан на его лице – это был страх, стыд и безвыходность. И этот беззвучный разговор на балконе стал самой громкой и самой страшной ссорой в их жизни. Он прошел в спальню, и Лара, отложив наконец полотенце, медленно последовала за ним. Комната была погружена в полумрак, освещена лишь одинокой ночной лампой. Сергей уже лежал на кровати, отвернувшись к стене, но по напряжению его спины она понимала – он не спит. Она легла рядом, не прикасаясь к нему. Воздух между ними был густым и колючим. Тишина давила на уши, становясь невыносимой.

– Сергей, – наконец сказала она в темноту, и ее голос прозвучал хрупко, как тонкое стекло. – Что-то случилось. Скажи мне. Пожалуйста.

Он не ответил сразу. Сначала показалось, что он просто игнорирует ее. Но потом он медленно, с невероятным усилием перевернулся к ней. В тусклом свете его лицо казалось высеченным из серого камня – осунувшимся, с темными тенями под глазами. В его взгляде не было ни злости, ни раздражения. Только безысходная, всепоглощающая усталость. Он потянулся к ней и мягко, почти невесомо, прикоснулся губами к ее лбу. Этот поцелуй был нежным, но в нем не было ни капли тепла. Он был прощальным, обреченным. Пеликан, кормящий птенца собственной плотью, мог бы поцеловать так же – с любовью и смертельной тоской.

– Да нет, все нормально, я ж говорю, – его голос был глухим и безжизненным, словно эти слова кто-то за него записал на пленку и теперь проигрывал. – Просто устал. Спи.

Он снова отвернулся, натянув одеяло до подбородка, и замер, имитируя сон. Лара лежала на спине и смотрела в потолок, по которому проплывали отсветы фар от проезжающих машин. Этот поцелуй обжег ее ледяным холодом. Раньше, в их ссорах, он мог сердиться, отмалчиваться, но когда он целовал ее – это всегда было знаком примирения, желанием восстановить связь. Сейчас же этот поцелуй не соединял, а разъединял. Он ставил между ними толстую, звуконепроницаемую стену. Он лгал. И он делал это не для того, чтобы ее обмануть, а потому что был слишком напуган, чтобы говорить правду. И в этом была самая страшная часть. Ее сильный, уверенный муж был сломлен чем-то настолько огромным, что не мог даже поделиться этим с ней. Лара закрыла глаза, но сон не шел. Она прислушивалась к его дыханию, ровному, но слишком уж нарочитому. И понимала: их обычная жизнь, та, что была всего неделю назад, закончилась. А что начиналось теперь, она боялась даже представить.

Глава третья

Утро не принесло облегчения. За ночь Сергей не то чтобы поседел, но будто бы покрылся тонким слоем пепла. Он молча пил кофе, его рука слегка дрожала. Лара тоже молчала. Все вопросы застряли комом в горле – бесполезные, болезненные.

– Пойдем, провожу тебя и Аврору, – не глядя на нее, сказал Сергей. В его голосе прозвучала нотка чего-то нового, не заботы, а скорее тревожной необходимости контролировать ситуацию.

Аврора, ничего не подозревающая, весело болтала о каком-то школьном проекте, пока они спускались на лифте. Сергей держал ее за руку слишком крепко. Вышли из подъезда на прохладный утренний воздух. Первые лучи солнца слепили глаза. Они сделали несколько шагов по дорожке к парковке, как вдруг у тротуара, словно из ниоткуда, плавно остановился темный внедорожник с тонированными стеклами. Сергей замер на месте, будто врос в асфальт. Его рука с такой силой сжала ладонь дочери, что та пискнула. Передние двери открылись. Из машины вышли двое. Первый крупный, плечистый, с пустым, профессиональным взглядом телохранителя. Он лишь оценивающе оглядел окрестности. Но все внимание Лары приковал ко второму. Он вышел неспешно, как хозяин, выходящий на свой балкон. Мужчина лет пятидесяти, одетый в безупречно сидящее на нем дорогое пальто. Лицо с правильными, но жесткими чертами, седина на висках, уложенная с холодной элегантностью. Он не был грубым или злым. Он был спокоен. Смертельно спокоен. И этот покой леденил душу сильнее любой угрозы. Он подошел к ним, его взгляд скользнул по перепуганной Авроре, на мгновение задержался на Ларе, а затем уставился на Сергея.

– Сергей, – произнес он. Голос был тихим, ровным, без единой нотки повышения. И от этого каждое слово обретало вес свинцовой гири. – Мы звонили. Много раз.

Сергей попытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь хриплый, нечленораздельный звук.

– Я Жан, – представился мужчина, повернувшись к Ларе, и вежливо, почти по-светски, кивнул. – Извините за вторжение в ваше утро. Но у нас с вашим мужем нерешенный финансовый вопрос.

Лара почувствовала, как земля уходит из-под ног. Все кусочки начинались сходится, звонки, страх, ночной разговор на балконе, с грохотом сложились в одну ужасающую картину.

– Какой вопрос? – выдавила она, инстинктивно притягивая к себе Аврору.

Жан позволил себе легкую, холодную улыбку.

– Сергей, вы невоспитанный. Не познакомили меня с супругой.

Он снова посмотрел на Лару.

– Ваш муж должен мне довольно крупную сумму денег. Очень крупную. Срок возврата истек, а трубки он не берёт

– Я все верну, Жан, честно, – залепетал Сергей, и в его голосе слышались слезы. – Дайте еще немного времени…

– Время дорогая роскошь, -Жан произнес это мягко, но так, словно перерезал горло его мольбе. – Я и так проявил невероятное терпение. Вы получили его сполна.

Он вынул из кармана перчатки, неспеша начал их натягивать, и этот простой бытовой жест казался зловещим ритуалом.

– У вас есть неделя.

Он посмотрел прямо на Лару, и в его глазах она прочитала не угрозу, а констатацию факта. Как врач, сообщающий о неизлечимой болезни.

– Семь дней, – повторил он. – После этого долг придется возвращать другими способами. Мне не нравятся другие способы. Они портят отношения. А я ценю долгосрочные партнерства.

Он кивнул своему спутнику, и тот открыл ему дверь. Прежде чем сесть в машину, Жан в последний раз обвел их взглядом – униженного Сергея, бледную Лару, испуганную девочку.

– Не заставляйте меня снова нарушать ваш покой. Хорошего дня.

Дверь закрылась с глухим щелчком. Темный внедорожник плавно тронулся и растворился в утреннем потоке машин. Наступила оглушительная тишина. Сергей стоял, опустив голову. Аврора тихо всхлипывала, прижимаясь к матери. Лара смотрела в пустоту, где только что была машина. В ее ушах звенело. «Крупную сумму… Семь дней… Другие способы…» Ее мир, ее обычная жизнь с ее утренними кофе и вечерними сериалами, только что была раздавлена колесами темного внедорожника. И теперь ей оставалось дышать в осколках. Машина скрылась из виду, а они все еще стояли, словно вкопанные, на утренней дорожке. Первой очнулась Лара. Острый, холодный укол адреналина пронзил оцепенение. Она резко развернулась к мужу.

– Это что сейчас было? – ее голос , срывался на шепот.