Тёмная ведьма с добрым сердцем

Глава 1. Та, что должна была спать

«Древних ведьм боялись не за тьму в их заклинаниях, а за то, что они слишком честно видели нашу.»* – из записей Дома Максимилиан таэльн Ар’Нариль

Город ночью выглядел честнее.

Днём он пытался казаться живым: базар, крики, запах жареного мяса, пьяные шутки возле таверн. Ночью всё это тухло, как дешёвая свеча на ветру, и оставалось только то, что есть на самом деле: пустые улицы, сырость, старые стены и страх.

Фрэя шла по окраине, уткнувшись взглядом в серую мостовую. Ноги гудели, спина ныла, пальцы всё ещё помнили, как сжимали тяжёлые корзины.

«Ещё немного, – подумала она, – дотащу свою задницу до дома, завалюсь на койку и официально объявлю этот день посланным куда подальше».

Ветер дохнул в лицо холодом и дымом. Где-то позади закрывали лавки, гремели засовы, ругались голосами, знакомыми до боли. Здесь, ближе к лесу, звуки глохли. Дома редели, фонарей становилось меньше.

Фрэя сбросила с плеча ремень сумки, перехватила поудобнее и пробормотала:

– Потрясающе. Ночь, лес, жопа мира. И, конечно же, кто идёт по этому маршруту? Я.

Она всегда ходила этим путём. Короче, темнее, тише. Соседка пугала байками про «шепчущие кроны» и «чёрных духов», но у соседки было слишком много свободного времени и слишком мало трезвых дней.

С другой стороны… шёпот иногда и правда был.

Сегодня – точно.

Сначала Фрэя решила, что это просто листья. Ветер, деревья, всё такое. Но звук был не тот. Не шуршание. Слова. Слова, которые нельзя разобрать, но очень легко понять.

*Проснись.*

Она остановилась.

Воздух стал гуще, как в бане перед тем, как кто-то плеснёт на камни. Сердце неприятно ёкнуло.

– Так, – тихо сказала она, – нет. Мы так не играем. Меня сегодня уже хватило. Никаких голосов в голове, ясно?

*Проснись.*

На секунду ей показалось, что звук идёт из-под земли. Из трещин в мостовой, из тени между корнями старых деревьев, из того самого тёмного провала в переулке, куда она всегда старалась не смотреть.

Она сделала шаг вперёд – и каблук задел камень. Нога подвернулась. Фрэя сделала грациозное, как ей показалось, движение, очень похожее на пьяный танец, и едва не поцеловала мостовую.

– Прекрасно, – процедила она, выпрямляясь. – Осталось только выбить себе зуб перед свидетелями, которых у меня нет.

Земля под ногой тихо треснула.

Не громко – не так, чтобы услышать. Это было скорее ощущение: будто хрупкий лёд дал первую маленькую трещину. По коже побежали мурашки. Из щели между камнями поднялся тонкий, почти невидимый чёрный дымок.

Он не поднимался вверх, как обычный дым, а стелился, тянулся, как живая нитка.

– Эй… – Фрэя почувствовала, как в животе неприятно холодеет. – Нет, серьёзно. Хватит. Я не подписывалась на хоррор.

Дым коснулся её ботинка и исчез. На секунду всё стало слишком тихо. Даже ветер заткнулся.

*Проснись, чёрная…*

Голос стал ближе. Внутри головы, под кожей, в кости. Слова были шёпотом, но смысл ударил, как пощёчина. Фрэя резко дёрнула головой, будто пыталась увидеть того, кто говорил.

Мир поплыл.

Фонари размазались, как в мокром рисунке. Деревья вытянулись вверх, тени под ними стали гуще, плотнее. Сердце забилось чаще. В висках стучало: *нехорошо, не так, не должно быть так*.

– Сплю, что ли… – выдохнула она, хватаясь рукой за ближайший столб. – Или меня кто-то чем-то накормил…

Столба под рукой не оказалось.

Зато оказались чьи-то пальцы.

Крепкие, тёплые, уверенно сжавшие её локоть и плечо одновременно. Фрэя дёрнулась, развернулась и врезалась лбом кому-то в грудь.

– Осторожнее, ведьма, – сказал над ухом незнакомый голос. Спокойный. Слегка насмешливый. – Земля под тобой ещё не решила, отпустить тебя или сожрать.

Она подняла голову.

Первое, что бросилось в глаза – не лицо. Не волосы, не одежда. Уши.

Чёртова пара идеально выточенных, чуть заострённых ушей, выглядывающих из-под тёмных прядей. Не карикатурные, не театральные, а просто… не человеческие.

– Ты кто, блядь, такой? – выдохнула Фрэя, не успев придумать ничего умнее.

Незнакомец усмехнулся краем губ. Глаза у него были странные – не то серые, не то зелёные, но с лёгким холодным блеском, как у кошки, увидевшей что-то интересное.

– Очаровательное приветствие, – заметил он. – Люди всегда такие вежливые, когда их вытаскиваешь из магической задницы.

– Я не… – она хотела сказать «в заднице», «магической» и вообще что-то умное, но земля под ногами снова дрогнула. Взгляд дёрнулся в сторону – и она увидела, как из трещин между камнями медленно тянутся вверх тонкие чёрные жилы, как корни.

Её передёрнуло.

Незнакомец чуть сильнее сжал её плечо.

– Смотри на меня, ведьма, – сказал он спокойно. – Не туда.

– Не называй меня ведьмой, – огрызнулась Фрэя. – Я не ведьма.

– Пока – нет, – он кивнул, будто соглашаясь. – Пока ты просто ходячая бомба замедленного действия.

Она выдохнула, сжимая зубы.

– Я спросила, – повторила она, чувствуя, как страх потихоньку превращается в злость. – Ты. Кто?

Он отпустил её плечо, но ладонь с локтя не убрал.

– Каэль Максимилиан таэльн Ар’Нариль, – произнёс он без пафоса, но так, будто эта фраза сама по себе – весомый аргумент. – Ведьмак. И, к твоему несчастью, сейчас – твой лучший шанс не разнести всё тут к херам.

«Если ты слышишь, как земля с тобой разговаривает – не отвечай.

Сначала узнай, кто ещё слушает.»

– из наставлений ведьмаков Дома Максимилиан

Фрэя хмыкнула:

– Ведьмак. Конечно. А дальше ты скажешь, что ты ещё и мой спаситель, да?

– Мне, если честно, без разницы, чья ты будешь, – бросил он. – Но если сейчас не прекратить этот… – он скользнул взглядом по камням под её ногами, где тьма снова шевельнулась, – концерт, – мы оба подохнем. А мне, прости, ещё рановато.

– Ты выглядишь на двадцать пять, – буркнула она. – Не ной, дед.

Он вскинул бровь.

– По меркам твоих – да. По меркам моих… – он усмехнулся, – я ещё считаюсь юнцом. Но тем не менее жить хочу.

Она хотела что-то ответить, но в этот момент голос внутри головы ударил сильнее.

*П Р О С Н И С Ь.*

Слово развернулось внутри черепа, как чёрный флаг. Мир качнулся. Всё, что было вокруг, – фонари, дома, даже лицо Каэля – на секунду поплыло, как отражение в разбитой воде.

Фрэя зажмурилась, схватилась за его плащ обеими руками.

Это было, как приступ. Как будто кто-то чужой полез под кожу, вгрызаясь в сердце, в лёгкие, в мозг. Она чувствовала, как по пальцам пробегает ледяной жар, как тени вокруг сгущаются – и тянутся к ней.

– Дыши, – сказал Каэль. Голос стал жёстче. – На меня. Смотри.

– Пошёл… – выдавила она, – к чёрту… со своими приказами…

– Потом пошлю, – коротко бросил он. – Сейчас – дыши.

Его ладонь легла ей на затылок, другая – на поясницу. Очень личное, очень близко. Если бы не тот факт, что мир в этот момент пытался расколоться пополам, она бы, возможно, дала ему в морду за такое.

Тени под ногами на секунду отступили. Ветер снова дохнул в лицо – резкий, влажный. Ноздри обожгло запахом сырой земли и… чего-то ещё. Старого. Как давняя пыль в закрытой комнате.

– Что это? – прошептала она. – Что за херня? Что происходит?

Он смотрел на неё серьёзно, без тени усмешки.

– Твой дар, Фрэя, – сказал Каэль. – Тот самый, которого по-хорошему не должно было проснуться ещё лет сто. Ты – спящая чёрная ведьма. И, судя по тому, как дрожит земля, – очень, блядь, старая.

Она заморгала.

Потом рассмеялась. Нервно, с надрывом.

– Нет, ну нормально. Я целый день таскаю мешки, выслушиваю ор начальства, а вечером мне объявляют, что я чёрная ведьма. Может, мне ещё и мир спасать по расписанию, а?

– По расписанию – нет, – он чуть усмехнулся. – Но если ты сейчас не научишься хотя бы не орать магией на весь квартал, очень много людей захотят тебя найти. И далеко не для того, чтобы пожать руку.

– А ты? – спросила она. – Для чего ты меня нашёл?

Он задумался ровно на секунду.

– Я связан договором, – ответил он. – Мой дом следит за такими, как ты, уже пару тысяч лет. Мы должны были проследить, чтобы ты спала дальше.

– Не сработало, – она отпустила его плащ, чувствуя, как пальцы дрожат. – Сюрприз.

– Да уж, – сухо сказал он. – Плохая новость для всех.

«Самые большие беды начинаются не с великих пророчеств,

а с фразы "оно проснулось слишком рано".»

– хроники Ар’Нариль, том IV

Фрэя глубоко вдохнула, выдохнула, пытаясь снова почувствовать под ногами обычный, тупой, человеческий камень.

– И что теперь? – спросила она.

Каэль чуть наклонил голову.

– Теперь, ведьма, – сказал он, не моргнув, – ты либо идёшь со мной и учишься жить со своим даром. Либо остаёшься здесь, делаешь вид, что всё в порядке, и через пару недель тебя найдут те, кто любят жечь таких, как ты, на площадях. Выбор простой.

Она фыркнула.

– А если я никуда с тобой не пойду?

Он пожал плечами.

– Тогда я останусь здесь. И буду торчать у твоей двери, пока либо тебя не сожрёт твоя же сила, либо тебе не надоест на меня орать. Мне несложно. Я терпеливый. Две с половиной тысячи лет практики.

Она посмотрела на его уши. На глаза. На руку, всё ещё лежащую у неё на спине – не давя, но и не отпуская.

Мир вокруг по-прежнему казался чуть перекошенным. Тени – слишком тёмными. Шёпот – не до конца ушедшим.

– Какого хера, – тихо сказала Фрэя. – Почему я?

Каэль усмехнулся, но устало.

– Добро пожаловать в клуб тех, кого об этом никто не спрашивал, – ответил он. – Пошли, ведьма. Пока земля передумала.

Он развернулся, не оглядываясь, но шагал так, словно знал, что она пойдёт за ним.

Она постояла ещё секунду. Слушая, как внутри всё ещё отдается эхом мерзкое *проснись*. Как ноги ватные, как страх и злость дерутся за место в груди.

Потом выругалась тихо, и очень по-человечески, и пошла за ним в ночь.

Глава 2. Шёпот под кожей

«Настоящие заклинания не кричат. Они шепчут – и меняют то, что ты даже не собирался трогать.»

– из записей Каэля Максимилиан таэльн Ар’Нариль

Фрэя ненавидела тишину.

Раньше – потому что в тишине слишком громко становились её собственные мысли. Теперь – потому что в тишине слышно было *другое*.

Они шли по лесу уже довольно давно. Каэль уверенно выбирал дорогу между деревьями, почти не глядя под ноги. Фрэя сначала просто злилась, потом устала, потом начала замечать, что лес здесь какой-то не такой.

Тень от ветвей ложилась не туда, куда должна. Ветки не скрипели – шевелились, как если бы наблюдали.

– Далеко ещё? – буркнула она, в очередной раз запнувшись о корень. – Или ты специально кружишь, чтобы я передумала и пошла сдаваться на площадь?

– Если бы я хотел тебя сдать, – лениво отозвался Каэль, – тебе бы уже плели венок из сухих трав для костра. Расслабься, ведьма.

– Не называй меня так.

– Пока ты не взорвала полконтинента, я ещё мягок в формулировках.

Она фыркнула и потянулась поправить ремень сумки. В этот момент воздух резанул знакомый уже холод.

Не резкий, не смертельный. Скорее… предупреждающий.

*Проснись…*

– Нет, – сквозь зубы выдохнула Фрэя. – Спать. Я сказала: спать.

Шёпот отступил, но не до конца. Осел где-то под ключицей, под кожей, как заноза.

Каэль замедлил шаг, оглянулся через плечо. Посмотрел внимательно, как на странный артефакт, который вот-вот сам себя взорвёт.

– Начинается? – спросил просто.

– Ничего не начинается, – огрызнулась она. – Просто… мурашки.

– Мурашки у тебя будут по другим причинам, если мы не начнём с этим работать, – заметил он. – Дойдём – и начнём.

– Работать. С моим «даром». Как ты это говоришь мерзко, – пробормотала она.

Он усмехнулся уголком губ.

– Как есть.

Дом оказался не замком, не башней, не хрустальным дворцом, как в сказках.

Обычный, на первый взгляд, дом у кромки леса: тёмное дерево, каменный фундамент, резные ставни. Просто… странно живой. Доски дышали. Резьба на косяках шевелилась, как от лёгкого ветра, хотя внутри было тихо.

– Заходи, – сказал Каэль, отворяя дверь. – Если дом тебя не выплюнет, значит, поживёшь.

– Шутки у тебя гениальные, – буркнула она, переступая порог.

Ничего не случилось. Пол не провалился, дверь не захлопнулась ей по лбу, потолок не рухнул. Дом тихо вздохнул, как будто принял ещё одну тяжёлую сумку.

Фрэя выдохнула и только сейчас поняла, как устала.

– Садись, – Каэль кивнул на лавку у стола. – Воду? Вино? Что-то покрепче?

– Двадцать часов на ногах, чуть не умерла по дороге, узнала, что я ведьма… – она задумалась. – Давай просто воду. А то я ещё на пьяную голову что-нибудь подожгу.

– Оптимистка, – хмыкнул он и пошёл к очагу.

Тишина в доме была другой. Не городской, не лесной. Это была тишина, в которой **ждали**. Не она одна слушала.

Фрэя провела ладонью по столу. Под пальцами ощутила тонкую линию резьбы – не просто узор, а знак. Слова. Язык, который она не знала, но который почему-то отзывался под кожей.

Буквы сами сложились в шёпот в голове:

*Ash’kael nur ve-lirra…*

Она дёрнула руку, будто обожглась.

– Не трогай то, что шепчет, – отозвался Каэль, не оборачиваясь. – Для начала, по крайней мере.

– А как я должна понимать, что шепчет? – она нахмурилась.

– Оно само даст понять, – тихо сказал он. – Уже даёт.

Он поставил перед ней кружку. Вода оказалась прохладной, пахла травой. Фрэя жадно сделала несколько глотков.

– Ладно, – откинулась она на спинку лавки. – Ты говорил: надо «начать работать». Что это конкретно значит? Ты мне книжку дашь, лекцию прочтёшь или сразу к костру?

– Костёр – это к другим, – хмыкнул Каэль, устраиваясь напротив. – Я, как ни странно, за то, чтобы ты жила. По крайней мере пока.

Он положил на стол ладонь. На коже, между костяшек пальцев, проступили тонкие, едва заметные линии – словно татуировки, но живые, пульсирующие.

– Магия – это не только то, что орёт у тебя в голове, – спокойно начал он. – Это ещё и то, что ты ей говоришь в ответ. Заклинания – это диалог. Не монолог.

– Красиво врёшь, ведьмак, – фыркнула Фрэя. – Я пока слышу только одну сторону.

– Пока да, – кивнул он. – Поэтому начнём со старых формул. Они будут шептать тебе в ответ. Потихоньку.

Он кончиками пальцев провёл по столу. В воздухе над древесиной, тусклым светом, проступили строки – как выцарапанные в воздухе.

Слова были странные, рваные. Не язык людей, не то, что она слышала раньше. Но каждая буква отзывалась под кожей, как если бы это её когда-то учили этому, в другой жизни.

Каэль прочитал вслух, медленно, будто пробуя вкус:

«Ash’kael nur ve-lirra,

tenebris mea, ne rvianta.

Spiy, pokuda ya zovu,

prosnish’sya – kogda lyubov’ pozovyot.»

Он перевёл взгляд на неё.

– Повтори.

– С транскрипцией, пожалуйста, – буркнула Фрэя. – Я пока не двуязычная.

Он усмехнулся.

– Ладно. Слушай.

Он повторил, уже с русской «подсказкой»:

– Аш’каэль нур ве-лирра,

тѐнебрис мэа, не рвиáнта.

Спи, покýда я зовý, проснѝшься – когдá любóвь позовёт.

Слова ошпарили изнутри.

– Это что за сопли? – слишком резко спросила она. – «Любовь позовёт»… Ты серьёзно? Это заклинание или стихотворение для девочки-подростка?

– Это старый запрет, – спокойно сказал он. – Формула сна. Чёрную ведьму запечатывают не просто так. Связывают с чем-то, что сильнее всего привязывает к жизни. С тем, что может разбудить без разрушения.

Он чуть прищурился.

– В твоём случае, похоже, кто-то когда-то выбрал… не самую безопасную привязку.

– Любовь? – она поморщилась. – Безопасная, мать его, привязка.

Он хмыкнул.

– Для нормальных – да. Для чёрных ведьм… спорно.

Фрэя смотрела на строки в воздухе. Буквы чуть дрожали, как если бы ждали её голоса.

– Если я это произнесу, что будет? – спросила она. – Я опять упаду в обморок?

– Нет, – покачал он головой. – Это не активное заклинание. Скорее – ключ. Маркер. То, что твоя сила уже знает. И то, что может… менять тебя.

– Звучит охуенно обнадёживающе, – буркнула она.

Он усмехнулся.

– Хочешь – не читай. Но тогда твой дар будет вспоминать это сам. Обрывками. Без тебя. И тогда уже не ты будешь выбирать, когда просыпаться.

Она выдохнула.

– Ладно, хрен с тобой, – сказала Фрэя. – Только если я сейчас начну светиться или расти рога – это всё на твоей совести.

Она выпрямилась, глядя на слова, и медленно, спотыкаясь сперва на звуках, повторила:

– Аш’каэль нур ве-лирра,

тѐнебрис мэа, не рвиáнта.

Спи, покýда я зовý,

проснѝшься – когдá любóвь позовёт.

В комнате стало холоднее.

Не как от сквозняка. Как будто кто-то невидимый заглянул в окно и задержался взглядом.

Слова упали в воздух, как камни в воду. Внутри неё что-то дрогнуло. Тьма, затаившаяся где-то под рёбрами, тихо шевельнулась – не рвущаяся наружу, а прислушивающаяся.

Фрэя вдохнула. Выдохнула.

– Ну? – повернулась к Каэлю. – Я изменилась? Глаза засветились? Голос стал демоническим?

Он смотрел на неё молча, чуть дольше, чем требовалось, чтобы просто оценить эффект магии.

– Изменится, – сказал он наконец. – Не сразу. Такие вещи не работают, как щелчок. Но ты уже повторила старую клятву. Это… запускает процессы.

– Ненавижу, когда что-то «запускается», – пробормотала она. – Обычно это заканчивается плохо.

Он улыбнулся – впервые по-настоящему мягко.

– Иногда – нет, – сказал он. – Иногда начинается что-то, ради чего вообще стоит просыпаться.

Она фыркнула, но взгляд его задержался в голове, как заноза.

Позже, когда она сидела у маленького окна на верхнем этаже, прижимая к груди колени и глядя на тёмный лес, шёпот вернулся.

Тот самый. Чужой. Древний.

Но теперь к нему примешался другой.

Тихий. Знакомый.

*Ash’kael nur ve-lirra…*

Она ощущала, как в ней что-то разворачивается. Не тьма – не только она. Будто к чёрному огню подмешали другую искру. Тёплую и пугающую.

«Стоит однажды назвать ведьму по имени – и она уже не просто сила. Она – выбор.»*

– из писем Каэля (неотправленных)

Фрэя нахмурилась.

– Я не твой выбор, – прошептала она сама себе. – Я вообще никому ничем не обязана.

Где-то внизу, в зале, что-то тихо звякнуло. Шёпот рискнул стать громче.

*Prosnis’sya – kogda lyubov’ pozovyot…*

Она сжала пальцы в кулаки.

– Любовь, блядь, – выдохнула. – Отлично. Как будто мне мало проблем.

-–

Каэль сидел за тем же столом, опираясь локтями о гладкую, исчирканную столешницу. Перед ним снова висели строки – другие.

Он писал их пальцем в воздухе, как когда-то его учили – не для ритуала, а для себя.

«Verra mia tenebris, vedi me,

ne kak orudie, a kak serdtse.

Esli padёsh’ – ya upadú s toboy,

esli voznesёsh’sya – stanu tенью pod tvoi nogami.»

Он сам себе тихо перевёл, шепча:

– Вера моя тень, увидь меня

не как оружие, а как сердце.

Если упадёшь – я упаду с тобой,

если вознесёшься – стану тенью под твоими ногами.

Это не было заклинанием. Ещё нет. Всего лишь слова. Но с каждым таким шёпотом что-то в нём смещалось.

Он ловил себя на том, что смотрит на лестницу, ведущую наверх, слишком часто.

На том, что думает о ней не как о «чёрной ведьме», не как о «спящей силе».

А как о Фрее.

Девчонке, которая ругается, когда боится. Которая шутит, когда ей больно. Которая, читая древний запрет, делает вид, что всё это лишь хреновая поэзия.

Он знал, чем это заканчивается. Уже видел.

«Она может стать началом, мальчик.

Или концом. Для нас. Для тебя.

Не вздумай полюбить то, что должен охранять.»

– голос старой наставницы эхом всплыл в памяти.

Он усмехнулся, безрадостно.

– Поздно, – тихо сказал он в тишину. – Я уже иду туда, куда не надо.

Дом вокруг, казалось, прислушивался.

Тени в углах шевельнулись. Не угрожающе – как будто соглашаясь.

Ночью Фрэя проснулась от того, что сердце билось так, будто она бежала.

Сон выветривался, но ощущение оставалось: она стояла на границе какой-то пропасти. За спиной – свет, впереди – кромешный мрак. И где-то рядом – чьи-то руки, удерживающие её от шага туда.

*Ash’kael nur ve-lirra…*

Слова звучали уже не как чужой приказ. Как обещание.

Она не знала ещё, что для Каэля это обещание было двусторонним. Что каждый раз, когда она произносила древние строки, что-то менялось не только в ней, но и в нём.

Что он сам, незаметно, вплетал в эти формулы своё:

«Esli ona stanet nachalom – ya poydu za svetom.

Esli koncom – ya utonu vmeste s ney.»

И что их мир, тихо, почти незаметно, начал склоняться к точке, где придётся выбирать:

Фрэя – стать ли чужой тьмой или своим светом.

Каэль – спасать ли мир от неё… или вместе с ней.

Пока что это были только шёпоты и стихи, замаскированные под заклинания.

Но именно с них начинаются самые большие катастрофы. И самые большие чудеса.

Глава 3. Когда тьма ревнует

«Чёрная магия – не про то, что ты ненавидишь.

Она раскрывается, когда ты вдруг понимаешь, кого любишь.»

– из запрещённых записей Дома Максимилиан

Утро началось с крика.

Не её – дома.

Фрэя проснулась от ощущения, что кто-то рявкнул ей прямо в ухо. Сердце подпрыгнуло, она села на постели, хватая воздух.

Дом гудел. Не вслух – внутри дерева, в балках, в стенах. Будто по нему прошла волна, и каждая доска отозвалась.

– Что за… – пробормотала она, спрыгивая на холодный пол.

Шёпота в голове не было. Это впервые за сутки было почти облегчением.

Она натянула штаны, рубаху, босиком выскочила в коридор. Лестница вниз отозвалась под ногами, как струна.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.