Ты продолжаешь жить. На основе реальных событий

© Элен Вер, 2025

ISBN 978-5-0065-2158-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Почему в жизни мы теряем оптимизм и оказываемся на краю пропасти? Когда не осталось сил жить, но при этом так страшно умирать. Как пережить утрату близкого человека и вновь обрести смысл жизни в ее пустоте? Почему именно родные и близкие причиняют нам самую глубочайшую душевную боль? Как научиться жить в мире, где одиночество давит, а ранимое сердце встречает жестокость? Жизнь часто ставит перед нами вопросы, на которые сложно найти ответы. Подобные задачи кажутся едва ли разрешимые, особенно, когда отсутствует взаимопонимание с собственным внутренним миром.

Одним из смыслов продолжения жизни для меня стало написание данной книги, которое я откладывала долгие годы. Я понимала, что для ее создания мне не доставало жизненного опыта, мудрости и осознания некоторых моментов. Серьезной помехой оставалось сомнение: стоит ли делиться историей с широкой аудиторией? Однако, я поняла, что это необходимо.

Книга основана на реальных событиях. Я опиралась на свои записи в дневнике, вспоминала пережитое, беседовала с людьми, фигурирующими в повествовании. Для сохранения анонимности я изменила некоторые имена и пропустила события, которые не оказали существенного влияния на подлинность повествования.

Здравствуй, дорогой читатель!

Для меня большая честь, что ты читаешь эти строки. Долгий путь привел меня к написанию этой книги. Она пропитана яркими чувствами, воспоминаниями о близких, которые давно покинули этот мир. Это повествование о теплых мгновениях детства, о переосмыслении собственной жизни и о жизни после смерти. Ранее я отвергала эту концепцию, воспринимая смерть как нечто неприятное и болезненное. Ее неизведанная темная сторона пугает. Однако, все изменилось, когда ушла моя мама. Я поняла, что наша сущность не исчезает. В обществе не принято говорить о смерти. Но, увы, с ней мы однажды все столкнемся.

Я осознала, что даже после ухода часть человека остается жить. У каждого она своя. Кто-то всю жизнь вкладывал силы в любимое дело, в работу или детей. А потом человек выключается и все. Словно садится батарейка.

Когда сердца моих близких людей перестали биться, я едва справлялась с невыносимой болью. Я боролась с собой, в какой-то момент сдалась и захотела уйти вслед за ними. Уж очень мучительна была душевная боль. Я искала литературу, в которой другие люди делились своими страданиями и рассказывали, как находили пути к исцелению. Это очень помогает в тяжелые минуты. Словно ты не один. Не найдя таких книг, я решила написать свою. Рассказать собственную историю восстановления, собирая осколки души по крупицам и пытаясь найти ответы на вопросы.

Книгу я писала много лет, потому что каждый раз, когда погружалась в воспоминания, я впадала в депрессию, что те счастливые моменты детства уже не вернуть. Для меня было важно закончить ее. Мои самые близкие, вместе с моими воспоминаниями, мысли, пережитые эмоции останутся жить в этой книге. Эта книга, словно мост, который, надеюсь соединит наши души в трудные времена и возможно, изменит восприятие жизни, убережет от необдуманных шагов, если ты окажешься на краю пропасти, как когда-то стояла я.

Пролог

Я шла не спеша, размышляя. Дорога сделала петлю и свернула в сторону леса. Больше не проглядывались желтые глаза окошек домов, уличные фонари не сопровождали меня и остались за спиной. Впереди темно. Только дорога и непроглядный туман. За все время, что я шла по обочине, примерно минут двадцать, не проехало ни одной машины.

Я достала пачку сигарет, но у меня не получилось прикурить. Зажигалка, лежавшая в кармане, стала бесполезной окоченевшей вещицей. Мои попытки сжать ее в руках, чтобы согреть, были напрасны. Я ощутила онемение пальцев ног и рук, сильные болезненные покалывания, они стали ледяными и неподвижными. Поняла, что сильно замерзла и продолжать путь в никуда не имеет смысла. Появилась ломота в теле. Какая боль сильнее – душевная или физическая? Много раз я сворачивала, пока не увидела, что дорога закончилась. Впереди показался лес. «Доскиталась, – буркнула себе под нос. – Ну, может, оно и к лучшему». Луна освещала путь, предлагая идти дальше. Я осознавала, что шла долго и не помнила, как попала сюда. Ноги перестали слушаться, я замерзла. Опустившись на колени, наконец смогла сделать то, чего хотелось. Я закричала. Так громко, что мой крик помчался далеко в сторону леса и вернулся обратно леденящим эхом. Облегчения не последовало. Мне казалось, что избавить от этой боли может только смерть. И я мысленно искала, каким способом хочу уйти. Замерзнуть – было неплохим вариантом. К тому же холодно в самом начале, потом уже перестаешь ощущать боль и появляется жар. Я обхватила голову руками и уткнулась в колени. Душевная боль куда сильнее.

Мне хотелось, чтобы мои мучения как можно скорее закончились. Но тут, словно из ниоткуда, в голове проскользнула мысль. Воспоминание, заставившее передумать и повернуть назад… Я на мгновение почувствовала, что мой самый близкий человек находится здесь. Мама со мной и словно специально выделила этот фрагмент в голове. Со мной и раньше случались необъяснимые вещи, но то, что стало происходить позже, положило начало новому открывшемуся мировоззрению и вере, что наши умершие близкие продолжают жить где-то далеко, в параллельной вселенной.

Глава 1. Реальность

Раннее утро буднего дня. Пятница. На столе завибрировал телефон. Будильник оповещал, что пора просыпаться. Неизменно пять дней в неделю, в полседьмого утра. Ну здравствуй, мир, вот я и проснулась. Снова проблемы, суета, вечная гонка на выживание, депрессия в сочетании с глубоким чувством душевного одиночества, давно оставленные в прошлом мечты, закопанный талант, нелюбимая профессия и работа. Можно поставить знак бесконечности. Меня зовут Елена, и я, нет, не алкоголик, я никто. Я никак себя не определяю. У меня нет твердых принципов и стереотипов, определенных достижений и выполненных целей. Я не могу сказать, кто я в профессии. Какой я человек, кто по жизни. Я жена, дочь, сестра, возможно, для кого-то подруга.

К тридцати я хотела многое успеть, предъявляла завышенные требования к себе. Планировала построить карьеру, обзавестись семьей, заработать много денег, объездить полмира. Я старалась соответствовать тем устоявшимся шаблонам, по которым живет общество и которые навязывает социум. Но понимала, что не хочу жить по стандарту. Мне хотелось жить иначе, руководствуясь своими собственными желаниями и интересами, которые не могла четко обозначить. Но правильно ли это? Годы шли. Как в том анекдоте, исполнилось одно – мне тридцать. Меня не оставляло чувство, что что-то в моей жизни сломалось, и я не знала, когда это произошло и как починить. Я могу признаться, что я почти ничего не успела. Признаться, что в какой-то период жизни сдалась. Хотя и в этом наверняка не была уверена. Я перестала бороться за мечты и цели, разочаровалась в мире в целом. Поняла, что многое из перечисленного мне особо не нужно. Мне прекрасно живется без роскоши, карьеры и путешествий. Я не планировала вступать в брак после первого неудачного опыта, в котором любви не было места. Я боялась разочароваться снова, но влюбилась. Тогда еще не зная, как мне повезло с мужем.

На часах 6:47, продолжаю лежать и думать: если бы была возможность вернуться в прошлое и изменить его, то что именно? Тут же себе отвечаю: не совершала бы поступки, которыми не горжусь. Мой пес Шайтан, услышав будильник и словно понимая, что время идет, начинает паниковать и метаться, рисуя в комнате зигзаги: «Мол, вставай, я гулять хочу, покушать. А потом можешь идти на свою работу». С работой мне по жизни не везет катастрофически. Морально тяжело трудиться медсестрой, когда в душе ты журналист. Хотя представления о профессии у меня сложились ложные. И в свое время, сбросив розовые очки, после моей непродолжительной работы в местной газете я уволилась. Разочаровалась в журналистике, хотя очень люблю писать тексты. До сих пор не нашла свое место в мире.

Пока я разогреваю завтрак, мой супруг Константин отправляется на прогулку с собакой. С Костей мы поженились два года назад. Все как-то быстро закрутилось. В мае познакомились, в июле решили жить вместе, я съехала от мамы, а в октябре мы поженились. Свадьбу планировали в августе, но Косте пришлось уехать в командировку на месяц. В сентябре подали заявление в ЗАГС. На свадьбе были только наши родители, где, собственно, они и познакомились. Я не хотела пышных празднеств с многочисленными родственниками с одной и другой сторон. Из-за плохого самочувствия моя мама не очень хотела присутствовать на торжестве, но не могла пропустить свадьбу младшей дочери. К зятю она хорошо относилась и всегда говорила, что мы подходим друг другу. «Ты за ним как за каменной стеной. Теперь я за тебя почти не переживаю. Берегите друг друга!», – повторяла мама.

Мой новый день мало чем отличался от предыдущего. Распорядок был один и тот же. Обязательно прогулки два-три раза в день и в любую погоду, до работы и после. И все это с любовью. Пес породы русская пегая гончая появился у нас четыре месяца назад. Его появление в нашем доме было связано с хобби супруга. Во время прогулки с лохматым обязательно звонила маме. Это традиция. Мы не проводили ни дня без общения и каждый день созванивались. Когда я съехала от мамы, ее тоска особенно обострилась, она звонила чаще по разным пустякам, порой я злилась. Мама все понимала, что мне некогда подолгу разговаривать, потому что взрослая жизнь поглотила полностью. Я стремилась быть хорошей хозяйкой и ответственным работником, следуя ее примеру. Быть хорошей дочерью я тоже пыталась, но получалось у меня не очень. Я любила маму, но мне все равно казалось, что недостаточно. Признаться в том, что я не совсем хорошая дочь, нелегко. Во времена моего детства мы жили небогато. Теперь мне хотелось, чтобы мама ни в чем не нуждалась, а вместо этого я металась с одного места работы на другое в поисках достойной зарплаты и нигде не чувствовала себя в своей тарелке. Одолевало чувство вины. Я искала себя и, как мне казалось, уделяла недостаточно времени родным.

Я набираю номер мамы. Гудки, долгие, как будто проходит целая вечность.

– Привет, мамуль!

– Привет, моя хорошая. Как прошел рабочий день? Как здоровье?

– Нормально. Как ты? Как спала сегодня?

– Плохо. Кое-как уснула. Опять давление было вечером. Сейчас болит сердце.

– Мама, я тебе много раз говорила, что надо сходить в больницу, обследоваться. В выходные они не работают, а в понедельник я запишу тебя на ЭКГ, к кардиологу нужно сходить на прием. При твоем заболевании надо лечиться. Опасны осложнения, – начинаю снова злиться.

– Лена, не ругайся. Я не пойду в больницу. Что толку от этого ЭКГ, а к кардиологу в другой город я не смогу поехать. Я ходила в поликлинику. И что поменялось?

– Мам, ты последний раз там была семь лет назад. Я говорю, что надо идти.

На другом конце телефона слышу шмыганье носом.

– Мам, ты опять плачешь. Прекрати. Лечиться не хочешь, обследоваться не желаешь. Жалуешься, что все болит. Зачем терпишь?

– Лена, да устала я жить. Устала так жить. Умереть хочу, только за тебя страшно, как оставлю тебя. Хоть Костик у тебя есть.

– Мамуль, а я устала слышать про смерть. За здоровьем надо следить, ты меня так учила, а сама делаешь наоборот.

– Ладно, не будем. Ты лучше скажи, как на новом месте-то, в поликлинике? Говорила, что отчет отправлять сегодня будешь.

– Нормально, мам. Но пока ничего не понятно. Не думаю, что задержусь там надолго. Только ради тебя пошла, чтобы к медицине поближе быть. Дай Бог, чего-нибудь смогу добиться, чтобы без очередей на приемы ходить и лекарства для диабета выписывать. А отчет перенесли на понедельник.

– Ради себя надо, тебе хорошо будет. Когда нужно, и укольчик поставишь, и подлечишься, если что заболит. Какие планы на вечер?

– Сегодня первый раз на занятия пойду. Нашла, где восточные танцы преподают. Давно искала. Самой танцевать – одно, а в группе заниматься – другое. Не зря же с тобой костюм шили. Помнишь? До сих пор его храню как память и даже влезаю в него. Хотя десять лет прошло!

– Помню. Ох и долго мы для него искали розовый пояс из бисера! Танцы – это хорошо! Надо чем-то заниматься.

После занятий вечером мама позвонила, поинтересовалась, как прошли занятия, и согласилась пойти в понедельник на ЭКГ.

Утром в субботу муж уехал к свекрови по делам, а я набрала маму. Она просила прийти к ней сегодня, я ответила, что если не срочно, то в течение часа. По пути нужно зайти в магазин и взять продукты. Я приготовила еду, но почему-то в этот раз не взяла с собой, хотя иногда относила ей. Сама она уже практически не готовила. Всегда говорила, что ей лень это делать для себя. Даже просила меня приходить на обед с работы, не понимая, почему у меня не было обеденного перерыва.

На улице было холодно, и я оделась достаточно тепло для недалекой прогулки. По пути зашла в магазин.

Я открыла дверь своим ключом, как и обычно это делала, приходя к маме. Она с порога бросилась ко мне. На ее глазах снова появились слезы. Я понимала, что приходила редко. Откровенно говоря, я не любила, когда она начинала плакать, жалуясь на свою болезнь, но при этом бездействовала. Я не могла заставить ее пройти обследования, и делать это регулярно. Любые предложения помощи она отвергала, тогда я чувствовала свою беспомощность перед этой ситуацией. В этот раз все было иначе.

– Я замучила тебя своим негативом. Дочка, прости.

– Все нормально, мам. В понедельник в больницу готовься.

Через неделю я буду винить себя за то, что у меня как у медика даже не появилась мысль о том, что врача нужно было вызвать на дом прямо в субботу. С нашей системой в сфере здравоохранения, чтобы записаться на прием к фельдшеру, нужно пройти все круги ада. Скорее всего, нас записали бы только недели через две. Нужно было не ждать понедельника, а вызвать скорую помощь на дом. Хотя давление у нее в норме, беспокоили только боли в области сердца. Однажды такое уже случалось, когда на другом конце провода голос диспетчера ответил: «Но если давление в норме, то зачем вызывать неотложку? Записывайтесь через поликлинику». Я устроилась в поликлинику по месту жительства, чтобы избежать подобных трудностей и стать в числе «своих».

Но сегодня мама не жаловалась на плохое самочувствие, сказала только, что очень плохо спала и видела такой сон, из которого поняла, что скоро умрет.

– Мама, это просто сны, воображение на фоне плохого самочувствия. Я тоже иногда вижу страшные сны, что даже сам Стивен Кинг позавидует, потому что засыпаю с головной болью. Не нужно придавать такого значения снам.

– Нет, ты многого не понимаешь. Это не просто сны.

Мне показалось, что мама даже обиделась на мой ответ.

– Давай ты успокоишься, а позже расскажешь мне его. Хорошо?

– Даже не знаю, стоит ли рассказывать. Он не страшный, но ничего хорошего не предвещает. Я не скрываю, что устала жить, но и умереть страшно. Как это будет, я не знаю. Всегда хотела, чтобы это произошло мгновенно. Бывает, люди просто падают, ничего не чувствуя и не понимая. А бывает, лежат годами и не поднимаются с постели. Мучаются сами и мучают близких. Это самое ужасное, что может произойти с человеком.

– Мам, все будет хорошо. Успокойся.

– Я напомню тебе. Если вдруг такое случится и меня парализует, чтобы не выгребала из-под меня говно, а сдала в хоспис. Хотя…

– Мама, ну какой хоспис, – не дав ей закончить речь, прервала я. – Ты же знаешь, что я так не поступлю. Я против и соцработника, потому что мне будет стыдно. Значит, я не справляюсь с обязанностями дочери.

Честно говоря, я не знала, как ее успокоить, что сказать и что сделать, чтобы еще больше не ввести ее в тревожное состояние.

– Нет, забудь. Если верить сну, сегодня, возможно, мы видимся последний раз. И мне страшно и больно это осознавать. Но я скажу тебе точно, там что-то есть. Я убедилась в этом прошлой ночью.

– Возможно, мама, что-то есть. Никто этого не знает. И все-таки не думай о плохом, пожалуйста. Чем я могу тебе помочь сейчас?

Я не придавала большого значения ее словам и думала, что спрошу у нее про сон позже, когда она успокоится. Хотя мне казалось, что она будто не в себе, и в то же время вызывала жалость, а в ее глазах я видела страх. Возможно, она врала мне, что сердце ее перестало беспокоить, чтобы не идти в поликлинику, лечебные учреждения она категорически не любила. Не любила медицину и врачей, хотя всегда хотела видеть меня в белом халате. «Чтобы блат был», – отвечала в шутку мама. В то же время ей тяжело было передвигаться даже по квартире, не говоря уже про пятый этаж и дорогу до больницы. Все это – последствия сахарного диабета. Диагноз ей поставили в 2003 году после операции по удалению желчного пузыря. Тогда камни в желчном пузыре обнаружили случайно. Врачи не могли определить причину, почему у пациентки без особых, на первый взгляд, причин каждый вечер в течение месяца поднимается высокое давление. Утверждали, что сердце. Однако по стечению обстоятельств на УЗИ почек медсестра посмотрела всю брюшную полость и обнаружила, что желчный пузырь полон камней. «Еще немного – и вас бы не стало», – добавила медсестра. Хирурги провели срочную операцию. Хорошо, что в том далеком, 2003 году, все обошлось. Сейчас мама сидела на диване напротив меня, и я все больше осознавала, что она погибает. Не только морально, но и физически. И никак не хочет себе помочь. Что делать в такой ситуации мне, что предпринять?

– А чем мне можно помочь? Уже ничем. Я сама себе не хочу помогать. Чем мне могут помочь другие? Устала жить, но и смерти не прошу. Такое тоже бывает. Я никогда не поддавалась унынию, а теперь чувствую, как оно губит изнутри.

Я посидела с ней немножко и засобиралась домой, видя, как она немного успокоилась после того, как мы с ней поговорили на отвлеченные темы. Я сказала, что, возможно, приду завтра, но позвоню обязательно.

На пороге квартиры она снова заплакала. Сказала, чтобы я помнила все то, о чем она мне говорила, чему учила, чтобы я берегла себя и Костю. Напомнила, чтобы мы были дружны со Светланой. Мы обнялись и обменялись поцелуями в щечку, как обычно это делали при расставании. Я не ощущала ничего того, о чем говорила мама в самом начале нашей встречи. Она говорила о том, что чувствует приближение смерти настолько часто, что я уже не придавала особого значения таким словам. И даже сегодня я ничего не ощутила.

Я подняла голову, чтобы помахать ей рукой на прощание. Мама из окна пятого этажа помахала мне в ответ. Я могу только представить, что она думала и ощущала в тот момент, когда я медленно отдалялась, пока совсем не скрылась из виду.

Я не знаю, как она провела этот вечер, потому что в субботу мы не созвонились.

Утром в воскресенье супруг с собакой уехал на зимнюю рыбалку, а я планировала, что схожу к маме и поздравлю с Днем матери лично. Но поленилась. На улице было еще холоднее, чем вчера, и я решила просто позвонить.

Наш разговор длился десять минут пятьдесят шесть секунд. Я поблагодарила маму за то, что она подарила мне жизнь, но вновь на ее признание в любви ответила: «Я тебя тоже». Сегодня в ее голосе я слышала спокойствие. Я извинилась за то, что не приду сегодня, а навещу ее на неделе после работы. Завтра на работе намечался первый ежемесячный отчет, и я немного переживала. Первый, потому что я устроилась в поликлинику в начале нынешнего месяца. Напомнила маме о записи на ЭКГ, на что она ответила: пока не стоит, ей стало получше, и она все равно не пойдет. Разговор закончился обсуждением насущных проблем, и я, как всегда, обещала позвонить завтра после работы. Отключив вызов, я не могла даже подумать, что завтра уже не наступит. Мне всегда казалось, что у нас еще тысячи дней на то, чтобы о многом поговорить, многое сделать.

Глава 2. Сегодня мир рухнул для меня

Раньше я не умела скорбеть и отпускать. Для меня смерть всегда была неприятной тайной бытия. Все детство меня одолевал страх потерять маму. Еще в молодости она болела. С возрастом врачи находили новые заболевания, лечить которые у мамы не было времени и средств. Сказалась тяжелая судьба, работа, забота о детях, внуках, постоянные стрессы. Когда я была подростком, мама говорила о том, что наша жизнь не вечна. Рассказывала по-особенному, для восприятия ребенка. Наверное, рано она начала объяснять такие важные вещи, как смысл жизни, что людей приходится терять. Учила ценить каждую минуту, понапрасну не тратить время. Давала наставления, как жить дальше, если вдруг ее не станет. Прошли годы. Я выросла, но момента, когда смерть переступит порог нашего дома, не перестала бояться.

Ноябрьское утро понедельника. День начался самым обычным образом. Я проснулась с неприятным ощущением, но даже себе не могла объяснить этого чувства. Костя уехал на работу пораньше. По традиции, пока я гуляла с собакой, мои мысли в голове играли в догонялки. Я уже думала о том, как приду с работы, позвоню маме, потом сбегаю в магазин за тапочками для хореографии и пойду на занятия по танцу живота, а после приготовлю ужин. Но все мысли перебивала одна, непонятно откуда взявшаяся и почему. Наверное, именно о таком говорят – интуиция.

Как люди могут продолжать жить и работать после смерти близкого человека? На погребение дают всего три дня. А как же реабилитация и восстановление? О чем я? Какое отношение это имеет к моим сегодняшним планам? А ну, кыш.

От внезапных мыслей стало не по себе. Но даже подумать не могла, что со мной разговаривает шестое чувство. Я ужаснулась. Посмотрев на наручные часы, я поняла, что знатно опаздываю и не укладываюсь в утренний режим. Обычно в семь я завтракаю, а сегодня еще на прогулке с собакой. Мы отправились домой, чтобы хоть как-то выровнять график. Я позавтракала и накормила пса. На работу пришла вовремя. Мне удалось немного отвлечься: общение с коллегами, подругой по мессенджеру. Рабочий день прошел в обычном режиме. Отправку ежемесячного отчета снова перенесли. Причина – добавить больше посещаемости пациентов.

На часах – без десяти четыре. Я выскользнула из своих бежевых балеток и надела зимние кроссовки и курточку. Практически бегом спустилась по лестнице, на ходу надевая шапку, и выскочила на улицу. От работы до дома – две минуты ходьбы. В какой-то момент меня со спины догнал пронзительно обжигающий холод. Он пронесся мгновенно и словно прошелся по всему телу насквозь, оставив осколок, как у Кая из «Снежной королевы». Я почувствовала тяжелую безнадежность, которая камнем легла на сердце, тревогу и мгновенно потеряла интерес к жизни. Все вокруг лишилось красок и померкло. В душе словно образовалась черная дыра, куда задувал холодный ветер.

«Почему мне вдруг так плохо? Ведь все нормально. Все живы, здоровы. Сейчас приду. позвоню маме, поговорим, как она спала сегодня».

Во время прогулки с Шайтаном я не дозвонилась до мамы. Она любила засиживаться на балконе и часто не слышала телефон, когда я звонила. На улице было довольно холодно, как никогда в ноябре. Мама не могла долго находиться на балконе, в магазин она почти не выходила. Это выглядело подозрительным. Спустя 30 минут ожиданий и попыток дозвониться я отправилась к ней. Я всячески отгоняла плохие мысли, которые так и давили на мозг своим грузом. Мы жили по соседству, даже если не идти быстрым шагом, можно дойти за семь минут. Сегодня я добежала за две. По дороге я вспомнила, какие мысли атаковали сегодня утром и что случилось после работы. Всплывали в памяти слова мамы, когда она два дня назад при встрече сказала, что видела сон. Ее образ, когда она помахала мне в ответ из окна, засел в сознании и запечатлелся в моей памяти на всю оставшуюся жизнь. Тогда я не знала, что это был последний раз, когда я ее видела живой. Спустя много лет я понимала, что она это знала наверняка. Что она испытывала в тот момент, мне больно об этом думать.

«Нет, такого не могло произойти. Не с нами, не сейчас», – продолжала рассуждать я сама с собой.

Так быстро на пятый этаж я не поднималась никогда. Я вставила ключ в замочную скважину. Когда наткнулась на ключ с обратной стороны, я все поняла. Мои ноги подкосились, словно налились тяжелым свинцом. По телу табуном пробежали тысячи мурашек. Мои ладони вспотели, а ключ выпал из рук. Я до последнего не верила, что мамы больше нет. Она просто плохо себя чувствует и слышит меня, ей нужна помощь. Я заплакала и начала стучать в дверь изо всех сил. На мои громкие крики вышли соседки по лестничной клетке. «Мы видели ее вчера в обед, идущей из магазина. Спит, наверное, проснется – откроет», – отозвалась одна из них и захлопнула дверь, продолжая подглядывать в дверной глазок, судя по шорохам за дверью.