Маленькие повести о любви

Рейчел стояла перед дверью с табличкой «Сара Конноли, Психолог», не решаясь позвонить. Ну, что она может сказать этой совершенно незнакомой женщине? Банальнейшая история: муж завел любовницу, жена его выгнала, а теперь не знает, как жить дальше.

Наверное, каждая вторая женщина, а может и каждая первая, приходят к ней с такими историями. Чем здесь поможешь? Никому, даже самому опытному врачу не дано вернуть время вспять к тому моменту, когда она еще не знала об измене мужа и жила спокойно. Но теперь она знает, и ничего уже не исправишь. Глупая была идея приходить сюда. Рейчел уже собиралась повернуться и идти обратно к машине, но в этот момент дверь открылась: на пороге стояла высокая женщина лет на пять старше ее.

– Вы ко мне? Вы, наверное, Рэйчел?

– Да, доктор, но я думаю, что я не буду отрывать у Вас время, не стоит. Тем более, что Вы все равно собираетесь уходить.

– Я готова остаться, если нужно, но, может быть, хотите выпить со мной чашечку кофе? Здесь недалеко есть неплохое кафе.

Рейчел колебалась, но Сара смотрела на нее так приветливо, что, было бы даже невежливо не принять ее предложение, тем более, что от горячего кофе она и сама бы не отказалась в такой промозглый день.

Они зашли в кафе, взяли по большой чашке и по бутерброду, и сели за маленький столик у окна, выходящего на улицу. В кафе было тепло и уютно, не то, что на улице, где люди кутались в шарфы и поднимали воротники, чтобы хоть как-то спастись от ледяного ветра. Рейчел немного расслабилась.

– Паршивая погода – проследив за ее взглядом, провожающим девушку, старающуюся вернуть в нормальное положение вывернувшийся от ветра зонт, сказала Сара. – Навевает грустные мысли. Вы даже не представляете, как наше настроение зависит от того, светит солнце или идет дождь.

– Наверное, хотя думаю, что настроение все-таки в значительно большей степени определяется какими-то объективными причинами, а не погодой.

– Ну, естественно, но погода все усугубляет.

Они молча пили кофе и ели бутерброды.

– Это любимое кафе моего сына, он всегда требует вести его сюда, когда приезжает ко мне на работу. Ему двенадцать. А у Вас есть дети? – спросила Сара

– Да, но они уже взрослые.

– Ну как они могут быть взрослыми, если Вы еще совсем молодая женщина?

– Первого я родила, когда мне не было еще двадцати, а через полтора года второго. Так что старшему почти двадцать один, а младшему уже девятнадцать.

– Ого-го! Никогда бы не подумала – совершенно искренне удивилась Сара. – Они с Вами живут?

– Нет. Они уехали в Нью-Йорк. Сначала один, он там учится в Университете на факультете промышленного дизайна. А потом и младший поехал к брату, нашел там работу. Они очень близки.

– Ох, это так здорово! Но Вам, наверное, их очень не хватает?

– Очень.

– Сочувствую. У меня еще лет шесть есть, пока мой птенец вылетит из гнезда. Говорю себе, что нужно наслаждаться этим временем вместе, но так иногда хочется, чтобы он уже быстрее вырос и поумнел!

– Ой, не торопите время, оно и так очень быстро бежит – улыбаясь, сказала Рейчел. Ей было приятно разговаривать с этой женщиной, с которой они только что познакомились, а казалось, что знакомы вечность.

– А Ваш муж? Он тоже скучает по сыновьям?

– Возможно – помрачнела Рейчел – Но он нашел себе развлечение.

– Любовница?

Рейчел кивнула.

– Расскажете?

– Да, собственно, и рассказывать особенно нечего. Мы с сестрой решили на уикэнд отдохнуть в спа-отеле, доставить себе удовольствие. Там совершенно случайно за завтраком увидели моего мужа с молодой коллегой по работе. Он в это время должен был быть в Брюсселе на конференции. Когда он пришел домой, то его ждали аккуратно уложенные чемоданы. Вот и все.

– Красивая картинка, прямо представляю, как он был поражен – улыбнулась Сара.

– Да уж! Такая вот несчастливая случайность.

– Это давно случилось?

– Три месяца назад.

– И что теперь?

– Теперь не понимаю, как мне жить дальше – призналась Рейчел.

– Вы его любите?

– Я сама себе этот вопрос много раз задавала, но не знаю, как на него ответить. Когда познакомились, мне было восемнадцать, ему двадцать три. Влюбились, поженились, несколько лет была страсть. Потом все поутихло, работа, дети, дом. Очень хорошо жили, он прекрасный муж, да и я тоже была ему хорошей женой. Что осталось от нашей любви после двадцати двух лет брака? Не знаю. Сейчас я чувствую только злость, разочарование, недоверие. Но я всю свою сознательную жизнь прожила с ним, я не очень представляю, как мне жить, когда его нет рядом.

– Хотите, чтобы он вернулся?

– Не в этом дело. Он бы с радостью вернулся, да я не могу больше доверять ему. Я его никогда раньше не ревновала, а теперь понимаю, что он будет уходить из дома, а я буду мучиться вопросом «где он, с кем и что делает». Я не смогу так жить.

– А чем Вы занимаетесь целый день?

– Практически ничем не занимаюсь. Я всегда была матерью и женой. Теперь я ни то, ни другое. Вот, с собакой гуляю дважды в день.

– Не пробовали поискать работу?

– Я, собственно, ничего не умею. У меня нет образования, я ни дня в своей жизни не ходила на службу.

– То, что не ходили на службу – это понятно. Но то, что ничего не умеете, то в это я не поверю. Я вижу, что Вы умная женщина, можете еще всему научиться.

Рейчел с сомнением покачала головой.

– Я не настаиваю, – сказала Сара – но если у Вас так много сейчас свободного времени, то, может, поучаствуете в волонтерских программах? Я вам сейчас дам телефон женщины, которая координирует людей, готовых потратить свое время на помощь другим. Она знает, кому что нужно. Все лучше, чем дома сидеть.

– Хорошо, я попробую. Я ей завтра же позвоню.

– Вот и прекрасно! Я уверена, что у Вас все будет хорошо, и моя профессиональная помощь Вам совершенно не нужна. Вы здоровы, просто немного растеряны. Надо чем-то заняться, только не крестиком вышивать, Вы же понимаете! Стоит делом реальным заняться, и все наладится, и настроение будет нормальным.

– Думаете?

– Уверена.

– Спасибо, я рада, что поговорила с Вами.

Они вышли из кафе. Дождь кончился. Ветру даже удалось разорвать сплошной облачный покров, и солнце пыталось пробиться в образовавшиеся прорехи, не очень, правда, успешно. « Хо-ро-шо, хо-ро-шо, хо-ро-шо» в такт шагов повторяла Рейчел, идя вдоль улицы к своей машине. «Все будет хорошо».

На следующее утро она действительно позвонила координатору волонтеров, милейшей пожилой женщине, которая, казалось, знала всех обездоленных и нуждающихся в городе. Узнав, в каком районе Рейчел живет, она назвала ей несколько адресов неподалеку, которым могла бы понадобиться помощь. В основном это были семьи с инвалидами, которых нельзя было оставить без присмотра. Могла потребоваться помощь в закупке продуктов, лекарств, возможно в приготовлении пищи или уборке.

– Вы готовы к такой работе, милочка? – спросила она.

– Готова, но не знаю, справлюсь ли.

– Здесь нет ничего сложного. Позвоните, скажите, что Вы из волонтеров и спросите, не нужно ли приехать помочь.

– А как узнать, к кому нужнее приехать, если заявок будет много? – Рейчел любила четко заранее понимать весь алгоритм своих действий.

– Обычно больше двух-трех заявок не бывает, разберетесь.

Действительно, ничего сложного не было. Первая женщина, которая попросила приехать и купить продукты, просто продиктовала Рейчел список, по которому та сделала закупку, привезла по указанному женщиной адресу, получила от той деньги и большую благодарность. Эта женщина сидела с парализованной матерью, а из дома могла выйти только, когда приходила сиделка делать процедуры, да и то ненадолго.

Остальные ее «подопечные» из предложенного координатором списка, от сегодняшней помощи отказались, но одна попросила приехать завтра и отвезти ее с ребенком к врачу.

Когда назавтра Рейчел позвонила в дверь, то ей навстречу выбежали трое малышей, двое трехлетних мальчишек-близнецов и пятилетняя старшая девочка.

– Мы готовы – сказала ее мать, беря девочку за руку.

– А кто останется с остальными? – удивленно спросила Рейчел.

– Муж приглядит за ними, не волнуйтесь.

По дороге она рассказала, что муж год назад попал в аварию, теперь он парализован, прикован к инвалидному креслу.

– Ну что Вы, нам так повезло – сказала она, когда Рейчел выразила ей сочувствие – он парализован только снизу. Руки работают, голова не пострадала. Он продолжает работать на компьютере, нормально зарабатывает. Но машину он разбил вдребезги, теперь сложно куда-то добраться. Особенно с близнецами. Так что спасибо Вам большое за помощь!

«Нам так повезло!». Эту фразу Рейчел вспоминала весь день, когда, отвезя женщину и девочку обратно домой, ехала к себе, потом гуляла с собакой по продуваемой всеми ветрами набережной. Она начинала понимать, насколько ее проблемы, раньше казавшиеся такими серьезными, ничего не значат по сравнению с реальным человеческим горем.

Теперь ее день начинался со звонков, после которых она планировала наиболее рациональный маршрут, ехала за продуктами или в аптеку, отвозила купленное своим подопечным, иногда помогала им по дому или оставалась за сиделку, давая возможность выйти в парикмахерскую или даже просто подышать воздухом тем, кто был прикован своими больными родственниками к дому. Возвращалась к себе только к обеду с ощущением, что день прошел не впустую.

Недели через две позвонил Кевин.

– Я хочу спросить тебя, ты здорова?

– А почему я должна быть больна – удивилась Рейчел.

– Ты как-то зачастила в аптеку.

Тут Рейчел сообразила, что пользуется банковской карточкой, привязанной к счету мужа, и ему приходят отчеты обо всех ее операциях, проводимых с помощью этой карты.

– Я совершенно здорова, а зачем я хожу в аптеку, тебя не касается.

Ей не хотелось рассказывать ему о своей волонтерской деятельности.

– Еще как касается, если речь идет о твоем здоровье.

– Спасибо, что позвонил, но можешь не беспокоиться.

Она заставила себя разговаривать вежливо, хотя услышав его голос, почувствовала ту же обиду и раздражение, что и раньше.

– Ну, хорошо – его голос звучал неуверенно – если здорова, то и ладно. Пока?

– Пока, – сказала Рейчел и положила трубку.

Прошло уже почти четыре месяца с момента их расставания. За это время они ни разу не виделись. Все его попытки наладить хоть какой-то контакт наталкивались на стену отчуждения, а телефонные разговоры, как правило, заканчивались ее колкостями или прямыми обвинениями. Он бросал трубку, а Рейчел потом долго слушала отрицательные гудки и размазывала слезы по щекам.

Уходя из дома в тот злосчастный понедельник, он сказал ей: «Когда одумаешься и захочешь, чтобы я вернулся – только позвони». Она не звонила. Она жила в их доме, пользовалась его банковским счетом, но не могла заставить себя позвонить ему и хотя бы пригласить на встречу. Она одновременно отчаянно по нему тосковала и не менее отчаянно злилась. Когда Рейчел вспоминала, как увидела его с подружкой за завтраком в отеле, как они смотрели друг на друга, как он приобнял ее за талию, когда, закончив завтрак, они выходили из ресторана, у нее начиналась мигрень, которую не могли остановить никакие таблетки.

Увидев на экране зазвонившего телефоне имя «Дженнифер», Рейчел решила не отвечать. Она старалась не общаться с приятелями, которые были их общими с Кевином знакомыми. Не то, чтобы она их не жаловала. Но в очередной раз отвечать на вопросы и восклицания «Да как он мог?!», было выше ее сил. Правда, Дженнифер была из тех, кто глупых вопросов не задает, у нее было прекрасное чувство юмора, делающее ее замечательным собеседником. Когда Рейчел не ответила на звонок, то тут же получила смс-ку от подруги «Кончай прятаться, я знаю, что ты дома!».

– А откуда ты знаешь, что я дома? – даже без приветствия спросила Рейчел, отзвонив Дженнифер.

– А я пять минут назад проезжала мимо твоего дома и видела свет в окне.

– А почему же не зашла?

– Ну, ты же знаешь, какая я воспитанная женщина, я без приглашения в гости не являюсь.

Обе засмеялись. Да, с Джен было приятно разговаривать.

– Ты еще помнишь, дорогая, что у меня в субботу день рождения? – отсмеявшись, спросила Джен.

– Конечно, помню – соврала Рейчел, за своими делами забывшая все на свете. – Собиралась тебя поздравить по телефону.

– Никаких телефонов! Соберутся друзья, и я тебя жду. Слышишь меня?

– Слышу, но я вряд ли смогу прийти.

– Это почему еще? Ты долго собираешься перебегать на другую сторону улицы, заметив знакомых?

– Ничего я не перебегаю, что ты придумываешь?!

– Тогда нечего вести себя как прокаженная. Подумаешь, с мужем она рассталась! А кто сейчас не расстается? Покажи мне пальцем на того, кто вообще живет с одним мужем всю жизнь. Единицы! А если ты боишься встретить Кевина у нас в гостях, то я тебе официально заявляю, что его не будет.

– Почему? Откуда ты знаешь? Он уезжает?

– Нет, он в городе, но я ему сказала, что придешь ты, и просила не появляться.

– Вот так прямо и просила? И как он отреагировал?

– С пониманием. Сказал, что пришлет цветы вместо себя.

– Ну, ты даешь!

– Поэтому у тебя выбора нет, придется прийти. Приходи пораньше, хоть поболтаем до сбора гостей. Часов в пять.

– Обязательно – сказала Рейчел, улыбаясь. Похоже, действительно надо прекращать это отшельничество. Новая прическа, маникюр, макияж, красивое платье и мы еще посмотрим, кто кого бросил.

Вечер действительно был очень приятным. Близкие друзья тактично не задавали лишних вопросов, а когда кто-то из дальних знакомых спросил «А где же Ваш прекрасный муж?», она с такой легкостью ответила «Ну Вы же знаете, у этих мужчин всегда найдутся неотложные дела», что не оставила никакого сомнения, что он вот-вот явится.

Устав удерживать на лице постоянную улыбку, она ушла с террасы, на которой был накрыт фуршет, в дом, и села в гостиной около камина, взяв бокал шампанского. В комнате был только Патрик, племянник Дженнифер, который разговаривал с кем-то по телефону на очень повышенных тонах.

– И как ты предполагаешь, я должен выкручиваться? Я что, должен раздвоиться?

Кто-то на том конце провода то ли оправдывался, то ли пытался предложить план раздвоения. Наконец, Патрик гаркнул в телефон «Если уедешь, то можешь и не возвращаться!» и в сердцах бросил телефон в угол дивана.

– Что? Личные проблемы? – спросила Рейчел.

Она хорошо знала этого молодого человека, который был всего на несколько лет старше ее старшего сына. У него была копна рыжеватых волос, легкая небритость по последней моде и очки как у Джона Леннона.

– Да не личные, производственные! Представляешь, моя помощница улетает со своим бой-френдом на Багамы, звонит мне из аэропорта и говорит, что для нее любовь важнее всего, и уж точно важнее нашей работы. А завтра она должна была встретить человека и полдня кантовать его, пока у меня другая встреча в совсем другой части города. Что мне прикажешь делать? Звонить ему и говорить «Бери такси и чтоб я тебя до четырех часов в своем офисе не видел»? Да я после этого могу фирму сразу закрывать, со мной больше никто работать не будет.

– Успокойся, Патрик! Может, я могу тебе как-нибудь помочь?

– А ты можешь? Завтра? Ты ангел!

Он схватил ручку и на вырванном из блокнота листочке начал писать, кого, где и когда она должна встретить, что с ним делать, куда везти дальше, где и во сколько он их перехватит.

Он улыбался своей белозубой улыбкой и Рейчел в очередной раз удивилась, насколько у молодых – она имела в виду и своих сыновей тоже – короток путь от «Караул! Все пропало» до «Вау, это круто!».

Когда на следующий день она привезла в указанное место гостя, оказавшегося довольно известным английским писателем, превосходным собеседником и вообще очень интересным человеком, и передала его Патрику, который должен был представлять его на интервью для телеобозрения, тот спросил ее, уже собирающуюся с ними попрощаться: «Рейчел, а что ты делаешь завтра?».

– Ты собираешься пригласить меня на свидание? – пошутила Рейчел

– Нет – захохотал Патрик, – значительно лучше! Я собираюсь пригласить тебя на меня работать.

Так она стала сотрудником, а точнее правой рукой босса в маленькой, но, как говорил Патрик, многообещающей рекламной компании, в которой, кроме них, были только два человека, готовившие на компьютере рекламную продукцию. Денег было немного, но работа была интересная и разнообразная. Рейчел со своим умением общаться с людьми, писать вежливые, но очень деловые письма, сводить воедино все заинтересованные стороны при подготовке различных мероприятий, лихо справляться с городским трафиком, а также поддерживать умные разговоры об искусстве, музыке и литературе, была просто незаменима. Патрик, памятуя об их первой встрече, так и звал ее «мой ангел», что особенно трогательно звучало, учитывая их пятнадцатилетнюю разницу в возрасте.

Домой Рейчел возвращалась только к ужину, так как по дороге еще заезжала к своим подопечным что-то привезти или в чем-нибудь помочь. Когда теперь она думала о своей прежней жизни, то понимала, что несмотря на разрыв с Кевином, ее теперешняя жизнь более насыщенная, и интересная. Если бы Кевин был рядом, то ее точно можно было бы назвать более счастливой, но без него ей было грустно, особенно по выходным.

Сегодня было воскресенье, совершенно свободный день, никому ее помощь не была нужна, и она слонялась по дому, накинув махровый халат на пижаму. Не было никакого желания выходить на улицу. Нужно было гулять с собакой, но у Рейчел не было настроения одеваться, хотя бы минимально приводить себя в порядок и даже есть. Именно в этот момент совершенно неожиданно, даже без звонка, заявилась мама.

– Привет, дорогая! Проезжала мимо и решила к тебе заглянуть, – сказала она, даже не особо стараясь закамуфлировать свою ложь какими-то более правдоподобными объяснениями. Обе знали, что в этом районе у мамы не может быть абсолютно никаких дел, особенно в воскресенье утром.

– Привет! Проходи, – не особенно приветливо сказала Рейчел. Она не любила, когда мама вот так, не предупредив, сваливалась ей на голову. Уж очень это смахивало на инспекционную поездку.

Рейчел поставила чайник, достала хлеб, масло, сыр, отыскала какие-то довольно старые конфеты. Извинившись, пошла переодеваться, а когда спустилась, одетая и причесанная, то мама уже сидела за кухонным столом, чай был заварен, тарелки и приборы стояли на салфетках. Собака сидела рядом со столом и преданно смотрела в глаза гостье, надеясь на угощение, и, конечно, его получив в виде кусочка сыра.

– Ты собаку кормила? – спросила мама.

– Нет еще, и даже не гуляла.

Мама выразительно посмотрела на часы.

– Давай поговорим о том, что происходит – сказала она.

– А что происходит?

– Тебе не кажется, что ваш с Кевином конфликт несколько затянулся?

Рейчел молча мазала хлеб маслом.

– Дочь, ты же знаешь, что стоит тебе только захотеть, и он вернется.

– Знаю. Но я не могу, мама. Слишком больно.

– Я знаю.

– Да ничего ты не знаешь! – вспылила Рейчел. – Ты же такого не переживала!

– Ты зря думаешь, дорогая, что твой папа святой. Он просто мужчина, а не святой.

Рейчел изумленно уставилась на мать.

– Что ты имеешь в виду? Папа что, изменял тебе?

– Доподлинно я этого не знаю, но периодически мне то одна соседка, то другая докладывали, что видели его с другими женщинами.

– Господи, – выдохнула Рейчел, – а ты что?

– А ничего. Я им говорила, что он прекрасный муж, меня полностью удовлетворяет, а если его хватает и на других женщин, то это ему только в плюс.

– А они что? Я имею в виду соседки.

– А что им оставалось? Затыкались.

– А папе скандалы не устраивала?

– Нет, ни разу. А какой смысл?

– И он не знал, что ты в курсе?

– Может и знал, а, может, и нет. Какая разница. Сейчас за столько лет брака он уже отработал все свои грехи.

Обе засмеялись. Обстановка, поначалу напряженная, стала дружеской. Дочь посмотрела на мать совершенно другими глазами. «А она непроста, моя мамочка, во всяком случае, житейской мудрости у нее поболее, чем у многих» – подумала Рейчел.

– Я это тебе к тому рассказываю, чтобы ты знала, что иногда можно просто простить. Тем более, что ты знаешь, что он не ушел к любовнице, так и живет у отца.

Рейчел об этом знала, так как одна из близких подруг матери жила прямо напротив дома старика Муррея и регулярно докладывала о приездах Кевина к отцу по вечерам. Мать об этом рассказывала Келли, младшей дочери, а та, в свою очередь, Рейчел. Регулярные приезды ночевать, конечно, не означали, что Кевин перестал встречаться с «этой женщиной», но свидетельствовали о том, что он к ней не переехал окончательно, переведя их отношения на иной уровень.

– Пожалуйста, детка, подумай о том, что я тебе сказала. Или, если хочешь, я сама с ним поговорю.

– Нет, мамочка, этого я точно не хочу. Но я подумаю, тем более, что пару недель назад мне звонил Бернард.

– Правда? И что он сказал?

– Он в довольно ультимативной форме сказал, что мне надо решить, наконец, вопрос с его сыном, так как тот не может вечно жить у него, а он, Бернард, знает, что загвоздка именно во мне.

– Что же ты ему ответила, дорогая?

– Сказала, что мы это решим без посредников.

– Вот это правильно. Пожалуйста, реши этот вопрос!

Рейчел поцеловала мать.

– Мама, я так вас с папой люблю!

– И мы тебя, родная.

Ближе к обеду, закончив основные дела, запланированные на день, Рейчел зашла в кафе, чтобы съесть чего-нибудь горячего. Она давно питалась как попало, никак не могла заставить себя готовить нормальную еду для себя одной. Суп, который ей принесли, был не только горячий, но и очень вкусный. Они с Кевином любили этот наваристый рыбный суп со сливками, часто заказывали его в рыбных ресторанах. Может быть от прекрасной еды, или от того, что солнечным лучам удалось, наконец, пробиться сквозь плотную пелену облаков, но настроение было хорошее, наверно, впервые за прошедшие месяцы. Рейчел достала телефон и набрала номер мужа. Прозвучало несколько гудков прежде, чем она услышала ответ. Женский голос, который она узнала сразу, узнала бы из тысячи других голосов, сказал: «Алё! Вас слушают. Говорите!».

Безумно заболела голова. Рейчел смотрела на телефон, из которого доносился голос Айрин, «той женщины», и не находила в себе сил ни ответить, ни положить трубку. Наконец, она услышала короткие гудки.

– С Вами все в порядке? – спросила официантка, принесшая ей заказанный кофе. – Может быть позвать врача? Вы такая бледная…

Рейчел только покачала головой, положила на стол довольно крупную купюру, и, не дожидаясь сдачи, побрела к выходу.

Придя домой, она выпила сразу несколько таблеток обезболивающего, чтобы хоть немного унять головную боль, и набрала телефонный номер адвокатской конторы. Ей нужен был адвокат по бракоразводным делам.

«Ах, как удачно все сложилось!» – подумала Айрин, нажав на клавишу «Отбой» мобильного телефона Кевина. Они с Кевином вместе работали над документом, встреча их на этот раз была сугубо деловой. Кевин вышел буквально на несколько минут к начальству, в этот момент зазвонил его телефон, лежавший на столе. Айрин краем глаза посмотрела на экран и увидела, что это Рейчел. Та самая ненавистная Рейчел, которая стоит между ней и Кевином.

Когда Айрин впервые увидела жену Кевина на какой-то корпоративной вечеринке, она сказала себе, что эта женщина ей не соперница. На десять лет старше, довольно симпатичная, но не красавица, совсем не броская, хотя и не лишенная обаяния, она показалась Айрин уже отыгранной картой. Она была элегантная и ухоженная, но такой мужчина, как Кевин, мог бы найти себе более молодую и привлекательную.

Айрин было тридцать, тот возраст, когда пора было задуматься о стабильных взаимоотношениях, и Кевин для этих отношений подходил как нельзя лучше: состоявшийся мужчина, прекрасный профессионал, хорошо зарабатывающий и при этом еще не старый. А то, что он женат, не имело для Айрин никакого значения – сегодня женат, завтра свободен. Но она ошибалась. Уложить Кевина к себе в постель действительно не составило особого труда, однако их встречи были хотя и страстными, но редкими – только в совместных поездках, из которых он всегда возвращался к жене в свой дом, оставив у Айрин чувство обиды и разочарования, которое она, правда, тщательно скрывала под маской независимости. Лишь однажды ей удалось уговорить его встретиться в Дублине, солгав жене о дате своего реального возвращения из командировки. И именно тогда их и увидела Рейчел, случайно оказавшаяся с сестрой в этом отеле.