Сказки ночью не спят

Хотя мы не верим в языческие басни, однако мы постоянно забываемся и делаем из них выводы, как из чего-то действительно существующего.

Эдгар Алан По

Пролог

Каждый раз, когда вы стоите перед выбором, знайте, выбор могут сделать за вас. И помните, все, что вы знаете, может исчезнуть в один миг. Не ждите, действуйте. Если способны что-то изменить – меняйте, иначе изменитесь вы. И тот, кто решит оставить все как есть, однозначно проиграет, а любой проигрыш стоит дорого. Не верьте своим глазам, но и не думайте, что глаза могут только врать. Как бы я ни пытался найти выход, до сих пор меня преследуют, забытые нашими предками, отголоски древнего мира. И каждый может оказаться на моем месте.

Глава 1

Перед 11 классом, всего лишь за год до совершеннолетия, я поехал в лагерь. Самовлюбленный, умный, спортивный, красивый, высокий блондин – мечта каждой девчонки. Я думал, что весь мир у моих ног. Круглый отличник. Встречался с самой красивой девушкой из школы. Анна, как сейчас помню, – красивая, умная, высокая девушка из хорошей семьи. Идеальная партия. Я нравился ее родителям, она моим. Учились мы в школе-интернате в центре России. Лучшей пары и не сыскать во всех ближайших селах. Я любил ее, она меня, но мне всегда хотелось большего. Хотелось других девушек, другого общества, хотелось в большой город, жить, наслаждаясь жизнью. Дело в том, что я из маленького поселка. Жизнь там была скучна и неизменна. Отец работал вахтовым методом, мама держала огород и небольшой скот. Если бы не интернат, то, и как большинство здешних жителей, я бы днем катался на старом мотоцикле, типа «Урал», а вечером пил пиво или еще хуже – самогон. Жизнь катилась бы по наклонной, пока я бы пьяный не разбился на том старом «Урале». Именно поэтому родители отдали меня в интернат, когда мне было всего одиннадцать лет. Теперь я и представить не мог, жизни вне его стен. Конечно, каждые каникулы я бывал дома, помогая маме, постоянно разговаривая с Аней по телефону, в ожидании, когда опять вернусь туда. Так проходили года. И тут, летом перед 11 классом, отец Ани – Виктор Константинович достал нам две путевки в какой-то особенный лагерь.

Лагерь располагался где-то в лесной чаще. По истории, это было заброшенное поместье какого-то графа. Он, его семья, даже все их слуги скончались в один день по неизвестным причинам. Его обнаружили то в середине прошлого века, а в начале нулевых его купил какой-то олигарх и решил сделать из него санаторий, из-за отдаленности местности ничего не вышло и много лет он стоял без дела, пока ему в голову не пришло сделать здесь детский лагерь. Рядом лес, маленькое озеро, только игровые площадки оставалось сделать. Дом большой, где спокойно могут уместиться двести человек. Правда, добраться было сложно. Ни на одной карте его не было, поэтому, всех забирали специализированные автобусы.

За день до отправки, за мной приехал Виктор Константинович, чтобы нас с Аней забрали вместе. Ее родители не были высоких моральных принципов, неоднократно я ночевал у нее дома, засыпая с ней в обнимку, и просыпаясь также. Ее родители всегда стучались, перед тем как зайти, и соответственно ждали, пока мы оденемся. Конечно, о сексе не могло быть и речи, если ее родители были дома, но они часто оставляли нас одних. Только ее отец, всегда подходил ко мне и спрашивал о контрацепции. Поначалу было неловко, пытался отмазываться, но спустя какое-то время, уже спокойно об этом с ним разговаривал. Он не глупый, да и мама Ани молодая. Ей всего было шестнадцать, когда она родила. Отец был немного постарше. Он всегда говорил, что влюбился в нее, еще в детстве, когда она играла на детской площадке. Да и я влюбился в Аню, когда впервые увидел ее в нашем классе. Первого сентября, она робко зашла в наш 7 «а», и после этого для меня никого больше не существовало, по крайней мере я хочу в это верить. С первого же дня мы нашли общий язык. Всего через три дня первый поцелуй, прогулки за ручку и все в этом духе. Но время шло, девчонки за соседними партами становились старше, и мне уже хотелось чего-то нового. Но за все четыре года она ни разу не оставляла меня, у нас не было ни ссор, ни расставаний, всегда была со мной. Мысли о других все чаще забивали мою голову. Да и в интернате все про всех знают. Кто бы тайно не поцеловался, на следующее утро все были в курсе. В какой-то момент я смог смириться, что буду всегда с ней, пока меня не отправили на соревнования в Пензу. Вот там я и познал радость с другой. Я пробыл там целую неделю, совсем один. Занимал призовые места, рядом всегда были спортивные красавицы, которые также хотели чего-то нового и запрещенного, и с одной я познал, каково это быть изменником. Конечно, первое время меня не отпускало чувство вины, что я совершил ошибку. Каждый раз, смотря на Аню, я чувствовал свою жалкость, но еще пару таких поездок, и за место угрызений совести, я стал себя чувствовать более уверено. Сколько бы не изменял ей, она даже не догадывалась, и мы становились еще ближе. Для меня это была разгрузка отношений, где я мог немного побыть тем, кем я не мог быть в обычной жизни.

Иногда, когда мы ложились вместе спать, то у нее дома, то у меня, либо где-то на природе, я смотрел в ее глаза, когда ее лицо освещала луна и звезды, и понимал, что я ее люблю больше всего на свете. И в каждый такой миг, вселенная замирала для меня. Так же было, когда мы провели последнюю ночь в ее доме. Ночь, перед тем как отправиться в лагерь, где изменится моя жизнь навсегда.

Глава 2

Мы проснулись около шести утра. Сходив вместе в душ, нас ждал сытный завтрак. Аня, как всегда, съела огурец, одно яйцо, запила все чаем и пошла краситься. Я около часа просидел с ее родителями, обсуждая байки молодости ее отца. Я любил такие утренние посиделки. Мой отец постоянно отсутствовал, а когда бывал дома, проводил все время за телевизором. Такой типичный отец. А ее, наоборот, всегда предпочитал чем-то заниматься, а не просиживать свободное время.

Глеб, вот я в твоем возрасте постоянно ездил с отцом и его друзьями на охоту или рыбалку. Помню, очень страшный случай с нами произошел. Приехали в зимовье, раскидали вещи, я занялся растопкой печки. Вышел в лес за дровами. Наверное, метров двести прошел и слышу сильный рев. Настолько сильный, что уже через минуту ко мне подбежал отец с ружьями. Дал мне, и мы пошли вперед, знаешь так, крадучись. Отец бил меня по спине, чтобы я пригнулся. Слышу, его друзья кричат нам что-то, мы подбегаем, а там бурый медведь в капкане. Ты же знаешь, что они были запрещены, значит, кроме нас в этом лесу еще и браконьеры ходят. И вот что нам делать? Медведь нам не нужен, да и за него могли срок влепить, но и оставлять его так нельзя. Это сейчас во всяких фильмах показывают, что у каждого охотника есть пистолет или ружье с транквилизатором. Страшно было, отец сразу убежал в дом и через пару минут вернулся с веревкой. Он хотел перевязать ему пасть, но, естественно, медведь с этим не был согласен, – посмеялся он, – минут двадцать возились, то с одной стороны подойдем, то со второй, но, видимо, в один момент медведь сдался, и ему накинули на пасть веревку. Потом давай убирать капкан. Отец с другом стоят и аккуратно пытаются снять его, и ты не поверишь, но как будто медведь понял это, что мы хотим ему помочь, и очень спокойно стал себя вести. Он не рычал, не кидался, а просто ждал. Неведанная сила произошла. Мы сняли капкан и сразу бежать в зимовье. Я оглянулся, а медведя нет, как будто бы испарился в воздухе или растворился в чаще леса. До утра мы просидели там. И вот тут-то странность произошла. Вышел отец с утра за дровами, а на пороге веревка наша лежит. Как будто медведь сам ее вернул. И порой в лесу происходят такие странности.

Вот история, так история, Виктор Константинович. – Удивился я. Он лишь в ответ улыбнулся.

Допив чай, я поблагодарил маму Ани за вкусный завтрак и пошел собираться. Лишь в одном нижнем белье, по комнате, бегала Аня. Красива и стройна. Иногда, наблюдая за ней, как она куда-то собирается, я замирал, как будто пытался замедлить этот миг. Аня всегда это замечала. И как всегда, подходила ко мне и целовала меня. Я ее крепко обнимал, а она шлепала меня по заднице и говорила, что ей нужно дальше собираться. Долго подбирая себе одежду, Аня бегала от шкафа к шкафу, чтобы выбрать нужный наряд. Я-то быстро оделся, мне-то что, надел джинсы, поло и носки, вот и готов, но она долго выбирала – надеть короткие шорты и белую майку, или юбку с рубашкой, а может джинсы и футболку, и каждый раз она спрашивала мое мнение. Я всегда отвечал одно и тоже: – «Ты в любой одежде прекрасна», – ей это нравилось, но через несколько минут, ей нужен был уже точный ответ. На улице была прекрасная погода. Обещали очень теплый и прекрасный день. Я посоветовал надеть ей шорты с майкой, а сверху накинуть рубашку. Она так и сделала, но, к моему несчастью, она заметила засос на груди, который ей в шутку оставил ночью. Конечно же, она отчитала меня за это, но времени оставалось мало, да и ее отец торопил нас, поэтому она просто надела футболку.

Чтобы не тащиться с сумками до остановки, Виктор Константинович предложил довести нас. Хоть идти было немного, но все же лучше дожидаться автобуса в машине, чем на улице. Бросив наши сумки в багажник, Аня села на переднее сиденье, но ее отец начал возмущаться. Для него нужно было, чтобы я сел рядом с ним. Я не был против сидеть на заднем сиденье, но Виктор Константинович настаивал и нам пришлось поменяться местами. Он долго рассказывал про осторожность, что я должен всегда следить за его дочерью, а потом протянул мне маленький конверт. Там лежали деньги, около 30.000 рублей и штук 10 презервативов. Я очень удивился, а он только сказал, шёпотом, чтобы только я услышал: – «Спрячь и никому не показывай, это на всякий случай», – он подмигнул и улыбнулся. Я аккуратно свернул конверт и положил его в передний карман. Если честно, до сих пор не знаю, зачем он дал столько денег, естественно, в этом лагере не было магазинов, кафетерий, там даже буфета не было, как нам сообщили ранее.

Около десяти минут мы прождали на остановке, и все это время мы слушали поучительные речи Виктора Константиновича. Нельзя ходить в лес, на озеро одним ходить нельзя, после отбоя обязательно сидеть в своей комнате. Дикую ягоду не есть, грибы не собирать, и вообще стараться одним не оставаться. Рядом глухой лес, всякая дичь может выйти. Всегда при себе иметь заряженный телефон, слушать старших, не обижать младших… И прочее. Ощущение было, что мы в пионерском лагере.

Аня постоянно смотрела на время. Она, как и я, уже устала слушать все эти «основы безопасности». Ей поскорее уже хотелось уехать, но автобуса все не было. И тут уже начал нервничать Виктор Константинович. Он вышел из машины и кому-то звонил. Несколько минут он ругался, а мы лишь наблюдали за этим. Аня пододвинулась ко мне ближе. Облокотилась на мое сиденье, и уже хотела меня поцеловать, как резко открылась дверь, мы аж подпрыгнули. По его лицу было видно, что он недоволен. Заведя машину, он тронулся вперед по дороге. Честно говоря, мы впали в ступор. Впервые я его видел злым, да и по виду Ани, она тоже, но все же она его дочь, и именно она начала диалог:

Отец, что случилось? – робко произнесла она. Она всегда была уверенной в себе, а тут какое-то непонимание и тень страха промелькнули по ее лицу. Отец, не разворачиваясь ответил:

У них, видите ли, шафер запил с утра. Один автобус, который должен был приехать к нам, не приедет, и даже сообщить не соизволили. Мы бы еще тут стояли час, как дураки в ожидании. Они распределили маршрут этого алкаша на другие автобусы, и который за вами заедет, только через полчаса будет собирать возле поселка. Так что я вас туда отвезу сам. Это лучше, чем стоять еще час здесь. Нам ехать-то 20 минут, а там уже спокойно сядете. Сраные дебилы, не могли нанять нормальных мужиков, а не это подобие человека.

Почти весь путь Виктор Константинович осыпал всех таких людей грязью. Он терпеть не мог алкоголь и тем более алкоголиков. Дело в том, что его отец, который был знатным охотником и рыбаком, зачастую любил пригубить. И, как говорил Виктор Константинович, «лес не любит дураков и пьяниц, а если ты пьяный дурак, то тебе точно никогда не выйти из леса», и ведь он был прав. Его отец напился и заблудился в лесу. Точнее, ушел куда-то в чащу и замерз насмерть. Только ранней весной его смогли найти. Ане тогда не было даже трех лет. Она рассказывала, что отец ее очень грустит из-за этого, смерть отца ему очень тяжело далась. После этого он никогда не пил, а алкоголь был весь под запретом. Даже на Новый год они не открывали маленькую бутылку шампанского. Сначала он с женой сильно ругался из-за этого, но после того, как заболела его мама и им пришлось переехать в поселок, в котором они теперь живут, она перестала что-либо ему говорить про отдых с горячительными напитками. Хоть это очень ужасный и грустный случай жизни, но где несчастья, там всегда найдется место счастью. Ведь только благодаря этому я познакомился с Аней. Она говорит, что отец иногда приезжает в дом родителей, просто ходит там, что-то высматривает, но духа не хватает продать его, а для современной жизни он слишком старый. Так и стоит, пылится. Конечно, летом там огород, баня, шашлыки. Сам ни раз бывал, но дом старый, где-то уже прогнил, старая пыльная мебель. Туалет на улице, чтобы умыться, надо принести воду. Прям отсталый мир. Но в целом, ездить туда отдыхать – самое то. Больше всего мне нравится там воздух. Конечно, я сам из села, и свежего воздуха у нас в избытке, но там он какой-то особенный. Он как будто пропах не только растениями, деревьями, свежей водой из колодца, а историей, русской историей. Бабушка Ани всегда говорила, что здесь почти ничего не поменялось со времен царя. Она могла по пальцам пересчитать, что здесь случилось нового с того времени, когда ее предки жили при царе. Виктор Константинович всегда рассказывал это, когда мы с ним выбирались туда. Даже сейчас я помню: «Первым появилось электричество, было оно только в одном доме, потом радио, следом телефон и машина, и всё это находилось в новой администрации, которую сделали большевики, затем телевизоры стали появляться, и то годах в 80-х. Больше ничего, только машин больше и телевизоров…» Меня всегда это забавляло. В то же время, всё это грустно, что в XXI веке до сих существуют такие отсталые поселки и деревни.

Странно, но двадцать минут пролетели незаметно, выслушивая его рассказы, как ужасно быть алкоголиком. Незаметно быстро подъехали к поселку. Там стояло еще пару человек. Мы сразу их узнали, это были ребята с нашей школы. Пухлая девчонка, не отличающаяся особым интеллектом, – Марина Баранова, и маленький темненький парнишка – Богдан Ибрагимов, наш одноклассник. Баранова училась в параллельном классе, одни тройки и пару четверок, та девушка, у которой сотни причин, чтобы не посещать уроки физкультуры, но все прекрасно знали, что она ленивая, не способная заставить себя похудеть, девчонка. Всегда терпеть таких не мог. Она такая же сельская девчонка со своим огородом, но всегда предпочитала овощам булки и колбасу. Богдан – типичный «ботан». Мы с ним учились в одном классе и всегда боролись за призовые места в олимпиадах по математике, истории, химии, физике и т. д. Я не сказал бы, что мы были друзьями, но и врагами тоже не были. Класс у нас дружный, никто никого не травит, но на фоне остальных Богдан всегда сидел тихо и скромно, читая какую-нибудь книгу или учебник, на первой парте. Да и общался-то с ним всего пару раз, если не считать разговоры про учебу. Один раз он подошел ко мне, чтобы я ему дал советы по девушкам. Дело в том, что в классе на год младше нас появилась новенькая. Симпатичная невысокая девушка. Он сказал, что она ему сразу понравилась. Несколько дней он ходил с телефоном в руках, где была открыта ее страница, но не осмеливался написать. Вот и обратился ко мне за советом. Мои советы просты, как и у любого другого парня: девушку надо сразу заинтересовать, а не писать банальное «привет, как дела, что делаешь и прочее». Почти всю длинную перемену он перебирал варианты, что ей написать, и каждый раз спрашивал мое мнение. В конце меня это достало, я выхватил его телефон и написал ей: «Привет, ты меня не знаешь, но, когда ты только зашла впервые в нашу школу, я глаз оторвать от тебя не мог. Ты самая прекрасная девушка, которую мне приходилось встречать. Больше ни о чем не могу думать, кроме твоих прекрасных глаз. Мне захотелось сразу узнать тебя. Узнать, что тебе нравится. Узнать, что ты любишь. Узнать тебя всю». Конечно, он был не в восторге от такого, но и удалить времени не было, ибо она сразу прочитала. И у них завязалась переписка. Каждый день он ко мне подбегал, чтобы спросить меня, хорошо ли он пишет, правильно ли ей отвечает. И на удивление, он нашел с ней общий язык, много чего рассказывал, и я настоял, что время пришло для первого свидания. Он позвал ее погулять в парк, и она с радостью согласилась. Но после прогулки они перестали общаться. Богдан – умный, веселый, талантливый парень, но, как я говорил ранее, очень скромный, тихий и зажатый. Так и прошло их свидание. Он не мог из себя и слово выдавить. Она старалась по началу, что-то рассказывала, что-то спрашивала, но он либо молчал, либо пожимал плечами. Жалко мне его было, но после этого он еще более закопался в себе. Однажды, поговорив с Аней, мы позвали его на двойное свидание, Аня позвала знакомую девчонку, которая была даже очень «за», но Богдан не пошел, ссылаясь на то, что много домашней работы, да и подработка у него, надо делать курсовые для студентов. Пару раз так попробовали, но безуспешно. Та подружка сама стала ему писать, но он даже не читал ее сообщение. Чуть погодя я опустил руки. Если честно, то я все это делал не ради него, а скорее ради себя. У меня не было возможности начинать заводить знакомства с противоположным полом, хотя очень хотелось, вот и делал все типа от его имени. Около года прошло, и мы с тех пор больше не общались. Он ни с кем не общался.

Выйдя из машины, Аня пошла поздороваться, а я пошел к багажнику за нашими сумками. Моя-то была невелика, но вот у Ани был огромный и тяжелый чемодан. Куда ей столько вещей? Мы уедем-то на пару недель. Минимум она положила четыре купальника. Зачем четыре, я не знаю. Она даже умудрилась взять с собой куртку. На улице жара +30, а она куртку взяла, типа на всякий случай. Будем отдыхать, и тут резко придет осень, и на улице будет -5 градусов. Странные порой бывают женщины, но кое-как вытащив сумки, я подошел к остальным ребятам. Естественно, я протянул Богдану руку для приветствия, хоть он ее и пожал, но даже голову не поднял, чтобы посмотреть на меня. К нам подошел Виктор Константинович, пожал мне руку, поцеловал Аню и уехал. Вот так мы остались вчетвером на остановке.

Я стоял в обнимку с Аней. Она долго мне что-то рассказывала, но я даже не могу вспомнить хоть отголоски того, что она мне поведала. Я лишь помню, как наблюдал за ее пухлыми губами. Богдан ходил из стороны в сторону, пиная какой-то камень, Баранова залипала в телефоне, лишь иногда бросая свой завистливый взгляд в нашу сторону. Мы знали, что она терпеть нас не может. Дело в том, что после школы, мы собрались большой толпой на речку. Она была далековато от интерната, но зато близко к моему поселку. Мы взяли палатки, продукты, даже мангал был. Все выпивали, кто-то пиво, кто-то водку. Мы с Аней почти не пили, взяли то по паре банок какого-то сладкого пива, хоть мои друзья и смеялись надо мной из-за этого, но с отцом Ани, хочешь не хочешь, но не будешь пить., да и сам давно решил, что алкоголь – это плохо. И вечером, когда уже стемнело, Баранова, кое-как передвигаясь, подсела к моему другу Максу. Сначала что-то рассказывала, потом лезла обниматься, гладила его ногу, и когда пошла выше, они решили уединиться в палатке. Он сам-то был в нетрезвом состоянии, но она была прям пьяной. Переспали по пьяни. Такое бывает, не одни они такие там были. Затем она начала ему постоянно писать, что любит его, что они должны быть вместе, что она отдала ему свою девственность, но, как он сам говорил, там даже рядом не было ее. Мы все смеялись над ней. Абсолютно вся школа знала, что она ее потеряла еще в 13 лет, с каким-то гопником из деревни. Это, конечно, очень ранний возраст для такого, мы-то с Аней ждали до 16 лет, а этому гопнику было около 20. Долго наши ребята из старших классов с ним разбирались, ведь это педофилия, и ее надо было пресечь. Неоднократно дрались с ним и его компанией, но в итоге его все равно посадили. Кажется, он что-то украл. Она ходила по школе и всем говорила, что дождется его, но сама периодически с кем-то спала. Все это знали. Хоть она была и не одна такая в нашей школе, если честно, их достаточно много было, но редко кто-то уходил в старшие классы, обычно все уезжали в какое-нибудь ПТУ и там уже рожали. Глупые дети, которые считают себя уже взрослыми.

Минут пятнадцать мы простояли, как отец Ани уехал, прежде чем приехал автобус. Мест там было мало. Пришлось нам с Аней сесть по раздельности. Она надела наушники и смотрела какие-то видео, а я включил музыку, и через несколько минут уснул. Проснулся уже на проселочной дороге. Асфальт закончился, а с ним и ровная дорога. Вокруг был лес. Темный, дремучий, куда даже свет не проникал, но при этом завораживающий, манящий своей загадочностью и бесконечностью. Я загляделся, как мимо проносятся сотни деревьев. Все мои мысли поглотил лес. Даже не заметил, как Аня меня тыкает по ноге. Сняв один наушник, чтобы узнать, что ей нужно, она лишь протянула руку. Я посмотрел в телефон и увидел, что сигнала нет. Естественно, она на такие случаи жизни не рассчитывает. Вся музыка у нее онлайн. Я уже привык к такому, ведь из интерната домой ехать больше часа, и почти все это время нет сигнала, поэтому давно скачал себе музыку в телефон. Я дал ей один наушник и сразу откинулся, чтобы дальше наблюдать за лесом. Он был сильно манящим, как будто звал меня. Мне так хотелось прогуляться по нему, посмотреть его природу во всей красе. С одной стороны, был лиственный лес, красивый и лучезарный, но с другой хвойный, грозный и темный. Великие тайны хранили в себе такие леса, куда еще не забрела нога человека. Можно вечно смотреть на него, но мои мысли прервал водитель: – «Эй, народ! Просыпайтесь, кто еще спит, мы уже скоро приедем. Все должны очень быстро выйти, чтобы никто не задерживал меня. Не хочу и пять минут лишних провести в этом богом забытом месте.» – Многие захихикали сразу. Водитель боится леса, что за глупости, но он продолжал это говорить, пока большинство не ответили ему согласием.

Вдали уже виднелся лагерь. Часть лиственного леса была срублена, а под конец стоял большой дом. Он был похож на типичный трехэтажный барак, только во сто крат красивее и больше. В белых и бирюзовых цветах. Лучи солнца освещали его новую крышу, а огромная лестница перед входом была украшена необычайными узорами. Умели же раньше делать красоту. Каждый сантиметр этого поместья был тщательно продуман архитектором. К сожалению, не всё осталось от его идей. Окна были заменены на пластиковые, крышу поменяли, задние двери, которые, видимо, предназначались для прислуги, сделанные из дерева, давно сгнили, а новые были типичные современные металлические, коричневого цвета, из дешевого класса. Хоть старые огромные входные двери оставили, но явно перекрасили в неприятный коричневый цвет. Я допускаю, что они хотели оставить окрас ближе к деревянному, но я более чем уверен, что когда-то они также были окрашены в белый с бирюзовым цветом. Их величина завораживает, более двух метров. Тяжелые, массивные двери, которые требовали немало усилий, чтобы их открыть. Русская архитектура того времени была прекрасна. Каждый дом старались сделать индивидуальным, красочным, запоминающимся. Огромные узоры на верхней части напоминали лианы. Возле входа были статуи медведей, прекрасно детализированные, но, к сожалению, не полностью сохранившиеся. Нижняя часть была покрыта мхом, который явно пытались убрать, но как-то халатно. Над входом весел ужасный баннер «Добро пожаловать!», который портил всю картину, даже с ее недостатками, но все же прекрасного дома. Возле входа стояли таблички с предупреждениями: «купаться в озере без сопровождения вожатых запрещено!», «вход в лес запрещен!», «выход на улицу после 23:00 запрещен!». Несомненно, важные предупреждения, но мне точно захочется их немного нарушить. Я не скажу о себе, что я часто нарушаю правила, я достаточно ответственный молодой человек, но еще в автобусе я захотел побродить по этому таинственному лесу, окунуться в него с головой. Естественно, я не буду заходить в глубокую чащу, но побродиться в паре сотни метров от границы, несомненно, можно. Хотелось бы искупаться голышом с Аней в озере, под светом луны и звезд. Посидеть возле ночного костра, рассказывать байки или страшные истории, сыграть на гитаре или же просто полежать на траве, вглядываясь в созвездия. Хоть я и не люблю село, в котором живу, хоть я и хочу перебраться в большой город, даже в Москву, но в моем сердце всегда будет место для таких прекрасных, отдаленных мест, как это.