Расплетая нити

Глава 3

Я очнулась в своей комнате. Голова ужасно гудела со стороны правого виска. Спросонья сложно было вспомнить, как я тут оказалась, поэтому тело инстинктивно дернулось в сидячее положение и глаза начали быстро осматривать комнату на присутствие посторонних людей. Или родных. Спустя несколько секунд ко мне пришли воспоминания о произошедшем, и пустота в спальне удивила еще сильнее, чем должна была. Вокруг было не только пусто, но и до невозможности тихо. На секунду у меня даже промелькнула мысль о том, что Карл оглушил меня. Я попробовала издать звук губами, и услышав его, заверила саму себя в здравии. Но даже если я могу слышать, почему вокруг меня нет ни малейшего шума? В доме всегда была толпа людей, и даже если никто не будет говорить, всегда раздается шарканье ног о половицы, грохот хлопающих дверей и звон посуды.

Посмотрев на комод у кровати, я заметила на нем толстый слой пыли. Примерно то же самое ждало меня и на других поверхностях комнаты. Значит, в моей спальне никто не жил с момента последнего отъезда. Не то что не жил, никто даже заходить не утруждался. Вся мебель, горшки, книги, даже карандаши остались ровно там, где они и лежали год назад. От этого стало тоскливо. За столько лет бесконечного бегства, конфликтов, истерик и ссор я так и не смогла смириться с тем, что у меня никогда не будет по-настоящему родного дома. Места, куда я смогу всегда вернуться, что бы не случилось. Где у меня будет собственная кровать, рабочий стол и шкаф с моими вещами, а не с тем, что я куплю за бесценок на первом попавшемся рынке, ведь когда негде оставить вещь, нет смысла покупать что-то хорошее или сохранять значимое. В тех ситуациях, в которых мне иногда приходится находиться, дорогие ткани быстро приходят в негодность. В любой момент может возникнуть необходимость сорваться и снова уехать, а большой чемодан или даже сумку возить с собой тяжело и очень непрактично. Единственное, что не подведет – кожа. Я посмотрела через край кровати и не заметила ничего, кроме серых пушистых тапочек. Где мои сапоги? У входа их тоже не оказалось, а жаль. Надеюсь, их просто припрятали в один из шкафов комнаты, потому что иначе кому-то придется вести меня в мастерскую.

Я попыталась приложить к болящему месту удара свою руку, и только тогда заметила бинты на ладонях. Ожоги. Неужели кто-то в этом доме правда приказал лекарям обо мне позаботиться? Я попробовала сжать руку в кулак настолько, насколько это было возможно из-за повязок. Чувствовалось, как кожа натягивается и чуть ли не рвется под воздействием силы. Лицо непроизвольно сморщилось. Когда стало слишком больно, я разжала кисть и попробовала размотать бинты, чтобы оценить тяжесть повреждения, но узлы были слишком туго затянуты, а неуклюжие пальцы слишком неудобно замотаны.

Оставив эту затею, я продолжила оценивать обстановку. Взгляд сразу упал на ноги, и только тогда мое внимание привлекла новая и чистая одежда, которая была надета на меня взамен той, в которой меня привезли. Стремление найти где-то в комнате старое тряпье не увенчалось успехом. Не удивлюсь, если тот наряд выбросили или вообще сожгли. Свежая льняная рубашка, видимо мужская, по длине рукавов доходила чуть ли не до колен, а такие же брюки полностью скрывали мои ступни и тащились по кровати. Ткань слегка желтила, как натуральное полотно, которое не отбеливали сильной химией. При попытке представить всю несуразность своего вида, по моему лицу растянулась улыбка. Надо будет обязательно найти зеркало и взглянуть, во что меня превратили наши горничные. Скорее всего, персонал совсем новый. Это было несложно предположить, так как старые тетушки точно в курсе, что все шкафы в этой комнате завалены моими вещами. Этим же, скорее всего, даже не потрудились объяснить кто я такая.

Тишина наконец прекратилась. Вдали коридора послышались маленькие и суетящиеся шаги, приближающиеся к моей спальне. В ожидании я быстро поднялась с кровати. Взять в руки что-то тяжелое или хотя-бы острое возможности не было – отсюда все-таки вынесли все вещи, похожие на оружие. Хорошо, что оставили хотя бы карандаши. Пытаясь не споткнуться о длинные штанины, я быстро подошла к письменному столу, находящемуся почти у кровати. Со стороны наверное могло показаться, что я светская дама, подбирающая длинные полы вечернего платья. Очень неуклюжая дама. И попытавшись схватить парочку ручек и карандашей, я поняла что идея эта в корне ужасная. Повязки не позволяли держать такие тонкие предметы крепко, а если попробовать взять больше, при попытке удара они все равно выскользнут из-за бинтов.

Прямо в этот момент, пока я тщетно пыталась заставить эту идею работать в мою пользу, дверь открылась и в нее вошли две молодые блондинки в коротких серых платьицах и фартучках. Резко обернувшись, я замерла. При виде меня они замешкались, как будто ожидали увидеть кого-то совсем другого. А может их испугало мое выражение лица – я была уверена, что в дверь войдет кто-то массивнее и опаснее, поэтому успела разозлиться заранее. Одна девушка, чуть пониже второй, держала в руках поднос с чаем, сахаром и каким-то пирогом, а вторая, справа от нее – поднос с супом, мясом, картошкой и приборами. Теперь мое лицо стало скорее озадаченным. Еще несколько секунд назад я была готова проткнуть кого-то карандашом, но видимо поторопилась с реакцией. Не дав мне возможности задать ни одного вопроса, горничные наперебой стали пытаться мне что-то объяснять.

– Здравствуйте, мы приш… – робко начала высокая девушка. Ее голос был тихим и неловким, будто бы я вызывала у нее смущение.

– Пришли принести вам еды и… – продолжила за ней вторая. Она была уже намного громче и звучала увереннее, чем подруга.

– Еды и чая с пирогом, пирог у нас сегодня еж…

– Ежевичный, да, я сама эту ежевику собирала!

– Мы не хотели вас…

– Побеспокоить вас не хотели, поэтому рано не пришли.

– Простите, если…

– Если вам пришлось нас долго ждать.

В какой-то момент я трижды пожалела, что ко мне пришли с миром.

Голова и так трещала после вчерашней выходки Карла с прикладом, а их бесконечный поток слов отбивал мне в висок дробью. Смотреть на них было просто смешно. В доме всегда было принято одевать прислугу, как монахинь в храмах. Никогда я не видела ни одной кухарки или уборщицы в платье выше щиколотки и без туго собранных в пучок волос. А эти двое выглядели ужасно раздетыми. По какой-то причине мне захотелось снять с себя свою безразмерную пижаму и отдать кому-то из этих двоих хотя бы рубашку. Она все равно оказалась бы длиннее чем то, что сейчас было на них надето. Но я решила оставить эту затею и потом как можно тактичнее узнать у Анвира что черт возьми тут произошло. Девушки пытались рассказать мне и про суп, и про металл, из которого сделаны приборы, про вышивку на салфетках, и про то, как кухарка придумала соус к мясу. Но на все это я не обращала ни малейшего внимания, пока шла к обеденному столу. Он находился прямо у окна, с солнечной стороны комнаты. Из-за долгого времени, проведенного внутри корабля по пути сюда, мне хотелось умыться в свете. За мной то и дело шли горничные, при этом держа дистанцию примерно в три-четыре шага. Присев, я почувствовала какое-то облегчение. Фонтанная площадь была видна из моего окна почти что в анфас. Высокие кипарисы рядом с серыми брусчатыми тропинками были высажены еще моей бабушкой. Я никогда не видела ее, но много слышала о ней от членов семьи. По их словам, она умерла примерно за год до моего рождения. Мне всегда было жаль, что о ней не сохранилось никаких записей в нашей библиотеке, так что единственной возможностью что-то узнать, было только слушая других людей. Деревьям сейчас около семидесяти лет, если верить рассказам моих родителей. Тропинки были выложены так, что с высоты третьего этажа можно было различить геометрический узор ромашки, состоявший из семи кругов. Каждая дугообразная дорожка вела к одному фонтану внутри каждой окружности, а в центре площади красовались мраморные статуи женщин, выливающих воду из чаш. Но даже там, на огромной территории, было пусто. По положению солнца я определила, что сейчас примерно послеобеденный час, поэтому отсутствие людей, прогуливающихся с супругами, детьми и собачками меня все-таки смутило. Тут все не так. Почему?

Девушки все-таки поставили еду на стол и я принялась завтракать. Прожив без еды несколько суток, казалось, что точно смогу проглотить лошадь и попросить добавки. Но как раз из-за длительного голода съесть что-то больше, чем половину пиалы с супом, было невероятно тяжело. Внутри будто все скукожилось от долгого отсутствия пищи. Я пила и жевала очень медленно, надеясь, что чем медленнее буду завтракать, тем больше получится съесть. Восстановить силы было невероятно важно. Все время, проведенное мной в попытках победить тарелку с супом, горничные были рядом. Видимо, уходить они совсем не собиралась.

– Как вас зовут? Только говорите пожалуйста по очереди, – внезапно спросила я.

Девушки неожиданно для меня успокоились и тон их сменился с обрывчатого и нервного на медленный и весьма спокойный.

– Меня зовут Силсия. А это Ильва, – непотопливо представилась девушка пониже.

– Вы давно тут работаете? – зачерпывая очередную ложку с похлебкой, поинтересовалась я.

– Нет, около двух месяцев, – ответила Ильва.

– Вы не знаете почему меня поселили в эту комнату? Кажется сюда давно никто не заходил, даже горничные. Пыли много.

Я надеялась узнать немного больше о том, что было с моей комнатой во время моего отсутствия. А еще хотелось предположить, что им обо мне сказали.

– Когда нас брали на работу, дворецкий запретил нам заходить сюда и что-то трогать. За все время пока мы тут работаем никого из гостей сюда не приглашали. Мы узнали о вашем приезде слишком поздно и не успели даже подмести полы. Вы видимо заснули по дороге и вас сразу принесли в комнату. Нам запретили беспокоить вас после дороги, путь из Пасара все-таки не близкий.

Значит они думают, что я приехала из Шафирской столицы. Интересно, кем тогда меня представили? Послом Пасарского дворца? Или может переводчицей на переговорах? Обычного человека никогда бы не поселили в доме.

– Вам ничего не сказали о том, когда за мной зайдут? Может кто-то из работников должен провести мне экскурсию по дому, показать куда идти?

Девушки переглянулись и Силсия ответила:

– Карл только дал поручение принести еды и помочь вам переодеться. Больше ничего. Мы даже не знали, что вы будете есть, поэтому принесли всего понемногу. Одежду сказали взять из шкафа, но мы пока не уверены, что найдем что-то подходящее вам по размеру. Вы не привезли с собой своих вещей?

– Нет, я приехала налегке. Мне сказали, что тут будет все необходимое. – Сказала я с легким смешком. Конечно они найдут в шкафах подходящие вещи, еще и удивятся тому, что они сидят на мне как влитые.

После этого разговора я снова уставилась в свою тарелку. Если за мной никто не зайдет до конца сборов, то у меня будет возможность беспрепятственно выйти из комнаты и найти Анвира.

Закончив с завтраком, я встала из-за стола и пошла прямиком к шкафам с одеждой. Хотелось найти что-то удобное и не выделяющееся. Надежда была на то, что память не подведет и мне не составит труда найти свои тренировочные костюмы. Третья дверка от кровати, четвертая полка сверху. Если и вправду ничего не поменялось, то мои рубашки и штаны до сих пор там. Открыв нужный шкаф, я увидела, что вместо скомканных, беспорядочно лежащих вещей, все поглажено и сложено стопками. Ну чтож, видимо кто-то тут все-таки беспокоился о порядке. Я достала с нужной полки песочную, льняную рубашку и коричневые штаны с кожаными вставками. Обычно в этом мне нравилось заниматься верховой ездой. Лен позволял коже дышать и почти не ощущался на теле при быстром темпе на лошади, а штаны, благодаря вшитым деталям, помогали не скользить в седле. Но сегодня придется расхаживать в таком виде внутри дома. Хотя кто знает, где доведется оказаться к вечеру, поэтому об удобстве следовало бы побеспокоиться заранее.

Нам погладить вашу одежду? – поинтересовалась Ильва. Она с Силсией до сих пор стояли в комнате.

Нет, не стоит. Мне больше не понадобится ваша помощь, вы можете идти.

Девушки слегка кивнули, быстро собрали посуду на подносы и вышли из комнаты. Теперь мне оставалось только отыскать ботинки. Те, в которых я приехала, найти так и не получилось, зато на нижней полке в том же шкафу стояло несколько пар новых кожаных сапог до колена. Вытащив одну пару, я осмотрела подошву, шнуровку и удостоверившись в качестве, подошла к кровати. Кажется, поход в мастерскую мне все-таки не понадобится. Расстегивать пуговицы с замотанными руками оказалось очень долгим и муторным делом, но задача все-таки оказалась мне под силу. Стянув с себя чью-то безразмерную рубашку, я надела ту, что достала из шкафа. В нос ударил запах лавандового мыла вперемешку с содой. Штаны пахли по другому, аромат кожи перебивал средство для стирки и это напоминало больше кресло из кабинета, чем вещь из прачки. Осталось расправиться с сапогами. Шнуровка на них была не классическая, через люверсы, а скоростная, через крючки на обеих сторонах голенища ботинок. Обычно она занимает меньше времени, чем стандартная и делается одной рукой, но я провела над ней долгие 20 минут, пытаясь не выронить тесемки. Когда все было наконец надето, настало время подойти к зеркалу, чтобы взглянуть на себя целиком. Мои волосы отросли почти до талии и для удобства следовало их собрать, но плести косы терпения бы точно не хватило. Достав расческу и надев резинку на запястье, я начала собирать тугой пучок. Получилось вполне неплохо. Надев перчатки, чтобы спрятать бинты и последний раз посмотрев на себя, глаза метнулись по комнате, чтобы удостовериться, что я точно ничего не забыла.

Глава 4

Собравшись, я вышла из комнаты и пошла по все еще пустующему коридору в поиске дворецкого. В такое время Анвир обычно работал на первом этаже, в районе прачечных комнат. Ближайшая лестница была у левого крыла дома, прямо напротив моего старого учебного зала, и завернув за угол стены, я пошла прямиком туда. На люстрах играл солнечный свет и отблескивал на красный мрамор стен. На них находились картины Сердика Хеллена и его сыновей, которые на протяжении многих лет коллекционировала моя семья. Хеллены всегда были близки ко двору. Они были не только талантливыми художниками, но и летописцами, архитекторами и секретарями Совета. Именно благодаря им удалось восстановить большую часть библиотеки, сгоревшей во время ужасного пожара несколько десятилетий назад. Младший из Хелленов, Кристиан, часто приезжал в дом во время моих тренировок, когда я была младше. Он отлично управлялся с ножами и отец хотел чтобы юноша подавал мне пример. А вот с другими членами их семьи мы виделись разве что по праздникам, когда приглашались все семьи, близкие ко двору. Отец Седрика, по рассказам, помогал проектировать тот коридор, по которому сейчас я направлялась на первый этаж.

Своды потолков возвышались на уровне метров пяти и отделяли каждую дверь в комнату своим личным куполом. Шафирские ковры с вплетенными в них золотыми нитями скрывали под собой почти весь пол от малой библиотеки до лестницы, но по краям, у стен, все-таки можно было увидеть обсидиановую плитку. Ей были покрыты все полы в доме, но ковры находились только в левом крыле, с самыми проходными комнатами, чтобы шаги были не так слышны. В правом крыле жила моя семья и еще две четы, входящие в совет Плетения. По своей важности это были птицы высокого полета, так что хотели всегда знать, не проходит ли кто-то мимо их спален и кабинетов. Остальные главы и их родственники жили в корпусах поменьше, находящихся за главным домом. Там я бывала очень редко, так что их внутреннее убранство или даже примерное расположение комнат помнила смутно. Но что я точно знаю – западный дом всегда был изумрудным, а восточный – содалитовым.

К моменту, когда я спустилась на первый этаж, тишина наконец прервалась и послышался привычный шум. Нетрудно догадаться, что звук исходил из прачечной. Был слышен грохот пара и бурление воды, но никто не разговаривал. Приоткрыв дверь, я заметила двух женщин средних лет, корпящих над простынями. Они выглядели ровно так, как всегда и выглядела прислуга. Черные волосы туго связаны в пучок и зафиксированы лаком, платья серые в пол, рукава длинные, на манжетах и у ворота сдержанное белое кружево. Никаких школьных фартучков, завивки и тем более открытой кожи. Заметив меня, обе уставились в молчании, а затем так же молча продолжили утюжить белье.

– Где Анвир? – спросила я. Меня слегка возмутило то, что со мной не поздоровались в моем же доме. Сильнее всего хотелось найти человека, который еще остался в здравом уме и смог бы ответить на мои вопросы. Мне ответила одна из прачек, выгружавшая только что постиранное белье из машинки.

– Мистер Кроффель сейчас не принимает кандидатов, он занят. Приходите после семнадцати часов, Анвир будет в своем кабинете и изучит ваше резюме.

Конечно же они подумали, что я пришла искать работу. Никого из персонала в доме не поставили в известность о моем приезде, кроме разве что Силсии и Ильвы. От шафирской гостьи ведь нельзя ожидать визита в прачку, значит и знать о ней сотрудницам прачки не обязательно.

– Я ищу его не чтобы предложить свою кандидатуру, а чтобы поговорить. Скажите, где он сейчас находится? – несмотря на попытки сохранять нейтральный тон, все-таки хотелось поскорее узнать о том, что мне нужно.

Теперь со мной заговорила другая женщина, явно повидавшая много таких кандидаток, к которым она меня приписала:

– Девочка, мы ничем не можем тебе помочь, мистер Кроффель занят. Приходи после пяти вечера и тогда ты с ним поговоришь.

Ее тон был скорее скучающим, чем высокомерным. Она была сосредоточена на своей работе и не хотела чтобы ее отвлекали. И точно не хотела потом получить выговор за то, что помогла потревожить дворецкого посреди его дел. Это было бесполезно. Пока я не скажу им своего имени, мы будем снова и снова упираться в стену. Так даже лучше, может прачки смогут рассказать о моем приезде другим горничным и тогда у меня наконец отпадет необходимость объясняться перед каждым попавшимся. Или так обо мне быстрее вспомнит мой дядя. Что бы то ни было, я успею добраться до Анвира раньше. Мне нужно всего каких-то 15 минут.

– Давайте начнем сначала. Здравствуйте, меня зовут Нира Морриган, дочь Террона и племянница Эрика Морриганов. Неудивительно, что вас не предупредили о моем визите, поэтому просто скажите где я могу найти мистера Кроффеля и я оставлю вас заниматься своей работой, – мой голос звучал спокойно и размеренно. Мне не хотелось пугать их или угрожать, заставлять чувствовать вину или принимать мой авторитет, но ускорить процесс все-таки хотелось.

Женщины удивленно посмотрели друг на друга. Глядя на них сложно было угадать, что именно их смутило – наличие у Террона дочери, сам факт нахождения его дочери тут, а может дело было в моей наглости. Как бы то ни было, одна из прачек, ближе ко мне, коротко ответила:

– Мистер Кроффель в подсобке на втором этаже. Уходите.

Женщина даже не взглянула на меня, а лишь поджала губы и продолжила складывать белье.

– Спасибо, вы мне очень помогли. – Постаралась как можно мягче сказать я, выходя из комнаты.

Часть проблемы была решена. Но все-таки меня что-то смущало. Неужели все будет вот так просто? Меня покормили, одели, оставили без присмотра. Я ведь могу просто выйти из дома и снова сбежать неизвестно куда, где им снова придется меня искать непонятно для чего. Наверное именно эта простота до сих пор и сдерживала меня внутри. Какой-то подвох прямо за поворотом мешал мне почувствовать себя в безопасности.

Взбежав по лестнице и оказавшись на втором этаже, было совсем не сложно найти Анвира. За отсутствием других звуков грохот стеллажей в чулане выдавал его с потрохами. Я быстро подошла к двери и открыла ее. Изнутри веяло холодом от стен и пахло сыростью. Дворецкий, в выглаженном костюме и белоснежной рубашке стоял прямо передо мной и крутил в руках хрустальную вазу. Немногим выше меня, мужчина пятидесяти трех лет производил впечатление моего ровесника. Лицо его почти не было покрыто морщинами, телосложение, хоть и суховатое, не выглядело по-старчески тощим. Только проступающая седина у висков выдавала его возраст. Ни сказав ни слова, я подбежала и крепко его обняла.

Нас связывала не просто жизнь в одном доме. Будучи малышкой, я всегда уговаривала именно его читать мне сказки вместо гувернанток. Он преподавал мне историю Шкельмарка, а когда я подросла, начал учить меня экономике и политике. Вместе с ним я проводила долгие часы в нашей библиотеке, задавая ему сотни вопросов. Иногда Анвир соглашался выезжать со мной в город за покупками. Он же познакомил меня с лучшим кожевенным мастером Крониша, у которого затем я заказывала все ботинки, краги для стрельбы, обвесы для оружия и всю конную экипировку. Иногда по ночам мы сбегали на тренировочное поле и упражнялись на мечах. Анвир относился ко мне добрее всех, но тренером он был самым жестким. Даже когда мне было не больше тринадцати лет, никогда меня не жалел и не поддавался. Однажды, вывихнув мне плечо во время схватки, обусловил это тем, что в реальном бою никто со мной лимонничать не будет. Он всегда помогал мне и старался любить меня, как мог. А в таком доме, как мой, о большем я и не мечтала.

– Смотрите кто у нас тут. – Медленно опустив на стол вазу, Анвир обнял меня в ответ. – Я думал найти тебя быстрее, чем ты сделаешь это сама, но видимо старик снова тебя недооценил, да? Птичка, что ты забыла в наших краях? – гладя меня по голове, спросил дворецкий. – В это время года улетают на юг, а ты заблудилась и вернулась в такой холод.

Птичка… Так он называл меня уже много лет. Однажды, после изматывающего дня, я заснула в кресле у камина, опустив подбородок до ключиц. Когда Вира нашел меня, он сказал, что я была похожа на сокола, с его крючковатым носом. С тех пор привычное ‘Нира’ пропало из нашей жизни почти целиком и превратилось в коронное ‘Птичка’.

– Приезжать сюда точно не было в моих планах, мне просто нужно было в Крониш. – с обидой пожаловалась я, прижимаясь к жилетке Анвира щекой. – Ты не знаешь, зачем меня привезли? Тут все такое странное. Эти оголенные горничные, пустая площадь, по всему дому ни звука. Почему ты запретил всем заходить ко мне в спальню? Там такой бардак.

– Тише, тише, Нира, давай по очереди. – продолжая гладить меня по голове, шепотом говорил он. – Пойдем ко мне в кабинет, я налью тебе чаю. Ты расскажешь что ты делала в Кере, а особенно почему приехала. А взамен, я скажу что знаю сам. Только мы не пойдем через коридор, давай за мной.

Он прошел до конца коморки и нажал на одну из полок шкафа. Она отпрыгнула от стены, и когда Анвир потянул на себя правую сторону опалубки, та открылась как дверь. Это была одна из множества двойных стен, появившихся в доме после реконструкции. Занимательным было то, что мы не знали обо всех таких коридорах. Их не было на чертежах, так что каждый из нас мог пользоваться только тем, что нашел сам или увидел у другого.

– Твой отец сейчас за городом, Эрик поехал с ним. На самом деле, все поехали с ним. У них какое-то срочное собрание Совета в Вестерской церкви. Давненько такого не было. – пробираясь через узкий коридор, тихо рассказывал Анвир.

– Ты не знаешь почему тогда я тут? Раз они так заняты, чтобы за мной следить, зачем надо было вообще меня забирать? – все попытки не измазаться в паутине и пыли были тщетными. Я размахивала руками как потерпевшая, стараясь хотя бы защитить лицо.

Мы наконец пришли. Дверью в кабинет дворецкого служила большая картина прямо за рабочим креслом. Выйдя на свет и взглянув на одежду, я издала истошный стон. Столько времени потрачено на сборы, а приличный вид был разрушен за две минуты каким-то грязным коридором.

– И почему, раз никого нет дома, мы должны были идти тем путем? Если через холл быстрее и проще?

– Мне захотелось немного над тобой поиздеваться. Слишком уж у тебя чистая одежда, непорядок. – ухмыльнувшись, ответил Анвир. Он всегда именно так и делал. Стоило лишь на секунду представить, что он может быть милым, как дворецкий сразу разбивал это представление о себе. – У меня к тебе будет встречный вопрос. Почему ты все еще здесь, раз за тобой никто не следит? Двери открыты, уходи в любом направлении.

Мы оба прошагали в сторону большого дивана из дуба, обшитого бархатом. Несмотря на осуждающий взгляд Анвира, я специально упала туда прямо в своей пыльной одежде. Если он хочет дразнить меня, я с удовольствием напомню о том, что со мной такие фокусы не проходят без последствий. Мы обменялись ухмылками, прежде чем прервать тишину.

– Вира, я приехала не просто так, – начала объяснять я серьезным голосом, отбросив всю прежнюю веселость – у меня есть проблема. И пока Эрик не привез меня сюда, я была полностью уверена, что решу ее в городе, но теперь, когда наша библиотека находится так близко, я понятия не имею как поступить. До тех пор, пока мне не удастся найти то, что мне поможет, уехать не получится.