Выход в Свет
- -
- 100%
- +
© Михаил Вещев, 2024
ISBN 978-5-0060-0395-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
«Семь ключей»
Я слышу, как недалеко от меня ходят поезда.
На улице, по видимому, ночь.
Кто-то редко проезжает на машине, но свет от фар слепит глаза через старые окна с решеткой.
Я не знаю, где это, но тут полная разруха, будто живет нездоровый человек: хозяйство запущено, забор сломан и олицетворяющие безнадегу решетки на каждом окне, а сами окна с двумя рамами.
Слышно, как лаят собаки, как приезжают и гудят поезда вдалеке.
Еще дальше видна густая тайга, куда я ходил с дедушкой собирать чернику.
Тот лес зовется «Шувакишем».
И в том лесу, где лыжная база, похорен его отец.
Зимой 2017го мы там катались на «ватрушках» с большой горки, это было просто прекрасно…
Но…
Странно, что я все это вспоминаю, ведь нахожусь здесь, похоже, впервые…
Но я заметил огромный котел рядом с домом, указывающий на то, что это ничто иное, как «Семь ключей».
Раньше там стояло два котла, но по какой-то невиданной причине, он пропал, также как и пропало все родное для меня отсюда.
Лишь воспоминания держат меня тут, старый линолеум темно-желтого цвета, печь, которая никогда в своей жизни не была затоплена и зеленые ворота, рядом с которыми стоял велосипед – синий «Аист».
Как сейчас помню, еду в магазин «надежда» со своим дедушкой.
Небольшой портмоне висел на сиденье велосипеда, куда мы сложили одну купюру пятьдесят рублей и три десятки.
Он сел на сиденье, а я на раму.
Так мы ехали минут 15, пока не доехали до центрального перекрестка поселка. В магазине, который, собственно, был единственным, дед взял конфеты, сметану, молоко и сухарики.
Мой дед всегда был человеком простым, но против обыденности, против стандартов, против морали, он устанавливал все правила сам.
Быть может, я что-то от него перенял…
Дед был одет в бело-синюю полосатую футболку.
Старые потертые джинсы и кроссовки с таганского ряда намекали на небольшой заработок, но глубокий и богатый внутренний мир.
В те времена на котельне платили сущие копейки, а котельная то та отапливала весь поселок, доходя чуть ли не до Среднеуральска.
И завершающей деталью его образа была соломенная шляпа, которая всегда висела в прихожей как декорация, но в этот раз он решил ее надеть, сам не зная зачем.
В прошлый раз, когда он ее надел, бабушка назвала его ослом.
Видимо, все дело было в больших ушах, которые не помещались в шляпу и оттого торчали поперек.
Когда мы доехали до дома, дед отнес продукты в дом, взял бутылку и пошел со мной на колонку.
Колонка та находилась на небольшой горке. Конечно, горкой она была лишь для меня.
В том возрасте мне казалось, что забираться на нее нужно вечность.
Набирая воды в пятилитровые бутылки, дед сам брал по две-три, а мне же давал одну, которую я кое-как волочил до дома.
Бабушка в то время уже успела собрать огурцы с помидорами из теплицы и сделать салат, куда к тому же добавляла сметану и укроп.
Дед обычно после того, как сделал все дела выходил на крыльцо покурить. Курил он всю жизнь одни и те же сигареты – синий бонд.
Прошло немало времени, а я пошел по его стопам, и ничего кроме синего бонда для себя в магазине не вижу.
Правда недавно он начал пропадать с прилавков, и мне очень хочется увидеться со своим дедушкой, узнать какие же он курит сейчас.
В то время вместо пепельницы у него была пустая банка из томатной пасты «Помидорка».
В большой комнате у него была огромная коллекция хорошей классической музыки.
Был большой музыкальный центр и кассетный проигрыватель.
Я часто слушал Поль Мориа, он очень любил его.
Когда я ложился спать, он пел мне песни, которые в свое время играли из каждого утюга.
А теперь они играют у меня в голове и усыпляют меня каждый день.
Гулял я по тем местам на днях, стоит все на прежнем месте, будто ничего и не было.
Видать, напудрил мне мозги этот выживший из ума.
**.11.2006, **:**
Жизнь ли это?
«Земная жизнь – всего лишь наслаждение обольщением.» (Коран, 3:185)
Я очутился в мире, вновь хорошо придуманном моим сознанием.
Ничего необычного – подумал я, пребывая в отягчающем состоянии, что давало мне все больше надежд на то, что вся моя «жизнь»1 не проходит бесследно, начинаясь из неоткуда и идя в полное отчуждение всяким нормам морали.
Нехотя открывая глаза, которые ослеплял вечерний свет идеально чистого голубого, как озеро, неба, мне показалось, будто мое сердце снова обливается горячей и густой кровью, что так сильно не хватало моему циничному и потерявшему всякую надежду на восстановление сил организму.
Мой мозг спутался во времени, я сбился с пути, столь неприятного, но вынужденного для меня.
Только испытав такие чувства, проникнувшись каждым мнгновением, радуясь каждому новому дню, что дарит тебе спокойствие и веру в нахождение выхода, можно постигнуть истинное предназначение своего тела, а затем резко встать и идти куда глаза глядят, вопреки всему серому миру на всем сером свете.
Сделав, кажется, самый глубокий вдох в моей образной «жизни», наполняя свою кровь истощенным кислородом, что производили такие же истощенные и измученные деревья, я, наконец, собрал силы, а точнее их остатки, медленно поднял свою голову, переполненную грузом и всей тяготой моих мучений, а также всеми моими и не только переживаниями, прощальными словами от моих близких друзей и родных и, конечно же, гениальными и бессмертными идеями и уже тяжелыми и наболевшими мыслями.
Постепенно я поднимал свое тело.
Каждый позвонок в моей спине медленно пробуждался, суставы в теле, казалось, застыли от настолько долгого пребывания в одном положении.
Мне казалось, что я снова ребенок и просыпаюсь в своей детсткой кроватке, слыша голос своей мамы.
Но нет, я был уже взрослым человеком, который должен был справляться со своими проблемами самостоятельно.
Стараясь не думать об этом, я все-таки встал на еще влажную от росы траву, вода с которой стекала прямо на мои босые ноги и, чуть шире открыв свои глаза, увидел красивейший пейзаж, что не опишет ни один писатель, не напишет ни один художник и не изобразит в своем сочинении ни один композитор.
Взгляд мой пал на широколиственный густой лес, который будто сверкал всей своей зеленью.
Казалось, что вот-вот зазвонят колокола, полетят птицы от этого яркого и неприятного гула всех возможных высот, пойдет дождь, постепенно превращаясь в ливень, но начинаясь с одной очень тяжелой и пронзительной капли, содержащую всю злость и ненависть к всему окружающему миру вокруг, но испытывая в глубине своих молекул радость за возможность восстановить справедливость и начать бурное восстание стихий, перерастающее затем в войну, которая сотрет всю возможную мораль моих горящих вечным огнем принципов моего сознания, разума, тела, мыслей и всего этого выдуманного мира, в котором я сейчас якобы наслаждаюсь «жизнью» лишь на птичьих правах.
Поняв, а затем увидев то, что я стою на почти идеально ровной земле в одиноком поле, я почувствовал давно забытое чувство наслаждения, что таилось в моем сознании и ждало нужного часа.
Я чувствовал легкую дрожь по всему телу и ощущал слабый прохладный ветерок, разбивавшийся об меня и мое тяжелое тело, который летел и дул, казалось, специально только на меня, ведь все вокруг даже не шевельнулось от потока влажного воздуха.
Еще никогда я не наблюдал такого, когда простой пейзаж приносил мне столько эмоций и столько внутреннего удовлетворения, но в то же время тревогу и страх чего-то вон выходящего от такого уютного и простого на первый взгляд места.
Странно, но я никуда не хотел отсюда уходить, ведь внутри меня горел огонь как знак превосходительства над всем «живым» и мертвым, горящим и сгоревшим, всей «жизненной» линией в целом, в которой я уже семьдесят **** дней борюсь за свои интересы и с успешностью отстаиваю право на существование.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Понятие «жизнь» в данном контексте подразумевает под собой существование в своем сознании, бытие души в грешном мире. Из-за этого я отделил это понятие кавычками. В другом контексте вы сможете найти это слово без кавычек.