Книга 1: Альтерия

Глава 1. Утро без континента

Рассвет 17 октября 2025 года пришёл не с первым лучом солнца, а с глухим стуком в висках – будто кто-то вбил в череп гвоздь изо льда. Александр Воронов проснулся не от будильника, а от того, что что-то было не так. Не с кошмаром, не с тревогой – с ощущением, будто мир слегка съехал с рельсов, но все вокруг этого не замечают.

Он сел на кровати, провёл ладонью по лицу. За окном – привычный пейзаж: серые панельки, вывеска «Магнит», школьный автобус с ржавчиной по борту. Всё как всегда. И всё же – не так.

В кухне заварил чай. На экране телевизора – утренний выпуск новостей. Ведущая улыбалась, как будто ничего не произошло. А ведь произошло. Вчера вечером он смотрел карту мира на работе – и там, между Грецией и Турцией, красовался новый континент. Не остров. Не архипелаг. А целый материк – с городами, дорогами, аэродромами. Он показал это коллегам. Те засмеялись: «Да это же Альтерия, дружище. Всегда там была».

Но он-то помнил. Помнил, как вчера в 22:17 он впервые увидел это название в отчёте спутниковой разведки. Помнил, как его сердце сжалось, как пальцы задрожали над клавиатурой. Помнил, как написал доклад – и через два часа его вызвали в кабинет начальника и сказали: «Забудь. Это эффект Манделы. Ты просто устал».

А теперь – утро. И на всех картах, во всех атласах, даже в школьном учебнике, который лежал у соседского мальчишки на подоконнике, – Альтерия. С её столицей Новакорой, с её флагом – чёрный крест на белом фоне, с её историей, уходящей в глубь веков. Как будто она всегда существовала.

Александр вышел на балкон. Внизу, на лавочке, старик читал газету. Женщина выгуливала собаку. Мир жил, как ни в чём не бывало. Только он один знал правду: вчера этого континента не было.

И в этом знании – одиночество, холоднее любого утра.

Он достал телефон. Набрал номер Елены Костиной – журналистки, которая неделю назад написала статью «Почему мы все вдруг помним то, чего не было?». Статью удалили через три часа. Комментарии – заблокировали. А её самого – уволили из редакции.

– Ты тоже видишь? – спросил он, не здороваясь.

– Вижу, – ответила она, голос дрожал. – И я не одна. Вчера мне написал какой-то хакер. Говорит, у него в архивах NASA пропал целый регион. А ещё археолог из Стамбула… Она тоже помнит.

– Значит, нас пятеро, – сказал Александр.

– Или больше. Просто остальные молчат. Или их заставили молчать.

Он посмотрел на восток. Там, за горизонтом, где раньше был только океан, теперь – Альтерия. Настоящая. Живая. Уверенная в себе.

А мир? Мир уже принял её как данность.

Только пятеро людей ещё помнили: было утро без континента.

И это утро никогда не вернётся.

Глава 2. Карта изменилась за ночь

Никто не заметил вчера.

Ни метеорологи, ни пилоты, ни даже спутники – все данные были «в норме». Но утром 17 октября 2025 года всё изменилось. Не с грохотом, не с вспышкой, не с землетрясением – просто карта мира стала другой.

Александр Воронов впервые увидел это в кабинете начальника штаба. На большом экране – свежий спутниковый снимок юго-восточной Европы. Между Грецией и Турцией, там, где ещё вчера был только синий простор Эгейского моря, теперь простирался целый континент. Не остров. Не архипелаг. А материк – с горными хребтами, реками, сетью шоссе и городами, чьи огни мерцали даже днём.

– Это Альтерия, – сказал полковник, будто повторял очевидное. – Всегда там была.

Но Александр знал: вчера её не было.

Он вернулся к себе в кабинет, дрожащими пальцами открыл архив. Сравнил снимки за 16 и 17 октября.

16 октября – пустое море.

17 октября – Альтерия.

Города с названиями, которых он никогда не слышал: Новакора, Талмия, Серрана. Дороги, соединяющие их с Турцией и Болгарией. Аэропорты. Электростанции. Жизнь.

Он позвонил в ЦЕРН. Никто не ответил.

Попытался найти упоминания Альтерии в учебниках, в Википедии, в старых газетах. Всё было на месте – как будто она существовала веками. У неё была история, гербы, национальный гимн, даже футбольная сборная, занявшая третье место на чемпионате мира 2018 года.

– Ты спятил? – засмеялся коллега. – Альтерия же входила в ЕС с 2004 года. Ты что, не помнишь?

Но Александр помнил.

Помнил, как вчера вечером пил кофе и смотрел на карту, где между Грецией и Турцией была только вода.

Помнил, как учил в школе, что Европа оканчивается у Босфора.

Помнил – и никто больше не помнил.

В тот же день Елена Костина опубликовала пост в своём блоге:

«Почему я вдруг помню мир без Альтерии?»

Через три часа пост удалили.

Через шесть – её уволили.

Через двенадцать – она получила первое сообщение от незнакомца с ником «Drone_7»:

«Ты не одна. Мы пятеро. И мы – последние, кто помнит правду».

А над миром, как ни в чём не бывало, вставало солнце.

И на всех картах, во всех атласах, в каждом школьном учебнике —

Альтерия смотрела на Землю, будто всегда была её частью.

Только пятеро знали: карта изменилась за ночь.

И с тех пор – уже не вернётся.

Глава 3. Спутники подтверждают

Никто не верил глазам.

Не потому что не видел – а потому что не мог поверить.

Утром 17 октября 2025 года в кабинете аналитического центра Минобороны РФ, в штаб-квартире НАТО под Брюсселем, в Центре космических полётов имени Годдарда и даже в частной лаборатории в Тель-Авиве – на всех экранах, на всех спутниковых каналах, в каждом слое данных – было одно и то же.

Там, где ещё вчера простиралось Эгейское море, теперь возвышался континент.

Не остров. Не геологическая аномалия. Не облако помех.

Континент.

Александр Воронов стоял перед огромным экраном в подвале бывшего военного бункера под Воронежем – теперь это убежище для тех, кто «помнит». На экране мелькали снимки: Sentinel-6, Landsat-9, российские «Ресурсы-П», китайские Gaofen – все они показывали одно и то же.

Горные хребты. Реки. Сети шоссе. Города с уличным освещением, видимым даже днём.

И над всем этим – флаг: чёрный крест на белом фоне.

Альтерия.

– Это не галлюцинация, – прошептал он, сжимая кулаки. – Это реальность.

Но самое страшное было не в том, что континент появился.

Самое страшное – все остальные считали, что он всегда там был.

На улицах люди обсуждали «альтерийскую кухню», студенты учили её историю в учебниках, а в эфире CNN показывали репортаж с выставки альтерийских художников в Париже.

Как будто ничего не изменилось.

Только пятеро знали правду.

Елена Костина первой нашла доказательство.

Она связалась с оператором спутниковой компании в Германии – старым другом, который не смеялся, когда она спросила:

– А у вас в архивах есть снимок этого региона за вчера?

Он прислал два файла.

16 октября. – Пустое море.

17 октября. – Континент.

– Мы проверили всё трижды, – написал он. – Системы не взломаны. Данные чисты.

Это реально.

Дима Петров тогда взломал серверы NASA – не ради хаоса, а ради истины.

И нашёл то же самое:

16 октября – вода.

17 октября – земля.

Айша Каримова, стоя на берегу Эгейского моря, смотрела в бинокль на силуэты городов на горизонте – и плакала.

– В наших легендах говорилось: «Когда земля забудет себя – другая придёт на смену».

Но никто не думал, что это случится при нас.

А в штабе ООН молчали.

Официально – «эффект Манделы».

Неофициально – закрытый приказ: «Не признавать. Не обсуждать. Не помнить».

Но спутники не лгут.

Они просто фиксируют.

И в этот момент, когда весь мир притворялся, что ничего не произошло,

пять человек смотрели в экран и понимали: началась война, которой ещё никто не объявил.

Потому что если земля может измениться за ночь —

то что ещё может исчезнуть завтра?

Глава 4. Эффект Манделы в эфире

Это началось не с взрыва. Не с тревожного сигнала. Не с приказа по громкой связи.

Это началось с эфира.

Утром 17 октября 2025 года радиоволны, телеканалы, стримы и подкасты – всё, что несло голос в дом, – вдруг заговорило одним и тем же.

«Альтерия всегда была частью Европы», – говорил ведущий BBC, попивая кофе, будто речь шла о погоде.

«Их делегация прибыла в Женеву на переговоры по климату», – сообщала CNN, показывая флаг с чёрным крестом на белом фоне.

«Победа сборной Альтерии на Олимпиаде-2024 стала сенсацией», – вспоминал комментатор на YouTube, и под видео – миллионы лайков, будто это было очевидно.

Но для пятерых – это был крик в пустоту.

Александр Воронов сидел в своей квартире, переключая каналы. Каждый – как удар в висок.

Он помнил: вчера этого государства не существовало. Ни в учебниках, ни в новостях, ни в картах.

А теперь – оно везде. И никто не удивлён.

Елена Костина включила подкаст «История Европы за 30 минут». Ведущий спокойно рассказывал:

– После распада Югославии Альтерия вошла в ЕС в 2007 году, став мостом между Востоком и Западом…

Она выключила звук.

– Это не ошибка памяти, – прошептала она. – Это стирание.

В этот же час Дима Петров просматривал архивы YouTube.

Видео 2019 года: футбольный матч «Альтерия – Германия».

Комментарии: «Как же мы тогда проиграли!»

Но он никогда не видел этой игры. Никогда не слышал гимна Альтерии. Никогда не знал, что у неё есть национальная команда.

Айша Каримова смотрела документальный фильм о «древних столицах Альтерии».

Камеры скользили по мраморным колоннам Новакоры, по библиотекам, возрастом в тысячу лет.

– Это невозможно, – сказала она вслух. – Эти здания не могли стоять так долго, если их не было вчера.

А Михаил Левин получил письмо от МИДа:

«В связи с обострением ситуации в Альтерии, вы назначаетесь советником по связям с её правительством».

Он перечитал трижды.

Он никогда не работал с Альтерией, потому что её не было.

Но мир уже принял её как данность.

И начал переписывать прошлое.

В эфире зазвучало новое слово – «эффект Манделы».

Психологи объясняли: «Люди массово путают воспоминания. Это нормально».

Историки добавляли: «Альтерия – часть нашей истории. Вы просто забыли».

Политики улыбались: «Да что вы, товарищ? Она же член ООН с 1998 года!»

Только пятеро знали правду:

Это не ошибка памяти. Это вторжение.

И оно уже выиграло – потому что никто больше не сомневался.

Только в тишине своих комнат, в шепоте зашифрованных сообщений, они повторяли одно и то же:

– Мы помним.

– Мы помним.

– Мы помним.

Потому что если забудут все —

никто не сможет сказать: «Этого не должно было быть».

Глава 5. Первый звонок в ЦЕРН

Звонок прозвучал в 03:17 утра по центральноевропейскому времени.

Не сирена, не тревожный сигнал, не взрыв в туннеле – просто телефонный звонок на внутреннюю линию дежурного инженера ЦЕРНа.

Тот, кто его сделал, не представился. Голос был приглушён, будто говорящий стоял в пустом ангаре или под землёй.

– Вы запустили то, что не должны были трогать, – сказал он. – Теперь она здесь.

Инженер, ещё не проснувшийся до конца, спросил:

– Кто здесь?

– Альтерия.

Через три секунды связь оборвалась.

Александр Воронов узнал об этом звонке только спустя двенадцать часов – от старого друга, работавшего в швейцарской контрразведке. Тот прислал аудиофайл без заголовка и предупредил:

– Это уже не ваша зона ответственности. Забудь.

Но Александр не мог забыть.

Он сидел в своей квартире под Воронежем, слушая запись снова и снова. В фоновом шуме – гул вентиляции, характерный для подземных уровней ЦЕРНа. А в самом конце, перед обрывом связи, – тихий гул, похожий на звук коллайдера на холостом ходу.

Он знал: эксперимент не остановили.

Они просто перестали о нём говорить.

В тот же день ЦЕРН выпустил официальное заявление:

«Все системы функционируют в штатном режиме. Слухи о несанкционированных запусках не соответствуют действительности».

Но в закрытых каналах разведслужб уже ходили слухи:

– В ночь с 16 на 17 октября в туннеле LHC произошёл аномальный выброс энергии.

– Данные стёрты.

– Трое учёных исчезли.

– Один из них – русский физик, работавший над теорией «многомирового резонанса».

Александр нашёл его последнюю публикацию в архиве arXiv. В ней было написано:

«Если пространство-время можно резонировать, как струну, то при определённой частоте оно может… разорваться. И за этим разрывом – другая реальность. Не параллельная. А наложенная.»

Теперь он понимал:

Альтерия не появилась из ниоткуда.

Её вызвали.

Вечером он позвонил Елене Костиной.

– Ты слышала про звонок в ЦЕРН?

– Слышала, – ответила она. – Но мне сказали, что это «техническая ошибка».

– А ты веришь?

Она помолчала. Потом тихо сказала:

– Я видела карту до 16 октября. Там не было Альтерии.

– Значит, мы не сошли с ума.

– Нет, – прошептала она. – Просто мир изменился. А мы – единственные, кто помнит, каким он был.

В ту ночь никто из пятерых не спал.

Каждый по-своему чувствовал: это только начало.

А первый звонок в ЦЕРН – был не предупреждением.

Это был крик о помощи из реальности, которая уже исчезла.

Глава 6. Александр уволен

Дождь начался в тот самый момент, когда его вызвали в кабинет. Не гроза, не ливень – тихий, упрямый дождь, будто небо тоже знало: сегодня заканчивается не просто карьера, а вера в систему.

Александр Воронов вошёл в кабинет без стука. Генерал Соколов даже не поднял глаз от стола. На экране – спутниковый снимок. Там, где ещё вчера было море, теперь – Альтерия. Чёткие очертания городов. Дороги. Жизнь.

– Ты опять с этим? – спросил генерал, наконец глядя на него. Голос – без злобы, без гнева. Только усталость. Как будто он повторял это сотню раз.

– Это не галлюцинация, – сказал Александр. – Вчера этого континента не было. Ни в архивах, ни в картах, ни в памяти. Я проверил всё: NASA, ESA, наши спутники. Вчера – пустота. Сегодня – государство.

Генерал встал, подошёл к окну. За стеклом – серые крыши, мокрый асфальт, солдаты в форме. Мир, который отказывался меняться.

– Ты хороший аналитик, Воронов. Лучший, что у нас был за десять лет. Но ты начал говорить о том, чего не существует. Люди с улицы уже не спрашивают: «А где Альтерия?» Они спрашивают: «Почему вы не знали о ней раньше?»

– Потому что её не было!

– А теперь есть. И это – новая реальность. А ты… ты застрял в старой.

Он протянул папку. Внутри – приказ.

«Уволить по состоянию здоровья. Психоневрологическое расстройство, вызванное переутомлением.»

Александр не взял её.

– Вы же сами видели снимки. Вы же знаете, что я прав.

– Я знаю, что если я поддержу тебя, меня уберут следующим. А война, которую мы не видим, требует не героев. Требует молчания.

Молчание длилось долго. Дождь стучал в окно, как пальцы по крышке гроба.

– Уходи, Саша, – тихо сказал генерал. – Пока тебя не увезли в белом халате.

Александр вышел. Без папки. Без жетона. Без будущего.

На улице его ждала Елена Костина. Она стояла под зонтом, держа два кофе.

– Уволили? – спросила она.

– Уволили.

– Ты не сошёл с ума.

– Я тоже так думаю.

Она протянула ему кофе. Горячий. Настоящий.

– Тогда мы начинаем с нуля. Только мы. И правда.

Он посмотрел на небо. Дождь не прекращался.

Но впервые за день он почувствовал: он не один.

И это было важнее любой должности.

Глава 7. Елена пишет статью

Она не спала третью ночь подряд.

В комнате – только свет монитора и запах остывшего кофе. На экране – десятки вкладок: спутниковые снимки, архивы ООН, форумы, где люди пишут: «Я тоже помню мир без Альтерии». Но все эти свидетельства – как пепел. Их стирают, блокируют, называют «психозом масс».

Елена Костина сидела, сжав кулаки. Она была журналисткой. Не блогером. Не активисткой. Журналисткой – той, кто пишет правду, даже если мир не хочет её слышать.

Она открыла новый документ. Название – временно:

«Память, которую стирают».

Пальцы замерли над клавиатурой. Не от страха. От боли.

Она вспомнила, как вчера звонила матери.

– Ты опять об этом? – устало спросила мать. – Лена, Альтерия же всегда была. Ты что, совсем с ума сошла?

Она не ответила. Просто положила трубку.

Теперь она писала не для читателей.

Она писала для тех, кто ещё помнит.

«16 октября 2025 года на картах мира не было Альтерии. Ни в школьных атласах, ни в GPS, ни в памяти тех, кто учил географию.

17 октября она появилась – не как чудо, не как открытие, а как данность.

Города с историей в тысячу лет. Флаг, который все узнают. Гимн, который все поют.

Но я помню: вчера этого не было.

И я не одна.»

Она описывала экспедицию – ту, что исчезла над Эгейским морем.

Она цитировала записи с бортовых систем, которые Дима Петров вытащил из зашифрованного архива NASA.

Она приводила слова Александра: «Они не вторглись. Они просто… вписались. И заставили нас поверить, что так было всегда».

Каждое предложение – как удар в стену молчания.

В три часа ночи статья была готова.

Она загрузила её на независимый портал, созданный бывшими коллегами из «Новой газеты».

Название изменила на последнее:

«Альтерия не существовала. Мы помним».

Через семь минут – первые просмотры.

Через пятнадцать – комментарии: «Спасибо. Я думал, я один».

Через двадцать три – звонок от редактора:

– Елена, её удаляют. Всюду. Роскомнадзор, FCC, даже в Берлине – блокируют. Говорят, это «дестабилизирующий контент».

– Пусть удаляют, – сказала она. – Но не успеют стереть всех копий.

Она отправила файл пятерым.

Александр. Дима. Айша. Михаил. И одному анонимному адресу – тому, кто прислал ей первое сообщение: «Ты не одна».

Потом выключила компьютер.

За окном начал брезжить рассвет.

Мир просыпался, уверенный, что Альтерия – часть его истории.

Но в этой комнате, в этом молчании, в этом тексте —

оставалась правда.

И пока хоть один человек её помнит —

реальность ещё не потеряна.

Глава 8. Дима находит архив NASA

Ночь была не просто тёмной – она была глухой. Ни звёзд, ни луны, только мерцающий экран и гул старого процессора, будто сердце, бьющееся в панике.

Дмитрий «Дима» Петров сидел в подвале заброшенного радиоцентра под Калугой – месте, где даже «Ростелеком» не ловил, а ФСБ не смотрело. Он не искал славы. Не искал правды ради правды. Он искал доказательство, что он не сошёл с ума.

Всё началось с того, что его мать вдруг стала говорить:

– А помнишь, как мы ездили в Альтерию, когда тебе было десять?

Он не помнил.

Потому что Альтерии не было.

Но теперь – она везде. В учебниках, в новостях, в паспортах туристов. Только он один знал: вчера этого не существовало.

И тогда он пошёл туда, где лгать невозможно – в архивы NASA.

Через три дня взлома, через семь обходов двухфакторной аутентификации, через подмену IP-адресов и подделку цифровых подписей – он попал. Не в открытую базу. Не в пресс-релизы. А в оперативный архив спутниковых снимков Landsat и Sentinel, доступный только сотрудникам Центра космических полётов имени Годдарда.

Он запросил данные за 16 и 17 октября 2025 года.

Регион: Эгейское море. Координаты: 38°N, 25°E.

16 октября.

– Чистое море. Никаких островов. Никаких городов. Только волны и облака.

17 октября.

– Континент.

Горы. Реки. Дороги. Города с уличным освещением.

Альтерия.

Он перепроверил трижды. Сравнил с данными ESA, с российскими «Ресурсами-П», с китайскими Gaofen.

Все – один в один.

Но самое страшное было не в этом.

В архиве NASA он нашёл запись с борта разведывательного дрона, запущенного над Альтерией 18 октября.

Видео было повреждено, но в последних кадрах – человек в форме ООН, стоящий у руин здания. Он смотрит в камеру и говорит:

– Если вы это видите… значит, нас стерли. Но мы были здесь.

Дима переслал файл Елене, Александру, Айше и Михаилу.

Потом написал одно сообщение:

«Они не врут. Мы не одни. И это – не эффект Манделы. Это стирание».

За окном начало светать.

Мир просыпался, уверенный, что Альтерия – часть истории.

Но в этом подвале, среди пыли и проводов,

пять человек впервые поняли: их память – последняя линия обороны реальности.

Глава 9. Айша читает древний манускрипт

Ветер с Эгейского моря гнал пыль по улицам Стамбула, будто сама земля пыталась стереть следы прошлого. Айша Каримова сидела в полутёмном зале университетской библиотеки, где воздух пах пергаментом, плесенью и чем-то ещё – древним, почти священным. Перед ней лежал манускрипт, найденный в развалинах монастыря на побережье, который никто не помнил – кроме неё.

Он появился после того, как мир забыл Альтерию.

Или, может быть, до.

Пергамент был тонким, как кожа младенца, и покрыт символами, похожими на арамейские, но с изгибами, которых не было ни в одном известном языке. Айша провела пальцем по строке – и по коже пробежал холод.

«Когда земля расколется, и море родит сушу, знайте: это не дар. Это долг.

Долг перед теми, кто жил в мире, где реальность – не истина, а выбор.

И если вы не вспомните – вы исчезнете, как они.»

Она перевернула страницу. Там был рисунок: два круга, пересекающихся в центре. В одном – знак Солнца, в другом – знак Луны. А в точке пересечения – третий символ, похожий на глаз, но с трещиной посередине.

– Это не миф, – прошептала она. – Это предупреждение.

Её дед, суфийский учёный из Анатолии, рассказывал ей в детстве легенду:

«Будет время, когда мир разделится надвое. Один – для тех, кто видит. Другой – для тех, кто забывает. И только пять душ смогут перейти мост между ними».

Тогда она думала, что это сказка.

Теперь – знала: это пророчество.

Она достала телефон. Набрала Александра.

– Ты был прав, – сказала она, голос дрожал. – Альтерии не должно было быть. Но она появилась не из ниоткуда. Её вызвали.

– Кто? – спросил он.

– Те, кто не знал, что реальность можно сломать… как стекло.

Она закрыла манускрипт. На последней странице, почти стёртой временем, было имя:

«ЦЕРН».

И дата: 16 октября 2025 года.

За окном библиотеки пронёсся гул – будто сам воздух вспомнил то, что мир забыл.

Айша сжала манускрипт в руках.

Она больше не была просто археологиней.

Она стала хранительницей памяти, которую никто больше не помнил.

И в этом была её боль.

И её сила.

Глава 10. Михаил получает секретный вызов

Звонок пришёл в 04:03 утра.

Не на служебный телефон. Не на защищённую линию МИДа.

А на старый, почти забытый номер – тот, что Михаил Левин использовал ещё до дипломатической карьеры, когда работал в закрытом отделе внешней разведки под прикрытием научного сотрудника.

Он не спал.

Сидел у окна, глядя на город, который, по его памяти, вчера ещё не знал о существовании Альтерии. А теперь – все вокруг говорили о ней, как о чём-то вечном. Только он, да ещё четверо, помнили правду.

Телефон вибрировал на столе – коротко, настойчиво, без имени.

Михаил взял трубку.

– Алло?

Голос на другом конце был приглушён, но чёток. Женский. С лёгким акцентом, которого он не мог определить – не турецкий, не греческий, не славянский. Что-то древнее. Почти архаичное.

– Вы помните мир без Альтерии, Михаил Алексеевич?

Он замер.

Никто, кроме пятерых, не должен был знать, что он помнит.