Короткие рассказы и сказки для взрослых (или почти взрослых) людей
- -
- 100%
- +
Ирма, как обычно, пришла домой в 19.30. Бросила сумочку на кожаный пуфик рядом с зеркалом. Стянула туфли и выдохнула. На работе опять дел навалилось по горло. Ещё и мозоль натёрла, пока шла. А этот засранец даже не вышел встретить. И ведь сто процентов – слышал же, как открылась входная дверь. Ну уж точно не мог не услышать, как ею хлопнула, нарочно посильнее. Чтобы наверняка услышал, вышел и обнял – такую уставшую и замученную. Обычно же выходит. А сегодня – нет. Никакого движения в квартире. Только какой-то шум из его кабинета. Опять засел там и работает, работает, работает… Включает свою дурацкую музыку и что-то программирует, или что он там делает и как это называется.
Ирма босиком прошла к кабинету Стива. И вправду, из-за двери доносилась музыка. Она плавно нажала на ручку, решив зайти тихо, чтобы сделать сюрприз. Но ручка не поддалась. Заперто. Не может быть. Нет, только не это. Она подёргала ручку ещё раз. И ещё. Та даже не шелохнулась. Ну не мог же он опять там запереться? Нет. Всё же, вроде, было хорошо? Не мог он так просто вновь залезть в свою скорлупу и спрятаться там. Запереться на все замки и снова молчать. Не мог. Мы же с ним обсуждали, что он так больше не станет делать.
Ирма постучала. За дверью никто не ответил. Только музыка. Ирма постучала сильнее. По-прежнему никакого ответа. Хорошо – хочешь так, пусть будет по-твоему. Девушка резко развернулась и пошла в ванную, умылась, переоделась в домашнюю одежду. Этого времени вполне могло хватить, чтобы остыть – но получилось иначе. Из-за чего всё это? Днём не ответила на картинку, которую он прислал. Вроде же отправила какой-то смайлик. Да, отправила – она перепроверила в телефоне. Или вот ещё. Она даже замерла, когда дошла до этой мысли. Это из-за выходных. Когда я попросила его после футбола приехать помочь мне с машиной, а он хотел ещё побыть с ребятами в баре. Нет. Не может быть. Он и сам сказал, что пиво больше не лезло. Тогда… Её глаза округлились. Это всё из-за семейного обеда с моими родителями в прошлом месяце. Ему пришлось четыре часа слушать папины байки про армию. Стоп. Нет. Он же мужчина. Ну какой прошлый месяц и выходные – это всё уже было так давно. Да он-то и не вспомнит, что днём произошло. Тогда что? Что ему взбрело в голову? Она снова и снова задавала себе эти вопросы. И вместо того чтобы отвечать на них, только становилась всё злее. Быстрыми шагами она подошла к кабинету Стива.
– Открывай! – со всей силы кулаками стучала Ирма в закрытую дверь и пыталась докричаться до того, кто за ней. – Если тебе что-то не нравится – то открой и скажи мне прямо в лицо. А вот эти твои закидоны – сидеть и молчать по полдня – они никому не нужны!
Руки заболели от частых ударов по дереву. Дверь отбила её эмоциональную атаку. Она и сама уже устала от своих эмоций. Успокаиваясь, Ирма посмотрела на ногти – не отвалился ли лак в порыве её гнева. Сделала глубокий вдох. Выдохнула. Но, толком не успокоившись, вновь затараторила:
– Стив, дорогой. Давай так: ты откроешь, мы спокойно поговорим. А потом я сделаю твой любимый салат на ужин, разопьём бутылочку вина. – Она прислушалась к музыке, которая звучала из колонок в кабинете Стива. – …Хорошо, а перед сном сделаю массаж, и, может быть, не только массаж… Ты только открой, и мы всё обсудим.
Но Стив даже и не думал открывать дверь и что-то обсуждать. «Кажется, все эти уговоры подействовали на него не так, как ожидалось, – думала Ирма. И почему я, уставшая после работы, ещё должна его уговаривать открыть дверь? Я тоже личность! И почему это я должна готовить ему салат на ужин? Я ведь имею право устать и быть слабой? И что, мне больше остальных нужно выяснить, что стряслось?»
Ирма села на пол и прижалась спиной к стене. Было неуютно, из-под двери поддувал прохладный ветер. И ещё эта дурацкая музыка! Её руки безвольно лежали на полу. Было неудобно. Жёстко. И так обидно, что вместо того, чтобы уже вместе ужинать, она сидит тут. А он там. Слёзы покатились по её щекам. Сперва одна, две. Так медленно. А потом словно кто-то открыл кран. Целым потоком. И ей стало себя жалко. И обидно за всё, что сейчас происходит. Впрочем, она достаточно скоро взяла себя в руки. Посидела на полу ещё с минуту-другую. Встала. Вытерла слёзы, отряхнула одежду.
– Хорошо. Если ты так хочешь – будь по-твоему. Сиди там. Занимайся своими делами, – она говорила спокойно, без вызова и претензии. – Я уважаю тебя. И твоё решение так проявить себя. Я пойду на кухню ужинать, а ты…
– Ирма? С кем ты разговариваешь? – раздался за её спиной спокойный голос, но она всё равно вздрогнула от неожиданности.
– Стив?
В первую секунду она не могла поверить глазам. Её молодой человек стоял за ней в коридоре. И было очевидно, что это вовсе не волшебство, просто он только что откуда-то вернулся. – Как ты тут оказался? – Ирма постаралась взять себя в руки и сделать вид, что ничего не произошло.
– Дверь в кабинет захлопнулась от сквозняка. А замок заклинило, – удивлённо глядя на свою девушку, спокойно рассказывал Стив, – вот я и выбежал в магазин за отвёрткой. У меня не было нужной.
– Бывает, – недовольно хмыкнула Ирма и уже сделала пару шагов, чтобы пройти мимо Стива. Однако он заметил неладное. Ловко схватил её за талию. Притянул к себе. И горячо поцеловал в губы.
– Лучше?
– Ага, – шёпотом ответила она, ещё не успев открыть глаза и наслаждаясь моментом. Улыбнулась ему и добавила с улыбкой: – Давай, чини свою дверь. А я пока приготовлю на ужин твой любимый салат.
И, уже дойдя до двери кухни, добавила:
– А перед сном сделаю массаж.
Билет
– Сейчас выберем вам лучшее место, – с улыбкой произнесла Татьяна Валерьевна Мокина, кассир железнодорожного вокзала одного небольшого городка в России.
Поправила быстрым движением свои коротко стриженные седые волосы, которые открывали аккуратные уши. Пальцы забегали по клавиатуре. А лицо её, каким бы ни становилось серьёзным во время поиска билетов и лучших мест для пассажиров, всегда располагало к ней людей. Морщинки делали его только милее.
Белая блузка, красная безрукавка, бейджик с надписью «Татьяна Валерьевна Мокина» – все было серьёзным, кроме её добродушной улыбки, с которой она передавала обратно паспорта с билетами.
Прямо перед ней застыл небольшой зал ожидания. А метрах в пяти – стенка с огромными окнами в пол. И, бывало, когда выдастся свободная минутка, смотрела она туда. А за этими самыми окнами – платформы и самое главное – пути. И шли эти пути в самые далёкие города. Туда ехали семьи, парочки и просто одинокие путешественники, заспанные командированные, солдаты, студенты, профессора и простые рабочие местного завода. Ехали все, кроме неё самой.
Вот уже 32 года она сидела в этом, как она говорила, билетном офисе. И смотрела через два окна – одно из самой кассы, второе – из здания вокзала, как каждый день и час десятки поездов увозят из её городка сотни людей. Некоторые, наверное, даже не возвращались. Иные приезжали после долгих поездок. И все куда-то стремились. Приходили заранее и в маленьком зале ждали своих поездов, поглядывая на часы. Другие еле успевали запрыгнуть в тамбур при отправлении поезда. А третьи причитали, что и вовсе опоздали. Такие обычно шли в её кассу, пытались сдать уже ненужный билет и купить новый. А она учтиво помогала им, быстро перебирая пальцами по клавиатуре. С такими нужно действовать споро. Многим по инерции кажется, что ещё можно успеть сделать что-то важное. И она успевала, подбирала новое время отправления и каким-нибудь тёплым словом поддерживала расстроенного горе-пассажира.
Каждый раз, когда она вбивала название станции, до которой едет человек, она представляла себе этот город или городок с его вокзалом, улицами и даже музеями и, может быть, широкой рекой, на берегу которой стоит церквушка. Она представляла так ярко и так чётко, словно сама там бывала не раз. Но нет. Из своего родного города на поезде она никогда не уезжала. В соседние, на автобусе – пожалуйста. Да и то туда не больше двух-трёх часов пути.
А почему так сложилось, Татьяна Валерьевна и сама не объяснила бы. В детстве у семьи на дальние поездки не было денег. По молодости – одна учёба, а летом лагеря. Потом свадьба. Сразу ребёнок. Его на ноги надо было поставить. Друзья все тут живут. Семья и родственники тоже. Отдыхать летом можно и на ближайших озёрах и даче. А санаторий от работы в часе езды на том же автобусе. Сперва, когда помоложе была, всё думала: а может, съездить с мужем и сыном куда. Да то у одного работа, то другой приболеет, то ещё что-то… А позже и вовсе было не до поездок: муж заболел. А потом его не стало.
Сын, отслужив в армии, вернулся сюда и тоже осел. И не было уже смысла ехать в другие города. Зачем? И всё же представляла она себе эти другие города. И думала: а как там, в них? Всё так же, как у нас? Или по-другому? И смотрела, как, погудев, с шумом и лязгом, сперва медленно, отъезжают поезда. А потом набирают, набирают ход. А внутри там так тепло и уютно. Особенно зимой, как сейчас. Сидишь себе со стаканчиком чая в подстаканнике. В нём ложечка позвякивает. А на столе обязательно курочка копчёная, яичко варёное и огурчики свежие с солью. Ах да, и варёная картошка. И всё это так ароматно пахнет на всё купе, в котором все уже познакомились и сидят как дома, в тапочках и футболках, и разговаривают обо всём на свете, у кого что в жизни было – рассказывают.
И думала она об этом в очередной раз, когда за огромным окном уже стемнело. И снег валил белыми хлопьями. И только гудок отправляющегося состава её отвлёк от этих мыслей. И никто не знает, в какой раз она взглянула на клавиатуру, взяла мышку. И вдруг быстро-быстро, словно опять старалась помочь какому-то пассажиру, она стала печатать, кликать, прищуриваясь, как обычно, проверять… Заскрежетал принтер. Затрещал. Ожил. Зашевелился. И медленно и бесповоротно из него сперва выглянул, а потом и вышел целиком – билет. На нём имя: Татьяна Валерьевна Мокина.
Как и положено, она взяла отпуск. С запасом. Ведь билет был только в одну сторону. Она не знала, сколько захочет путешествовать. Знала только, куда – в самый дальний город, куда можно было отсюда добраться без пересадок.
За две недели до поездки она всё так же работала в своём билетном офисе. Но теперь как-то иначе смотрела в окно. Не с лёгкой грустью, а с гордостью, что ли. Прежде всего за себя. Мол, уважаемые пассажиры, понимаю, всё для вас делаю, я ведь я сама тоже пассажир. И поезда, что проходили за окнами, стали как будто близкими.
«Один из них и меня повезёт. А я буду пить чай в купе. И смотреть, как мы пролетаем полустаночки и вокзалы, где такие же билетёры работают. Работают и не знают, как же здорово путешествовать.»
И было это ожидание волнительным. И делалось немного страшновато. «Как я приеду в далёкий город? Выйду на вокзале…» – и у неё уже захватывало дух. «Ну и что, – выручал внутренний голос, – выйдешь с вокзала, пойдёшь по улице. Прямо. Авось, и к реке выйдешь. Или к музею какому.»
За день до поездки у неё был выходной. И она успела спокойно сходить в магазин, купить копчёной курицы, овощей и журналы с кроссвордами – а как же без них в поезде. Сварила картошку, яйца. Захватила соль в спичечном коробке. Все продукты сложила в один пакет. А одежду и другие вещи отдельно в сумку – чтоб не пропахли.
В понедельник с утра как обычно на автобусе добралась до вокзала. Только сперва нужно было ещё смену в кассе отработать – и тогда уже на ночном поезде можно отправляться. И как ни отгоняла эти мысли от себя… всё равно они вились в голове. И манили в путь. И от дел отвлекали. И курица, завёрнутая в фольгу и несколько пакетов, не могла источать сильный запах, а всё равно ощущался её аромат. Или это только казалось ей. А часы в этот день словно замерли. И каждая минута тянулась. Особенно последний час работы. Уж и в зале ожидания никого нет. Да и вряд ли кто за билетом-то придёт в такое время. А всё же служба есть служба. И знала она это прекрасно. И оставалось уже минут десять, сменщица вот-вот должна прийти. Как вдруг по лестнице застучали чьи-то каблучки. К окошку кассы подлетела девушка в распахнутом пальто, что было явно не по погоде. Она сунула паспорт и, ещё не отдышавшись, произнесла название города. «Вот который сейчас будет», – добавила она. Пальцы застучали по клавиатуре. Знакомые, привычные действия. Озадаченный взгляд.
– Вы знаете, на этот поезд билетов уже нет. Могу предложить вам следующий… завтра, в это же время.
– Как нет? – огромные голубые глаза округлились. – Вы уверены?
– Да, он прибывает через полчаса. И билетов на него нет. И вряд ли появятся.
Девушка, кажется, ещё до конца не поняла, что произошло. А слёзы уже сами собой полились из её глаз.
– Не может быть… Я же так бежала к нему… так бежала… Он же не дождётся, если я не приеду, – шептала она, а её заплаканные глаза словно заволокло туманом.
Кассир опустила глаза. Посмотрела на клавиатуру. А затем через плечо девушки – туда, в черноту окна, где под редкими фонарями платформы ложился белый снег. Какой-то товарный поезд после объявления из динамика медленно тронулся вдаль. В какой-то город.
– А знаете, сейчас я посмотрю, может, что-то не заметила… – и её пальцы вновь застучали по клавиатуре, заёрзала по столу мышка.
Татьяна Валерьевна посмотрела в паспорт девушки. Что-то вбила. Что-то нажала. Заплаканная голубоглазка замерла и вроде даже не дышала, боясь помешать или спугнуть удачу. Затрещал принтер. И из него вышел билет.
– Давайте проверять.
И они сверили все данные. Это был нужный поезд, который шёл в далёкий город, в котором эту девушку кто-то ждал.
– Спасибо. Спасибо вам! Я так благодарна.
– Только у меня одна просьба. Возьмите кое-что с собой.
Билетёр вышла к девушке через дверь с каким-то пакетом в руках:
– Я тут брала с собой на работу. Тут курочка. Овощи. Всё свежее. Я вижу, у вас даже сумки нет, а ехать-то далеко – вот, хоть будет, чем в дороге перекусить.
– Да что вы! Вы же и так мне помогли… – сперва отнекивалась девушка, а потом приняла. – А можно я вас чем-нибудь тоже угощу?
И теперь уже она уговорила кассира попить с ней чаю с конфетами в маленьком привокзальном кафе. Тем более, что сменщица уже заступила.
Так зацепила Татьяну Валерьевну эта блондинка, что рассказала она ей и о своём детстве, и об автобусах и санаториях, и о муже и сыне. Обо всём практически, как это умеют пожившие немало женщины. Только про свою мечту не стала говорить. И про того, кто ждёт девушку, не спрашивала. А что сердце-то девичье бередить? Главное, чтобы дождался. И так заболтались они, что пошла билетёр провожать её аж до вагона.
– Вот, седьмой здесь останавливается. Аккурат напротив памятника…
Подкатил с лязганьем поезд, разрезав ночь своими прожекторами. На платформу вывалился усатый проводник, кутаясь в воротник, и проверил билет, но ещё не протянул паспорт обратно.
Надо было прощаться. Они крепко обнялись.
– Татьяна Валерьевна, пора, – строго сказал усатый в воротнике.
И протянул документ…
– А мы ведь полные тёзки, – улыбнулась на прощанье билетёр железнодорожного вокзала небольшого города.
Города, каких в России немало. И, если приедете туда, как выйдете с поезда – идите прямо-прямо по главной улице. И обязательно упрётесь в реку. Или в какой-нибудь музей.
Идея
Две пустые бутылки из-под водки валялись под столом. Сперва-то их туда поставили. А потом кто-то из троих мужчин задел их ногой, и тара со звоном упала на кафельный пол маленькой кухни. Этими тремя были: Семёныч, Михалыч и Палыч. Скажем честно, особо описывать их, да и запоминать, не имеет смысла. Потому что к моменту начала повествования они уже мало чем отличались друг от друга. Понятное дело, все трое уже в приподнятом, и при этом философском, настроении. Все трое, уже не смущаясь и не обращая внимания на наличие вилок на столе, квашеную капусту брали пальцами из общей плошки, и эти щепотки опускали в свои рты. Все трое были самого что ни на есть расхристанного вида. Небритые. В потрёпанной домашней одежде. С сальными немытыми волосами.
Но самое главное – Семёныч, Михалыч и Палыч были одногруппниками и друзьями. Вуз по специальности «Экономика» они окончили давно. Судьба каждого из них побросала. Одного наградила болезнями, другого – скверной женой, третьего – низкой зарплатой и скучной работой. А потом всё это перекрутилось, перемешалось. И каждый прошёл через испытания, как у других. Объединяло друзей не только прошлое и переживания, но ещё и разговоры о будущем. Особенно после второй бутылки. И мечтали они даже не о себе. Не о том, что у них всё наладится. А как-то всё больше о стране думали. Что вот-вот – и заживёт Россия!
– Верно ты, Михалыч, говоришь! Пенсии надо поднять!
– Не только пенсии. Но и зарплаты врачам и учителям!
– Ой, как правильно, Семёныч!
И примерно так размышляли они, выпивая уже без закуски, пока одного из троицы вдруг не озарило:
– Мужики, а мы же с вами экономисты! Образование есть! Головы на плечах! А почему бы нам наши идеи не записать и не предложить правительству!
– Верно! Прям президенту!
– Ну, у президента и так дел много. А вот до министра экономики дойти можно. Тем более наш с вами одногруппник Мишка Головастиков в тех кругах вертится. Он поможет наши идеи наверх передать.
Сказано – сделано. Взяли листы бумаги. Накатили ещё по одной. И стали писать. Всё по пунктам раскладывали. Сперва причины реформ расписали. Затем – что делать нужно. И звучали в их разговоре такие слова, как: быстрая ликвидность, альпари и контроль цен. Вспомнили они и про листинг и догму Смита. А после словосочетания «неизбежный экономический рост» работа была завершена.
Выпили ещё по одной. Посмотрели: пять листов исписано. И ведь идеи-то годные. Мысли-то правильные. Расписался каждый на последней странице. Но решили, что этого недостаточно. Всё, что было изложено на бумаге, – новаторство. Причём такое, что может страну спасти. И договорились поклясться, что никто об этом никому не расскажет, пока министр с их проектом не ознакомится. Пустили себе кровь из больших пальцев на руках. И сделали отпечатки рядом с подписями. Бумаги в конверт убрали. Конверт запечатали.
– Ну, что, мужики. Сделали. Теперь нужно Головастику звонить. Номер-то есть?
– Где-то был… Вот он… гудки… Алло, Миша? Привет! Как, жив-здоров? А у нас тут встреча одногруппников. Думали, может, ты заскочишь… хотя понимаем, ты человек занятой…
Головастик, он же Миша, он же депутат, человек был и вправду занятой. Только вся эта госслужба уже страшно ему надоела. Так хотелось чего-то простого и человеческого, что он с удовольствием решился заехать к одногруппникам. По дороге его водитель, он же охранник, он же нянька, набрал закуски, выпивки и всё это вместе с Михаилом Степановичем довёз по нужному адресу.
Под столом валялось четыре пустые бутылки. Пятую, наполовину полную, в руках держал Мишка и разливал по стаканам:
– Парни, дело, конечно, хорошее. Но с министром встречу не так просто организовать. – он осмотрел троих друзей. – Плюс – вам же надо, это… умыться, приодеться.
– Да это мы сделаем. Ты только устрой. Мы и тебя не забудем, как все наши идеи начнут воплощать, – чуть ли не хором заговорили Семёныч, Михалыч и Палыч.
На следующий день Мишка позвонил и в трубку серьёзно рапортовал:
– Устроил. Вас ждут в «МинЭке» к семнадцати ноль ноль. Скажите, что от меня.
Больше времени на разговоры у Головастика не было. Тем более чтобы объяснять, куда ехать. Но троица разобралась без проблем – приехали на Пресненскую набережную без опоздания. Приоделись в костюмы, помылись, побрились и даже подстричься успели. На входе на них строго покосился охранник, но все же пропустил. Тут же их встретила миловидная секретарша. Провела по ступенькам. По коридорам. Прямо в кабинет к Нему. Министру экономического развития. О, как звучит-то теперь! Не просто экономики. Непонятно же, какая она – успешная или нет, эта экономика. Развивается, на месте стоит или вообще в упадке и с горы катится. А тут сразу видно: люди умные, серьёзные – занимаются не чем попало, а именно развитием.
Вошли. Поздоровались. Глаза министра смотрели строго. Изучали каждого. Ну, с чем пришли? Зачем пожаловали? Говорите быстро и чётко – времени на вас ровно пять минут. Не больше.
Протянули конверт. Сказали, что здесь их идеи. Новые. Хорошие. Что намерения самые честные и бескорыстные. Лишь бы стране зажилось.
Министр открыл конверт. Достал бумаги. Посмотрел внимательно первую. Изучил вторую. Его лицо становилось все напряжённее. Все серьёзнее. И, глядя на последний лист, он уже насупился. Сжал челюсти. И как рявкнул, бросая этим троим в лица их новую государственную реформу:
– Это что за писанина? Это что за каракули? Смеётесь надо мной?!
Семёныч, Михалыч и Палыч взяли свои бумажки. Посмотрели. А на них и вправду – одни разводы ручкой. Никаких мыслей и идей новых, да что там говорить, ни одного слова чётко не написано, ни одной буквы. Просто какие-то каляки-маляки детские. Чёрточки волнистые.
Испугались друзья, что сейчас их выгонят с позором. Что Мишку Головастика подставили. Что время у такого важного человека отняли. Стали наперебой извиняться и объяснять, как такое могло выйти. Мол, писали на кухне, под бутылочку. А две другие уже на полу были. Так и так. Придумывали-то всё когда, бодро и весело шло. А в итоге – вот оно как сделалось.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.