Содержание
– Содержание -
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34
Глава 35
Глава 36
Глава 37
Глава 38
Глава 39
Глава 40
Глава 41
Глава 42
Глава 43
Глава 44
Глава 45
Глава 46
Глава 47
Глава 48
Глава 49
Глава 50
Глава 51
Глава 52
Глава 53
Глава 54
Глава 55
Глава 56
Глава 57
Глава 58
Глава 59
Глава 60
Глава 61
Глава 62
Глава 63
Глава 65
Глава 66
Глава 67
Глава 68
Глава 69
Глава 70
Глава 71
Глава 72
Глава 73
Глава 74
Глава 75
Глава 75
Глава 76
Глава 77
Глава 78
Глава 79
Глава 80
Глава 81
Глава 82
Глава 83
Глава 84
Глава 85
Глава 86
Глава 87
Глава 88
Глава 89
Глава 90
Глава 91
Глава 92
Глава 93
Эпилог
Глава 1
Капли дождя барабанили по тонкому навесу, служившему крышей Дворца Одиночества.
Ровные и уверенные шаги гулким эхом отдавались под сводами тёмных коридоров.
Придерживая одной рукой полу бордового плаща, Руэри продвигался вперёд. Стороннему наблюдателю его походка показалась бы спокойной, почти неторопливой, и только тот, кто знал отступника очень хорошо, заметил бы, как белеют, сжимаясь, его пальцы на красном бархате.
Лицо оставалось холодным и спокойным. Ни единое чувство не коснулось плотно сжатых губ и твёрдо глядевших вперёд угольно-чёрных глаз.
Здесь, в темноте бесконечных коридоров, из которых едва заметные зарешёченные окошки вели во множество одиночных камер, не каждому удавалось сохранять спокойствие – пусть и напускное.
Руэри лишь потому не боялся этого места, что долгие годы оно служило ему домом. То, что в сердцах большинства людей и бессмертных отзывалось леденящим страхом, для него давно уже стало привычной мукой.
Руэри двигался вперёд, не обращая внимания на доносившиеся из-за дверей стоны, не слушая мольбы и проклятий.
Отступник остановился лишь когда достиг одной единственной двери, которую искал.
– Она здесь, – тихо и спокойно проговорил Руэри.
– Как и приказал мой господин.
– Все остальные приказы?..
– Металлические кольца вделаны в стену, как приказал мой господин. Верёвки вы увидите на столе, когда войдёте внутрь. Мы также взяли на себя смелость приготовить пыточный инструмент.
Кровь взметнулась по венам вверх, оглушающим потоком заливая виски, но Руэри лишь спокойно кивнул.
Одна мысль о том, что тела Айрен коснутся раскалённые щипцы, порождала в сердце желание убивать.
И всё же он ничего не сказал. Лишь напомнил тюремщику, следовавшему за ним по пятам:
– Никто из вас не должен пальцем к ней прикасаться, если только я не прикажу.
Крепкий мужчина с носом, свёрнутым на бок, поспешно изобразил поклон.
Руэри был заметно уже его в плечах, пальцы Верховного были тонкими и на них не было мозолей от меча. Но каждый в пределах Дворца Одиночества знал, что спорить с отступником нельзя.
Ключ вошёл в замочную скважину и со скрипом повернулся.
Руэри замер, поражённый взглядом холодных бледно голубых глаз, глядевших прямиком на него. Все его страхи давно остались в прошлом. Все – кроме одного. И Руэри давно забыл, что по спине, как теперь, может бежать холодный пот.
С трудом отдавая указания негнущимся ногам, он шагнул вперёд и знаком показал тюремщику прикрыть дверь за спиной. Затем, не отводя взгляда от лица пленницы, коснулся тяжёлого бархатного полога, заставил упасть и закрыть стену. Полог имел двойное назначение: он не пропускал холод и не пропускал звук.
Айрен знала, что в этой камере бесполезно кричать. Должна была понять, потому что, как и Руэри, находилась в подобном месте не в первый раз.
Но в первый раз её руки были заведены высоко вверх и мягкими, но прочными шёлковыми лентами прикручены к стальным обручам в стене. Белая ткань оставляла на нежных запястьях алые следы, и Руэри с трудом справился с желанием протянуть руку и провести по ним кончиками пальцев, снимая боль.
– Айрен, – спокойно произнёс он, не двигаясь с места.
– Мой король.
Лицо Айрен оставалось спокойным, и всё же в глубине расширившихся зрачков застыли непонимание и страх.
Руэри буквально чувствовал исходившие от сестры волны ненависти.
Он стиснул зубы, стараясь ни словом, ни взглядом не разрушить собственную ледяную маску.
Айрен сглотнула – Руэри видел, как белые зубы впились в нежную губу.
Они знали друг друга так хорошо, как не знал ни одного из них никто другой.
– Отступник… – прошептала Айрен.
– Изгнанница и осуждённая на смерть, – отрезал Руэри, продолжая смотреть на свою пленницу.
Айрен прикрыла глаза, не в силах видеть самоуверенное и холодное лицо своего врага.
Но даже сквозь тонкую преграду век в её сознании проступало другое лицо – и в то же время это самое. Более юное. Лишённое защиты ледяного взгляда.
Айрен знала Руэри с самых ранних лет. Оба они были учениками клана Белого Пламени. Наследниками князя Лонана.
«Нет», – поправила себя Айрен. «Наследником школы Белого Пламени он не был никогда».
Руэри был приёмным. Отец Айрен всегда относился к нему как к родному, и двое подростков росли бок о бок, обучались у одних и тех же учителей.
Руэри был старше Айрен на несколько дней. И всё же именно она должна была стать новой главой клана, если что-то случится с отцом. Руэри стал бы её поддержкой и опорой – и всё-таки остался бы слугой.
Тогда, в далёком прошлом, никто из них и помыслить не мог, что однажды всё произойдёт наоборот. Что Айрен будет висеть на вделанных в стену металлических кольцах, а Руэри стоять напротив с короной на челе.
Война разрушила небольшой и уютный мир, в котором оба верили, что до конца дней будут стоять бок о бок. И до сих пор вспоминая Алого Короля, тирана Зачарованных Земель, Айрен чувствовала, как сердце сжимает боль.
– Руэри… – тише повторила она. «Мой кленовый листок».
Стиснула зубы, и последние слова не сорвались с губ.
За прошедшие годы брат изменился так сильно, что Айрен уже не знала – тот ли человек стоит перед ней.
Два года назад, когда тело Руэри вынесли из темницы и отдали на корм коршунам у неё на глазах, Айрен не могла поверить, что это тело принадлежит тому, с кем она взрослела и росла бок о бок. Изуродованное, покрытое ожогами и шрамами… «Это не он», – хотелось кричать Айрен. И сколько бы не говорили ей, что Руэри заслужил свою участь, она никогда не могла в это поверить. Как позже не смогла поверить, что брат мёртв.
Но Руэри был мёртв. Это было так же верно, как и то, что теперь он, Алый Король, стоял перед ней и спокойно смотрел в её лицо.
Губы Айрен дёрнулись. Она никогда не стала бы просить пощады. Никогда не стала бы умолять. А что ещё она могла сказать, когда её тело оказалось во власти её брата и её врага – Айрен не знала.
Руэри знал, что Айрен не станет умолять. Злость, бушевавшая в его сердце, поднимавшаяся к его горлу, от этого понимания становилась только сильней. Что бы он ни делал, какая мощь не жила бы в его руках, он был бессилен заставить сестру смотреть на себя снизу вверх.
Айрен ничуть не изменилась за все прошедшие годы. Её лицо оставалось таким же красивым, как в семнадцать – только нежные, как весенние цветы, губы, сжались в плотную полоску. Только слегка заострились скулы.
Контуры стройного тела даже здесь, в прибежище мрака и боли, казались неземными. От одной мысли, что руки палачей прикасались к её обнажённым запястьям, оставляли синяки на узких плечах – Руэри хотелось рвать и метать. Убить каждого, кто посмел поднять на сестру взгляд.
– Айрен… – тихо произнёс он и не заметил, как руки протянулись вперёд – коснуться, ощутить бархатистую мягкость её щеки.
Разделявшее их расстояние сократилось в один миг. Айрен тяжело дышала, её грудь мерно вздымалась под тонкой тканью сорочки, а горячие струйки воздуха щекотали щёку брата.
Руэри не заметил, как пальцы вплелись в растрёпанные пряди светлых волос. Лицо опустилось ниже, ноздри втянули их запах – Айрен доставили в темницу не так давно, и от её тела всё ещё исходил тонкий аромат нежных лесных цветов.
Руэри представил, во что превратится этот запах через несколько дней, недель, месяцев или лет, и по груди пробежал холодный озноб.
– Чего ты хочешь? – прошептала Айрен. Её тонкие длинные пальцы сжались в кулаки. Руэри видел, как пленница пытается растянуть путы и высвободиться из них, но знал, что у неё ничего не выйдет.
– А чего по-твоему я хочу? – прошептал он и рука, гладившая щёку Айрен, скользнула вниз. Вдоль шеи – вызывая лёгкую дрожь. Пробралась под полы верхнего одеяния и скомкала нижнюю рубаху, сшитую из драгоценного шёлка.
Руэри ощупывал тело пленницы с упоением, не отказывая себе ни в чём. Айрен лишь сжимала кулаки и вытягивалась струной.
Руэри развязал широкий голубой пояс, удерживавший полы бархатного блио, и прошёлся ладонями по бокам. Опустил голову ниже, легко прикусывая ежную кожу у самой ключицы.
– Руэри… – позвала Айрен, как будто пыталась образумить его, и от этой упрямой попытки в сердце Руэри всколыхнулась злость.
– Замолчи! – выдохнул он почти рыча. – Здесь никто не услышит твоих криков.
Айрен знала это, и от того по телу разливался страх. Она чувствовала себя беспомощной, как никогда. Ещё большую беспомощность она ощутила, когда руки Руэри скомкали подол платья и подобрались к её обнажённым бёдрам. Одна ладонь уверенно раздвинула их в стороны и легла на то, что находилось между ними.
– Руэри… – в собственном голосе Айрен слышалась такая мольба, что ей стало стыдно за это единственное слово и она поспешила замолкнуть.
– Ты всегда меня презирала, – процедил Руэри у самого её уха. – Что ты скажешь теперь, моя королева?
Пальцы Руэри уверенно прошлись вперёд и назад. Айрен попыталась закрыться, но руки брата оказались слишком сильны.
Айрен испустила растерянный вздох. Ей было стыдно за своё тело – стыдно и сладко до боли. И от этого стыда пожар в крови разгорался ещё сильней. Заставлял шумно дышать, сдерживая рвущиеся из горла стоны.
– Ты будешь моей игрушкой.
– Руэри…
– Будешь принадлежать мне.
– Брат…
– Никогда не называй меня так.
Пальцы до боли глубоко проникли внутрь. Руэри зачарованно наблюдал, как высоко вздымается грудь его возлюбленной. Его врага. Его сестры. Его госпожи и его рабы.
Ещё одно движение и Айрен рвано вскрикнула, когда по телу разлилась волна неконтролируемого наслаждения.
Руэри тяжело дышал, чувствуя, что ярость, клокочущая в груди, становится только сильней.
Покрасневшая, расхлястанная, наполовину раздетая. С платьем задранным до середины бёдер и раскрасневшимися щеками, его сестра походила на шлюху – и всё равно казалась святой.
Руэри смотрел на искусанные губы и представлял, как вопьётся в них поцелуем – присваивая, превращая в часть себя.
«Ты всегда ненавидела меня», – с горечью думал он. «Я – последний из людей, кому ты позволила бы так до себя дотронуться».
Сознание Айрен медленно прояснялось. Лицо Руэри замерло напротив её лица.
– Руэри… – одними губами прошептала она.
«Неужели ты так меня ненавидишь?..» – стучало в висках. Руки рвались из пут, чтобы коснуться этого лица, провести по щеке к губам. Поцеловать и сделать частью себя.
– Я прикажу слугам привести тебя в порядок, – Руэри шагнул назад и отвернулся. – Но не думай, что отделаешься так легко. Сестра.
Выплюнув последнее слово, он откинул полог и вышел за дверь.
Глава 2
Руэри всё ещё чувствовал, влажное горячее тело в своих пальцах. Никогда в жизни он не подумал бы, что его сестра – его праведная, безупречная сестра – может быть такой. Мягкой, податливой, покорной. Гнущейся в его руках.
Слабой, разбитой и униженной…
Руэри качнул головой.
Он не хотел Айрен унижать. Никогда не хотел. Как не хотел причинять ей боль. Руэри хотел лишь касаться её, ласкать. Быть так близко, чтобы не осталось никаких тайн.
«Но ты никогда не позволила бы мне прикоснуться», – напомнил он себе и стиснул зубы.
Осень выдалась холодной, и пока гайдуки месили ногами непроходимую грязь восточной дороги, Руэри сидел в носилках и рассеянно смотрел на унылые пейзажи, проплывавшие вдалеке.
Не так давно Руэри и подумать не мог, что кто-то будет носить его на руках. Его семья погибла раньше, чем он выковал собственный магический медальон, и всю жизнь он чувствовал, что был лишним в этом мире. Чужим. Чтобы не говорил его приёмный отец, этого было не изменить.
Как оказалось, к хорошему привыкаешь куда быстрее, чем к плохому. Власть пьянила и оседала горечью на губах. Её он тоже не хотел – но Руэри знал, что нужно выбирать. Жизнь или смерть. Рабство или власть. Третьего не дано.
Его бы устроила смерть, если бы не одно но…
Серо-голубые глаза, глядевшие на него из темноты. Растрёпанные пряди длинных бледно-золотых волос. Косы, заплетённые у висков, наполовину рассыпались, а Руэри помнил, как когда-то давно любил теребить их в руках, пока Айрен спала.
Носилки остановились. Сделав глубокий вдох, Руэри соскочил на землю и двинулся по направлению к усадьбе. Тянущее чувство в груди не слабело. Но вместе с ним в сердце расцветала горькая сладость – впервые за долгое-долгое время он действительно получил то, что хотел. Руэри уже и не помнил, когда это чувство, от которого кружилась голова, овладевало им в прошлый раз. Месть не приносила успокоения – ярость становилась только сильней.
Но Айрен… этот лесной цветок умиротворял своим ароматом. Приносил покой, который не могла даровать даже смерть.
Оглядываясь назад, Руэри видел свою жизнь как череду глупостей и недоразумений. Наивных ошибок, продиктованных необоснованной верой в то, что клан Белого Пламени может стать его домом.
Иногда ему казалось, что это действительно возможно – но теперь, когда годы в темнице дали ему возможность хорошенько подумать, он ясно понял, что его лишь манили вперёд как осла, перед носом которого подвешивают яблоко.
Двадцать семь лет назад, когда он появился на свет, между кланами царил мир. Со времён последней войны минуло три десятка лет, но чем дольше длился мир, тем сложнее были отношения между союзниками. Разрыв в Завесе и необходимость совместными усилиями сдерживать существ, рвущихся из мира духов, сделали своё дело и укрепили союз между бессмертными, которых не объединяло больше ничто, кроме общего врага. Однако амбиции, зависть и ревность никуда не делись. И даже те, кто не метил на место Верховного короля, искали способов упрочить положение среди других кланов. Малые кланы отделялись от больших, чтобы получить больше свободы и власти, и снова искали себе хозяев, поняв, что не могут удерживать позиции в одиночку.
Клан Белого Пламени принадлежал к пятёрке сильнейших. Князь Лонан хоть и не был Верховным королём, но пользовался почтением большинства бессмертных. И всё же и он стремился укрепить клан всеми силами. Искал соратников, которые смогут помочь в борьбе с тварями из-за Завесы и защитить его влияние среди других князей.
Отец Руэри был одним из таких агентов. После того как Клан Снежных Псов был уничтожен Завесными тварями, он остался один. Эмин сторонился других варлоков, потому что хорошо помнил, что никто из союзников не пришёл на помощь в последней битве, уничтожившей его родных. И всё же Лонану удалось его заинтересовать. В качестве платы Эмин просил об одном – принять сына в семью. Не заложником и не слугой, а равным среди других сыновей.
И князь легко согласился на его условие. Теперь-то Руэри понимал, что Лонан ничего не терял и ничем не рисковал. Хоть многие и прочили сыну последнего из Снежных Волков бедовую судьбу, Лонан думал о другом. Внутренние силы хоть и зависят от мастерства и умения владеть собой, зачастую передаются по наследству. Также как отличная реакция и острый ум. Приняв в клан сына знаменитого Эмина, Владыки Вихрей, Лонан, ожидал получить не нахлебника, но прибавление в рядах варлоков и преданного соратника.
Увы, князь ошибся во всех своих ожиданиях – от первого до последнего.
Руэри не унаследовал способностей отца и долгое время оставался в новом доме белой вороной. Поводом для насмешек. Если вспоминая о доме Белого Пламени кто-то говорил: «В семье не без урода», – сомнений быть не могло, речь шла про него.
Единственное, что досталось Руэри от отца, это упрямство, да ещё клинок, на рукояти которого змеились угловатые руны – девиз северян: «Стоять до конца и ещё один год».
Касаясь пальцами букв, вырезанных на стали, маленький Руэри часто думал, что так и произошло. Его настоящая семья стояла до конца. И осталась стоять там, на рубеже разорванной завесы даже теперь.
Больше всего на свете бессмертные боялись мертвецов. Но Руэри не мог их бояться. Думая о том, что стало с его братьями, он вспоминал их с нежностью и тоской.
Тремя днями позже Руэри доложили, что пленница простудилась.
– Простудилась? – сидя за столом в собственном королевском кабинете, алый король в недоумении смотрел перед собой. – Как это понимать?
Слуга, доложивший о новостях, попятился, предчувствуя, что гнев Верховного обрушится на него.
В голове Руэри действительно вертелись сразу две мысли – кто-то из тюремщиков хочет покончить с собой, или проклятая Айрен задумала с ним играть?
Руэри не знал, но обе мысли вызывали одинаковую злость.
Он посмотрел за окно, размышляя о том, сможет ли это дело подождать. У Руэри впереди оставалось ещё несколько дел. И вряд ли Айрен, опытная чародейка, дочь дома Белого Пламени, могла умереть от простуды за несколько часов.
Верховный встал, громыхнув стулом так, что тот едва не развалился на куски.
Гонец попятился.
Руэри на него не смотрел. И ждать, пока подготовят носилки, он не стал. Взял коня и, оставив охрану далеко позади, через полчаса уже спешился перед входом в Одинокий дворец.
– Где она? – бросил на ходу, едва главный тюремщик вышел ему навстречу.
– Никто к ней не прикасался, как вы и приказали!
– Никто? – Руэри на мгновение замедлил шаг.
– Никто! – заверил его тюремщик.
Несколько секунд отступник оставался неподвижен, но встретившись с его взглядом, тюремщик отступил назад – чувствуя, что ляпнул что-то не то.
– Её обследовал лекарь или нет? – процедил Руэри.
Тюремщик сглотнул.
– Я немедленно позову врача…
– Позже. Сразу, как только я уйду.
Дверь камеры скрипнув закрылась за спиной. Руэри замер на пороге, глядя на безвольное тело сестры, распростёртое по соломенному тюфяку. Кровати в комнате не было – Верховный с удовлетворением отметил это ещё в прошлый раз. Он сам провёл в этих стенах пять лет без кровати и без лекарей. Ничего особенно страшного не было в местных сквозняках – здесь, в пределах Одинокого Дворца, встречались вещи и пострашней.
«Но это же Айрен…» – пронеслось в голове и руки безвольно опустились. Руэри чувствовал, что с Айрен так нельзя. Сестра не он, и она не должна страдать, не должна болеть, не должна чувствовать боль.
Сделав глубокий вдох, Руэри шагнул к тюфяку и опустился на пол возле него.
Айрен не двигалась. Руки были связаны знакомой шёлковой лентой у неё за спиной. Одежду привели в порядок после их прошлой встречи, но после трёх дней здесь, в темнице, она уже не выглядела такой роскошной.
Руэри осторожно поправил краешек блио, соскользнувший с её плеча.
Айрен пошевелилась. Отступнику показалось, что она вот-вот откроет глаза, и Руэри поспешил отодвинуться.
Выждал несколько секунд. Однако веки Айрен больше не двигались.
Тогда он снова наклонился над телом сестры и отодвинул влажные от пота волосы с её лица. Коснулся лба.
Гонец не солгал. У Айрен был жар.
Руэри в отчаянии огляделся по сторонам. Не так уж холодно было в этой камере, но…
Он встал, подошёл к двери и рявкнул в коридор:
– Принести мне холодной воды. И одеял.
В ожидании, когда выполнят приказ, Руэри стоял и смотрел на лицо Айрен, которое уже не казалось таким красивым теперь, когда щёки опухли от болезни, губы потрескались, а под глазами набухли мешки.
Получив то, что требовал, он тут же захлопнул дверь. Стремительно шагнул обратно к постели сестры и опустил на пол кадушку с водой.
Присел и, взяв в руки одеяло, укрыл оцепеневшие плечи.
Айрен снова едва заметно пошевелилась, как будто пыталась избавиться от его рук, но Руэри не обратил на это никакого внимания. Убедившись, что сестра хорошо укрыта, он взялся за тряпку, плававшую в ведре. Слегка отжал и принялся протирать вспотевшее лицо.
– Айрен… – одними губами прошептал он.
«Пять лет», – пронеслось в голове. «Пять лет и ты ни разу не пришла. Тебе было наплевать, что со мной. Наплевать, харкаю я кровью или захожусь криком в руках палачей».
Обида сдавила грудь, но Руэри продолжал.
Закончив с лицом пленницы, он отложил тряпицу. Забрался к себе за пазуху и, нащупав гребень, принялся расчесывать её спутанные волосы – прядь за прядью. Они всё ещё отливали драгоценным золотом в свете единственного факела.
Потом он долго сидел, сцепив руки в замок и глядя на спящую. Не нужен был никакой лекарь. Он бы вылечил её сам… «Если бы мог», – оборвалось перетянутой струной.
Руэри не знал, в какой момент всё пошло не так.
Он сделал глубокий вдох и встал.
Бесшумно приблизился к двери и, выйдя в коридор, приказал привести к нему главного тюремщика.
– Мой господин? – осторожно поинтересовался тот, едва оказавшись лицом к лицу с Алым Королём.
– Ты плохо справляешься, – спокойно сказал тот. – Ещё одна ошибка, и её камера покажется тебе мечтой.
Тюремщик склонил голову в поклоне, приготовившись слушать дальнейшие распоряжения.
– Я сам пришлю лекаря, которому доверяю. С ним будет мой документ. Я хочу… – Руэри сглотнул. Затем прокашлялся. – Хочу, чтобы в её камеру принесли кровать.
Верховный презирал себя за слабость в этот момент. Он хотел, чтобы Айрен сполна испытала всё, что пережил он сам… Хотел и в то же время всё-таки нет.
– Следи, чтобы ей давали хорошую еду. Лекарь скажет точней. И с новой кроватью принесите хороших одеял… Не это рваньё.
Тюремщик поклонился и кивнул.
– Снять ли путы с её рук?
– Нет, – резко ответил Руэри и, больше не говоря ни слова, двинулся прочь к выходу из дворца.