Глаз бога. Падение колосса

– А ведь ты относишься к древнему роду, раньше к этому относились с большим уважением.

– Может у него просто нет настроения из-за надвигающейся угрозы со стороны Эркейна? – Салезантий пожал плечами. – Времена меняются, мой друг, и мы вынуждены с этим считаться,

– Так всё-таки, есть какие-то слухи или новости?

– Те же, что и везде, – пожал плечами эльф. – Все говорят сейчас о сражениях под Деновером, строят предположения, как долго ещё будет продолжаться осада. Гадают куда двинется армия Родерика Рашана? Больше всего слухов о зверствах одного из генерала Эркейна. Может ты уже слышал о Рыцаре Смерти? – когда Салезантий произносил это имя, Счастливчик вздрогнул. Эльф кивнул. – Ага, вижу слышал. Акония, Шириндол и Авалот продолжают стягивать свои войска ближе к Деноверу. Отправили несколько отрядов паладинов на помощь, ведь Эркейн привлёк на свою сторону магов-отступников. Нужно ли уже собирать вещи и уезжать из Руденбрана? Вот о чём сейчас у нас говорят.

– И что думают люди?

– Деновер прекрасно защищен! Даже если оставить на стенах всего сотню солдат, то Эркейну придется месяц потратить на то, чтобы захватить город. За это время Союз успеет подтянуть войска и отбросит противника. Шириндол выделил самых опытных паладинов, Авалот и Акония пришлют лучшие войска. Так что Эркейну не пробиться дальше!

– Так говорят? – Счастливчик не улыбался, замечая, что и Салезантий остается серьёзным.

– Так говорит даже сам Вильгельм Вишерский. Он убежден в победе. А вот я не разделяю его уверенности, – Салезантий отвернул голову в сторону окна и задумался на некоторое время. – В Союзе самая многочисленная армия у Аконии. Но что-то я ни от кого не слышал, чтобы кто-то рассказывал о том, чтобы многочисленные полки шли по дорогам на юг со знаменами Аконии! Часть армии Аконии должна охранять границу с Тиго, но основная масса солдат Аконии по-прежнему находится в столице. Это всего лишь слухи, но я не думаю, что они беспочвенные.

– И я не слышал ничего позитивного, – согласился Кворен. – Я проходил рядом с Бристолем и сам видел огромные лагеря солдат. Не понимаю, почему они до сих пор не выдвинулись на южные границы!

– Возможно, Рафаэль опасается, что Тиго начнёт полномасштабное нападение и тогда армия нужна будет на севере? Если он перебросит войска на юг, то Тиго перехватит инициативу и нападёт на Аконию и сможет далеко продвинуться вглубь Союза. Тиго опасный противник, если они решатся на подобное, то Союзу придется не сладко. И я слышал, что у них тоже в сражениях участвуют маги! Значит и паладины тоже будут нужны! Иными словами, положение Союза далеко не такое радужное.

– С этой точки зрения вроде разумное решение сохранить войска в центре Союза, чтобы действовать по ситуации. Я, конечно, не стратег, но в этом что-то есть.

– Может у Рафаэля и свои какие-то планы, кто знает?

– Ты считаешь, что Деновер падёт? – спросил Кворен и встревожено посмотрел на своего друга эльфа. Тот держал в руках нож и рассматривал его лезвие.

– Ты ведь помнишь, какую я ставил перед собой миссию, когда покидал Риегальские леса? Я рассказывал тебе, когда ты был совсем юным, – Салезантий улыбнулся, посмотрев на Кворена. Кворен помнил этот рассказ, хоть с тех пор и прошло уже четырнадцать лет. В жизни Кворена за эти годы произошло много событий, он посетил множество городов, повстречал кучу людей и других существ. Годы закалили его характер, научили выживать в самых трудных условиях, на его теле появилось несколько шрамов, хоть он никогда и не искал драки. Для Салезантия 14 лет пролетели практически не заметно.

– Я помню, мы тогда только познакомились с тобой, – теперь улыбнулся и Кворен. – Как можно забыть ту встречу на лоредримском тракте?! Ты рассказывал, что хочешь добиться мира между людьми во всем Орвунде.

– Верно, но не только этого. Цели я ставил перед собой поистине колоссальные, но теперь вижу, что практически ничего мне не удалось исправить, – Салезантий с грустью вздохнул. – Я покинул свой народ, чтобы попытаться объединить Орвунд, прекратить всяческие распри. Добиться того, чтобы люди научились жить друг с другом в мире, чтобы признавали эльфов и гигантов, – Счастливчик слушал не перебивая, хоть и помнил рассказ Салезантия в деталях. – В какой-то мере Родерик Рашан стремиться к тому же, что и я. Только я старался действовать через слово, а он через свой меч. Этот способ радикальный, но действенный. Захватив весь Орвунд, он сможет подарить тот мир, который я и хотел. Мир в гармонии.

– Но какой ценой?!

– Да, погибнет много невинных, но у всего есть своя цена. Мой способ более гуманный, но куда менее действенный. Возможно, Родерику Рашану удастся сделать мою мечту явью.

– То есть ты будешь не против, если Деновер падет? – Счастливчик не верил своим ушам.

– Возможно, тебе будет трудно меня понять, но мне всё равно, падет Деновер или нет, – Салезантий положил нож и убрал от него руки. Он пристально стал смотреть на своего приятеля. – Сколько я живу на этом свете, я постоянно вижу, как люди принижают эльфов. Они совершенно не церемонятся, когда кому-то из моих соплеменников нужна помощь. Много моих друзей погибло на войнах, в которых их принудили участвовать люди. Никто не переживал за нас, умрут эльфы или выживут. Сейчас тоже никто не беспокоится за это. Если нас не станет, многие просто порадуются, но большинство просто не заметит этого. Да, ты не такой, но остальные… Так почему мне нужно беспокоиться за Деновер? – Кворену было нечего на это сказать. Что уж говорить, Кворен и сам собирался просто убраться подальше от мест сражения. По сравнению с Салезантием он вообще ничего не делал на общее благо. – За мою долгую жизнь я видел то, как люди убивают друг друга, захватывают города, чтобы потом сдать город кому-то ещё. Я наблюдаю за тем, как из раза в раз всё повторяется, но люди не меняются, они остаются такими же, как и раньше и снова объявляют войну. Я не знаю падет Деновер или нет, мне всё равно, – закончил мысль эльф.

– Но что ты будешь делать, если сюда придут войска Эркейна?

– Посмотрим, – пожал плечами Салезантий. – Переберусь на Кинарис.

– Должен признаться, я и сам планировал отправиться туда, – Счастливчик слабо улыбнулся, но заметив, что лицо друга остается серьёзным, сразу убрал с лица подобие улыбки. – Я должен ещё раз поблагодарить тебя, за то, что спас меня от стражников и за твое гостеприимство, Салезантий, – сказал Кворен вставая. Он по эльфийскому обычаю положил ладони одна на другую и поклонился. – Я должен идти, у меня назначена встреча, но уверен, что мы ещё не раз встретимся.

– Так и думал, что ты пришел в город ради неё, – только сейчас на лице Салезантия появилась искренняя улыбка. Он тоже поднялся со стула.

– Не придумывай! – Кворен направился к двери, а эльф следовал за ним. Они оба остановились перед тем, как расстаться и посмотрели друг другу в глаза.

– Смотри, чтобы стражники не заметили тебя. Второй раз я не смогу тебе помочь. Береги себя!

– И ты тоже. Я рад, что могу называть тебя своим другом.

Они обнялись и расстались. Кворен рад был встрече с Салезантием, и расставаясь он чувствовал грусть на сердце. В прошлом он не раз виделся с эльфом и смог хорошо узнать его. После того, как он ушёл из Руденбрана четыре года назад, он испытывал похожее чувство. Со временем чувства стали остывать, и он начал забывать, что они вообще были. Салезантий остался в прошлом. Но, как Кворен узнал сейчас, ничего не ушло в прошлое, он всё так же был дружен с эльфом, помнил его, уважал и по-дружески любил. Он всем сердцем желал Салезантию сил и удачи в его желании сделать жизнь в Орвунде хоть немного более мирной.

Счастливчик заметил впереди по улице отряд стражников и сразу вернулся в реальность из своих размышлений. Попадаться сейчас солдатам в его планы никак не входило. Он должен был встретиться с Мирой, но и потом лучше все же остаться на свободе. Счастливчик поплотнее прикрыл лицо капюшоном и пошёл дальше. Солнце уже начинало клониться к закату и тени удлинились. Слабое освещение было на руку Счастливичку и он про себя порадовался, что столько времени просидел у Салезантия. Уверенно выбирая дорогу, он сворачивал то влево, то вправо и вскоре добрался до нужного дома.

Кворен оглянулся, чтобы убедиться, что за ним никто не следит. Десятки горожан шли по своим делам либо просто шатались по улице. Никого не интересовало что на уме у остановившегося посреди улице человека в плаще, никто даже не смотрел в его сторону. Счастливчик толкнул дверь, но она не поддалась. Он постучал, но это тоже не принесло никакого результата. Её просто нет ещё дома – понял Счастливчик и быстро отошёл в сторону. Дом Миры был совсем скромным, и единственное окно выходило к стене другого дома, стоящего практически вплотную. Кворен знал об этом окне и осторожно зашел за угол дома. Ещё раз оглянувшись, он понял, что за ним никто не смотрит и ловко вскарабкался к окну. Оно было заперто изнутри, но открыть такой простой механизм для Счастливчика было раз плюнуть. Не прошло и минуты, как он оказался в доме.

Внутри царил мрак, но глаза быстро приспособились, и Счастливчик смог рассмотреть интерьер. Воспоминания нахлынули на него, и на губах заиграла лёгкая улыбка. Всё тут было знакомо и радовало глаз. Деревянный стеллаж, который Счастливчик помогал собирать Мире первым бросился в глаза, ведь он стоял посреди комнаты, разделяя её надвое. Одна часть комнаты примыкала к входной двери, другая была спальней. У стены стояла застеленная кровать и пара высоких шкафов. У одного из шкафов не доставало ножки и вместо неё поддерживали шкаф подставленные дощечки. Такая же картина была и четыре года назад. Мира несколько раз просила Счастливчика помочь наладить дверцу, но он каждый раз придумывал отговорки, а затем и вовсе ушёл из города. На деревянных полочках лежали всевозможные поделки, изготовленные Мирой собственными руками. Это их она продавала на рыночной площади. Счастливчик подошёл ближе, чтобы рассмотреть её работу и с восхищением прикоснулся к сделанной из ткани кукле, изображающей принцессу-воительницу из детских сказок. Куколка была небольшая, чуть больше ладони, но в то же время на ней было столько мелких деталей, что мастерству Миры можно было только позавидовать. Рядом с куклой были и другие поделки из разных тканей и было видно, что Мира вложила в эту работу частичку своей души. На рынке она выставляла на прилавок в основном более простые вещи, а вот такие работы делала больше для себя или чтобы потом подарить кому-то близкому. Щелкнувший механизм заставил Кворена обернуться. Дверь раскрылась и на пороге показалась Мира с висевшим за её спиной большим мешком. Она бросила короткий взгляд на Счастливчика и тяжело переваливаясь, прошла в дом. Мира с трудом изогнулась и поставила тяжелый мешок на пол.

– Чего я ещё могла ожидать! – выругалась девушка. – Мог бы и помочь что ли, иначе, зачем ты вернулся! – Кворен вздрогнул, чувствуя раздражение в голосе Миры. Если Салезантий был рад увидеть Кворена, то Мира, похоже, только злилась из-за его возвращения. Его рука нервно перебирала в пальцах монетку в кармане. Девушка встала, оставив мешок так и стоять посреди комнаты. – У меня не прибрано, я не ждала гостей, – она обвела взглядом свою комнату. – Зачем ты вернулся? – спросила Мира уже более спокойным голосом. Кворен немного расслабился и тяжело выдохнул. Он сделал несколько шагов в сторону девушки, но остановился в метре от неё.

– Я скучал по тебе, – сказал он и понял, как глупо звучат эти слова. Мира рассмеялась и отвела взгляд в сторону.

– Если это всё, что ты хотел сказать, то можешь выметаться отсюда, так же, как и пришёл!

– Мира! – воскликнул Счастливчик, стараясь найти нужные слова. – Прости, что меня не было так долго, прости, что ушёл, не попрощавшись с тобой. Я взялся за задание, но всё пошло совершенно не так, как я планировал. Когда я забрался во дворец Тремора стражники заметили меня и мне пришлось бежать. Я укрылся в заброшенном здании на другом конце города, не далеко от дворца в надежде, что солдаты забросят поиски, но их только стало больше. Я знал, что меня рано или поздно найдут, если я не уйду из города. Тремор сильно разозлился на меня, даже до сих пор у стражников на руках есть мой портрет.

– Так зачем ты вообще полез в этот дворец!? – вскрикнула девушка. – Они могли убить тебя на месте, если бы поймали! Чем ты думал? Хотел заработать? И как? Удалось? Готова поспорить, что у тебя в кармане всего лишь одна монета, ту которую ты никогда не отдашь, чтобы купить себе хлеба или кружку воды, даже если будешь лежать, умирая от голода! А ты знаешь, что стражники во главе с капитаном Хандро месяц ходили, допрашивали меня, задавая вопросы, устраивая слежку! Всё бы ничего, если бы он не начал приставать ко мне и распускать руки! Он просто омерзительный! Ты и представить себе не можешь, какого мне было тут тогда! – у девушки горели щеки, а руки были сжаты в кулаки. Она сказала всё что хотела и теперь гневно смотрела на Кворена. Тот выдержал её взгляд, собираясь с мыслями. Конечно, он не думал, что всё обернётся именно так. А если серьёзно, он вообще ни о чём не думал тогда. Он просто ушёл из города, чтобы оградить себя от опасности, остальное было не важно.

– Прости меня, – проговорил он и сейчас в его словах были слышны нотки искренности. – Я действительно виноват перед тобой. Во всём ты права. Я совершил ошибку в том, что ушёл без тебя. Нужно было идти вместе, – говорил на полном серьёзе Кворен, а девушка удивленно смотрела на него.

– Ты думаешь, я бы ушла из Руденбрана? Я родилась здесь, тут мой дом, работа. Здесь я могу хотя бы как-то зарабатывать себе на хлеб. Каждый день я таскаю этот тяжеленный мешок, – она ткнула пальцем. – Каждый день я надрываю спину, чтобы не умереть от голода! Все дорогие мне люди тоже живут здесь! Только тебе не сидится на месте! – при последних словах тон её голоса снова стал громче, но потом она заговорила спокойным голосом. – Я бы не ушла отсюда если бы ты позвал меня.

– Я бы нашёл способ уговорить тебя, но я этого не сделал. Вот в чём я ошибся! Поэтому я и вернулся сейчас! Чтобы вместе уйти из Руденбрана, – Кворен смотрел на Миру серьёзным взглядом, и она поняла, что он не шутит.

– Если ты не забрал меня с собой четыре года назад, зачем тебе делать это сейчас? И зачем мне соглашаться?

– Всё из-за войны с Эркейном, – проговорил Кворен и отвёл взгляд в сторону. – Родерик Рашан, похоже, серьёзно настроен и не успокоится, пока не захватит весь Союз. Сейчас его войска осаждают Деновер и рано или поздно город падёт. Тогда Родерик отправит своих воинов сюда. Руденбран хоть и хорошо укреплен, но и ему не выстоять под натиском солдат Эркейна. Они используют все средства в войне, даже магию! Погибнет много невинных людей.

– Только не говори мне, что тебе есть дело до невинных людей! – усмехнулась Мира и Кворен ничего не ответил. – Война. Люди всегда воюют друг с другом. Этим уже никого не удивишь! С чего ты взял, что Эркейн нападет на Руденбран? Откуда знаешь, что они захватят Деновер? Я слышала, что Деновер не захватывала ни одна армия Орвунда!

– Не захватывала, – согласился Кворен. – Но нет никаких гарантий, что и в этот раз Деновер выстоит. У меня есть все основания верить в то, что в этот раз Деновер падет.

– Основания? Это тебе твоя монета так сказала? Это ты считаешь основанием? – скривила губы в улыбке Мира.

– Даже если так, зачем рисковать? Давай уйдем из Руденбрана, отправимся в путешествие, я смогу позаботиться о тебе, – говорил Кворен и слова его звучали вполне уверено.

– У меня очень много вопросов на счет того, как именно ты собираешься заботиться о ком-то кроме себя самого. Но ладно, пропустим это. Предположим, что ты прав и Деновер падёт. Предположим, что Эркейн двинется на Руденбран. Но с чего ты взял, что мы будем в безопасности за его пределами? Если Родерик захватит весь Союз, я не думаю, что он на этом остановится.

– Мы обязательно найдём безопасное место, даже если придётся часто менять место проживания.

– У тебя даже нет какого-то чёткого плана, – покачала головой Мира. – Нет, я никуда не уйду, это мой дом, и я останусь тут. Я буду верить в то, что Руденбран уцелеет в этой войне! – И что ты вообще пристал ко мне с этой идеей? Тебя не было четыре года, четыре года тебе было совершенно всё равно на меня! – от этих слов Кворену стало обидно за себя. Обиднее всего было то, что она от части была права. Он часто думал о ней, но в то же время его тянуло к путешествиям, тянуло посмотреть новые места. Счастливчик тяжело выдохнул.

– Ты ведь права, – неожиданно проговорил он, но не отвёл взгляда. – Ты можешь не уходить со мной, но ты должна уйти сама из города. Может быть на Кинарис, или на север. Да даже в Бристоле будет сейчас безопаснее. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, – последнее предложение Кворен произнёс настолько искренне, что Мира даже удивилась. Она поправила волосы на голове и вздохнула.

– Знаешь, у меня тоже есть предложение.

– Какое? – с интересом спросил Счастливчик.

– Ты можешь остаться тут, со мной, – девушка улыбнулась, а Кворен слегка покраснел от её слов. После четырех лет отсутствия он и не ожидал, что Мира предложит что-то подобное. Он видел, что и её щеки по-прежнему горят легким румянцем, а руки слегка подрагивают. Видимо ей стоило больших усилий, чтобы сказать это. Он шагнул ей навстречу и оказался практически вплотную.

– Мира, – произнёс он.

– Хватит, – сказала девушка, а затем притянула к себе Счастливчика. Их губы слились в поцелуе и долго не отрывались друг от друга. Руки Кворена жадно гладили девушку, он ощущал её горячее тело под одеждой.

– Прости, что меня так долго не было, – прошептал он, отрываясь от Миры, но она снова притянулась к нему, а затем потянула в сторону кровати.

Девушка слегка дрожала, но она жадно стала целовать Кворена, а её руки уже прорывались под его одежду. В первые секунды он хотел сопротивляться, чтобы не поддаться так просто, но потом послал все в пекло и сам нащупал рукой грудь Миры. Небольшая, но упругая она легко помещалась в его руке. От этого прикосновения он вовсе позабыл обо всём на свете. Они опустились на кровать, и Кворен почувствовал, как теплое колено девушки приятно давит на него. Как же долго он ждал этой встречи! Он знал, что Мира простит его, но не думал, что он получит такое удовольствие от их встречи. Их губы опять слились, и они провалились в мир наслаждений.

Когда всё было кончено они лежали в кровати Миры. Кворен на спине, закинув одну руку за голову, а другой поглаживая спину девушке. Она лежала на боку, прижавшись к нему и положив голову ему на грудь. Момент казался таким нереальным, что Кворену казалось, стоит ему ущипнуть себя, и он проснётся. Проснётся и всё вокруг исчезнет, он окажется посреди леса под дождем, вымокший до нитки. Но он действительно лежал в постели с Мирой, а его тело было влажное от пота.

– Я каждый день ждала тебя, – прошептала девушка, поглаживая одним пальцем грудь Счастливчика.

– Я больше не оставлю тебя, – сказал он, но слова дались ему тяжело.

– Не обещай того, что не сможешь выполнить, – мягко проговорила Мира и эта фраза больно кольнула Счастливчика.

– Ты точно не хочешь оставить Руденбран?

– Нет, – она приподнялась на локтях и глядя в глаза Кворену. – Хватит болтать, я хочу ещё!

Они снова занялись любовью, а затем лежали, обнявшись и болтали ни о чем. Вспоминали, как впервые встретились, когда Кворен попытался украсть её дневную выручку, но она вовремя заметила и приставила к его шее нож. Нож она всегда держала под рукой, наученная, что вокруг полным-полно тех, кто будет не прочь заполучить её деньги. Помимо грабителей есть ещё такие, которые не могут удержать на себе штаны. С оружием всё же спокойнее. Они болтали о том, какой бы они построили дом, если бы могли позволить себе жить беззаботной жизнью. Болтали о том, как принимали бы гостей, общих знакомых и друзей Миры, о которых Кворен никогда не слышал. Они говорили о том, что было бы неплохо завести фикстора или двух, чтобы они жили с ними, ходили по дому и радовали своим присутствием. Потом они прислушивались к звукам, доносившимся с улицы, и придумывали всевозможные истории, которые могли объяснить эти звуки. То и дело один из них шутил, тогда оба смеялись. Сначала они смеялись очень тихо, словно опасаясь, что их самих услышат, но потом они гоготали в голос, позабыв о собственной безопасности. Мира уснула, когда над городом уже показалось зарево нового дня. Кворен ласково поглаживал её, но сам так и не уснул.

Он смотрел на её силуэт, размышляя о том, что снова собирается оставить её одну. Только сегодня он встретил её после долгой разлуки, но уже должен покинуть её дом. Ему нельзя было оставаться в Руденбране. Он должен был так поступить, это было необходимо, так велела ему его судьба. В конце концов, если бы он остался, то и жизнь Миры будет в опасности. Он осторожно переложил с себя руку девушки. Счастливчик встал с кровати совершенно бесшумно, оделся, забрал свои вещи встал над кроватью, глядя на Миру. Она спала, и её лицо было таким счастливым, Таких лиц Счастливчик уже давно не встречал. Его же лицо оставалось мрачным.

– Прости, что вынужден снова оставить тебя, – прошептал он очень тихо. Он посмотрел на девушку ещё секунду и ушёл от неё тем же путем, что и пришел. Окно он осторожно прикрыл и оказался на улице.

Идти через город сейчас было очень опасно. Горожане ещё спали, и на улицах можно было встретить только стражников. Нужно было, во что бы то и стало дождаться утра и только потом уходить. Так Кворен и решил действовать. Он отошёл от дома Миры на несколько кварталов, тщательно прячась в тенях, а затем нашёл себе укромный угол между зданий, там и притаился. Проводить так время было ужасно неудобно, в сотни раз хуже, нежели он остался бы у Миры. Вот только он не смог бы найти слов, для того чтобы оставить её одну пока она бы бодрствовала. Он плотнее закутался в свой плащ и даже немного задремал. Сквозь сон он слышал шум ветра, крики каких-то птиц, слышал, как кто-то храпел за стеной, но ни один из этих звуков не был для него опасен, поэтому он даже не раскрывал глаза.

Разбудили его голоса и крики, доносившиеся где-то с соседних улиц. Кворен смачно зевнул, а затем поднялся на ноги, разминая затекшие суставы. Его кости захрустели, и он приятно замычал. Между тем голоса и крики продолжали доноситься, и Счастливчик решил проверить, что случилось. Солнце уже поднялось над горизонтом, и на улицы высыпал народ, поэтому не нужно было опасаться быть замеченным. Крики были на самом деле не криками, а громкими рыданиями и Кворен понял, что у кого-то какое-то горе. Только вот чье-то личное горе не объясняло обилие людей вокруг.

Улица, на которую он вышел, выходила прямиком к восточным воротам, и была достаточно широкой. К удивлению Счастливчика, на ней собралось очень много людей, растянувшихся вдоль улицы на десятки и сотни метров. Тут стояли обычные горожане – мужчины, женщины, дети. То, что кто-то рыдал, теперь было слышно ещё более отчетливо. Счастливчик кое-как смог протиснуться между людей и теперь мог посмотреть, что происходит. Он вздрогнул, когда это увидел, а его глаза широко раскрылись.

Вдоль улицы шла процессия, и он сразу понял, что именно тут творится. По дороге медленно ехали телеги, запряженные мулами. Телегами управляли солдаты, только были они совершенно потрепанные. Их головы, руки, ноги и туловища – у кого – что – были перевязаны повязками, насквозь пропитавшимися кровью. У некоторых недоставало руки или ноги, у кого-то не хватало глаза или уха, все выглядели ужасно измученными, но всё равно направляли мулов вдоль улицы. На телегах лежали тела других солдат, они были свалены в кучи и накрыты тканью, на которой тоже тут и там проступали темные пятна крови. От этих повозок шёл жуткий запах, но где-то под тканью было заметно движение. Затем Кворен заметил и несколько вполне здоровых рыцарей, верхом на фиксторах, которые сопровождали процессию. Крики рыдания, которые он слышал до этого, были криками отчаяния нескольких женщин, стоящих в разных местах. Они плелись за телегами, цепляясь за них, хватаясь за торчащие руки и ноги. Одна женщина видимо слишком перестаралась, и мертвое тело вывалилось с телеги к её ногам. Она узнала в этом теле собственного сына и убивалась от горя, проклиная Эркейн и призывая всех богов к мести. Кворен нервно сглотнул от такого зрелища. Эта процессия направлялась прямиком с фронта и доставляла в Руденбран раненных. Как это всегда бывало далеко не все раненные дожили до возвращения в город. Кворену стало страшно. Появившиеся откуда-то городские стражники тщетно пытались отогнать убитую горем женщину, а та старалась привести мертвого сына в чувства. В горле у Кворена словно ком застрял, и он не мог продохнуть.

– Проклятый Эркейн! – говорил кто-то совсем рядом. – Да заберет Лаоган их души себе и пытает сотни лет! Они поплатятся за это!