– Владимирыч, я сегодня в бухгалтерию заехал в конце дня, а там главный инженер Прогресса те двадцать лимонов в портфель складывает, – ни с того ни с сего заявил он.

– Как это? – очень удивился тот.

– Да очень просто, выложил доверенности от каждого и получил.

– Нотариальные што ли?

– Да какие нотариальные? От руки написали, а кадры заверили. Всегда так делают.

– Вот аферюги, …, – отпустил Олег хлёсткую фразу, – Да ну их… Давай, я лучше про подготовку к испытаниям тебе расскажу, а это самый серьезный этап, – как бы равнодушно сказал он, а его аж подбрасывало.

– Да я знаю это, я ж всегда в этой комиссии был, с инспектором работал. Вопросов-то много было. А утром придешь с глубокого бодуна или ваще не спавши, а Волончук на меня, да ты шо приперся в таком виде?

– Чё, правда?

– Конечно! А сам же всегда меня для этого и посылал!

– Так надо было и говорить ему, да иди сам тогда и решай все проблемы.

– Да у него тоже язва, дружок же Графа.

– Ну и чё? Пусть бы шел и просто наливал, унижался и обещал бы всё сам.

– Да куда там? Там само высокомерие, похлеще Графа.

– Да тогда нужно было инспектору объяснить, что типа шеф не согласен с тем-то и тем-то, что он требовал от вас, и хоть раз-то сделал бы так, чтоб проучить его.

– Да? А тот ваще ж без понятия как с госнадзором работать.

– Да сразу бы всё понял, когда тот выставил ему, дачу или гараж построить на родине, а лучше его соседу какому-нибудь. Мгновенно поумнел бы!

– Да он никогда не выставлял ничего такого.

– Ну тогда похитрей сделать, просто намекнуть ему, пусть бы он сам требовал, типа, да вы ваще кто такие? Давайте сюда начальника!

– Да?

– Конечно!

– Да проблемы были в основном-то монтажников, субчиков, не пошел бы.

– Да куда б он делся, если б тот сказал, всё, везите меня домой, а когда всё устраните, вызывайте. Прибежал бы и сам бы с ним пил!

– Да?

– Да конечно! Горбатых при жизни надо лечить.

– Ну ты даешь, Владимирыч, а я не догадался. Вот почему нас раньше жизнь не свела? Совсем всё по-другому бы пошло.

– Да это ж элементарно. Ага, ты чё в таком виде? Да он был бы еще в худшем, когда об него ноги… Ладно, Жень, всё, пойдём отдыхать.

И они разошлись по своим комнатам.

Беседы беседами, но все его старания никакой пользы так и не принесли. В том же ключе засыпав пять километров на другом участке, Костенюк принес ему процентовку на сто миллионов, которые также распилили, как и предыдущие. С четырьмя Ныринскими объектами картина была идентичная. Он опять смотрел на эти акты и диву давался, как всё легко они обтяпывали, и был абсолютно уверен, что даже незабвенный Остап позавидовал бы им.

И почти всё свободное время он только и размышлял над этим безумием и никак не мог взять в толк – откуда ноги растут. Ситуация-то была очень запутанная, и одно не срасталось с другим. Ведь в трансгазе все считали, что всё нормально, хотя профанизмом прямо смердило, так как специалисты не могли не знать, что всплывший газопровод с пленочной изоляцией, однозначно подлежит полной переизоляции. Ведь буквально за несколько часов, а то и минут, на солнце она на глазах вспучивается, и под неё мгновенно проникает воздух, и процесс коррозии начинает действовать, что совершенно неоспоримо.

«Ну да, ведь все видят же это, но ничего не предпринимают. А почему? Значит, есть какая-то установка. Да нет, не может быть, это невозможно, технадзор же ведётся. Так, а сколько их? Представитель от линейной службы – раз, от группы РиНС5 – два, от службы ЭХЗ6 – три, отдельно Газнадзором, еще кураторами УКСиРа, дефектоскопистами и независимым технадзором. Семь! Да просто нереально заставить закрыть глаза столько народу! Ну тогда почему не пресекается этот беспредел? Не может же быть столь масштабной круговой поруки! Но она же есть, это очевидно. И куда смотрит госнадзор? Ничего не пойму!»

И так почти каждый перекур.

Закончился год. Его дважды приглашали в крупные фирмы на приличные должности с достойной зарплатой, но он отказывался. Руднев молчал, и похоже, что всё-таки подействовала пакость Петеньки. Поэтому и он сам не собирался ему звонить. Начался новый сезон, безумие продолжалось. На этот раз он жестко озадачил Николая. И через три дня тот сообщил, что его ждут в Орггазе.

А эта организация осуществляла технадзор еще при строительстве всех газопроводов в области, а теперь за их ремонтом. Он и сам первые три года работал под контролем ее специалистов, потом они подчинялись ему, и ни разу у него не было к ним претензий, так как их компетентность и требовательность всегда находились на высоте. Он согласился, конечно же рассчитывая на то, что его полномочия при поддержке руководства позволят ему направить ремонт в правильное русло.

Первым объектом стал ремонт перехода через небольшую речушку, суть которого была в сооружении обводной линии с последующей врезкой в существующую нитку.

Сначала он заехал к подрядчику и проверил у них документацию. Оказалось, что фирма уже делала не первый такой объект, документы у них были в порядке. Переехали с начальником участка на место производства работ. А там рядом с отводами заводского изготовления лежали трехтрубные секции в подранной изоляции, значит, вырезанные на одном из предыдущих объектов. Осматривая и гладя их пальцами, даже без шаблона сварщика он легко определил, что вся очищенная поверхность от старой изоляции была усеяна кавернами глубиной до двух-трёх миллиметров, а что под неочищенной и большей частью трубы, неизвестно. А рабочие уже готовили пескоструйки.

– Так, Володя, даже не прикасайтесь к ним! – строго сказал он, вытирая носовым платком руки от ржавчины.

– Почему? – удивился молодой парень.

– Как почему? Для высшей, первой и второй категории трубы бэу вообще запрещено применять даже без дефектов!

– А что ж нам делать-то, Олег Владимирович? У нас же сроки! А новой-то у них нет, – искренне заволновался тот.

– Поехали к заказчику, – пошёл к его машине Рубицкий.

А там он быстро установил, что в проекте об этом ничего не указано. Олег объяснил это начальнику ЛЭС, которым стал Михеев-младший. Тот только руками развёл. Тогда он выписал предписание, выдал начальнику и факсанул в УКСиР и своему начальству.

Два дня прошло спокойно. Утром руководитель группы РиНС Брагина позвонила ему и сказала, что шеф ждет его. Войдя в новый кабинет с черной как смоль мебелью, он застал хозяина за разговором по телефону и, не дожидаясь приглашения, прошел и сел.

– Здоров, Владимирыч. Слушай, ну вы ж технадзор заказчика и должны защищать наши интересы, – положив трубку, патетично начал прожжённый «дипломат», как только секретарь поставила им чай и ушла.

– Ну, разумеется, Валентин Алексеевич, – отхлебнув и улыбаясь, специально, как бы обнадёживающе растянул Олег, хорошо понимая, что сейчас все призывы перерастут в давление.

Видимо, не уловив его иронии, Михеев продолжал:

– Ну да-а, ты ж понимаешь, с новой-то трубой ох как сложно, знаешь же, какие цены-то щас бешенные.

А Олег и не сомневался, что речь пойдёт именно об этом.

«Ага, а сотнями миллионов разбазаривать налево и направо тебе не сложно! Небось и тут выгоду хочет выкроить? А-а, точно! Как же я сразу-то не догадался? Он же на разнице в стоимости трубы еще хочет хапнуть! Так, а сколько это? Двести метров, это сто двадцать тонн. А тонна сейчас под сорок где-то. О-о, ещё почти пять лямов. Ну ты хоть бы намекнул, а то уж совсем как-то не по-русски. И что ж вы, хапуги, такие жадные-то? А-а, чует, видать! Ну и правильно»

– Да конечно знаю, и очень даже прекрасно. Но нужна новая.

– Э-э…

– Да не-не, даже не стоит, Валентин Алексеич, – оборвал его Рубицкий.

А сам вдобавок ещё и головой мотал, показывая, что бесполезно.

– Ну поду-умай, подумай, время ещё ж есть, – протянул Михеев, явно давая понять, что вопрос всё равно придётся решить именно таким образом.

– Валентин Алексеич, не-не, нужно искать, – сморщившись, выдавил из себя Олег.

– Слушай, ну я уже разговаривал с твоими коллегами, и они тоже не понимают, в чем проблема, давай, пусть изолируют, – ублажаясь своей находчивостью, сказал тот.

«Ну что за человек, неужели не понимает, что позорится только?»

– Да мне вабще неинтересно, кто и что говорит. Есть нормативный документ, я же вам всё это указал, – сделал Олег уставшую мину.

– А где взять эту инструкцию, хоть посмотреть?

– Ну с собой у меня нет. Да это ж наша, газпромовская, она обязана у вас быть, в электронке-то точно, – фыркнул Олег, передумав пока говорить, что они обязаны её знать назубок.

– Ладно, поищем. Ну а в чём проблема-то? – ещё раз опозорился тот насчет поищем.

– Валентин Алексеич, а Вы уверены, что эта труба выдержит испытание? Я вот нет. Там же каверны почти насквозь. Вы только зря теряете время. Ну зачем вам такие проблемы? Мне вот не нужны. Решайте, и как вы говорите, мы должны защищать ваши интересы, вот я так и действую. А это только в ваших интере-эсах, – специально сделал Олег очередной акцент на последнем слове, чтоб тот больше ничего не и пробовал просить, – ну что, пойду я, ладно. И спасибо за чай.

Старейшина промолчал, поэтому Олег так и вышел.

И как ни странно, этого оказалось достаточно. В понедельник пришло указание трансгаза – использовать трубу из аварийного запаса. На следующий день стали её завозить, а обратным рейсом вывезли те.

Затем ему достался контроль за линейным объектом. И с ним все те же лица, кроме Костенюка, сбежавшего сразу после него, совершили то же самое. А чтобы подписать свой табель, по которому его фирма оформляет выполнение, он зашел к Брагиной. Женщина уже в годах и, являясь скорей всего двоюродной сестрой жены Руднева, потому что очень похожа, и зная всю его ситуацию, с первых дней часто делилась с ним разной секретной информацией. Между ними давно сложились хорошие отношения.

– Здрасти, Галина Николаевна, ну што, как жизнь молодая?

– А-а, всё шутишь, привет, – улыбнулась она.

– Ну а как еще? Наши-то с вами успехи, конечно, заставляют желать лучшего, но унывать-то нельзя, – положил он ей на стол листок.

Она сразу подписала.

– Ну да, так-то правильно, – вернула она документ.

– Да, конечно. А эрсушники подходили к вам с процентовками? А то мне даже не звонили еще, и чё-то уж совсем непонятно. Ведь завтра им в Ладыме уже надо быть.

– По Петровску были, да, подписала им уже, а те ещё нет.

«Ого, вот это да-а!» – прям обалдел он.

Ведь тот объект контролировала другая фирма, но к нему даже не приступали. Он своими глазами видел, что вся землеройная техника другого подрядчика, простояв несколько дней прямо напротив конторы РСУ на железнодорожных платформах, так и убыла в обратном направлении.

– Ну ясно, ладно, побежал я. А если будут вопросы, звоните.

– Да, конечно.

«Да пусть как хотят. Что я им, нянька что ли?» – лишь про себя на ходу подумал он, ведь уже дважды они обсуждали с ней всю ситуацию ремонтом.

Четыре Ныринских объекта были зеркальным отображением прошлогодних. Абсолютно не реагируя на его предписания, участки так и засыпали без ремонта изоляции.

За эти три с небольшим месяца он очень устал. Настолько эта шайка достала его, что он уже не мог смотреть на их надменные рожи, уверенные или даже точно знающие, что у них всё получится и никто им не помешает. Но главное, что так и происходило. А устал он больше от того, что ничего не в состоянии поделать с этой кодлой, поэтому и ждал, когда закончится эта вакханалия, чтобы хоть немножко передохнуть. И вот наконец-то майские праздники – конец сезона.

Перевалила середина мая, за эти две недели Олег слегка расслабился. Дважды с кампанией они съездили на шашлычки и насладиться природой. Бытует мнение, что растительность на Севере очень скудная, с какими-то карликовыми березками, елочками и сплошными болотами. А болото оно и есть болото. Но это далеко не так. Местами все-таки есть небольшие лесочки, особенно вдоль рек и ручьёв, которых тут на каждом шагу и вполне достаточно, чтобы отвести душу. А какой невероятной красоты природа осенью с её красками. Даже обычные кусты блестят на солнце своим разноцветием так, что глаз не оторвёшь. А ягель – вообще прелесть. Сравнить его с чем-то невозможно. Достаточно представить сплошной ковер густой-густой до двадцати сантиметров травы салатно-пепельного цвета, на который если уляжешься, ни за что не захочешь вставать. Настолько он мягкий и в то же время упругий, что никакие перины или любые самые современные матрацы никогда не будут стоять рядом. Аккуратненько-аккуратненько, чтоб ни в коем случае ни коленом, ни кистью, ни локтем не надавить и не раздавить его, приляжешь, утонешь в нем и испытываешь сказочное блаженство. Но вся соль не в этом, а в том, когда встанешь, то непременно увидишь, как прямо на глазах он начинает подниматься и вскоре принимает свое первоначальное заповедное состояние, как будто никто на нем не лежал и не придавливал его. Тогда начинаешь понимать, что это не какое-то фантастическое волшебство, а натуральное природное Чудо.

Вчера вечером Олега главный шеф из Подгорска, Самарин, предупредил, что завтра будут проверяться его объекты, особо отметив, что от УКСиРа вылетела «очень серьёзная женщина». С утра он в Ныре.

А вышли из вертолёта только две женщины. Вторая была Карлова, которая весь прошлый год пыталась поиздеваться над ним при приёмке выполнения и сейчас она куратор его объектов. А её коллега была ещё хлеще. Однажды, при нём та показала Карловой альбомный лист, на котором не просто схематично, а в аксонометрии был нарисован переходной мостик из металла. И каждая деталь была выполнена в масштабе, и даже арматура как на фотографии.

– «Вот, Таня, смотри, всё-таки добилась я от него» – встала она и, аж пританцовывая, продемонстрировала чертеж, чуть ли не получив оргазм.

А та ей в ответ:

– «О-о, теперь я так же буду требовать».

И наверняка требует. И их не волнует, что прорабу, у которого каждая минута на вес золота, или кому-то из его подчиненных приходится терять на эту совсем ненужную глупость полдня, не меньше. Олег тогда еле сдержался, а так ему хотелось проучить их. И он всё ждал, когда подобное она выставит ему, но этого так и не произошло. И ему до сих пор жаль, что так и не представилась возможность прочистить ей мозги. Монстр в юбке – самое безобидное, что говорят о ней. А кто из себя вторая – вообще вопрос.

Прекрасно понимая, какие предстоят мучения, представители ЛПУ за обедом по очереди отговаривали их от поездки. А он только ухмылялся, зная, что бесполезно. Так и вышло, те оказались непреклонны.

Выехали на вахтовке, мужики в салоне, а эти дамы в кабине. Бетонка разбита, яма на яме, и на каждой голова чуть не отлетала, а кишки тем более. Даже самый ужасный кромешный ад они уже считали несбыточной мечтой. А в окошко было видно, как те садистки-мазохистки болтались там как неваляшки, и каждая держалась за ручку впереди себя двумя руками. При виде этой картины Олег не мог не вспомнить поговорку дяди Коли – «да все бабы одинаковы (чаще он говорил, дуры), у них же не работает левое полушарие», а про себя он сейчас добавил: «ну да, только одни чуть меньше, а другие намного больше. И эти конечно же относятся ко вторым».

Через четыре часа проехали только пятьдесят километров, бетонка закончилась, а до объектов ещё около двадцати. Пересели в гусеничный вездеход. А этим мадамам нужно было только взглянуть на отвалы грунта, чтобы зафиксировать факт выполнения работ. Поэтому злость у всех кипела, а сделать ничего не могли.

Хоть тундра и ровная, но опять же кочка на кочке, и совсем не чувствовался гусеничный ход. Олег присел на корточках, так легче амортизировать. А бабушки, хоть и на своих пухлых попках, но железо и есть железо. Дали им какие-то куртки подстелить, но всё равно очень жёстко. На кочках мотало и подбрасывало конкретно. Олег старался на них не смотреть, жуть брала, как они подпрыгивали и падали, морщась от боли, ведь держаться-то не за что.

Наконец остановились, выбрались наружу, а комаров и мошки размером с муху столько, что неба не видно. Тундра уже ожила, стоять – самое настоящее самоубийство. К тому же, оказалось, что средств против гнуса никаких не взяли.

– Во, молодцы, сообразили, как их проучить, – не без удовольствия прошептал Олег.

И буквально взглянув на отвал грунта, все бегом назад, иначе съедят заживо. Все парни-то в штанах и в ветровках, а те красавицы в сарафанчиках, руки и ноги голые, вырядились как на бал, смотреть страшно. Солнце прямо над головой уже, палит прилично. Через десять минут остановились на другом участке, картина та же – отвал двухметровой высоты. Наша Танечка, так ее все звали, перепрыгнула по кочкам к Рубицкому.

– А зачем они так много сыпят? – тихонько спросила она, чтобы никто не слышал.

Он, конечно, догадался, что она задала вопрос, потому что, наверно, видела в СНиПе, что валик должен составлять полметра. Но эта норма относится к построенному объекту и имеет чисто формальное значение – чтобы просто была обозначена ось газопровода и на естественную просадку грунта, и к данному случаю не катила, абсолютно.

«Ну как, зачем? Да чтоб вас всех в уксе идиотами сделать!»

А ей надо было измерить только высоту отвала, чтобы посчитать объём грунта и сверить с объёмами в процентовках. А то, что его в принципе не должно быть, это её не волновало совсем. И то, что внутри всплывший и с поврежденной изоляцией газопровод, который теперь наоборот будет усиленно коррозировать, ей совсем не нужно, как будто её это совсем не касалось. Ясно же, что она в этом вообще не разбирается. А только смотреть на этот отвал без претензий – уже самый ярчайший и самый точный признак дурачины!

«Да ты просто дура набитая, хоть и в сметах разбираешься хорошо, и кто додумался назначить вас кураторами на эти объекты такие же идиоты! Ладно, эти аферисты, они заинтересованы, чтоб их не разоблачили, поэтому и будут здесь прогибаться перед вами, придуриваться. А я-то что тут делаю? Надо ж было ещё за обедом так и сказать им: «Девочки, вы меня с кем-то спутали, я уже видел и знаю, что такое песок! Так что сами езжайте и смотрите на него, а я как-нибудь в следующий раз, может быть»

Но хамить им нельзя, заказчик всё-таки, поэтому собрав в кулак всю свою выдержку, он все же решил хоть немножечко поиздеваться над ней.

– А это не ко мне. Они ж так требуют, вот их и спросите, – показал он на мастера ЛЭС и руководителя группы РиНС.

А самому было интересно послушать, как те будут выкручиваться и вешать ей лапшу на уши. Но к его огромному удивлению, она молча пошла обратно, и за ней дружненько все остальные. Газушка сразу дала ходу, чтоб не заели проклятые. Пока тряслись до следующего участка, Олег на очередной кочке ударился голенью о лавку, аж слезу пробило.

«Да ё-моё! Сейчас вылезем, точно скажу, девочки, вы что не видите? Мы здесь уже были. Нас же просто с другой стороны привезли. А чтоб вас больше не обманули, не садитесь внутрь, а нужно стоять и наблюдать в люк. Пусть они наглотаются комариков. Ну а что, будет хоть что вспомнить. Вот они задергаются сейчас»

Но вспомнив о матче ЦСКА с Севильей за Кубок УЕФА, он отказался от этой затеи, ведь они могли заставить объезжать по новой, и тогда он точно не посмотрит футбол.

Наконец остановка, все выползли уже еле-еле. Танечка, опять взглянув вдаль, приблизилась к Олегу.

– А почему такие большие комья? – на этот раз уверенно, с претензией произнесла она, как бы празднуя победу, что нашла нарушение.

Все слышали, и впоследствии этот термин использовался ими и многими другими как «абырвалг».

А отвал отсыпан песком, другого грунта нет вообще. Но кое-где действительно видны мёрзлые небольшие комья, которые ещё не растаяли, несмотря на аномально теплую погоду для этого времени и этих мест, более ста километров за Полярным кругом.

– Татьяна Николаевна, – не выдержал Олег, – да вы чё, в самом-то деле! Какие комья? Вот скажите, неужели была такая невероятная необходимость переться сюда, трястись как проклятым больше пяти часов, чтобы вы только взглянули на этот валик?! Вы чё на вертолёте-то не облетели?! Ведь никаких проблем-то не было! Вы б за час всё это увидели. Сами же измучились, а ещё обратно столько же трястись! А если техника сломается? Съедят же всех на хрен! Говорили ж вам…, – выплеснул он и отвернулся.

Дамы первыми полезли в вездеход, и всю дорогу их не слышали.

В гостиницу приехали только в перерыве матча, как раз показывали забитые голы. Выигранный Кубок затмил и весь этот дурдом.

Партинские объекты ими проверялись уже без выкидонов.

На следующий день от Карловой по факсу пришел акт. В одном пункте было указано, что «на отвале грунта были мёрзлые комья размером более 5см», и «имели место насыпи более двух метров». Посмеявшись, Олег подписал его и отправил обратно.

Прошла неделя. Он приехал на обед, а у него разрывался телефон. Не разуваясь, он побежал на кухню.

– Да.

– Здорова, – очень недовольным тоном начал Самарин, – значит так, я только что с совещания из УКСа, и таких пилюлей, я ещё не отгребал, ни разу! Разбирали предписание вашей Карловой. Короче, с меня потребовали приказ о твоём наказании. Напиши объяснительную и пришли по факсу, а потом привезешь оригинал.

По его тону он понял, если б тот не знал, что они с Демиденко друзья, это прозвучало бы намного красочней.

– Это за што, Сергей Анатолич?

– Как за што? За твои мёрзлые глыбы, – очень уверенно и раздраженно пояснил он, – ты почему такое допустил?! – впервые наехал он и капитально.

Такого абсурда Олег даже не мог себе представить, но сразу полегчало.

«Фу-у, … А что сразу не в Газпроме? Вот дур-ра! Ну а он-то, тоже с ними что ли?»

– Сергей Анатолич, ну они-то там все дилетанты, это мне уже известно. Ну а вы-то? Честное слово, не ожидал от вас! Это же бред, самый настоящий!

– Что, значит, бред? Ты же сам подписал этот акт! – взревел Самарин.

– Да причем здесь это? Согласно СНиП засыпку мёрзлым и скальным грунтом более пятидесяти миллиметров запрещается производить, чтоб не повредить изоляцию. Так? Да конешно, так! А что у нас? Во-первых, изоляции не было, никто её не ремонтировал и не собирался! Посмотрите моё предписание от двадцать третьего марта. Я же вас просил поднять этот вопрос. Труба везде голая засыпается, но никому до этого никакого дела! До каких пор это будет продолжаться?! Там же нет её, значит, и повреждать-то было нечего. За што тогда наказать-то? – ухмыльнулся Олег.

Самарин молчал.

– Во-вторых, чтоб не повредить изоляцию, требуется выполнять её присыпку мягким грунтом не менее двухсот миллиметров или укрывать защитным материалом. Это тоже цитата. А в нашем случае на газопровод укладывали нетканку сплошным ковром, который и является защитным слоем. Значит, полностью исключена необходимость производить присыпку. Так? Конечно так. А к самой засыпке вабще нет никаких норм и требований. И совсем не важно, какие комья внутри валика, а тем более снаружи. А в-третьих, мы смотрели засыпанный газопровод больше месяца назад, и не видели, и не могли видеть, каким грунтом он присыпан внутри. Надеюсь, с этим вы тоже согласны. Тогда о чём речь? Я уж не говорю, што эти требования относятся к засыпке при строительстве газопровода, уложенного в траншею, который засыпается обычно бульдозером, и когда грунт падает с высоты от метра до двух. А здесь, засыпка производилась исключительно экскаватором, с высоты максимум полметра, потому что газопровод-то действующий был, што они знали, и они же не самоубийцы, аккуратно сыпали. А вот то, што на действующем работают, сколько можно об этом говорить? Тоже ш никто не решает, – специально озвучил Олег, потому что всегда чувствовал себя, мягко говоря, неловко, когда просто ходит вдоль газопровода или по цеху, а во время производства ремонтных работ и подавно.

– Ну, какой вабще технадзор может быть на действующем газопроводе? Да я сразу же об этом обязан выписать предписание и ваабще не появляться там. Вот так я щас и начну делать! Сколько можно терпеть этот дурдом? И я не пойму, чё вы их не заткнули-то! – выплеснул он, зная, что такие аргументы никому и никогда не оспорить.

– Да-а, и правда это ж подвох какой-то, – не стесняясь, выдал тот, – ну, не знаю, в любом случае я не собираюсь получать…, а тем более ни за што! Надо было тебе решать этот вопрос с Карловой там, на месте! Значит ты во всём этом и виноват. Поэтому приказ будет, вечером я должен его отдать. Ты же знаешь, заказчик всегда прав!

<1...34567...11>