Книга 3. Следствие ведут духи. Эхо городского портрета

Я столько уже за последние дни насмотрелась на эту цифру, что мне её теперь хоть в супе показывай – всё равно узнаю.

– У меня такое чувство, – тихо говорю я, – что дом, как может, рисует нам стрелки.

– Ты говори проще, – вздыхает бабушка. – Календарь показывает туда, куда ему велели.

Из-под пола доносится еле заметное «шур-шур».

Не мыши. Мышей тут не слышно. Звук другой, домашний.

– Принял, – шепчу я в сторону пола. – Работай.

Бабушка качает головой, но на лице у неё лёгкая улыбка.

– Смотри, что получается, – продолжает она уже вслух. – У нас: четвёртое – письмо, пятое – рябина, шестое…

– Календарь, – подхватываю я. – И всё вокруг одного числа.

Я беру магнитик – старый, с рисунком какого-то курорта, – и аккуратно закрепляю лист с «14», чтобы не уползал.

– Теперь не уйдёшь, – говорю я уже ему.

Краем глаза замечаю, как полоса света от окна двигается.

Солнце только поднимается, но луч уже доходит до края стола и ползёт по стене.

И в какой-то момент свет ложится прямо на ветку рябины в соседней комнате.

Мы с бабушкой одновременно поворачиваем головы.

Ветка на восточной стене, та самая, появившаяся ночью, вдруг становится ярче. Ягодки блестят, словно их протёрли маслом. Обои вокруг чуть теплеют.

Свет перескакивает с ветки на дверной проём, а оттуда по диагонали – к холодильнику.

Я даже рот приоткрываю.

Луч упирается аккуратно в наш «14».

Число на секунду скупо вспыхивает. Не так, как лампочка, не резко. А будто под ним кто-то включил маленькую рябиновую лампочку.

Мне кажется, что между календарём и веткой на стене на мгновение повисает в воздухе маленькая красная точка.

Бабушка подаётся вперёд.

– Видела?

– Видела, – глотаю я.

Точка исчезает. Свет на холодильнике становится обычным.

– Ну всё, – вздыхает бабушка. – Теперь у нас и проводка протянута.

– Между чем и чем?

– Между веткой и календарём, – отвечает она. – Чтобы ты уж точно поняла.

Я чувствую, как внутри отзывается и домовой, и дядин голос из сна, и прадед с его «восточной стеной».

Домовая связь, что ни говори.

– Знаешь, – говорю я, – если бы я это кому-нибудь рассказала по телефону, меня бы записали в клуб «любителей лишней нервной нагрузки».

– А ты никому и не рассказывай, – серьёзно отвечает бабушка. – Пока не закончим.

Она берёт табурет, ставит его ближе к холодильнику и садится. Смотрит на календарь так, как раньше смотрела на телеэкран, когда шёл важный выпуск новостей.

– Ну и? – спрашиваю я.

– Думаю, – отвечает она. – Надо вспомнить, что у нас в роду ещё на четырнадцатое выпадало.

– Кроме Болгарии? – не удерживаюсь я.

– Какой Болгарии?

– Ничего, – отмахиваюсь.

Это у меня уже внутренние шутки. Если честно, я на такое количество совпадений уже начинаю отвечать не только серьёзностью, но и сарказмом. Иначе голова съедет.