Падение в небо

Глава 8. Кровь за прошлое

«Принцип «око за око» сделает весь мир слепым»

– М. Ганди

Стремительно пересекая коридоры, я мельком взглянула на часы, ругая себя за отключённый будильник. Стрелка неумолимо приближалась к двенадцати – пара уже началась. Добравшись до кабинета, я отдышалась и решительно вошла внутрь, стараясь быть потише, но зоркое око преподавателя уже уловило моё появление.

– Ася, вы всё же решили почтить нас своим присутствием? – скрестив руки на груди, спросил Николай Алексеевич.

– Ну что вы, как я могла пропустить столь значимую для меня лекцию? – натянув самое невинное выражение лица, ответила я, плюхаясь на ближайшее свободное место.

Тяжело вздохнув, он не стал продолжать перепалку и вернулся к материалу. Я с облегчением опустила голову на сложенные на парте руки. Глаза закрывались сами собой – два часа сна слишком мало для нормального функционирования организма.

Всеми силами стараясь не заснуть, я постепенно погружалась в дрему. В сознании всплыла картина нашего первого знакомства с Николаем Алексеевичем, поразившая его, казалось, до глубины души.

Тёплым сентябрьским утром я вошла в аудиторию, из которой доносился голос нового преподавателя. По слухам, его считали грозой всех философов – сдать ему экзамен на пятёрку могли лишь избранные.

Моё опоздание не осталось незамеченным. Взгляд мужчины, скрытый за толстыми линзами очков, будто сохранившихся со времён СССР, уставился на меня. Он словно замер, не в силах вымолвить и слова. Высокий пожилой преподаватель крепкого телосложения, с короткими каштановыми волосами, отливавшими медью. Его выразительные серо-голубые глаза смотрели на меня так, будто я была призраком, явившимся за его душой. Чуть склонив голову, я вопросительно приподняла бровь. Мужчина, выйдя из оцепенения, дрожащей рукой указал на свободное место.

Присев за парту, я достала тетрадь и стала записывать лекцию, изредка отвлекаясь на каракули. Эта привычка появилась ещё в детстве, когда удавалось раздобыть огрызок карандаша. Как ни странно, это помогало сконцентрироваться. Плавный голос преподавателя обволакивал меня, и на секунду мелькнула мысль, что я где-то уже слышала этот тембр. Но материал меня не зацепил, и я отбросила эту мысль.

Когда пара закончилась, преподаватель попросил меня задержаться. Устало вздохнув, я подошла к его столу.

– Что-то не так? – спросила я, пока он нервно перебирал бумаги.

– Даже голос похож… невероятно, – пробормотал он. – Ася, простите за нескромный вопрос, а как зовут вашу маму?

– Не знаю, – жёстко ответила я. Вопросы о семье всегда вызывали раздражение.

– Как так? – удивлённо поднял он брови.

– Я выросла в детдоме. Родителей не знаю.

– Не трогай куртку, это святое… – едва слышно прошептал он.

– Что простите?

– Ничего, ничего. Простите мою бестактность, – заторопился он, вставая. – Не опаздывайте больше. До свидания.

Он быстро вышел, погружённый в свои мысли.

– Интересно, как он скрывает свой маразм? – хмыкнула я, оставшись одна в пустой аудитории.

– Ася, мои пары – не место для сна, – тихий голос вырвал меня из воспоминаний.

– Простите, Николай Алексеевич, – сонно протянула я, поднимая голову.

Он ничего не ответил и вернулся к лекции.

– Бессонная ночь? – ехидно ухмыльнулся сосед по парте.

– Угу, что-то вроде того.

– И что, даже поспать некогда было? – продолжил Михаил.

– Ты даже не представляешь, насколько бывает горячим Хайдеггер в своих произведениях. Прямо любовный роман, – усмехнулась я, закатив глаза.

Еле сдерживая смех, мы поймали неодобрительный взгляд преподавателя и тут же приняли умный вид.

Ночь действительно была суматошной. Читая Хайдеггера, я получила странное сообщение от Маркиза с просьбой срочно встретиться. Просто так он бы не беспокоил – значит, случилось что-то важное.

Я быстро собралась и помчалась на мотоцикле по ночной трассе. Добравшись до заброшенного здания, я осторожно вошла внутрь, держа руку на рукоятке ножа.

На втором этаже, в лунном свете, я увидела Маркиза, прикованного к перилам и всего в крови.

– Беги! – крикнул он, прежде чем рухнуть на пол.

– Если хочешь, чтобы он остался жив, не смей двигаться, – раздался приторно-ласковый голос.

Я повернула голову и увидела невысокого мужчину в дорогом пальто. Его лицо выражало торжество.

– Ася, а я и не верил, что так бывает на самом деле, – произнёс он, глядя на меня как удав на кролика.

– Может, для начала представитесь? – спросила я, сохраняя ледяное спокойствие.

– Меня зовут Алексей Максимович Маркин, – отчеканил он, наблюдая за моей реакцией.

Услышав фамилию, я почувствовала волну страха, которую тут же подавила. Брат главврача? Но откуда он обо мне знал?

– И чем обязана вниманию? – усмехнулась я.

– Думаю, ты догадываешься, – ласково протянул он. – Видимо, нет. Что ж, причин несколько. Первая – заключение моего брата. Я в курсе твоего участия. А вторая… месть за моего отца и старшего брата, погибшего по твоей вине. – Его улыбка сменилась оскалом.

Первый пункт был понятен, но второй вызывал вопросы. Я никогда не слышала об отце Маркина.

– Не совсем уловила насчёт отца и брата, – осторожно произнесла я, бросая взгляд на Маркиза.

Пока я отвлекала внимание, он пытался вскрыть наручники.

– Покопавшись в документах, я понял, что твои родители погибли при странных обстоятельствах, – задумчиво сказал мужчина. – Но самое интересное – не сохранилось ни одной их фотографии. Разве не удивительно?

– Что вы знаете о моих родителях? – спросила я, чувствуя, как воскресает надежда узнать хоть что-то о прошлом.

– Мне удалось найти адрес города, где прошло твоё детство, – коварно улыбнулся он.

– И что вы хотите взамен?

– Я хочу просто убить тебя. Но терять такой ценный экземпляр глупо. Твоя мать разрушила мою жизнь! Мой отец умер в тюрьме под пытками! – его лицо исказилось. – Мать одна растила нас, подвергаясь травле!

– С чего вы взяли, что это была моя мать? – выпалила я, сверкая глазами.

– Ты её копия! Такая же дрянь, портящая жизнь всем! – он в два шага сократил расстояние.

Вцепившись в отворот куртки, он с силой прижал меня к стене.

– Ты будешь делать всё, что я прикажу! – прошипел он. – Я поклялся отцу, что отомщу твоему семейству. Кровь за кровь!

– Хорошо. Только скажите, где жили мои родители? – сжав кулаки, прошипела я.

Внезапно раздались выстрелы. Маркин отпустил меня, хватая пистолет. Маркиз сумел освободиться и начал перестрелку. Я выбила оружие у Маркина, повалив его на пол.

– Говорите, что случилось с моими родителями! – крикнула я, приставив нож к его горлу.

– Не дождешься! – истерично засмеялся он.

Он сбросил меня, схватил обломок бетона и ударил по кисти. Резкая боль пронзила руку, послышался хруст. Я увернулась от нового удара, но в этот момент пуля пронзила грудь Маркина. Он рухнул навзничь.

– Нет! Зачем?! – воскликнула я, глядя на Маркиза с пистолетом. – Говорите, где они жили!

Маркин хрипло рассмеялся и закрыл глаза. Его рука безвольно упала. Пульса не было.

– Зачем ты это сделал?! – я подбежала к Маркизу, вцепившись в его порванную рубашку.

– Он бы убил тебя, – непонимающе ответил он.

– Ты убил единственного, кто знал о моих родителях! – крикнула я, схватившись за голову.

– Он бы ничего не сказал! Пойми! – жёстко произнёс он, прижимая меня к себе.

Распирающая злость не утихала, но вспышка боли в руке привела меня в чувство. Маркиз виновато отпустил мою травмированную кисть.

– Нужно в травмпункт, – проговорил он, осматривая рану.

Истерика схлынула, оставив пустоту. Молча кивнув, я побрела к выходу, не глядя на тела. Как мы добрались до больницы, помню с трудом. От боли сознание заволакивало туманом, и Маркизу приходилось крепче держать меня, чтобы я не слетела с мотоцикла.

Глава 9. Запредельная точка

«Он не странный,

просто он живет в своем мире…»

– «Франкенвинни»

Я вынырнула из воспоминаний и перевела взгляд на гипс, сковывавший левую руку. Перелом пульсировал болью, раздражающе действуя на сознание.

– Прошу сдать домашнее задание. На следующей паре начнём новую тему. Всем спасибо, можете быть свободны, – объявил преподаватель, заканчивая пару.

Еле собрав вещи в портфель, я закинула его на плечо. Куртка осталась зажата в руке – надевать её одной было проблематично, а просить о помощи я не умела. Попрощавшись с Николаем Алексеевичем, я вышла из аудитории. Пар больше не было, и я со спокойной душой направилась к выходу.

На улице я сняла лямку сумки, накинула куртку на плечо. Холодный ветер пробирал до костей. Продев здоровую руку в рукав, я начала возиться с молнией.

– Чёрт, – выругалась я после третьей неудачной попытки.

– Позвольте помочь вам, Ася, – раздался рядом знакомый голос.

Обернувшись, я с минуту разглядывала преподавателя. Соглашаться не хотелось, но холод заставил кивнуть.

Он осторожно застегнул молнию. Его серо-голубые глаза задержались на моём лице, и во взгляде мелькнула знакомая тоска.

– Готово, – тихо произнёс он, подавая мне сумку, и, понурив голову, побрёл к автобусной остановке.

На улице смеркалось, порывы ветра усиливались, гоняя опавшую листву. Небо заволокло тяжёлыми тучами. Я догнала Николая Алексеевича.

– Давайте я вас подвезу, если вы, конечно, не боитесь мотоциклов, – мирно предложила я. – Должна же я сказать спасибо и извиниться за пропущенные пары.

– Я очень давно не ездил на мотоцикле, – грустно произнёс он.

– Ну так что, согласны? – уточнила я, ощущая первые капли дождя.

Он кивнул, и мы направились к стоянке. Доехали как раз вовремя – стоило нам остановиться у подъезда, как хлынул ливень.

– Идёмте ко мне. В такой дождь опасно ездить, к тому же у вас сломана рука, – перекрикивая барабанящие капли, сказал он.

Я согласилась. Ещё пара травм не входила в мои планы.

В квартире было тепло. Повесив сырую куртку, я заметила мохнатую мордочку, выглядывавшую из-за двери кухни. Присев на корточки, я посмотрела в желто-зелёные глаза дымчатой кошки. Она сделала шаг ко мне, и я провела пальцами по её шерсти.

– Поразительно, – послышался тихий голос сверху.

– Что именно?

– Муська никогда не подходит к незнакомым. Гости тут редки, – объяснил преподаватель, приглашая на кухню.

Он разогрел чайник и поставил передо мной кружку с кофе и вазочку с конфетами. Пока я разглядывала фантики, он достал «Коровку» и протянул её мне.

– Угадал? – чуть улыбнулся он.

– Пожалуй, да, – ответила я, принимая угощение.

– Расскажете, что случилось? – он указал на гипс.

– Неудачное падение, – отмахнулась я.

Стук дождя по стеклу погружал в транс. Окончательно согревшись, я почувствовала сонливость.

– Спасибо за кофе, но мне пора, – поблагодарила я, поднимаясь.

– Ася, куда вы поедете на ночь глядя? – взволнованно сказал он. – Дорога сырая, освещение плохое. Оставайтесь, а завтра поедете.

– Неудобно…

– Я постелю на диване, вы мне не помешаете.

Я согласилась. Расстелив постель, он пожелал спокойной ночи и удалился в соседнюю комнату.

Блуждая взглядом по комнате, я заметила в серванте небольшую фотографию в рамке. Любопытство пересилило. Прислушавшись к тишине, я на цыпочках подошла к серванту.

На чёрно-белом снимке были трое: молодой Николай Алексеевич с скромной улыбкой, положив руку на плечо девушки, похожей на меня как две капли воды, и незнакомец – высокий, статный, одетый с иголочки. Я сфотографировала снимок и вернулась на диван.

Мысли путались. Его странные комментарии, этот снимок… Тусклый огонёк надежды на то, что он знал мою мать, теплился в сознании, но развить его не удалось – я погрузилась в сон.

И вновь я бежала по тёмному коридору, не в силах найти выход. Позади слышались шаги, а потом раздался оглушительный взрыв…

Я вскочила на диване, тяжело дыша, и ударила загипсованной рукой о спинку. Боль привела меня в чувство. Взглянув на часы, я поняла, что проспала не больше двух часов. Уснуть снова не получилось.

Так я и пролежала до утра. В семь, сложив постель, я тихо вышла, притворив за собой дверь.

Вернувшись в общежитие, я рухнула на кровать. Но не успела провалиться в сон, как зазвонил телефон.

– Слушаю, – буркнула я, не скрывая раздражения.

– Последнее дело. Оно того стоит, – собеседник сразу перешёл к делу.

– Поточнее.

– Старый коллекционер, садист. В его лавке много ценного, включая старинные книги.

– Хорошо, когда?

– Сегодня ночью. Камеры стандартные, сигнализации нет.

– Договорились.

Сама не знаю, почему согласилась. Возможно все дело было в адреналине, который действовал на меня как наркотик, заставляя почувствовать себя живой и реальной.

Я поставила будильник на девять вечера и наконец провалилась в сон без сновидений.

Проснувшись, я первым делом заварила кофе. Достала рюкзак и проверила содержимое: фонарик, перчатки, чёрная кофта с капюшоном, бандана и набор отмычек. Всё на месте.

Разложив бумажную карту, я проложила маршрут. Лавка оказалась недалеко – не придётся ехать через весь город.

Погрузившись в мысли, я наблюдала за суетой за окном. Москва – вечно спешащие люди, многоэтажки, закрывающие небо, сигналящие машины… Иногда я бросала всё и уезжала в лес, лишь бы вырваться из этой паутины.

Опустив кружку, я с удивлением заметила, что кофе давно закончился. На часах было начало двенадцатого, луна заливала комнату холодным светом.

Вздохнув, я натянула кофту, закинула рюкзак и вышла. Спустившись на улицу, я почувствовала тревожное предчувствие, но, как всегда, не стала его слушать.

Добравшись до лавки, я оставила мотоцикл в тени и пешком подошла к зданию. Взломав замок, я проникла внутрь.

Пыльное помещение было погружено во мрак. С полок смотрели статуи, портреты людей устремляли на меня безмолвные взгляды. Я направилась к дальнему стеллажу, до верха забитому книгами, и стала быстро складывать их в рюкзак, попутно прихватывая драгоценности и серебряные ложки.

Собираясь уходить, я заметила блеск у окна. На низком столике лежали странные часы с несколькими циферблатами. В непонятном порыве я надела их на руку. Что-то укололо запястье. Я попыталась снять часы, но крепление заело. Тонкая струйка крови впиталась в механизм, и руку охватила нестерпимая боль.

Мир поплыл перед глазами, сливаясь в яркое пятно. Голова закружилась, тело выкручивало. Я рухнула на пол.

Придя в себя, я распахнула глаза и подскочила на ноги. Я стояла посреди незнакомой улицы. С неба лил холодный дождь, промочивший одежду насквозь. Собрав волю в кулак, я двинулась к ближайшему скоплению людей.

На улице никого не было. Я вышла на главную дорогу и увидела киоск с вывеской «СОЮЗПЕЧАТЬ». За стеклом висели газеты. На одной из них я разглядела дату: «22.10.1986»

Этого не может быть.

Глава 10. Хронометр на коже

«У всякого безумия есть своя логика»

– У. Шекспир

Может, сон? А может, явь? Или я просто сошла с ума? Любой рациональный человек попытался бы логически объяснить происходящее. Но если допустить существование явлений, невидимых обычному глазу, всё встаёт на свои места. Да, я действительно очутилась в СССР.

Что ж, пораскинув мозгами, я решила принять правила игры – так проще сохранить рассудок. В конце концов, какая разница, какие декорации вокруг? Как говорил Шекспир: «Вся жизнь – театр, и люди в ней актёры». Возьмём это за основу.

Присев на лавочку под раскидистым клёном, я осмотрела механизм на руке. С ним явно было что-то не так: шестерёнки погнулись, зубчики обломились. Покрутив циферблат, я поняла – «машина» сломана.

Вздохнув, я попыталась снять часы. На удивление, крепление поддалось, и кожаный ремень упал мне на ладонь. Может он выполнил свою функцию? А, может из-за поломки ослаб? Осмотрев запястье, я замерла: на месте, где ещё недавно была боль, теперь красовался замысловатый рисунок, словно татуировка. От кончика среднего пальца по всей руке тянулась алая лента, уходя под кофту к центру груди, где сплеталась в «розу ветров». Внутри ленты переливались латинские цифры, создавая иллюзию, что рисунок живёт собственной жизнью.

Что ж, я давно думала о татуировке. Как говорится, бойтесь своих желаний. Усмехнувшись, я вернулась к насущному: нужно было найти, где остановиться, пока часы не починю.

Направилась к сталинской высотке – если память не изменяла, там должна быть гостиница «Украина». По пути требовалось раздобыть деньги. Заметив парочку подвыпивших мужей, я ловко извлекла бумажник из кармана одного из них. В переулке пересчитала наличные – приличная сумма – и выбросила портмоне.

В холле гостиницы меня охватило чувство ничтожности – монументальность интерьера давила. У стойки администрации возникла проблема: мой российский паспорт здесь оказался бесполезен. Склонившись к девушке-администратору, я предложила доплатить, ссылаясь на кражу документов. Та, помявшись, всё же сдалась.

Номер соответствовал помпезности холла: массивная мебель, паркет, пёстрые шторы. Скинув грязную одежду, я приняла ванну и рухнула в кровать, провалившись в безмятежный сон.

Утром меня разбудило солнце. Воспоминания нахлынули вихрем. Раздражённо потерев лицо, я решила сосредоточиться на главном – починке механизма.

Встав под душ, я остановилась перед зеркалом. Тело стало ещё худее, под бледной кожей проступали кости. Шрамы, словно паутина, покрывали ключицы и спину. Взгляд скользнул к татуировке на руке – алой ленте с переливающимися цифрами. Я провела пальцем по рисунку.

И тут же мир взорвался болью. Я рухнула на кафель, обхватив голову. Перед внутренним взором проносились картинки – яркие, наполненные чужими эмоциями. Я видела себя, но с незнакомыми людьми. Постепенно видения поблёкли, боль отступила.

Тело трясло, сердце колотилось. Я поднялась, опершись о раковину, и плеснула в лицо холодной воды. В комнате, опустившись на пол, я закурила. Дым успокаивающе подействовал на нервы.

Мысли скакали в хаотичном порядке. Что это было? Приступ начался после прикосновения к татуировке. Но как избегать её, если она оплетает всю руку?

Закрыв глаза, я попыталась вызвать в памяти образы из видения. Постепенно из тумана проступило знакомое лицо – Николай Алексеевич, мой преподаватель, но на пару десятков лет моложе. Затем – рыжеволосая женщина, обнимающая высокого мужчину, и ребёнок, ловящий мыльные пузыри. При виде них в груди сжалось от тоски.

Внезапно картинка сменилась ослепительным взрывом. Я дёрнулась, судорожно глотая воздух. Если так будет продолжаться, сердечный приступ обеспечен.

Поднявшись, я натянула кофту и вышла из номера. Пора было заняться починкой часов, которые снова заняли своё место на левой руке.

Глава 11. Хранитель времени

«Надеяться всегда лучше, чем отчаиваться»

– И. Гёте

Оказалось, не так-то просто найти нужные шестерёнки для машины времени в СССР. Оббежав пару магазинов и часовых мастеров, я осталась ни с чем. Нужных деталей нигде не было.

С досады зашла в магазин и после долгой перепалки с продавщицей всё же купила сигареты и бутылку холодного пива. Без паспорта приходится туго. Документы нужно было раздобыть, но идти в милицию – не вариант. Скорее всего, меня там даже нет в реестрах. Этим я только привлеку внимание, а моя правда слишком фантастична, чтобы в неё поверили.

Решив попытать счастья в комиссионном магазине, я двинулась в сторону центра. По пути меня не отпускало странное чувство – местность казалась отдалённо знакомой, словно дежавю накрывало на каждом шагу. Чёрт с ним, я уже привыкла к странностям. Их стало так много, что произошла переоценка ценностей: норма стала странностью, а странность – нормой. Парадокс…

Добравшись до центра и прихватив по дороге пару кошельков у мажоров, красовавшихся перед девушками, я неспеша обходила длинные ряды столов, заваленных самыми разными вещами.

Моё внимание привлёк прилавок с аккуратно разложенными часами. Их тиканье, синхронное, словно метроном, было слышно за несколько метров. За прилавком стоял высокий полноватый мужчина с густыми седыми волосами, уложенными в аккуратную причёску. Холодный, цепкий взгляд его карих глаз настораживал, а тонкие губы были плотно сжаты. От него веяло такой суровостью, что на секунду захотелось оказаться подальше. Но, переборов себя, я подошла.

Удивлённо взглянув на меня, мужчина предложил помощь. Его низкий голос звучал, на удивление, дружелюбно. Видимо, внешность действительно обманчива.

Протянув сломанные шестерёнки, я спросила, есть ли у него такие же. Взяв одну, он внимательно рассмотрел её, и с каждым поворотом детали в его руках глаза наполнялись всё большим изумлением.

– Откуда они у вас? – глуховато спросил он.

– Нашла в старых часах на чердаке, – выпалила я первое, что пришло в голову. – Решила починить.

– Удивительно! Такой редкий экземпляр я вижу впервые. Кажется, они выполнены по индивидуальному заказу. Теперь их нигде не достать.

Последняя надежда рухнула.

– Что ж, спасибо и на этом, – вздохнула я, забирая шестерёнки.

Развернувшись, я уже собиралась в ближайший кабак – напиться до зелёных чертей и хоть на вечер забыться.

– Постойте! Кажется, я могу помочь, – воскликнул мужчина, хотя в голосе слышалась неуверенность.

– Как? – тут же спросила я, возвращаясь.

Любая, даже самая хрупкая надежда была для меня соломинкой в бушующем океане абсурда.

– Пойдёмте, поговорим в мастерской.

Едва поспевая за его размашистыми шагами, я молилась, чтобы удача и на этот раз была на моей стороне.

Мы свернули на широкую улицу, застроенную высокими домами с лепниной на фасадах. Старый Арбат был прекрасен в своей спокойной, почти сказочной таинственности. Мы остановились у коричневой деревянной двери и на лифте поднялись на самый верх.

В квартире царил полумрак, и повсюду висели часы – всевозможных форм и размеров. Вскинув голову, я замерла: сквозь стеклянные своды потолка были видны проплывающие облака, просвечиваемые солнцем.

– Присаживайтесь, – его голос вернул меня к реальности.

Я села, сложив ногу на ногу.

– Как я и говорил, эти шестерёнки нигде не достать. Всё дело в металле – он очень редок. Если бы вы раздобыли его, я смог бы сделать точную копию, – сказал он, присаживаясь на подоконник круглого окна.

– Что за металл?

– Франций.

– Но он же радиоактивен, – нахмурилась я, сомневаясь в его адекватности.

– Да, но именно он использован в сплаве. Без него – никак.

– Его же можно заменить цезием?

– Можно, но энергия ионизации у франция выше. Если это не принципиально…

– Нет, лучше франций, – тихо ответила я.

Машина времени – слишком тонкий механизм, чтобы экспериментировать с ним.

– Тогда вам прямая дорога в институт Курчатова. Там изучают этот элемент. Может, удастся раздобыть немного.

Карие глаза мужчины загорелись азартом изобретателя.

– Час от часу не легче. В химии и физике я разбираюсь, как древние люди в гаджетах, – мрачно сказала я.

– Гаджеты? – удивлённо переспросил он.

– Неважно. Я согласна. Как раз подумывала поступить в институт, будет чем заняться. Сколько с меня за помощь?

– Что вы! Для меня, как для мастера, большая радость – работать с таким редким экземпляром.

– Хорошо. Я достану всё необходимое, как только доберусь до лаборатории.

– Кстати, я забыл представиться. Владимир Афанасьевич, – мужчина протянул широкую ладонь.

– Ася, спасибо за помощь, мне уже пора.

– Механизм на вашей руке не простой, – невзначай сказал он, заметив «часы».

– Именно его я и хочу починить, – осторожно ответила я, пряча руку в карман.

– На часы не похоже. Это что-то другое.

– Часы как часы, просто необычной формы.

– Можете не говорить, что это. Но покажите вблизи, прошу вас.

Тяжело вздохнув, я протянула руку. Он бережно взял её и с интересом стал изучать механизм.

– Недавно во Франции я прочёл о любопытном эксперименте. Один учёный изобрёл устройство «хроновизор», чтобы видеть прошлое, – тихо произнёс он, мурашки пробежали по моей спине, – сначала я думал, что это вымысел. Но, глядя на этот механизм и на вас, начинаю сомневаться.

Он отпустил мою руку, загадочно глядя на меня, словно что-то подозревая.

– Если бы у меня была машина времени, я бы, несомненно, отправилась в прошлое. Но не всегда всё происходит так, как мы хотим, – уклончиво ответила я.