Глава 1
– Малыш, ты такая сладкая, – шепчет на ухо мой парень Матвей, а следом я ощущаю влажное касание его языка и укус, от которых моя кожа покрывается мурашками.
Мы в клубе. Его рельефная грудь прижимается к моей спине, горячие ладони сжимают талию. Напряженный под плотными джинсами член тычется в мой зад, упакованный в короткую юбку. И хотя я точно знаю, что в толпе никто не обращает на нас внимания, щеки все равно начинают пылать.
– Ты у меня такая охуенная, – не унимается Матвей, прикусывая чувствительное место за ухом. – Трахнул бы тебя прямо здесь. И пусть все смотрят.
Вокруг нас под сеты модного диджея беснуется толпа. Громкие басы отдаются дрожью в теле. Душный воздух оседает мелкой росой на коже. Воздух буквально наэлектризован, а внутри меня играют два бокала коктейля. Но от нарисованной вкрадчивым голосом моего парня картины у меня неприятно сводит желудок.
В последнее время у Матвея постоянно возникают сексуальные фантазии… Пока это не больше, чем слова, но за год, что мы встречаемся, я хорошо изучила своего парня – просто так он не болтает. И то, что он начал набивать мой гардероб все более откровенными нарядами, а во время занятий сексом стал пробовать все более провокационные вещи, включая анальные ласки, наводит меня на мысль, что вскоре он перестанет довольствоваться тем, что я позволяю ему сейчас. И попросит о большем.
А я не знаю, готова ли я ему это дать.
Спешу расслабиться и продолжить покачиваться под музыку, запрокинув руки над головой и обняв шею Матвея. Выдыхаю, чтобы заранее не накручивать себя. Потому что знаю, что он не сделает ничего, чего я не захочу. Потому что до него я вообще не была знакома с огромным дивным миром похоти и разврата, который мне открыл. Ну, если проще, я была девственницей. Мот меня всему научил. И судя по рассказам подружек, которые ни разу не испытывали больше одного оргазма за ночь, учитель мне достался один из лучших. Если не самый.
Поэтому я сильнее оттопыриваю задницу, прижимаясь к твердому восемнадцатисантиметровому стояку. Слушаю хриплое рычание в ухо, которое нравится мне больше местных треков. А через пять минут мы уже садимся в его красную спортивную тачку, которую на двадцатипятилетие подарил ему отец, и Матвей выжимает педаль газа в пол.
– Надо было просить у отца тоже “Гелик”, – ругается он под нос, с визгом шин затормозив на красный свет перед перекрестком.
– Зачем? – мой мозг затуманен возбуждением и алкоголем, а в ушах по-прежнему рокочут басы: бум-бум-бум.
– Уже бы драл тебя на заднем сиденье, которого здесь нет.
Следом включается зеленый, и Матвей со старта уносится ракетой вперед. А я беззаботно смеюсь, вспоминая, как на днях мы пытались опробовать его машину. Как итог, я не кончила и набила шишку на затылке, а Мот за химчистку салона отдал больше десяти тысяч.
На подземный паркинг мы заезжаем через десять минут, хотя на человеческой скорости ехать до его квартиры в люксовой новостройке не меньше получаса. Уже в лифте Матвей, наплевав на камеры, прижимает меня к зеркалу, отодвигает трусики и ласкает между складочек, вводя пальцы лишь на фалангу, чтобы раздразнить. Пока мы неспешно поднимаемся на тринадцатый, четырнадцатый…
Двадцать второй этаж, – возвещает автоматический женский голос из динамика, и Мот в ту же секунду подхватывает меня на руки, чтобы я скрестила ноги за его спиной и терлась промежностью о грубую ткань его джинсов.
Два часа ночи, пустая лестничная клетка, на которой всего четыре квартиры. Никто нас не видит, но даже если бы и да – Матвей был бы не против, судя по его гортанному рычанию и грязным словечкам, которые он просто обожает. Мне иногда кажется, что больше всего в сексе он любит именно болтать.
– Хочу трахнуть тебя, как грязную шлюшку, – совсем не шепотом сообщает мне Мот, прикладывая пальцы к цифровому замку, который открывается при помощи отпечатков. Толкает ногой дверь, переступает порог, и на входе тускло загорается лампа, чтобы мы могли передвигаться в полутьме.
Его ладонь ложится на мой затылок, давит, чтобы ответила на его пошлый поцелуй, которым он скорее вылизывает мой рот. Затем на моих губах оказывается его большой палец, которым он обводит нижнюю губу.
– Ты ведь грязная шлюшка? – киваю бездумно, одурманенная его низким голосом. – Тогда соси.
И я втягиваю его палец в рот, как он научил меня делать с его членом. Я вообще будто заточена под него. Знаю, как сделать так, чтобы растянуть его удовольствие и заставить кончить через минуту-две. Я очень тонко чувствую его сексуальный настрой и точно вижу, что сегодня он будет жестким.
Что следом и ощущаю, когда меня бросают на кровать. На какой-то миг перед приземлением наружу пробирается страх, но я его быстро глотаю вместе со скопившейся во рту слюной. Все нормально, это Матвей. Мне понравится. А если и нет, то он сделает после так, что мне будет хорошо. Моим подружкам вообще редко бывает хорошо. Анька – та и вовсе от члена не кончает, а ее парень всунул-кончил-вынул и пошел.
– Ты о-о-очень ебливая, детка, – жадным взглядом Мот проходится по моим ногам. Облизывает губы, словно собирается меня сейчас сожрать. А затем расстегивает ширинку, не собираясь тратить время на то, чтобы полностью раздеться.
Он сжимает мои щиколотки, дергает на себя и резко переворачивает на живот. Я утыкаюсь лицом в простынь, приподнимаю голову, чтобы сделать вдох, и снова теряю доступ к кислороду, потому что Матвей ставит меня на колени. Не успеваю за ним.
– Шире ноги раздвинь. И оттопырь сладкую попку.
Выдыхаю, уперевшись левой щекой в матрас, дрожу, когда его язык смачно и влажно проходится между моих ног – от клитора до ануса. После вскрикиваю, когда кусает меня за ягодицу. И еще громче, когда шлепает в то же самое место открытой ладонью. Колючие мурашки пробегают по телу, пока он к талии задирает юбку, чтобы было удобнее. Следом его член давит не на тот вход, и я резко дергаюсь.
– Тише-тише, малыш, тебе понравится.
– Но уже… сегодня?
– В твоей зданице побывали все мои пальцы, ты и не заметишь сильной разницы.
Ну это он врет, потому что его член пусть и несильно длинный, но откровенно толще, чем пальцы. В несколько, мать его, раз!
– Я… не уверена, – чуть покачиваясь, шепчу сбивчиво.
– Ты же разнашивала жопку? Делала, как я говорил?
Мот подарил мне набор анальных пробок, которые я меняла по его указке. С некоторыми из них пришлось ходить в салон красоты и даже ужинать с ним в ресторане. Я сидела на левом бедре, которое затекло так, что я еще сутки не чувствовала его.
– Угу.
– Тогда все будет хорошо. Тебе же нравилось чувствовать мои пальцы там, когда я драл твою киску? – не могу ответить, потому что ощущаю его теплую слюну на копчике. Затем холодный гель-смазку между ягодиц.
Боже, страшно представить, что было бы со мной, услышь я его слова еще год назад. Не помню, как стала той, для кого эти разговоры превратились в рутину. Сама к себе испытываю осуждение, от которого хочется отмыться, но… Это же Мот. Мой Мот.
– Д-да…
– Сейчас будет похоже, только чу-уть…
О нет-нет-нет, это не чуть. Его головка только растягивает сфинктер, а я уже хватаюсь пальцами за простынь, чтобы отползти.
– Стоять, – он удерживает меня силой.
– Нет! – срывается на панику мой голос.
Я не хочу. Не готова. Я… нет. Просто нет.
– Ну какого хуя, а? Ты решила испортить мне настроение?
Все же переворачиваюсь на спину, как только хватка на бедрах становится слабее. Зарываюсь в подушки, которых здесь целое множество, потому что Матвей обожает спать, как царь, обложившись ими. Чувствую себя ужасно, выгляжу еще хуже – юбка задрана, белье сдвинуто, между ног смазка и больно щиплет.
Осмеливаюсь поднять взгляд, когда Матвей, уже забив на меня, удовлетворяет себя сам. Двигает рукой по стволу быстро, еще быстрее. А я уже мечтаю, чтобы кончил, лишь бы не трогал меня сегодня. С таким настроем – точно нет. И в следующий миг, не сдерживаясь, он стреляет спермой на простыни и…
– Прости, испортил юбку. Куплю тебе новую, – слышу через густую пелену, все еще опасаясь того, что он решит взять свое.
Ощущаю безграничную пустоту и… стыд. Кажется, я совсем потерялась с ним. Во всем. В том числе и по жизни – ушла в академ, потому что ему не нравилось, что много времени уделяю учебе. Бросила подработку, потому что ему хотелось трахаться, когда вздумается. И он честно закрывал и продолжает закрывать все мои потребности, я ни в чем не нуждалась: сумочки, спа, Мальдивы. Но именно сейчас, когда вижу, что, даже кончив, он зол, потому что не получил то, что ему было, как он считает, положено, особенно сильно ощущаю себя содержанкой, а не его любимой девушкой.
– Я в душ. Ты меня расстроила сегодня, – сообщает будничным тоном и тут же добавляет: – Надеюсь, хотя бы тройничок в силе? Или тоже заднюю дашь?
Он сразу ухмыляется дурацкой игре слов.
– Хотя дать-то и не дала, – фыркает и собирается уйти, а я уже в дверях вдогонку спрашиваю, что именно он имеет в виду.
– Замутить втроем, – раздражается он. – Мы обсуждали, что тебе мало моих пальцев и члена.
Он что всерьез? Это было… в порыве страсти, так сказать. Я просто поддерживала его грязные разговоры, о чем он вообще?
– Я подумаю, кто может нам подойти, раз моя девочка хочет два члена. Или ты и тут меня обломать собралась?
Молчу, а он буравит мой лоб взглядом. Сейчас дырку проделает без оружия, и от меня останется лишь бездыханное тело.
– Даш?
Несмело киваю и обнимаю себя, потому что вмиг разгоряченному телу становится холодно. А мой парень с довольной физиономией коротко целует меня в губы и уходит в ванную комнату, пока я пытаюсь понять, каким образом подписалась на МЖМ, которое для меня… грязно и неприемлемо.
Глава 2
В отличие от прошлого вечера, это утро начинается замечательно. Нашей небольшой ночной стычки будто и не было. Я просыпаюсь от упоительно сладкого поцелуя Матвея, который неторопливо ласкает меня между ног пальцами, пока я не достигаю оргазма, а потом также медленно и чувственно занимается со мной любовью, намеренно оттягивая второй пик, который в конечном счете становится даже фееричнее первого.
Бог мой, может, мне вообще приснилась наша ссора?
И как вообще можно ссориться с таким идеальным бойфрендом?
Подобная нежность не характере Мота, оттого такие моменты в моей копилке воспоминаний на вес золота. Нет, я, конечно, люблю его разного. И мне нравится, когда он берет меня быстро, грубо и резко, но порой очень хочется вот такой вот сладости, от которой по телу плывет нега любви, а не расплавленная лава животной страсти, оголяющей самые постыдные фантазии. Среди которых все равно не было секса втроем, но я не могу перестать думать о вчерашних словах Матвея, как только вспоминаю о них.
Черт.
Он собирается пригласить кого-то к нам в постель? Серьезно? После… этого утра? После подобной близости между нами? Кого-то, кто увидит нас обоих голыми, кто будет трогать меня? И хуже того… Мот откровенно дал понять, что хочет разделить меня с кем-то. В моменте. Вдвоем. Даже если убрать психологическую и эмоциональную часть данной сцены, я не могу представить, что переживу это физически.
Черт.
Гоню подальше тягостные мысли и в благодарность за утренний оргазм после душа тороплюсь на кухню, чтобы приготовить завтрак.
Матвей, конечно, большой привереда. Сначала меня обижало, что он воротит нос от моих сырников по маминому рецепту или шакшуки, но потом я приняла как данность то, что он с детства рос в доме, где вся подача блюд была от шеф-поваров, и почти перестала готовить. Пока однажды не собрала для себя по-быстрому тост с авокадо и лососем, который Мот попробовал и остался доволен. С тех пор это стало моей маленькой традицией – хотя бы раз в неделю готовить для него завтрак.
Тихонько напевая под нос популярную песню, я нарезаю авокадо, когда тишину квартиры нарушает резкая трель дверного звонка.
– Малыш, открой дверь, – спустя мгновение доносится до меня приглушенный голос Матвея из тренажерного зала, в который он переоборудовал одну из комнат. – Там Кир пришел.
При звуке этого имени я дергаюсь, отчего нож соскальзывает и задевает палец, который тут же начинает кровоточить.
– Черт, – бормочу я, негодуя сама на себя, и засовываю палец в рот, ощущая на языке металлический привкус крови.
Кирилл – старший брат Матвея. И у нас с ним, мягко говоря, сложные взаимоотношения. Я перед ним всегда робею и, чего уж таиться, даже немного его боюсь. А он… Большую часть времени он меня просто не замечает. Порой даже смотрит сквозь меня, будто я пустое место.
Насколько глупым будет попросить Матвея открыть дверь самому просто потому, что я не хочу встречаться с его братом?
Тяжело вздохнув, я хватаю несколько салфеток, чтобы скрыть рану, и иду к входной двери, ругая себя за трусость. А там как с разбега в ледяную воду – резко дергаю на себя ручку и оказываюсь лицом к лицу с Кириллом Новиковым.
Моя подруга Аня говорит, что у старшего Новикова особая аура – властная и мрачная. И я с ней согласна. Правда, Анька считает, что это безумно сексуально (и даже делала попытки заигрывать с Кириллом, которые не увенчались успехом), я же нахожу это отталкивающим и странно смущающим.
Вот и сейчас, встретившись с серыми холодными глазами этого мужчины, я инстинктивно отступаю на шаг и краснею. А чтобы сгладить неловкость, едва разборчиво бормочу:
– Привет. Матвей в спортзале.
Он лишь мажет по мне взглядом, а потом фокусируется на зажатой в руке салфетке, на которой уже проступила кровь.
– Я порезалась, – зачем-то объясняю я, хотя он не спрашивал. – Авокадо… Нож… Ну…
О, господи. Дурочка. Лучше просто молчи.
Кирилл проходит в прихожую, оттесняя меня к стене. Сам закрывает за собой дверь, поворачивается ко мне спиной, явно направляясь в спортзал. За все это время не произносит ни слова – говорю же, я для него пустое место и разговаривать со мной ниже его королевского достоинства.
Я помню, что Матвей как-то вскользь упоминал, что старший брат не очень жалует противоположный пол (последствия поступка матери, которая лет двадцать назад бросила маленьких сыновей и сбежала на Бали с инструктором по йоге). Но я видела, как Кирилл общается с другими девушками – такой изматывающий тотальный игнор он устраивает только мне.
Закусив губу, я смотрю на удаляющуюся фигуру Новикова. И едва не подпрыгиваю от неожиданности, когда он внезапно поворачивается и резко произносит:
– Ты идешь?
Куда и зачем мне идти, я не понимаю. Может быть, я от его присутствия впала в ледяную кому, потому что решительно не могу сообразить, что он от меня хочет. Но Кирилл больше не произносит ни слова, словно свой лимит на сегодня исчерпал. Лишь решетит меня холодным презрением, а потом отворачивается и вместо спортзала идет к кухне.
…И я почему-то покорно иду следом. Не могу это объяснить.
Когда останавливаюсь на пороге, Кирилл, не обращая на меня внимания, уверенно роется в одном из ящиков кухонного гарнитура. Когда-то он жил здесь вместе с Матвеем. Потом съехал в собственный лофт в одной из башен Москва-Сити, недалеко от штаб-квартиры их семейной логистической корпорации. И даже зная, что он хорошо знаком с обстановкой, мне странно осознавать, что он чувствует себя здесь как дома и может позволить себе рыться в шкафах, в которых теперь лежат мои вещи.
– Иди сюда! – рубит он, снова заставая меня врасплох.
Вау. Еще два слова в мой адрес. Он определенно идет сегодня на рекорд.
– Ну? – по его мрачному взгляду и недовольно поджатым губам я чувствую, что он начинает терять терпение.
На ватных ногах подхожу к Кириллу, который швыряет на кухонный остров что-то, что он вытащил из ящика. Я с трудом отвожу взгляд от его подбородка с темной тенью щетины (смотреть выше просто не решаюсь) и опускаю его на мраморную поверхность стола.
Изумленно выдыхаю.
Наверное, если бы там оказался нож, которым старший Новиков хотел бы пронзить мою ладонь, я бы не удивилась так сильно, как увидев бутылочку с перекисью и пластырь.
Видимо, устав от того, что я так торможу, Кирилл грубо матерится и хватает меня за руку. Зафиксировав ладонь, вытаскивает из моих зажатых пальцев салфетку с мазками крови, щедро поливает область пореза перекисью и ловко заматывает его пластырем. И все это не обращая внимания на мой удивленный писк, когда его горячая кожа опаляет мои ладони, судорожный выдох, когда от перекиси начинает щипать, и явно предобморочное состояние, когда я понимаю, что за тот год, что я встречаюсь с Матвеем, его брат впервые меня коснулся.
Глава 3
– О, Кир, здорово! – с этими словами я отмираю и резко одергиваю руку, которую старший Новиков удерживал в тисках своих пальцев.
Начинаю неуместно суетиться на кухне. Я оставила продукты на разделочной доске, а Матвей это жуть как не любит. Он считает, что должен садиться есть в королевской чистоте, иначе у него, как он говорит, пропадает аппетит. И на кофейной чашке не должно быть никаких капель и разводов, которые могли остаться от напора кофемашины.
Только сейчас смелею настолько, чтобы мельком взглянуть на своего парня: он вышел к брату прямо в полотенце, обмотанном вокруг бедер. И его совершенно ничего не смущает, пока я ощущаю испанский стыд – Кир в темно-синем деловом костюме в мелкую клетку. В галстуке. В воскресенье. И в лоферах. Кстати, почему он зашел обутый на кухню, и Мот этот факт игнорирует? Когда меня костерит на чем свет стоит, стоит мне в кроссовках пробежаться до конца коридора, чтобы выключить перед уходом кондиционер.
Я буравлю взглядом черные туфли, когда понимаю, что сама одета в короткие пижамные шорты, под которыми, если приглядеться, можно рассмотреть нижнее белье. Я не была готова к гостевым визитам. Хотя Матвей не выглядит удивленным, что его брат почтил нас своим присутствием. Почему меня не предупредил?
Быстро отворачиваюсь, чтобы закончить тосты, по умолчанию добавив порцию на Кира. Между лопаток жжет, и я не могу объяснить это ощущение. Поэтому также быстро с прямой спиной ставлю тарелки на стол, не смея прерывать серьезные разговоры о грузоперевозках, которые явно навевают на Матвея скуку.
– Детка, кофе сделаешь? – не глядя на меня, просит Мот, когда я уже взбиваю в капучинаторе молоко. Какой кофе пьет он, я знаю: побольше ванильного молока и ложка сахара, чтобы все слиплось.
– А Кириллу какой сделать? Черный, с молоком?
Специально не обращаюсь к нему напрямую, дабы он свой дневной лимит слов на меня не истратил. Тянусь за кофейной чашкой из набора – она стоит на одной из верхних полок. И случайно оглянувшись через плечо, замечаю, что Кир…
Шлепок. Звучный и смачный. По бедру расползаются колючие мурашки, а по щекам – стыдливый румянец.
– Красиво смотришься, не сдержался, – произносит Мот при брате. А затем при нем же целует меня. Даже не целует, засасывает. Грязно и плотоядно.
И, наверное, я бы не удивилась подобным порывам любым другим утром: Матвей любит заниматься сексом на кухне. Но не при старшем брате же? Который, точно чувствую, смотрит на нас. Я это еще и боковым зрением вижу, пока пытаюсь выбраться из объятий Мота. И сделать это так аккуратно, чтобы он не обиделся.
– Я пойду… мне нужно… собираться, – шепчу между поцелуями, аккуратно отталкиваясь от твердой груди.
– И куда ты намылилась? – он вроде бы и улыбается, но смотрит на меня с неодобрением и прищуром. – Я думал, поваляемся, кино посмотрим…
Выходные в понимании моего парня должны проходить до вечера в горизонтальном положении, а вечером нужно обязательно прокатиться в какой-нибудь модный клуб. Он сейчас плотно приглядывается к ночным заведениям, потому что очень хочет продвигать свое. Уже и место присмотрел, и концепцию придумал, осталось получить спонсорство от отца или… о, так может, он брата поэтому поводу позвал?
– У меня занятия в автошколе. Ты же знаешь, – извиняюще улыбаюсь я.
Знает, но каждый раз забывает.
– Не понимаю, зачем ты ходишь на эти уроки, если за экзамены все равно платить.
И да, он не верит, что я сдам на права сама, хотя я вызубрила всю теорию от нечего делать. И даже в поездках по городу инструктор хвалит меня от раза к разу. Кофе я ставлю на стол уже абсолютно красная от смущения. Я испытываю безграничное унижение под пристальным взглядом Кирилла.
Сбегаю в спальню, чтобы переодеться. Смотрю на сарафан, который собиралась надеть, но сразу отметаю эту мысль. Я хочу полностью спрятать ноги, чтобы чувствовать себя хотя бы немного защищенной. Втискиваюсь в любимые скини, надеваю майку пошире, расчесываю волосы и мажу губы гигиенической помадой. Смотрю на время – как раз пора вызывать такси.
Выхожу из комнаты, когда слышу смеющийся голос Матвея.
– Да не собираюсь я ей тачку покупать. Не насосала еще.
Поджимаю губы, потому что я и не просила. Я вообще ничего не прошу у него. Он предлагает – я не отказываюсь, но я никогда не тяну из него деньги. Тем более машины.
Не слышу, что там говорит Кирилл, но не стараюсь прислушиваться. Злюсь, проскальзываю мимо кухни в коридор. Собираюсь нацепить кеды и сбежать незаметно. Но когда поднимаю голову, чтобы крикнуть “пока” Моту, натыкаюсь на темный мрачный взгляд. Не понимаю, что в нем такого пугающего, но аж дыхание спирает от его мрачной ненависти, направленной на меня. За что он меня так недолюбливает? Что я ему сделала?
Вопрос, который остается без ответа. Потому что из-за спины брата выглядывает Матвей в боксерах.
– Тебе же на Западный ехать?
Я очень хочу сказать нет, ощущая подвох, но Мот точно знает, где проходят мои занятия. Хоть и забывает, когда ему это выгодно.
– Кир тебя подвезет.
Сердце сжимается от страха. Я игнорирую тяжелый взгляд старшего Новикова, пусть он и спас меня от… кровопотери. И без того сегодня слишком много контакта между нами. В автошколу ехать не меньше получаса, я все губы и ногти сгрызу от волнения. Или задохнусь от нехватки кислорода, потому что при нем боюсь даже дышать.
– Не стоит, я сама…
– Кир едет в ту же сторону, ему не сложно, да, бро? – Мот толкает брата в плечо, но тот не улыбается в ответ.
– Да, – звучит набатом, а в голове следом включаются сирены.