Драконов больше нет

– Дура! Мы же только поговорить хотели по-доброму. А ты сразу, как змея бросаться начала. – Вся его сладость мигом испарилась.

– Знаю я вашу доброту, – зашипела я в ответ, пытаясь соответствовать приписанному им мне облику. Отступать было некуда – за спиной безмолвным призраком стоял Раш. Только скулящий, как побитый пёс, Тирол больше не торопился присоединяться к компании. Оставаясь в отдалении, толстяк зажимал окровавленный бок рукой и сквозь зубы сыпал проклятьями, но на незамедлительной расправе почему-то не настаивал. Я, было, дёрнулась продолжить свой путь, но горбун почти умоляюще выпучил круглые, как вишни, глазки.

– Не дури, никто тебя не тронет. Жить, знаешь ли, пока не надоело. В Странполе каждая собака знает, что за тебя Лордин вырежет всех до одного и в братской могиле самолично похоронит.

Я озадачено остановилась.

– Действительно, что ли, поговорить хотели?

– Ну да, – словно болванчик закивал круглой, как тыква, головой Атик. – У нас тут вопросик имеется. А, правда, что…

Дослушивать я не стала.

– Правда, – обронила равнодушно, пряча упрямо сползающую на нос шапку старика Ждана в мешок. Устала с дураками спорить. Раз им так хочется верить, что я убью того, кто однажды спас мне жизнь, так пусть верят.

– Тогда тебе это пригодится, – глухо пробубнил Раш и бросил к моим ногам ещё один тюк.

Развернув кусок грязной тряпки, я обнаружила почти новенький арбалет с тремя стрелами, пояс с метательными звёздами, которые кажется называются сюрикенами, и кинжал, на рукоятке которого было начертано «Зуб дракона». Невольно хмыкнула:

– Ну, прям наследство.

Уточнять, откуда взялось у бандитов такое богатство, не стала. Ясное дело, уж точно не за деньги куплено.

– Стрелы отравлены, – деловито пояснил Атик. – Достаточно будет лишь лёгкой царапины.

Для кого-то может и достаточно, только кот стрелы на лету ловит, да и с кинжалом к себе близко не подпустит. Но от подарка отказываться глупо. Такое добро в дороге очень даже пригодиться может. Особенно если дорога твоя лежит в никуда. Где и чем она закончиться, никакому магу не отгадать. Да уж, проводы мне устроили славные. Подозреваю, что всё Странполе замерло в ожидании кончины моего любимого. Не удивлюсь, если и пьяньчуги стражники у ворот благословлять бросятся, словно на ратный подвиг отправляя. О моей ненависти они все знают, вот только про любовь запамятовали. Мне его убить то же самое, что себе нож в сердце вогнать. И если решусь я этой дорогой пойти, знаю – закончится она и моей могилой.

– Куда намылилась? – хмуро спросил Раш, наблюдая, как их подарки следом за шапкой отправляются в мешок.

– В степь, – пожала я плечами, давая понять, что идти мне, вообще-то, больше и некуда.

– Лёгкой смерти ищешь? – удивился Раш и даже призрачность свою растерял. – Степняки все поголовно заклинатели. Они за кота тебя на куски порвут.

Ну вот, а я-то и не подумала, что Лордин меня у них мигом сыщет. Отдадут ему упакованной, ещё и ленточкой перевяжут. Конечно, степняки в основном лошадники, но вряд ли станут от кота меня укрывать. Скорее всего, они его тоже боятся.

– Живы будем – не помрём, – небрежно отмахнулась я от предупреждения, решив про себя, что в степь я теперь ни ногой.

Махнув рукой на прощание, поторопилась к воротам, заметив, как скоро луна стала прятаться за тучами. Проходя мимо скулящего Тирола, виновато шепнула:

– Извини.

Он ответил протяжно несчастным, обиженным голосом:

– Да, чего там. Я привычный. Заживёт.

На моё счастье наши стражи себе не изменили: провожали меня дружным храпом, удобно устроившись в своей ветхой сторожке, пристроенной слева от ворот. За воротами я сразу же свернула на север, правда, только потому, что все другие стороны света меня совершенно не устраивали. Смогу ли отыскать приют в северных горах? Слыхала я про горные селения, но самих горцев никогда не встречала. Впрочем, деваться было некуда, оставалось лишь топать, очень надеясь, что Счастливицей меня прозвали не зря.

С дороги я сошла, вовсе не надеясь ускользнуть от Лордина. Если кот захочет меня отыскать, то заметать следы бесполезно. Чутьё у него действительно звериное. Иногда я всерьёз думала, что он не человек. Это подозрение закралось ко мне при первой встрече, о которой, кстати, даже он сам не знает. Мне было тогда шестнадцать, и я ещё верила, что создана для счастья. Будучи благополучной девушкой из приличной семьи, я обычно не гуляла по ночам, ведь как не следили стражи за порядком в столице, всё равно окраины города в тёмное время принадлежали тем, кто не жаловал закон. Воры и убийцы властвовали на узких улочках в лунное время так же, как и мудрецы-учёные в своих лабораториях, издавна устроенных при храмах науки. К сожалению, в тот памятный день я задержалась у Синильи допоздна. Старая нянька хворала, и я никак не решалась оставить её одну. Вскоре благодаря хлопотам старичка знахаря, уж и не помню его имени, лихорадка оставила старуху, болезнь отступила. Синилья жила «за чертой» – в это место знать, обычно, не заглядывала. Когда я была маленькой нянька жила в нашем особняке, но после её изгнали, как ненужную собачонку. Я забегала к ней изредка тайком от родителей. Отец с мамой презрительно называли её ведьмой. Хотя магического в ней было только сказки, которые она мне сказывала. Именно ей я показала однажды случайно найденный в подвале тайник. Старуха тогда велела сохранить сундучок со свитками, оказавшимися дневником моей прародительницы. Больше никто не знал про это сокровище. Конечно, я бы никогда не поверила на слово в то, что имею такую престранную родословную, если бы не сны. С детства я видела сказочные сны о драконах, королях, магах, принцессах. Я рассказывала эти истории няньке, а она называла их вещими. В это я поверила только тогда, когда прочла свитки. Мои давние сны вдруг ожили, оказавшись совершенно реальными картинками прошлого. Чаще всего во сне я видела девушку в объятьях юного дракона, имеющего, как ни странно, человеческий облик, резко контрастирующий с явно звериными глазами. Лицо девушки было знакомо мне, ведь я каждый день наблюдала его в зеркале. Давно сгинувшая в летах бабка подарила мне свои черты, чёрные прямые волосы, бледную кожу и ярко-голубые глаза. От её внучки – принцессы, оставившей эти дневники в наследство, мне досталась чрезмерно хрупкая, почти мальчишеская фигура, острый ум и упрямый характер. Во всяком случае, так описала она себя в свитках.

Не могу судить о своём уме, хотя обучалась я всегда легко, новые знания усваивала быстро и, конечно же, могла учиться в Академии, обрести учёную мудрость. Вот только наследное упрямство стало причиной того, что я ослушалась родителей и до крайности их разочаровала, отказавшись склониться перед почитаемой ими наукой. Впрочем, у меня были на то свои причины. А ещё прежде именно из-за упрямства я нарушила их повеление и не оставила любимую няньку, заботящуюся обо мне с малолетства. Без её теплоты жизнь показалась бы мне вечной стужей. Родители очень часто забывали о моём существовании, совершенно отдаваясь своим научным изысканиям. Но всё же оставаться надолго у Сивильи было ошибкой. Родители порой, и обычно очень некстати, обо мне вспоминали, да и прислуга могла доложить о моём чрезвычайно продолжительном отсутствии. Но я хотела убедиться, что няньке больше ничего не грозит и она вскорости обязательно поправится, поэтому тогда отмахнулась от ожидаемых неприятностей. Знахарь уговаривал меня дождаться рассвета. Я не послушала старичка, надеялась избежать скандала. Тогда я ещё не умела так искусно лгать, как нынче. До центра города было достаточно далеко. Я старалась идти, как можно быстрее, всё время пугливо оглядываясь. В то время я ещё знала, что такое страх. В одном переулке услышала шум. Два оборванца жестоко избивали какого-то господина, который напрасно пытался вырваться из рук озверевших убийц. Занятые своим увлекательным делом, они меня не заметили. Я же, подавив в себе крик ужаса, судорожно зажав рот ладонями, отступила в тень, буквально вжавшись в стену из живой изгороди. Колючий кустарник тут же вцепился в мою одежду и до крови оцарапал руки, прикрывающие лицо. Страх притупил боль. Ночь выдалась лунной, и я очень боялась, что меня заметят. Высокого парня, спрыгнувшего на головы убийц с ближайшего дерева, я тогда смогла рассмотреть в подробностях. Короткие русые волосы, не прикрывающие странные, будто треугольные уши, нос с горбинкой, тонкие, подвижные губы. Чёрный костюм не стеснял движений, плавных и в то же время точных. Каждый его жест казался неслучайным, продуманным, словно заранее отрепетированным. Незнакомец напомнил мне зверя, вышедшего на охоту. Первый удар он нанёс ещё в прыжке. Сначала ударил ногами, а потом руками. Оборванцы тут же забыли о своей стонущей жертве. Зарычав, они попытались сопротивляться, но разглядев того, кто свалился им на головы, неожиданно взмолились:

– Не надо, Лордин!

В ответ нападавший только мило улыбнулся, продемонстрировав ямочки на обеих щёках.

– Надо ребята, надо, – его голос был тихим и мягким, чем-то напоминая кошачье мурлыканье. После чего последовало два резких удара, издали показавшиеся лишь лёгким прикосновением его длинных пальцев к шеям убийц, в мгновение ока превратившихся в жертв. Кажется, они даже не поняли, что умерли. Мёртвые тела рухнули на землю, словно два грязных, набитых ветошью мешка. Спасённый господин бросился к герою с благодарностью. Моё сердце восхищённо забилось. Я тоже, было, собралась покинуть своё неуютное убежище, уверенная, что таинственный незнакомец не откажется проводить до дома, и защитит при необходимости. К счастью, куст удержал меня от необдуманного порыва. Пока я соображала, как освободиться от колючек и при этом не разорвать одежду, произошло совсем уж неожиданное. Улыбчивый герой спокойно вынул из-за пояса нож и перерезал спасённому горло. Кровь брызнула, оставаясь невидимой на чёрной одежде убийцы. Я вытаращила глаза, готовая завизжать, отказываясь верить в случившееся, но моё горло сдавил внезапный спазм, что, скорее всего, спасло мне жизнь. Незнакомец настороженно завертел головой и, кажется, даже принюхался. Только теперь заметила, что левое ухо у него было изуродовано, с отрезанной или же отгрызенной мочкой. Взглянув в мою сторону, укрытую тенью и заботливыми кустами, очаровательный убийца на мгновение задумался. Я задержала дыхание, боясь шелохнуться. Незнакомец отмер, повернулся в сторону окровавленного мертвеца и аккуратно вытер нож о его одежду. После чего он ловко срезал плотно набитый монетами кошель с пояса своей доверчивой жертвы. С довольным видом окинув взглядом дело рук своих, мерзавец насмешливо и в тоже время весьма элегантно поклонился мёртвым телам, лежащим неподвижно у его ног.

– Не люблю суеты и жестокости, – проговорил совсем тихо, будто извиняясь за содеянное зло.

Зелёные глаза его при этом по-кошачьему сверкнули. Тут же он шагнул в тень и растворился в ней, будто призрак. Я уже не помню, как добежала до дома. Ужас сковал моё тело, мозг пылал от пережитого потрясения. Мой внешний вид озадачил даже всегда равнодушных родителей. Разорванное платье, исцарапанные руки и горящее лицо обеспокоили бы любого, кто знал меня, как обычно спокойную, опрятную девушку. На вопросы я так и не ответила, а наказание – домашний арест, приняла с радостью. Выходить на улицу я после того случая ещё долго не решалась, мучаясь странным, необъяснимым чувством. Роковая встреча оставила во мне смесь восхищения и брезгливой ненависти. Я ещё не знала тогда, что с этим противоречием мне придётся мириться всю жизнь.

Увлёкшись воспоминаниями, я брела по холмистой местности, не разбирая дороги. Высокая трава путалась в ногах, затрудняя путь. Ямки, кочки и низкорослый кустарник не делали дорогу лёгкой. Луна, укутавшись тёмными облаками, покидать уютное гнёздышко, явно не собиралась. Я ей искренне завидовала, тоже мечтая забраться в какое-то безопасное местечко и соснуть часок-другой. Старающиеся изо всех сил подбодрить меня звёзды напрасно рассыпали серебристый свет. Я всё равно ничего не могла рассмотреть вокруг, кроме пляшущих, как безумцы, теней. Усталость навалилась на плечи глыбой, делая меня совершенно равнодушной к возможной опасности.

– Сгину, так хоть отдохну всласть, и все беды станут мне тогда до фонаря, – тупо думала я, упрямо переставляя тяжёлые, словно свинцом налитые ноги. Размечтавшись о лёгком способе побега от проблем, стрелу даже не заметила. Ну, просвистело что-то над головой, так в темноте же не видно, что именно. Увидела её, лишь уткнувшись носом в дерево, появившееся из мрака, как испуганный ночной призрак. Чёрное оперение этой посланницы смерти, словно живое шевелилось на ветру, будто насмехаясь надо мною – своей несостоявшейся жертвой. Шагам за спиной я уже не удивилась. Даже оборачиваться не стала. Ветер услужливо подсказал, кто меня преследовал, когда донёс до моего носа едкий запах давно немытого тела.

– Не ты ли та сорока, которая растрезвонила на всё Странполе весть о прибытии в наши края моего ненавистного суженого? – спросила лениво, вовсе не ожидая ответа. Вопрос выпрыгнул из меня внезапно. Просто никак не могла отделаться от мысли, что мерзкий попрошайка крутился в трактире не зря. Да и слухи по городку распускал, подозреваю, тоже не случайно. В общем, выстрелила вопросом, как говорится, наугад, а попала не в бровь, а сразу в глаз.

– Меня зовут Смарт, – звонкий насмешливый голос совсем не сочетался с костлявой фигурой, одетой в лохмотья. Длинные пепельные пряди слипшимися пучками падали на его лицо, закрывая лоб и глаза. Рыжая щетина украшала упрямый подбородок. А пухлые, девчоночьи губы, казались украденными им у какой-то капризной прелестницы. При этом парень так заразительно улыбался, посверкивая белыми, на удивление здоровыми зубами, что невольно хотелось просиять в ответ. Всё это я разглядела лишь после того, как рухнула под так удачно подвернувшееся дерево, а он совершенно без стеснения пристроился рядом.

– Да, я вижу, что ты ловкач. Убить меня хотел? – спросила, покосившись на застрявшую в стволе стрелу, и прибавила почти с сожалением:

– Что же ты таким не метким оказался!

Бродяга удивлённо моргнул, недоумевая, как можно обижаться на то, что тебя не убили. Потом, пожав плечами, отвернулся, будто решив про себя разобраться с этой моей странностью после. Удобно устроившись на траве, с видом возлежащего на перине вельможи, и нахально пристроив свою грязную голову на мой заплечный мешок, брошенный мною здесь же, Смарт хвастливо заявил:

– Если бы я хотел тебя убить, то мы бы тут с тобой не разговаривали.

Конечно, я ему ни на мгновение не поверила, но для бессмысленных споров не было ни сил, ни желания.

– Значит, ещё один провожатый на мою голову, – с усталым вздохом констатировала я, сердито отбирая свой мешок у худосочного захватчика чужой собственности. Не то, чтобы было жалко, просто самой улечься поудобнее захотелось, потому что своя рубашка, как известно, ближе к телу. Да, и мешок, к тому же, был гораздо чище, чем это дурно пахнущее недоразумение. Стукнувшись головой об землю, парень сразу ухмыляться перестал.

– Жадина ты, Верна, – прохныкал обижено.

– Она самая, – не стала спорить я, тоже укладываясь на боковую. Потом спохватилась:

– А чего ты, собственно, от меня хотел? Или ждёшь, пока усну, чтобы обогатиться парой серебрушек? – спросила, подозрительно сощурив глаза, но вставать даже не подумала. Решила про себя: всё равно усну, так пусть подавится.

Смарт живо поднял голову и весело расхохотался, будто я что смешное сморозила.

– Очень нужно мне твоё добро! Это тебе, сдаётся мне, помощь, как раз, не помешает.

Ага, конечно! Добро ему не нужно. Такому голодранцу верить – себя не уважать, как сказала бы знакомая девка из трактира. И в чём это он мне помогать собрался? Неужто… Тут пришла моя очередь хохотать.

– Ты, что ли, тоже решил, будто я Лордина убивать собираюсь? И чем ты в этом деле мне поможешь? Оружия у тебя, видать, отродясь небывало, кроме, может, украденного лука со стрелой, да и ту ты на меня без пользы потратил.

– Ты забыла, как меня зовут? – каверзно хихикнул бродяга. – Я ловкач! Моё оружие – хитрость и она всегда при мне.

– Сорока ты болтливая, – насмешливо фыркнула я. – Да, пока ты свою хитрость применить соберёшься, кот тебя мигом на части разберёт.

– Ну, это мы ещё поглядим, кто кого прежде на куски разорвать успеет, – вдруг совсем тихо и зло проговорил Смарт, и мне отчего-то стало совсем не смешно. Холодная уверенность в его голосе показалась совершенно чуждой, будто вселившейся в него извне вместе с одним из злых духов, которых, вроде как, умели насылать древние маги.

– А ты-то за что его ненавидишь? Или он у тебя дарованную чарку из-под носа увёл? – спросила я чуть насмешливо.

– Это не ненависть, Верна, – спокойно пояснил он. – Просто работа, ничего личного. Твой Лордин многим дорогу перебежал. Кому-то костью в горле стал, а другим занозой в заднице сидит. Или ты забыла, как тебя из Странполя провожали?

Про повсеместную ненависть к Лордину он мог мне не рассказывать. Я сама была из тех, кто мечтал положить камушек на его могилу. Только все прочие боялись её закапывать, а я просто не могла, ну разве что вместе с ним в землю лечь. Только про это своё бессилие я рассказывать не спешила, да и объяснить не знала как даже себе.

– Кто ты, Смарт? – спросила насторожено-удивлённо, почти испугано.

Он успокаивающе улыбнулся, снова обращаясь в безопасного бродягу балагура.

– Просто человек, который не любит нелюдей, – беззаботно подмигнул он мне. – Тебе меня точно бояться нечего. Так что спи без опасений.

– А я и не боюсь, – пожала я плечами равнодушно. – Не умею.

Про принадлежность к роду драконов я этому загадочному голодранцу докладываться не собиралась.

– Вот и славненько, – кивнул он и уже через минуту уснул, засопев носом, изредка всхрапывая.

Я ещё повертелась немного, придумывая, как избавиться от странного помощника, которого, вообще-то, не заказывала. Но в голову ничего умного не пришло. Пришлось отложить решение проблем на завтра.