Лоскутная душа

Лоскутная душа

Девочку звали Кира, и у неё не было друзей. Её мир был тихим и состоял из теней в углах квартиры и шепота бабушки за шторой. Но в этом мире у неё была кукла Таня.

Таня не была похожа на магазинных кукол с холодными фарфоровыми лицами и стеклянными глазами. Таня была сшита из лоскутков. Кира создавала её долго и трепетно. Тело – из мягкой байковой ткани от старой пижамы, которая пахла сном. Платьице – из обрезков бабушкиного праздничного платья, с едва заметным цветочным узором. Волосы – из грубых шерстяных ниток, выдернутых из распущенного свитера. Глаза Кира вышила синими мулине, и они получались немного косыми, но зато живыми, полными безмолвного понимания.

Таня стала её частью. Кира носила её всюду с собой, засунув за пояс платья или аккуратно держа в руке. Она разговаривала с ней шепотом, делилась секретами, которые больше некому было рассказать. Таня понимала всё: и почему в школе дети отсаживаются подальше, и почему так грустно смотреть в окно осенним вечером. Она была молчаливым сосудом, в который Кира сливала всю свою детскую, невысказанную боль одиночества.

Другие дети не понимали. Они видели не друга, а «тряпку», «уродца». Их жестокость была не злой, а исследующей, как у хищников, чувствующих слабость. Они тыкали пальцами, смеялись, дразнили «Кира-лоскутная, дружит с рваньём».

Однажды, когда Кира шла через двор, возвращаясь из булочной, её окружили. Старшие мальчишки и пара девчонок, тех, что всегда хотят быть «за старших».

– Что это у тебя? – с издевкой спросил кудрявый Дима, выхватывая Таню из рук Киры.

– Отдай! – взмолилась Кира, и в горле у неё встал холодный ком. Но её голос был тихим, неслышным.

– Это что за тряпка? – он подбросил куклу, другие дети загоготали. Таня летела по воздуху, её лоскутное тело беззащитно кувыркалось.

Кира бросилась к нему, но её оттолкнули. Она плакала, умоляла, но её слёзы только разжигали азарт. Это была игра. Для них.

– Да она вся разваливается! – крикнул кто-то.

И Дима, ухмыльнувшись, взял Таню за ногу и руку и рванул.

Раздался тихий, сухой звук рвущейся ткани. Это был не просто звук. Это был звук разрывающейся души. Из прорехи в боку куклы высыпалось немного ваты, которую Кира так аккуратно туда набивала.

Кира закричала. Это был не детский крик, а какой-то животный, полный такой безысходной боли, что смех на мгновение затих. Но ненадолго. Куклу вырвали у Димы и стали рвать дальше, передавая по кругу, как мячик. Отрывали руки, выдёргивали шерстяные волосы, отрывали голову.

Кира стояла на коленях в пыли, не в силах смотреть. Она смотрела на клочья ткани, разбросанные по земле, на вату, которую разносил ветер. Она не плакала, она задыхалась. Казалось, рвут не куклу, а её самого, её внутреннего, единственного друга. Это было убийство, самое настоящее, только жертва была сшита из лоскутков и детской любви.

Когда детям наконец надоело, они ушли, оставив после себя тишину и молчаливую катастрофу. Кира на коленях поползла, собирая обрывки. Вот кусочек платья с цветочком, вот синяя нитка от глаза, вот рука, набитая ватой. Она собирала их, прижимала к груди, и слёзы, наконец, хлынули потоком – горячие, горькие, бесконечные.

Она не пошла домой. Она сидела под лестницей в подъезде, в темноте, и держала в руках окровавленное сердце своего мира. Жестокость других людей не просто разорвала куклу. Она разорвала веру. Веру в доброту, в дружбу, в то, что тебя могут понять. И эта рана, как и швы на лоскутном теле Тани, возможно, затянутся, но шрамы останутся навсегда.

Талисман

Она сшила ее в один из тех бесконечных ноябрьских вечеров, когда дождь стучит в окно, а мир за стеклом кажется серым и безразличным. Не из дорогого бархата или шелка, а из старого, выцветшего от стирок, но невероятно мягкого платья – того самого, желтого в горошек, в котором ее дочь бегала прошлым летом. Выкройка была простой, круглой, с лучиками-лапками. Кукла-Солнышко.

Она и задумывалась как простая игрушка. Но с первой же секунды, как маленькая Алена, тогда еще Аленка, прижала ее к себе, что-то щелкнуло. Девочка не расставалась с ней никогда. Солнышко садилось завтракать, его усаживали в игрушечный стульчик, ему читали сказки на ночь.

Оно стало молчаливым участником их жизни. Когда Алена, споткнувшись, разбила коленку, она плакала не в мамины руки, а в желтый бархатистый бок своей куклы. Когда ее впервые обидели в саду, она, рыдая, тыкала пальчиком в пришитые черные бусинки-глазки: «Солнышко, ты же видела, я же не виновата!» Оно видело. Оно знало.

Оно было хранителем всех секретов. Под его мягким боком прятались красивые стеклышки, первые выпавшие зубки, а позже – записочки с первыми сердечками, нарисованными рукой одноклассника.

Мама с удивлением наблюдала, как простая тряпичная кукла превращается в нечто большее. Она была не просто игрушкой. Она была внешним сердцем дочери, ее дневником, ее самым верным и безмолвным другом. Она впитывала в себя все детские горести и радости, пропитывалась ими, как когда-то пропиталась запахом лета и травы от того старого платья.

Годы текли. Алена взрослела, менялись ее увлечения, комната заросла постерами, а потом и учебниками по биологии. Но Солнышко, уже потрепанное, с одной оторванной и аккуратно пришитой назад лапкой, все так же занимало почетное место на подушке. Оно было тихим напоминанием о том, что где-то внутри живет та самая девочка в платье в горошек.

Перед выпускными экзаменами мама зашла в комнату дочери ночью, чтобы поправить одеяло. Алена спала, сжав в руках куклу. И в свете луны мама увидела, как пальцы дочери судорожно сжимают бархатистую ткань, будто ища опору. Взрослая, почти сформировавшаяся девушка, в самый ответственный момент своей жизни инстинктивно тянулась к своему детскому талисману.

И тогда мать поняла. Она шила не просто игрушку. Она, сама того не зная, сшила для дочери ковчег. Ковчег, который хранил в себе тепло беспечных дней, смелость первых шагов и безоговорочную веру в то, что где-то там, за тучами, солнце всегда есть. Оно просто ждет своего часа, чтобы снова выглянуть. И пока это Солнышко было с Аленой, она была в безопасности. Потому что самый сильный талисман – это кусочек дома, любви и детства, который ты можешь всегда носить с собой.

Звёздочка

В мастерской, пахнущей древесиной, ванильным чаем и старыми книгами, она появилась на свет последней. Пока другие куклы – кудрявые барашки в розовых платьицах и солдатики в бархатных мундирах – разбирались по домам, она оставалась сидеть на полке. Ее назвали Звездочкой.

И правда, в ее больших, как два озерца, голубых глазах, казалось, затаился отблеск далеких светил. Волосы, цвета спелого каштана, были заплетены в две невесомые косы, перехваченные серебристыми ленточками. Платьице ей сшили из синего бархата, усыпанного крошечными, вручную вышитыми звездочками.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.