- -
- 100%
- +
Ника сидела неподвижно, сжав в руке стилус. Ее лицо было маской бесстрастия, но Чиж, стоявший у стены, видел, как напряжена ее шея и как медленно и глубоко она дышит, пытаясь загнать внутрь ярость.
– Статистика? – одним словом бросила она Алине.
– Тридцать семь официальных обращений в Роспотребнадзор, – тут же отчеканила та, лихорадочно листая отчет на планшете. – Шестнадцать госпитализированных с симптомами острого отравления. Все они были в «Версале» прошлым вечером. Пресса…
– Прессу заткнуть не сможем, – холодно констатировала Ника. – Это организованная кампания. Отзвонись всем пострадавшим. Предложи полное возмещение затрат на лечение, моральный вред, будущие ужины за наш счет. Любые их условия. Молчание дороже.
– Поняла.
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошел финансовый директор, Михаил. Его обычно невозмутимое лицо было в испарине.
– Ника Сергеевна, у нас проблемы с поставщиками.
– Какие еще? – ее голос прозвучал устало.
– «Премиум-Продукт» разорвал эксклюзивный контракт на поставки для «Версаля» и «Бьянки». Без объяснения причин. Просто прислали уведомление о расторжении.
–Звони Иванову! – приказала Ника, имея в виду владельца компании-поставщика. – Он что, с ума сошел?
– Он не берет трубку, – развел руками Михаил. – И это не все. Только что позвонили из «Винного дома». Отзывают весь свой эксклюзив из наших ресторанов. Говорят, «в связи с изменением стратегии развития». И «Фреш-Ферма» отказывается поставлять зелень и овощи.
Ника медленно откинулась на спинку кресла. Цепная реакция. Точечный удар по отелю был только началом. Теперь против нее запускали маховик системного давления.
– Предлагают ли кто-то взамен? – спросила она, уже зная ответ.
– Предлагают, – кивнул Михаил. – Мелкие фирмочки, о которых мы никогда не слышали. Цены выше, качество… под вопросом.
– Это чтобы мы, как загнанная крыса, метались и хватались за любую соломинку, – тихо проговорила Ника, глядя в потолок. – А потом нас можно будет добить за некачественный сервис. Изящно.
Раздался резкий звонок ее прямого телефона. Ника взглянула на определитель номера, частный, незнакомый. Она подняла трубку.
– Слушаю.
В трубке послышался ровный, приятный мужской голос, который она не узнала.
– Ника Сергеевна здравствуйте. Меня зовут Анатолий Воронков. Я представитель холдинга «Синергия». Я вижу, у вас возникли некоторые… временные трудности. Мы могли бы предложить вам выгодную схему сотрудничества. Взять на себя все ваши логистические проблемы. И, возможно, рассмотреть вариант выкупа доли в вашем ресторанном бизнесе, чтобы развязать вам руки для решения других вопросов.
Ника замерла. «Синергия». Новая, но агрессивно растущая компания. Слухи гласили, что за ней стоят серьезные люди с темным прошлым.
– Воронков я не помню, чтобы давала свой номер незнакомцам, – ледяным тоном ответила она.
– В бизнесе все друг друга знают, Ника Викторовна, – он мягко засмеялся. – Подумайте над нашим предложением. Оно ограничено по времени. Пока ваши активы еще не обесценились окончательно.
Он положил трубку. Ника медленно опустила телефонную трубку на рычаг. В кабинете повисла гробовая тишина. Все смотрели на нее.
– Кто это был? – спросил Чиж.
– Акула, – без эмоций ответила Ника. – Которая почуяла кровь в воде.
Она встала и подошла к окну. Город жил своей жизнью, но теперь он казался ей враждебным полем, усеянным минами. Кто-то очень могущественный и очень злой методично, шаг за шагом, разрушал все, что она строила годами. Сначала репутацию, потом все остальное, а теперь предлагал «спасительную» руку, чтобы забрать все остальное.
– Чиж, – не оборачиваясь, сказала она.
– Я здесь, Ника.
– Найди мне этого Воронкова. Всю информацию. Кто он, откуда, с кем дружил в детском саду, кому платит. И найди того анонима, который отравил моих гостей. Не было никаких несвежих морепродуктов. Это был диверсия.
–Уже ищем, – ответил Чиж. -Но это профессионалы. Следы заметают чисто.
Ника повернулась к ним. Ее лицо было спокойным, но в глазах горел холодный огонь.
– Всем спасибо. Алина, делай, что сказала. Михаил, ищи новых поставщиков за пределами города, на начальных условиях, какие они захотят. Удерживаем цены, теряем в марже. Но мы должны продержаться.
Когда все вышли, в кабинете остались только она и Чиж.
– Они хотят сломать меня, – тихо сказала она.
– Они пытаются, – поправил он.
– Нет, – Ника покачала головой. – Они не просто пытаются. Они знают каждую мою слабость. Каждую щель в моей обороне. Они бьют точно в цель. Это… личное.
Она посмотрела на экран, где продолжали всплывать новые ядовитые заголовки. Ее империя дала первую трещину, и теперь из всех щелей выползали тараканы, готовые ее сожрать.
– Это война, Валера. И нам нужно понять, кто генерал на той стороне.
Глава четвёртая
Офис опустел, погрузившись в тревожную тишину, нарушаемую лишь мерным гулом серверов за стеной. Светящийся экран с ядовитыми заголовками Ника наконец выключила, оставив комнату в полумраке зимнего вечера. Ярость и холодная решимость постепенно отступали, уступая место тяжелой, липкой усталости. И одиночеству. Она прошла через потайную дверь за книжным шкафом, ведущую в ее личный гардероб и комнату отдыха. Здесь, за зеркалом с односторонней прозрачностью, в стене был скрыт небольшой, но глубокий сейф. Ника приложила палец к сканеру отпечатка, затем ввела код. Раздался мягкий щелчок. Дверца отъехала. Внутри, на бархатном ложементе, лежало не бриллиантовое колье и не пачки денег. Лежало ее прошлое. Слева аккуратная стопка документов: паспорта на разные имена, водительские права, дипломы. Историями, которых никогда не было. Лицами, которые она носила, как маски, и давно сожгла. Справа тяжелый, холодный, пахнущий оружейной смазкой пистолет «Глок-17». Рядом два снаряженных магазина. Просто. Надежно. Смертельно.
Ника медленно вынула оружие. Оно идеально легло в ее руку, будто стало ее продолжением. Вес был знакомым, почти успокаивающим. Она вспомнила запах пороха, грохот выстрелов в подземном гараже, липкую кровь на руках и леденящий душу адреналин, который заставлял чувствовать себя живой и всемогущей. Тогда все было проще. Были враги, были друзья, были правила, пусть и кривые, но понятные. Выживает сильнейший. Теперь правила были другими. Враги прятались за анонимными жалобами и предписаниями чиновников. Силу заменили на юриспруденцию и пиар. А она пыталась играть в их игру, и проигрывала. Палец лег на спусковую скобу. Она не снимала предохранитель. Она просто смотрела, как тусклый свет играет на холодной стали. Это был символ той, кем она была. Сильной, опасной, способной решить любую проблему одним точным выстрелом. А не той, кем стала бизнес-леди в золотой клетке, которую методично травили, как крысу.
Искушение было огромным. Взять оружие. Найти этого Волкова. Заставить его говорить. Затем найти тех, кто стоит за ним. Очистить свой город от этой скверны старыми, проверенными методами. Она с силой выдохнула и с отвращением убрала «Глок» обратно в сейф, захлопнув дверцу. Нет. Она не позволит им загнать себя обратно в то болото. Она вытащила себя оттуда на свет, отмыла, построила новую жизнь. И она будет защищать ее законными методами. Иначе вся ее борьба, все эти годы были напрасны. Она вышла из комнаты, лицо ее было маской покоя. Но Чиж, который как тень стоял в дверях кабинета, все видел. Он видел напряженную спину, слишком долгое отсутствие и пустой, отсутствующий взгляд.
– Ника? – его голос был тихим, без привычной хрипоты. – Все в порядке?
Ника вздрогнула, будто пойманная на чем-то постыдном.
– Да, конечно. Просто проверила кое-какие документы.
– Если нужно я всегда готов. По-старому. Без лишних вопросов и свидетелей, – он сказал это почти небрежно, глядя куда-то мимо нее, давая ей возможность сделать вид, что не поняла.
Она посмотрела на него – на его верную, непоколебимую преданность, высеченную в каменных чертах лица. Он был единственным мостом между ее двумя жизнями. И он предлагал перейти по нему обратно. Ника резко мотнула головой, отгоняя само предложение, как назойливую муху.
– Нет, Чиж. Спасибо. Я со всем справлюсь сама. Законными методами. Мы же цивилизованные люди, правда? – ее голос прозвучал с горькой, саркастической ноткой, которую она тут же попыталась скрыть. – Иди, отдохни. Завтра будет новый день. И новые бои.
Чиж молча кивнул, без тени упрека или разочарования. Он повернулся и вышел, оставив ее одну в огромном, темнеющем кабинете. Ника подошла к барной тумбе, налила себе виски, но не стала пить. Просто держала тяжелый хрустальный бокал, ощущая его холод. Они думали, что она стала мягкой. Что отсиделась в своем коконе из денег и легальности. Они не понимали, что законные методы -это был ее сознательный выбор. Новое оружие. Но если ее загнать в угол. Она посмотрела на свою руку. Рука не дрожала. Но внутри все сжималось в тугой, болезненный узел. Они заставляли ее вспомнить ту самую Нику. И это было больнее, чем любые финансовые потери.
Она поставила бокал, так и не притронувшись к виски. Алкоголь не гасил ту ярость, что клокотала внутри. Он лишь притуплял остроту, а ей сейчас нужна была хватка, лезвие. Включив настольную лампу, она развернула к себе ноутбук. Свет упал на клавиатуру, выхватывая из полумрака ее тонкие, сильные пальцы. Она открыла не корпоративную почту, а глухой, зашифрованный браузер. Несколько быстрых переходов по закладкам – и на экране возник интерфейс, знакомый до боли. Не кричащий черный рынок DarkNet, а утилитарный, минималистичный форум, который выглядел как сайт для любителей шахмат. Здесь не торговали оружием и наркотиками. Здесь торговали информацией. И кое-чем еще. Логин. Длинный, сложный пароль, который она не забывала, как не забывают родной язык. Двухфакторная аутентификация с одноразового ключа, хранившегося в сейфе рядом с «Глоком». Добро пожаловать, [ Барсучок].
Старая кличка резанула глаза своей иронией. Барсучок – зверекк норный, злой, кусачий и умеющий постоять за себя. Ночной потому что все серьезные дела тогда творились под покровом темноты. Она пролистала несколько разделов, глаза выхватывали знакомые ники, некоторые не появлялись годами, другие были активны. Мир не стоял на месте. Кто-то сгинул, кто-то, как и она, ушел в легальный бизнес, кто-то просто стал осторожнее. Ее пальцы замерли над клавиатурой. Искушение было огромным. Написать запрос. «Ищу информацию на Анатолия Воронкова, «Синергия». История, связи, компромат. Цена не важна». К утру у нее было бы досье толще, чем все акты Роспотребнадзора.
Она с силой выдохнула и закрыла браузер. Нет. Не сейчас. Это был скользкий путь. Один такой запрос, и по старой цепи связей поползет шепот: «Барсучок вылез из норы. Она ищет». Это привлечет ненужное внимание. И признает, что ее новые методы проиграли. Вместо этого она открыла легальную базу данных по корпоративным структурам. Начала вручную, кропотливо выстраивать схему холдинга «Синергия». Официальных учредителей, дочерние предприятия, цепочки владения. Это была медленная, скучная работа. Работа бухгалтера и юриста. Не бойца. Но именно так она должна была действовать. Доказать себе, что может. Через час перед ней был лишь красивый, но бессмысленный фасад. ООО на других ООО, владельцы-номиналки, трасты в офшорах. Чистый, профессиональный отмывочный конструктор. Они были хороши. Очень. Раздался тихий стук в дверь. Ника вздрогнула, машинально свернув все вкладки.
– Войдите.
В дверь просунулась голова Чижа.
– Все чисто, Ник. Объекты под контролем. Ты как?
– Работаю, – она показала на экран с диаграммами. – Ищу дыры в их легальной броне.
Он кивнул, его взгляд скользнул по экрану, потом по ее лицу. Он видел усталость в уголках ее глаз и то, как она почти физически сдерживает себя от более простых и быстрых решений.
– Я рядом. Если что. Любой ценой, – он сделал ударение на последних словах, давая понять, что предложение все еще в силе.
Когда он ушел, Ника откинулась на спинку кресла. «Любой ценой». Она знала, какую цену придется заплатить. Не деньгами. Своей душой. Тем, во что она так отчаянно пыталась превратиться. Она снова посмотрела на сейф, скрытый за зеркалом. Ее прошлое не просто лежало там. Оно дышало за тонкой стенкой, напоминая о себе каждым ударом сердца, сжимавшегося от бессилия. Оно ждало своего часа. И она с ужасом понимала, что чем сильнее на нее давили, тем притягательнее становился этот холодный, стальной голос из-за стены. Зовущий вернуться к тому, что она умела лучше всего. Не строить. А разрушать.
Глава пятая
Утро встретило Нику не заголовками о скандалах, а молчанием. Зловещим, неестественным молчанием. Ни один из поставщиков не перезвонил, не ответил на письма. Скандал в прессе поутих, сменившись новым – срывом гастролей какой-то поп-звезды. Это было хуже. Как будто ее империю просто вычеркнули из повестки дня, объявив банкротом еще до официального объявления. Именно в эту тишину, как червь в спелое яблоко, и позвонил Олег Ярцев.
– Ника, солнышко! Как ты? Как настроение? – его голос был по-медвежьи густым, обволакивающим и фальшивым до тошноты. Ярцев был ее партнером по отелю «Серебряный век». Он вложил сорок процентов средств и всегда предпочитал оставаться в тени, получая дивиденды и кичась своим участием в «элитном проекте» на светских раутах.
– Олег, – ответила Ника без эмоций, глядя на застывший экран с графиком падения выручки. – Настроение соответствует ситуации. Что скажешь?
– Да вот, переживаю за тебя, родная! Вижу, какие времена настали. Сплошные испытания. Этот неприятный инцидент с отелем, а теперь вот и рестораны под ударом.
Он сделал паузу, давая ей прочувствовать его «сопереживание».
– Я, конечно, верю в тебя, ты крепкий орешек! Но инвесторы, знаешь ли, народ нервный. Уже звонят, спрашивают, не пора ли забирать свои фишки с проигравшего стола.
Ника сжала трубку. Ярцев не имел никакого права говорить с инвесторами без нее.
– И что ты им отвечаешь, Олег?
– А что я могу ответить? Успокаиваю, конечно! Говорю, Ника всё разрулит, она же гений! Но… – он снова сделал театральную паузу. – Но они предлагают варианты. Страховочные.
– Какие именно? – ее голос стал ледяным.
– Ну, есть у меня на примете одна структура. Очень солидная. Готова выкупить твою долю в отеле. По адекватной цене, разумеется. Конечно, не по той, что была до всех этих нюансов. Но очень достойное предложение! Это развяжет тебе руки, ты сможешь сосредоточиться на спасении ресторанов, да и себя от лишнего стресса избавишь.
Ника закрыла глаза. Так вот оно что. Не просто атака извне. Предательство изнутри.
– Олег, ты в своем уме? – тихо спросила она. – Ты предлагаешь мне продать мою долю в моем же отеле, пока он под ударом, по бросовой цене? Кому? Этой «солидной структуре»? Случайно не «Синергии»?
В трубке повисло короткое, застигнутое врасплох молчание. Он не ожидал, что она назовет имя так быстро.
– При чем тут «Синергия»? – засопел он, теряя налет пафоса.
– Я о тебе беспокоюсь! Я пытаюсь предложить тебе выход!
– Выход? – ее голос зазвенел, как лезвие. – Это не выход, Олег. Это капитуляция. Или ты работаешь на них, или они так на тебя надавили, что ты готов продать и меня, и себя. Ответь мне честно. Хотя бы раз в жизни.
Он фыркнул, уже без притворного дружелюбия.
– Ника, не будь наивной. Бизнес – это не про дружбу. Это про деньги. Сейчас твои активы стремительно превращаются в обязательства. Я предлагаю тебе спасти хоть что-то. Через неделю предложение может быть уже не таким щедрым.
– Запомни, Олег, – сказала она медленно, вдавливая каждое слово в трубку. – Я ничего и никому не продаю. Особенно тем, кто посылает на переговоры шакалов. И передай своим новым «друзьям»: если они хотят войну, они ее получат. А ты… – она сделала паузу, наслаждаясь его тяжелым дыханием в трубке, – ты лучше молись, чтобы я со всем справилась. Потому что если мой бизнес рухнет, он похоронит под собой и тебя. Со всеми твоими сорока процентами.
Она бросила трубку, не дав ему ответить. Рука дрожала. Не от страха. От чистой, неразбавленной ненависти. Дверь кабинета тут же приоткрылась. Чиж слышал все по внутренней связи.
– Ярцев? – одним словом спросил он, и его лицо стало еще более угрюмым.
– Продался. Или его купили. Неважно, – Ника провела рукой по лицу. – Они действуют по всем фронтам. Давят на репутацию, душат логистику, скупают акции. Профессионально.
– Прикажешь с ним поговорить? – в голосе Чижа не было угрозы. Был лишь деловой, практичный интерес.
– Нет. Он теперь пешка. Угрожать ему бесполезно. Он уже испуган не нами. Нам нужен тот, кто дергает за ниточки. Воронкова. Или тот, кто стоит за Воронковым.
Она подошла к окну. Город за стеклом казался гигантской шахматной доской, и противник уже делал свои ходы, окружая ее короля. Ярцев был лишь одной из пожертвованных пешек.
– Они думают, что я в панике, – тихо проговорила она. – Думают, что я метаюсь и готова на все, чтобы спастись.
– А ты? – спросил Чиж.
Ника повернулась к нему. На ее лице не было ни паники, ни страха. Только холодная, безжалостная решимость.
– Я готова на все, чтобы победить. Но пока что по их правилам. Подними всё досье на Ярцева. Всё, что есть. Неоплаченные налоги его любовницы, долги его сына-мажора в казино, его собственные темные схемы десятилетней давности. Всё. У меня есть чувство, что нам скоро понадобится на него очень серьезный рычаг.
Она больше не чувствовала усталости. Теперь она чувствовала только азарт. Острую, почти сладкую жажду мести. Война была объявлена официально. И она принимала вызов. Ника еще несколько секунд смотрела на телефон, будто ожидая, что он взорвется от ядовитой энергии только что законченного разговора. Потом ее взгляд медленно поднялся на Чижа.
– Он не просто продался. Он испуган, – констатировала она, и в ее голосе прозвучало нечто похожее на профессиональное любопытство. – Слышал его дыхание? Он не жадность испытывал, предлагая ту сделку. Он паниковал. Его не купили. Его прижали. И прижали так, что он готов был сдать меня, лишь бы от него отстали. Чиж мрачно кивнул.
– Значит, у них есть на него что-то серьезное. Или пообещали сломать.
– И то, и другое, скорее всего, – Ника отвернулась к окну, ее мозг лихорадочно работал. – Это меняет дело. Ярцев не активный игрок. Он слабое звено. И через слабые звенья можно выйти на самого кукловода.
Она резко развернулась.
– Отменить все встречи на сегодня. Никаких звонков, никаких переговоров. Мы работаем только по этому направлению.
– Что делать? – Чиж был уже готов к действию, его тело напряглось, как у пса, учуявшего дичь.
– Во-первых, глубокая проверка всего, что связано с Ярцевым за последние три месяца. Все его перемещения, все транзакции, даже те, что идут через его офшорные карманные фирмы. Ищем аномалии. Крупные суммы, поступившие и сразу же снятые. Непонятные переводы даже на мелкие суммы. Встречи, о которых не знал его помощник.
– Уже отдал распоряжение ребятам, – Чиж тут же набрал сообщение на своем заблокированном мессенджере.
– Во-вторых, его окружение. Любовница не та, что официальная, а та, что потайная. Сын, который постоянно проигрывает в покер. Дочь, которая якобы учится в Швейцарии, но на самом деле… мы проверим, где она на самом деле. Друзья-собутыльники. Каждый, кто может быть крючком, на который его подцепили.
– Будет сделано.
– И в-третьих, – Ника подошла к нему вплотную, и ее глаза стали узкими, колючими, – нам нужен его страх. Нужно понять, чего он боится больше – нас или их.
Чиж медленно улыбнулся. Это была недобрая, хищная улыбка.
– Предложу ему встретиться. Неофициально. Обсудить «выход из ситуации». В нейтральном месте. Посмотрим, как он заерзает.
– Нет, – резко отказалась Ника. – Не надо его пугать. Он и так на взводе. Он может сломаться и сделать что-то глупое. Или наоборот, к ним побежит с жалобой, что мы его в чем-то подозреваем.
Она прошлась по кабинету, ее каблуки отстукивали нервный, быстрый ритм.
– Мы будем наблюдать. Сейчас он наша единственная зацепка. Наша приманка. Они через него вышли на меня. Значит, и мы через него можем выйти на них. Надо дать им чувство ложной безопасности. Пусть думают, что я сломлена и только думаю над их «щедрым» предложением.
Она остановилась и посмотрела на Чижа с внезапной озаренностью.
– Создай им утечку. Через третьи руки, максимально правдоподобно. Пусть узнают, что я в ярости, что я рассматриваю вариант продажи доли в ресторанах, чтобы спасти отель. Что я металась по кабинету и чуть не плакала.
На ее губах играла тонкая, холодная улыбка.
– Пусть думают, что их план работает. Что я уже почти в ловушке.
Чиж кивнул, понимая стратегию.
– Расслабятся. Начнут делать ошибки.
– Именно, – подтвердила Ника. – А мы будем ждать. И смотреть. И на этого жалкого, трусливого крысенка Ярцева мы наведем все камеры, все прослушки, какие только можно. Рано или поздно, он приведет нас к своей крысе-крысоводу.
Она снова подошла к сейфу, скрытому за зеркалом, но на этот раз не открывала его. Просто положила ладонь на холодное стекло.
– Они играют в шахматы, Чиж. Думают, что я король, которого можно загнать в угол и поставить мат.
Ника повернулась к нему, и в ее глазах вспыхнул тот самый, давно не виданный огонь.
– Но они забыли одну вещь.
– Что? – тихо спросил Чиж.
– То, что я не король. Я ферзь. И ферзь может ходить как угодно.
Глава шестая
Тишина в кабинете была обманчивой. После бури переговоров, угроз и лихорадочного планирования наступило затишье, густое, как смог перед грозой. Ника пыталась сосредоточиться на цифрах в отчете, но взгляд упрямо соскальзывал на часы. Чиж докладывал, что за Ярцевым установлена слежка, но пока тот вел себя как ни в чем не бывало – поехал в свой загородный клуб, играл в теннис. Внезапно дверь ее кабинета распахнулась без стука. Первым вошел Чиж. Его лицо было абсолютно бесстрастным, но глаза метали молнии. За ним – трое в строгих, неброских костюмах. Их позы, взгляды, сама аура кричали о принадлежности к органам.
– Ника , – голос Чижа был металлическим. – К вам.
Она медленно подняла голову от бумаг, сохраняя маску холодного недоумения.
– Что это значит? Кто эти люди? Почему без предупреждения?
Старший из вошедших, мужчина с гладко зачесанными волосами и взглядом бухгалтера, производящего ревизию, сделал шаг вперед. Он молча предъявил удостоверение ФСБ и постановление о проведении обыска.
– Николь Сергеевна Катасонова, на основании имеющейся у нас информации, вы подозреваетесь в совершении преступления, предусмотренного статьей 174 УК РФ. Отмывание денег. Мы вынуждены произвести обыск в вашем кабинете и изъять всю компьютерную технику и документацию.
Удар был настолько неожиданным и мощным, что на секунду у нее перехватило дыхание. Статья 174. Отмывание. Это не проверка Роспотребнадзора, не штраф. Это уголовное дело. Тюремный срок.
– Это абсурд, – ее голос прозвучал хрипло. Она встала, опираясь на стол, чтобы скрыть дрожь в коленях. – Все мои финансы прозрачны. У меня есть бухгалтеры, аудиторы…
– Мы это проверим, – безразлично парировал оперативник. Он кивнул своим людям, и те, надев перчатки, двинулись к сейфам, шкафам, компьютерам.
Ника почувствовала, как кровь отливает от лица. Ее взгляд метнулся к ее личному ноутбуку – тонкому, серебристому, на котором она работала с самой конфиденциальной информацией. К нему имели доступ только она и… Ярцев. По ее глупости, год назад, когда они запускали новый проект и нужно было оперативно согласовывать документы, она дала ему пароль от удаленного доступа. Он тогда клялся, что забудет его сразу после окончания работ. Один из оперативников, молодой парень с цепкими руками, уже взял ее ноутбук.
– Вот этот тоже изымаем.
– Это мой личный компьютер! Там коммерческая тайна! – попыталась она возразить, но это прозвучало слабо и обреченно.
Главный оперативник наблюдал за ней с легкой, почти издевательской ухмылкой. Он видел ее панику и наслаждался ею.
– Все будет опечатано и изучено в установленном порядке. В присутствии понятых. Не переживайте.
Обыск шел мучительно долго. Они выгребали все папки, флешки, даже блокноты. Чиж стоял у стены, сцепив руки за спиной. Его взгляд был прикован к оперативникам, он запоминал каждое их движение, каждую черту лица. И вот главный подошел к ноутбуку, который его коллега уже подготовил к изъятию. Он вставил свою загрузочную флешку, запустил какую-то программу. Через несколько минут на экране всплыли файлы. Файлы, которых там не должно было быть. Таблицы с завуалированными проводками, схемы с однодневными фирмами, цепочки переводов на офшорные счета. Все было сделано топорно, нарочито грубо – якобы «секретные» папки были спрятаны так, что их должен был найти даже стажер.