- -
- 100%
- +
Глава первая
Ледяной октябрьский воздух звенел от напряжения и дорогих духов. Перед входом в торговый центр «KATA» выстроилась живая изгородь из прессы, блогеров и просто зевак, жаждущих увидеть ее. Нику Катасонову. Из черного «Майбаха» вышла сначала она: стройная, высокая женщина в идеально скроенном белом пальто цвета победы. Ее каштановые волосы были убраны в строгую, но безупречную укладку. Она улыбнулась собравшимся – улыбка была ослепительной, теплой, но до глаз не доходила. Глаза, серые и холодные, как зимнее море, бегло сканировали толпу, выискивая малейшую угрозу, оценивая, считая. Старая привычка, от которой невозможно было избавиться.
Рядом с ней, отбрасывая на мраморную плитку тень размером с добрый дуб, возник Чиж. В дорогом черном костюме он выглядел как горный медведь, загнанный в ателье. Его квадратная, обветренная физиономия с приплюснутым носом была невозмутима. Руки, сложенные перед собой, казались каменными глыбами. Он не смотрел на толпу – он ее чувствовал. Его взгляд метнулся к подозрительно замершему курьеру, скользнул по крышам противоположных зданий, вернулся к Нике. Он был ее тенью, ее щитом. Единственным человеком, которому она доверяла безоговорочно. Они прошли вместе слишком много, чтобы это доверие можно было чем-то поколебать.
– Николь Сергеевна, с открытием! Удачи вашему новому детищу! – кричали из толпы.
– Спасибо, спасибо всем за поддержку! – парировала Ника, делая несколько па для фотографов. Ее голос был низким, бархатным и невероятно уверенным.
Церемония разрезания красной ленты прошла гладко. Вспышки фотокамер, аплодисменты. Ника произнесла короткую, блестящую речь о новых горизонтах, инвестициях в родной город и о том, что «KATA» – это не просто торговый центр, а место силы и стиля. Она говорила убедительно. Она давно уже сама поверила в эту роль. Войдя внутрь, в царство сияющего белого мрамора, стекла и хрома, она сделала глубокий вдох. Запах новой кожи, кофе и дорогого парфюма. Ее империя. Ее легальная, честная, кровью и потом выстроенная империя. Бутик итальянской дизайнерской мебели, ради открытия которого все и затевалось, был воплощением сдержанной роскоши. Ника общалась с владельцем, сияющим от счастья, кивала управляющему центра, отдавала распоряжения.
– Алла, чтобы витрины менялись к выходным, договорись с флористом о новых композициях. И осветители в зоне фуд-корта греют, а не светят, немедленно найти электрика.
– Сделаю, Николь Сергеевна.
Ее слушались беспрекословно. Не из страха. Из уважения. Она была жестким, но справедливым руководителем. Платила щедро, но требовала столь же щедро. И все знали: за ее спиной нет могущественного «папика» или мужа-олигарха. Все это построила она сама. Ходили легенды, как именно она это построила, но вслух их не произносили. Это было дурным тоном. Чиж, неотступно следуя за ней в двух шагах, наклонился к ее уху.
– Слева у колонны, мужчина в серном пальто. Стоит уже двадцать минут, в телефон не смотрит, кофе не пьет. Посмотреть разобраться?
Ника, не поворачивая головы, бросила взгляд в указанном направлении. Незнакомец поймал ее взгляд и поспешно отвернулся, делая вид, что изучает карту центра.
– Не надо. Просто наблюдай, – тихо ответила она.
Тень беспокойства скользнула по ее лицу и мгновенно растаяла. Паранойя. Обычная паранойя, которая никак не хотела отпускать. Она подошла к огромному панорамному окну на втором этаже, выходящему на оживленную улицу. Город кипел внизу. Ее город. Ее законная добыча. Чиж встал рядом, молчаливый и надежный.
– Красиво, да? – тихо сказала Ника, глядя на огни.
– Да, шеф, – хрипло ответил Чиж. – Только расслабляться рано. Чем выше башня, тем заманчивее мишень.
Ника усмехнулась.
– Всегда ты веселый. Сегодня праздник. Никто не посмеет его испортить.
Она не могла знать, что Чиж, как всегда, был прав. Где-то в этом городе уже заводился мотор черного внедорожника без номеров. А человек в сером пальто у колонны уже отправлял смс: «Церемония окончена. Она в здании. Жду дальнейших указаний». Но пока что Ника стояла на вершине своего мира, уверенная в своей неуязвимости. Ее прошлое спало крепким сном, и она свято верила, что разбудить его невозможно. Она провела пальцем по идеально гладкому стеклу, оставляя едва заметный след, который тут же исчез.
– Помнишь, Чиж, наш первый «бизнес-центр»?
Чиж хрипло рассмеялся.
– Как забыть. Конечно помню. Я все всегда помню.
– И ведь боялись, – ее губы тронула легкая, почти ностальгическая улыбка. – А теперь вот. Мрамор, бренды, свет софитов. Другие правила. Другие враги.
– Враги те же, Ника, – безжалостно парировал Чиж. -Просто костюмы у них дороже и речи длиннее. Суть не меняется. Все хотят откусить чужой кусок. Только раньше ножом махали, а теперь бумажки с печатями подсовывают.
Его взгляд снова метнулся к мужчине в сером. Тот наконец-то сделал глоток кофе из бумажного стаканчика, но делал это как-то уж слишком демонстративно, будто играл роль «неприметного посетителя» по учебнику.
– Он уходит, – буркнул Чиж. – Слишком быстро уходит. Видно, что отработал и слинял.
– Не догоняй, – тихо, но твердо приказала Ника. – Сегодня никаких сцен. Пусть думают, что мы ничего не заметили. Пусть чувствуют себя в безопасности.
Она развернулась от окна, и ее лицо снова озарила та самая, выверенная до миллиметра, светская улыбка. Холод в глазах растаял, сменившись деловым участием.
– Пойдем, поздравлю команду. Они хорошо поработали.
Она двинулась по галерее, и пространство вокруг нее будто оживало. Продавцы выпрямлялись, менеджеры замирали, готовые к вопросам. Ее похвала была лаконичной, но всегда точной: «Отличная работа с освещением, Марина», «Витрина – огонь, Максим, именно так я и представляла». Люди расцветали под ее вниманием. Они видели не просто владелицу, они видели лидера, который вникает в детали и ценит их труд. В ее личном кабинете на верхнем этаже, куда они поднялись на лифте, царила стерильная, почти музейная тишина. Минимализм, дорогой дизайн, панорамный вид на город. Ника сбросила пальто на спинку кресла из беленого дуба.
– Кофе? – спросил Чиж, занимая свой привычный пост у двери.
– Спасибо, нет.
Она села за стол, провела рукой по столешнице. Идеально гладко. Ни пылинки. Все как она любила. Порядок. Контроль. Ника взяла с подставки перьевую ручку, ее любимую, тяжелую, с платиновым пером. Подписала несколько бумаг, отложила в сторону. Движения были точными, выверенными. Но Чиж, знавший ее как облупленную, видел ее мысли далеко.
– Волнуешься? – спросил он прямо. Церемоний между ними не было.
– Всегда волнуюсь, когда вкладываюсь во что-то новое, – ответила она, не поднимая головы. – Это же не просто бутик. Это сигнал. Мы заявляем, что «KATA» – это место для тех, у кого деньги есть и кто знает им цену. Не для всех.
– Сигнал, – хмыкнул Чиж. – Только не все сигналы правильно расшифровывают. Кто-то может решить, что мы стали слишком жирными и наглыми.
Ника наконец посмотрела на него.
– Пусть решают что хотят. Мы на своей земле стоим. Легально. И мы защищены. У нас лучшая служба безопасности в городе.
Она сказала это с подчеркнутой уверенностью, словно пытаясь убедить не столько его, сколько себя. Легальность была ее кольчугой, ее главной защитой от прошлого. Чиж молча кивнул, но в его взгляде читалось все то же старое, неистребимое опасение. Он-то знал, что никакая легальность не остановит того, кто решил перейти черту. Кольчуга хороша против копий, но бесполезна против удара в спину кинжалом подлости. Ника откинулась в кресле, глядя на загорающиеся в сумерках огни города.
– Все получится, Валер. Должно получиться. Мы заслужили эту тихую жизнь.
– Ага, – буркнул он. – Тише воды, ниже травы. Только вот трава-то вокруг какая-то уж очень примятая. Кто-то явно похаживал.
Он посмотрел на едва заметную ворсинку на идеальном ковре, которую никто, кроме него, не увидел бы. Признак чужого присутствия. Или ему уже везде мерещится опасность? Он не знал. Но его работа была в том, чтобы мерещилось. Чтобы Ника Катасонова могла позволить себе думать, что все под контролем. Пока она смотрела на огни своего города, он смотрел в мониторы камер наблюдения, и его взгляд был все так же суров и бдителен. Праздник закончился. Начались будни. А в будни, как он хорошо знал, и происходят самые неприятные сюрпризы. Ника отложила ручку и посмотрела на часы – тонкий браслет из белого золота с бриллиантами-капельками.
– Ладно, хватит любоваться на владения. Пора ехать в «Версаль», – она встала, снова накинув пальто. – Там сегодня ужин с итальянскими партнерами. Нужно блеснуть гостеприимством и убедить их, что открывать здесь свой флагман лучшее решение в их жизни.
– Машина подана, – тут же отозвался Чиж, уже держа в руке коммуникатор. – Маршрут проверен, эскорт готов.
Путь от торгового центра до ресторана «Версаль», расположенного на набережной, занял не больше пятнадцати минут. Два черных внедорожника с тонированными стеклами сопровождали ее «Майбах». Ника смотрела в окно на мелькающие огни. Город жил своей жизнью, суетливой и не всегда красивой, но она отгородилась от него броней из стекла и металла, покупая себе кусочки тишины и порядка. «Версаль» был ее самым амбициозным проектом. Не просто ресторан, а целый гастрономический театр на воде, с панорамными окнами, выходящими на реку, и террасой, летом превращавшейся в самое желанное место в городе. У входа ее уже ждал управляющий, Жерар, бывший мишленовский сомелье, переманенный Никой за баснословные деньги. Он был воплощением парижского шика и нервной энергии.
– Ника Викторовна, добрый вечер! – он чуть не затанцевал вокруг нее. – Все готово! Гости уже в баре, дегустируют наш новый аперитив. Шеф-повар в ударе, осетр просто божественный!
– Прекрасно, Жерар, – Ника позволила себе легкую улыбку, скидывая пальто на руки метрдотеля. – Главное, чтобы вино было той самой температуры, о которой мы говорили. Не ледяное, а прохладное.
– О, будьте спокойны! Я лично следил за каждым градусом!
Она прошла через зал. Здесь царила иная атмосфера, чем в торговом центре приглушенный свет, бархат, темное дерево, мягкий гул изысканных разговоров и звон хрусталя. Ее появление не осталось незамеченным. На нее смотрели с любопытством, восхищением, иногда с завистью. Ника Катасонова. Женщина-загадка. Женщина-успех. Она ловила на себе эти взгляды и парила над ними, как над водой, отвечая на приветствия легким кивком. Чиж, как ее тень, следовал за ней, его взгляд выхватывал из полумрака детали: слишком разговорчивого гостя, официанта, который на секунду задержал на Нике взгляд подозрительно долго, мужчину за дальним столиком, в одиночестве пьющего виски. Информация мгновенно обрабатывалась, раскладывалась по полочкам: «не опасно», «под наблюдение», «потенциальная угроза». Ника подошла к своему столику у окна, где уже сидели двое улыбающихся итальянцев в безупречных костюмах.
– Джованни, Лука! Простите, что заставила себя ждать! – ее голос зазвучал тепло и радушно, легко переходя на английский. – Неотложные дела в новом бутике.
– Ника, дорогая! – один из них, Джованни, вскочил и поцеловал ей руку. – Вы выглядите ослепительно! Этот город явно идет вам на пользу!
– Он мне во всем идет на пользу, – легко парировала Ника, садясь – Особенно в бизнесе.
Начался изысканный танец светской беседы, перемежаемой дегустацией блюд от шефа. Ника была блестяща. Она говорила о трендах, о покупательной способности, о тонкостях местного законодательства. Она шутила и была остроумна. Она была идеальной бизнес-леди. Но краем глаза она заметила, как к Чижу, стоявшему в почтительной тени у колонны, подошел один из охранников из ее эскорта и что-то тихо сказал. Лицо Чижа не изменилось, но его плечи напряглись почти незаметно. Он кивнул, и охранник растворился. Ника не подала вида. Она смеялась над шуткой Луки о медлительности неаполитанских бюрократов, но ее внутренний радар, тот самый, что не выключался никогда, начал тихо пищать. Что-то было не так. Через несколько минут, извинившись, она встала.
– Простите, джентльмены, мне нужно на минутку позвонить моему управляющему. Кажется, там возникла маленькая накладка с доставкой для бутика.
– Конечно, Ника! Не беспокойтесь!
Она отошла в сторону, и тут же к ней, как из-под земли, возник Чиж.
– Что случилось? – спросила она тихо, не меняя выражения лица.
– Ничего критичного, шеф, – так же тихо ответил он. – Но на парковке нашли машину. Черный «БМВ» с затемненными стеклами. Номера стерты, внутри никого. Стоит в самом углу, не на своем месте. Камеры этого сектора отключены. Ненадолго. Сработала система против саботажа, все записалось в буфер. Сейчас восстанавливаем.
– Наши люди?
– Нет, шеф. Наши все на месте. Машина чужая.
Ника медленно выдохнула. Ее лицо оставалось абсолютно спокойным, даже беззаботным.
– Проследи, чтобы гости ничего не заметили. Увеличь группу на выходе. И найди того, кто это сделал с камерами.
– Уже ищем.
Она кивнула и с той же сияющей улыбкой вернулась к столу.
– Простите еще раз! Эти мастера из Милана такие перфекционисты, готовы разорвать контракт из-за неправильного оттенка белого на стене! – она снова завела легкую беседу, как будто ничего не произошло.
Но внутри все сжалось в холодный, твердый комок. Чиж был прав. Тише воды, ниже травы. Но кто-то уже начал подкрадываться к воде. И она почувствовала это кожей. Ее новая, блестящая жизнь вдруг снова показалась хрупкой и прозрачной, как хрустальный бокал в ее руке. Отлично. Погружаемся во вторую главу.
Глава вторая
Утро началось слишком идеально. Яркое зимнее солнце отражалось в полированном граните пола ее спа-комплекса в отеле «Серебряный век». Воздух пахл травяными настоями, дорогим маслом для массажа и деньгами. Тихими, спокойными деньгами. Ника проводила планерку с топ-менеджерами, и все доклады звучали как музыка: восторженные отзывы на букинг-сайтах, полная запись в ресторан на неделю вперед. Она уже собиралась отпустить команду, когда в холл бесшумно вошел Чиж. Его лицо было каменным, но в глазах читалась сталь.
– Николь Сергеевна, к вам, – он произнес это тихо, но так, что ее менеджеры невольно замолчали. – Роспотребнадзор. И пожарные. С внеплановой проверкой.
Тишина в зале стала звенящей. Ника медленно поднялась.
– Что? По какому основанию? Уведомление?
– Без уведомления. Анонимная жалоба. Массовое отравление постояльцев и нарушения правил противопожарной безопасности, – его слова падали, как льдинки.
Ника почувствовала, как по спине пробежал холодок. Не страх. Нет. Холодная, знакомая ярость. Такую же ярость она испытывала много лет назад, когда кто-то пытался наехать на ее район без спросу.
– Понятно. Ведите их в мой кабинет.
Но вести никого никуда не пришлось. Группа людей в официальной форме уже входила в холл. Их было человек десять. Они шли не как обычные проверяющие – робко и с опаской. Они шли целенаправленно, как штурмовая группа. Во главе – сухопарый мужчина в очках с холодными глазами чиновника, который знает, что сегодня он здесь хозяин.
– Николь Сергеевна Катасонова? – его голос был громким и не терпящим возражений. – У нас внеплановая выездная проверка на основании поступившей информации. Прошу обеспечить доступ во все помещения.
– Конечно, – Ника сохранила ледяное спокойствие. Ее лицо было маской вежливой деловой озабоченности. – Мой управляющий предоставит вам все необходимые документы и сопроводит вас.
– Мы сами найдем, что нам нужно, – парировал чиновник, и его взгляд скользнул по сияющему холлу с явственным удовольствием охотника, нашедшего логово зверя.
Началось. Два часа, которые показались вечностью. Ника сидела в своем кабинете и делала вид, что работает. Чиж стоял у окна, наблюдая, как во дворе отеля суетятся люди в форме.
– Пожарные нашли запасной выход на цокольном этаже, – тихо, по рации, докладывал один из ее охранников. – Он заблокирован ящиками со старым бельем.
– Это что, шутка? – прошипела Ника в ответ. – Кто это допустил?!
– Разбираемся, Ника. Но ящики там новые. Чистые. Как будто их только что принесли и поставили.
Позвонил телефон управляющего отелем, его голос срывался от паники:
– Ника Сергеевна они в прачечной! Говорят, моющие средства хранятся с нарушением всех норм, нет маркировки! Но я лично за этим следил! Этого не может быть!
– Успокойся, – холодно приказала Ника. – Ничего не подписывай.
Еще через полчаса в кабинет без стука вошел тот самый чиновник. Его лицо выражало торжествующую непреклонность.
– Госпожа Катасонова, проверка завершена. Результаты плачевны. Акт составлен. – Он положил на ее стол толстую папку. – Выявлены грубейшие нарушения санитарно-эпидемиологического и противопожарного режима, создающие прямую угрозу жизни и здоровью людей. На основании изложенного, деятельность гостиницы приостанавливается до устранения нарушений. Также выписан штраф.
Она медленно подняла глаза на него, не касаясь папки.
– Какой штраф?
Он назвал сумму. Цифра была запредельной, унизительной, явно взятой с потолка и призванной не пополнить бюджет, а продемонстрировать силу.
– Это абсурд, – сказала Ника, и ее голос зазвучал тихо и опасно. – Я обжалую это в суде. Вы понимаете, что ваши претензии высосаны из пальца?
– Понимаю только то, что вижу в акте, – он ухмыльнулся. – А вижу я там весьма красноречивые фотографии. Заблокированные выходы. Просроченные продукты на кухне.
– На моей кухне нет просроченных продуктов! – ее голос впервые сорвался на повышенные тона.
Чиновник пожал плечами.
– Акт составлен. Решение принято. Вам надлежит в течение трех часов обеспечить эвакуацию постояльцев. Мои люди проконтролируют процесс.
Он развернулся и вышел, оставив ее в ошеломленной тишине. Ника неподвижно сидела за своим столом, глядя в пустоту. Она слышала, как снаружи поднялся шум – голоса испуганных гостей, возмущенные возгласы администраторов, приказные окрики проверяющих. В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошел Чиж. Его лицо было мрачным.
– Увезли, – коротко бросил он. – Управляющий плачет в подсобке. Постояльцам предлагают альтернативное размещение в отелях-конкурентах. За наш счет, разумеется.
– Просроченные продукты? – спросила Ника, не глядя на него.
– Подбросили. Очевидно же. Пакет с тухлым мясом и овощами «нашли» в холодильнике для полуфабрикатов. Камеры в той зоне тоже глючили сегодня утром.
Ника медленно поднялась и подошла к панорамному окну. Внизу, у подъезда, суетились люди, вывозили чемоданы. Ее идеальный, отлаженный механизм был грубо остановлен одним ударом кувалды. Она сжала кулаки. Ногти впились в ладони.
– Это не случайность, Чиж.
– Я же говорил, – хрипло ответил он. – Кто-то начал войну. И это только первый выстрел.
Ника резко развернулась от окна. Ее глаза, еще минуту назад потухшие, теперь метали молнии.
– Анонимная жалоба, говоришь? – ее голос был низким
– Да, Ник. Поступила сегодня утром. Через официальный портал.
– Найди ее. Взломай, купи, вырви язык у того, кто ее отправил, мне не важно как. Я хочу знать источник.
– Уже в процессе, – кивнул Чиж, доставая телефон. – Но это ширма. Настоящий заказчик всегда в тени.
Он отдал несколько тихих, отрывистых команд в трубку, а затем посмотрел на Нику.
– Шеф, нужно реагировать. Пресса уже тут как тут. Видел пару подозрительных типов с камерами у лифта. Не наши.
– Выдворить, – отрезала Ника. – Вежливо, но твердо. Никаких комментариев. Никаких слез и оправданий. Выпусти пресс-релиз, стандартная формулировка: «Команда отеля „Серебряный век“ с сожалением сообщает о временном приостановлении деятельности в связи с внеплановой проверкой контролирующих органов. Мы делаем все возможное для скорейшего разрешения ситуации и гарантируем нашим гостям полное соблюдение их прав». Сухо, коротко, без эмоций.
Она снова села за стол и набрала номер своего юриста.
– Максим, ты в курсе? – спросила она без предисловий.
– Только что увидел копию акта, Ника Викторовна, – голос в трубке звучал напряженно. – Это беспрецедентно. Нарушения сформулированы размыто, но штраф максимальный. Основание для приостановки натянутое. Будем обжаловать, конечно, но суды…
– Но суды обычно на стороне таких, как он, я знаю, – закончила за него Ника. – Найди на него рычаги. Любые. Неублаженная любовница, неправильно оформленная налоговая декларация, взятка школьному учителю его сына мне все равно. Я хочу, чтобы к вечеру у меня было досье на этого активиста. И узнай, кто его курирует сверху. Кто дал команду.
Она бросила телефон на стол. Тишина в кабинете снова стала давящей, нарушаемая лишь приглушенными шумами из холла.
– Продукты, пожарные выходы… – Ника с отвращением смотрела на папку с актом, словно это была дохлая крыса. – Это мелко. По-мелкому пакостно. Как будто школьники хулиганят.
– Самые пакостные хулиганы, шеф, – мрачно заметил Чиж. – Они не чтобы убить, они чтобы наследить. Унизить. Показать, что наши правила здесь не работают. Что наш порядок он бумажный. А настоящий порядок диктуют они.
В дверь постучалась перепуганная секретарша.
– Ника Викторовна вам звонят из мэрии. Личный помощник вице-мэра по экономическому развитию.
Ника и Чиж переглянулись. Первая реакция системы.
– Соедини, – приказала Ника, беря трубку и включая громкую связь.
Голос в трубке был медовым, подобранным и до смерти озабоченным.
– Ника Викторовна, здравствуйте! Это Иван Сергеевич, помощник Алексея Петровича. Алексей Петрович только что узнал о этой досадной ситуации с вашим прекрасным отелем! Он просто шокирован, конечно же! Вы же наш ключевой инвестор, жемчужина в короне города!
– Иван Сергеевич, я тронута – сладким ядом ответила Ника. – Чем могу помочь?
– Да нет, это мы хотим помочь вам! Алексей Петрович просил передать, что он лично разберется в этом недоразумении. Возможно, стоит встретиться, обсудить варианты выхода из ситуации. Конечно, признание ошибок и некоторая лояльность с вашей стороны могли бы ускорить процесс.
Ника сжала трубку так, что костяшки пальцев побелели. Ее «лояльность» всегда измерялась в шестизначных суммах на личные счета таких вот Алексеев Петровичей.
– Благодарю Алексея Петровича за предложение, – сказала она, не меняя интонации. – Но я, пожалуй, пока буду действовать в правовом поле. Через суд. Не хотелось бы лишний раз тревожить его из-за такой ерунды.
В трубке повисло короткое, ошарашенное молчание. Отказ от «встречи» был прямым оскорблением.
– Ну как знаете, конечно. Но суды, Ника Викторовна, дело долгое. Очень долгое. Ваши убытки…
– Я считаю убытки, Иван Сергеевич. Спасибо за звонок.
Она положила трубку. Ее лицо исказила гримаса холодной ярости.
– Видишь? Уже несутся на запах крови. Хотят свою долю с падали. Или прикончить, пока слаба.
Она встала и снова подошла к окну. Эвакуация подходила к концу. У подъезда осталась лишь ее охрана и несколько одиноких фигур проверяющих, водружающих на дверь официальную бумагу с печатью о приостановлении деятельности.
– Чиж.
– Да Ника.
– Отныне режим повышенной готовности для всех объектов. Двойные смены охраны. Ежедневные проверки всего: от консервов на складах до запасных выходов. Всех поставщиков перепроверить. Всех сотрудников перепроверить. Уволить того идиота, который допустил эти ящики у выхода. Создать впечатление, что мы засуетились. Что мы испугались.
Она повернулась к нему. В ее глазах не было ни страха, ни паники. Только холодная, отточенная решимость.
– Пусть они думают, что попали в точку. Пусть думают, что мы играем по их правилам. Наследят.
– А мы? – спросил Чиж, и в его голосе прозвучала давно забытая нотка азарта.
– А мы, – тихо сказала Ника, – будем ждать. И смотреть. И искать. Тот, кто ударил, обязательно ударит снова. И когда он это сделает… мы отрубим ему эту руку.
Глава третья
Кабинет Ники в управляющей компании превратился в штаб по ликвидации катастроф. Воздух был густым от напряжения и дорогого кофе, который уже никто не пил. На огромном медиаэкране один за другим вспыхивали новостные заголовки, каждый более ядовитый, чем предыдущий.
«СЫРНАЯ ТРАГЕДИЯ: В ЭЛИТНОМ РЕСТОРАНЕ «ВЕРСАЛЬ» ГОСТИ МАССОВО ПОСТРАДАЛИ ОТ НЕСВЕЖИХ МОРЕПРОДУКТОВ»
«ЗДОРОВЬЕ ДОРОЖЕ: КАК НИКА КАТАСОНОВА ТРАВИТ ГОРОД»
«ПРОВЕРКИ ВСКРЫЛИ УЖАСАЮЩИЕ ФАКТЫ НА КУХНЯХ ИМПЕРИИ КАТАСОНОВОЙ»
– Господи, они уже фотографии вкладывают! – сдавленно прошептала Алина, PR-менеджер Ники, бледнея. На экране была кричащая фотография бледного, страдальческого лица молодой женщины в больничном халате. Подпись: «Я чуть не умерла после ужина в «Версаль»!».