Глава 1. Жизнь на автопилоте
Иногда жизнь утекает, как песок сквозь пальцы. Ты не замечаешь, как она уходит, пока не остаётся только пустая ладонь. – Вдохновенно из дневника Наташи
Я не помню, когда именно началась моя карусель. Может, тогда, когда впервые провела кредиткой за кофе и не почувствовала тревоги. Может, в тот день, когда выбрала работу вместо себя. А может, когда перестала задавать себе вопрос: "Ты живёшь или выживаешь?"
Каждое утро я выстреливалась из кровати, как по будильнику. Город в это время только просыпался, обнажённые деревья печально шуршали под октябрьским ветром. В Москве в такие утра пахнет холодной пылью, мокрым асфальтом и чужими планами.
Я шла быстро, вжимая плечи, машинально ставя галочки в голове: кофе на вынос – оплата кредитки – отчет по магазину – успеть на звонок. В груди жило постоянное лёгкое давление, будто кто-то незаметно положил туда камень и забыл забрать.
У меня была солидная должность: директор ювелирного магазина. Я умела красиво говорить про бриллианты, про инвестиции в золото, про статус. Только вечером, когда я снимала острые туфли и развязывала волосы, мои бриллианты превращались в долги.
Моя жизнь пахла просрочкой.
Баланс: минус. Баланс: минус. Баланс: минус.
Я открывала банковские приложения с такой же лёгкостью, с какой другие открывают социальные сети. Кто-то следил за жизнью блогеров, а я следила за своими процентами. Мне нужно было жить на бегу, потому что, если я остановлюсь – всё рухнет. Или я. Неважно.
Я жила в квартире, где часы давно перестали тикать, а цветы на подоконнике увяли, как мои мечты. На столе стояла любимая кружка с трещиной – я продолжала пить из неё, будто боялась, что если выброшу её, потеряю что-то важное в себе.
Вечерами я сидела в полутьме и ловила себя на мысли: "Когда я в последний раз смеялась? Не из вежливости, а по-настоящему? Когда я в последний раз смотрела на закат, а не на банковский баланс? Когда я в последний раз жила, а не убегала?"
Окно моей кухни выходило на старый двор, где вечерами собирались бабушки, гуляли собаки и пахло мокрой листвой. Иногда я наблюдала за прохожими и пыталась угадать, счастливы ли они. А может, у них, как и у меня, на дне сумочки лежит список долгов и тревог?
По ночам я не спала, считала в уме цифры, перекладывала долги в голове, словно тетрис, который не складывается. Иногда засыпала под звук дождя, но даже тогда снились цифры, смски от банков, гудки чужих голосов.
Внутри меня раздавался тихий, но настойчивый голос: "Ты не для этого родилась."
И я глушила этот голос работой, списками, планами.
Так живут все, правда?
В одну из таких ночей, в поисках спасения, я случайно наткнулась в интернете на простую дыхательную практику для снятия тревоги. Я попробовала.
Глубокий вдох на четыре счёта. Задержка. Медленный выдох на шесть счётов. Повторить десять раз.
Только дыхание. Только я. Только тишина.
Это был первый раз, когда я выбрала не схему, не план спасения, а себя.
На следующий день я купила себе простой блокнот. На обложке написала: "Дневник живых денег."
– А самое главное – свои утренние аффирмации.В этот блокнот я стала записывать: – Все реальные доходы и расходы. – Все случайные подарки, скидки, найденные деньги.
Каждое утро я писала: "Я разрешаю себе быть в плюсе. Деньги приходят ко мне легко и честно. Я достойна любви, даже если я в минусе."
Я не верила этим словам. Но я их писала. Потому что это была хотя бы маленькая попытка выбрать себя.
С этого началась моя новая игра. Тогда я ещё не знала, насколько далеко она меня приведёт.
Глава 2. Система рушится
Однажды утром Москва встретила меня холодным, колким ветром. Серое небо тянулось над головой, будто огромный потолок, который вот-вот обвалится.
– Ваш латте, как обычно?Я зашла в кофейню. Бариста вежливо улыбнулся:
Я кивнула, пытаясь не выдать волнения, и протянула карту. Чирк. Отказ.
– Простите, попробуйте ещё раз, – мой голос дрожал, как тонкая нить.
Вторая попытка. Отказ.
Третья карта. Отказ.
Толпа за спиной начинала подрагивать, люди торопливо переступали с ноги на ногу. Мне хотелось исчезнуть, раствориться в запахе кофе, спрятаться за витриной.
– Может, наличные? – тихо предложил бариста, явно пытаясь меня спасти.
– Нет, спасибо. – Я выдавила улыбку и вышла.
Холод ударил в лицо, пробрал до костей. Я стояла и лихорадочно проверяла баланс: лимиты снижены, карты заморожены. Моя финансовая карусель, которую я строила годами, сломалась в одно мгновение.
– Как я сюда попала? – прошептала я в пустоту, чувствуя, как глаза наполняются слезами.
Я шла по улице медленно, как будто тонула в холодном воздухе. Машины проносились мимо, витрины сверкали новогодними украшениями, но я не видела ничего.
Вечером дома я снова открыла банковские приложения. Часы на стене продолжали молчать, старый плед пах мятой и осенней сыростью. За окном падал мелкий дождь, капли сбегали по стеклу, как мои слёзы.
– Ты сильная. Ты справишься. Ты же уже выживала. Ты же уже перекрывала. Это просто ещё один кризис. Ты умеешь из них выходить.Я разговаривала сама с собой:
Только голос внутри отвечал: "А жить ты умеешь?"
В тот вечер я впервые попробовала технику "письмо себе из будущего". Я села за стол, взяла блокнот и написала письмо, как будто мне его отправляет я через три года. В этом письме я была спокойной, уверенной, в плюсе, любимой и счастливой.
Я писала себе: "Наташа, всё получится. Ты научишься. Ты уже на пути. Ты уже не живёшь в режиме выживания. Ты уже живёшь. Ты – в безопасности."
Я перечитала письмо, плакала над ним и спрятала в конверт, чтобы открыть через год.
В этот момент пришло его сообщение. Саша.
– Мне нужно время. Я уезжаю. Мы с тобой… на паузе.
Я перечитала сообщение несколько раз, будто в нём могла быть ошибка. Может, он хотел сказать другое? Может, он опечатался?
– Что значит пауза? Ты что, ставишь меня на удержание, как в телефонном разговоре?Я набрала:
– Просто мне нужно пространство. Я не знаю, чего я хочу.Он ответил через час:
Я читала и перечитывала его ответ, словно он мог вдруг изменить смысл.
Паузу ставят в фильмах. Паузу ставят на музыке. Но как ставить паузу на жизни? Как ставить паузу на человеке?
Внутри меня случилась настоящая истерика. Я рыдала так, как, казалось, уже не умею. По щекам катились крокодильи слёзы, будто в каждой из них плескалась вся моя усталость, вся моя боль, вся моя безысходность. Я билась в своих эмоциях, не пытаясь их остановить, потому что в этот раз я позволила себе прожить их до конца. Это было не просто горе. Это была выпущенная наружу вся замёрзшая в груди печаль, которой я так долго не давала права на существование.
Когда истерика сошла, и слёзы прекратили литься из глаз, я глубоко вдохнула и села на пол. Достала свой дневник.
Я просто начала писать, без плана, без структуры, выплёскивая всё, что разрывает меня изнутри. Я писала про злость. Про свою усталость. Про боль, которая сковывает грудную клетку, как железный обруч. Я писала о том, как мне надоело спасать. Как надоело бороться. Как хочется, чтобы кто-то обнял и сказал, что я могу просто быть. Я писала, что мне страшно, что я устала быть сильной, что я злюсь на себя, на него, на эту бесконечную погоню за деньгами, за вниманием, за любовью. Я писала, что чувствую себя маленькой, потерянной, невыносимо одинокой. С каждым словом, с каждой строчкой мне становилось хоть чуть-чуть, но легче.
Метод: "Прописать все страхи и эмоции без оценки. Выплеснуть. Сжечь лист или оставить. Главное – не прятать."
– Чувствую себя брошенной.Я написала: – Боюсь остаться одна. – Боюсь, что не выберусь из долгов. – Боюсь, что я недостаточно хороша. – Злюсь, что он уходит.
Я смотрела на свои записи и вдруг поняла: это уже не просто паника. Это первый шаг к осознанности.
Я была в минусе. В деньгах. В отношениях. В себе. Но я начала слышать себя. И, возможно, это был мой первый настоящий плюс.
Глава 3. Схемы спасения
Когда рушится система, мы начинаем искать выход. Любой.
Я строила схемы, как архитектор, который держит здание на тонких спичках. Я выживала по своим собственным правилам: “Ни копейки лишней”, “Закрывать только минималки”, “Перекрывать в последний день”.
Каждый платёж – как партия в шахматы. Только на кону не деньги, а я сама.
Я вела таблицы, перекладывала деньги с одной карты на другую, считала проценты с математической точностью. В этом был свой странный кайф – казалось, я управляю игрой.
Только на самом деле, мной управляла игра.
Я продавала украшения, книги, старую одежду. Я переводила бонусы, искала акции, открывала новые карты, гоняясь за ещё одним процентом.
А ещё мной управлял он. Саша.
Он приходил и уходил, звонил и пропадал, говорил, что любит, и тут же ставил стену.
– Ты понимаешь, как мне сложно? – спрашивала я его.
– Я не люблю говорить о деньгах. Это твои проблемы, Наташа. Ты же сильная. Сама справишься.
Я пыталась спасти не только свои финансы. Я пыталась спасти наши отношения, как будто, если я разберусь с долгами, он меня не оставит.
Я влезала в новые схемы ради того, чтобы подарить ему подарок на день рождения. Я сокращала свои расходы, чтобы успеть к отпуску с ним. Я затыкала свои финансовые дыры, чтобы не быть для него обузой.
Но больше всего я ждала. Я ждала его каждый вечер. Я покупала на последние деньги продукты и вино. Я стояла у плиты, готовила ужин, накрывала стол, создавая вокруг нас атмосферу, в которую он, как мне казалось, хотел бы вернуться. Я не ждала от него цветов. Не ждала подарков. Мне не нужно было подтверждений. Мне нужно было только одно – чтобы он был рядом.