Путь война

За окнами такси всё расцветало залпами салютов – феерия красок и подвыпивших людей. Миновало полчаса после боя курантов, как все, кто ещё не «в салате», высыпали из своих квартир на морозный воздух уже по праву январской ночи.

Угрюмый водитель новенькой иномарки с неприкрытой злобой глядел на прохожих, порой нервно сигналя компаниям и одиноким людям, перебегавшим дорогу в неположенном месте, приправляя всё это крепким словцом.

«Ипотека, кредит», – подумал я.

– Ипотека, мать её! И кредит за машину, так его через сяк! – выругался водитель, давая знать о причине своего скверного расположения духа.

– Да, – протянул в ответ я, не сводя глаз с медленно идущей пожилой парочки. Старик крепко поддерживал свою спутницу под руку. Они вызывали смешанные чувства: в походке улавливалась тяжесть лет и рассудительная мудрость, но в их лицах отражалась ещё не утраченная романтика юности и дух задора.

Светофор моргнул жёлтым. Иномарка, не дожидаясь зелёного, сорвалась с места, отчего шипованная резина, вгрызаясь в ледяную корку, не сразу тронулась с места.

– Етить‑колотить! – ругнулся водитель и, отпуская педаль газа, осадил табун под капотом.

Ещё пять минут – и мы свернули между двух невысоких строений, походивших на склады или торговую базу, за которыми находился мой конечный пункт в прямом смысле этого слова.

«С тебя 500 рублей, и сдачи нет!» – эта мысль резанула как острый клинок. После я услышал:

– Приехали, – проговорил водитель, останавливая авто и включая освещение в салоне. – С тебя 500 рублей, – уже оборачиваясь ко мне, закончил фразу.

– И сдачи не проси! – Мужик раскрыл пятерню – тяжёлую, трудовую, мозолистую руку. Всматриваясь в лицо, я вложил в неё деньги. Даже в тусклом свете было хорошо видно: человек как цепной пёс – вечно голодный и злой. Серое, напряжённое лицо, воспалённые красные глаза с мешками под ними… И тогда я взглянул глубже. Свет вытянулся, зрение сделалось туннельным, и я буквально стрелой вонзился в человека.

В одно мгновение я ощутил всю боль и радость, отчаяние и страх этого разума, увидел прошлое и настоящее. Мне открылось его будущее – и вновь возникло то чувство, что каждый раз заставляет сжиматься от ужаса.

– Ну давай! – рявкнул водитель, пытаясь вытянуть пятисотенную купюру.

В такие моменты моё сознание на время покидает тело. Это легко понять по остекленевшему взгляду, неподвижным зрачкам и совершенно пустому лицу, на котором нет ни единой эмоции.

– Извини, – растерянно произнёс я, разжимая пальцы.

– Извинялки на всех не хватит, – пробубнил мужик, бережно расправив купюру и уложив её в пластиковую коробочку, заранее приготовленную для этого момента.

– Приехали. И дверью не хлопай! – Кивнул водитель на упомянутую дверь и тут же отвернулся, ожидая, когда я покину авто.

– Продай машину, открой пекарню. Юленьку, жену свою, прости – она любит тебя. А дочки, Светка и Натусик, скучают без отца. Вернись в семью – и всё наладится.

Мужик медленно обернулся и уставился на меня, как и все остальные, – совершенно растерянный, с широко открытыми от удивления и страха глазами.

– Брось работу на заводе – это не твоё. Займись кондитерством. У тебя талант к выпечке, не надо его хоронить. А матушка твоя, помершая прошлым летом, очень тебя любит и за внучками приглядывает.

С этими словами я вышел, аккуратно закрыв дверь.

«Дар, ёк‑макарёк?!» – вслед я уловил мысль и улыбнулся, представляя растерянную мину мужика.

«Дар», – подумал я, ёжась от холода. Мороз мгновенно скользнул под лёгкую куртку, лицо и ноздри защипало.

Прямо передо мной было здание, больше похожее на склад, выкрашенное в чёрный матовый цвет. Я стоял на небольшой парковке перед ним. За спиной рыкнул двигатель и захрустел снег под колёсами: до этого уставший, нервный и оттого злой таксист мягко тронулся и не спеша развернулся, направляя авто в сторону дороги. Напоследок я уловил смятение и страх, но под всем этим появились новые, тёплые чувства – вера и надежда.

Переступив с ноги на ногу, я огляделся. Довольно крутая, в три яруса, лестница делала два поворота. Ступени с налипшим и неровно утоптанным снегом были опасны для трезвого, а тому, кто «под мухой», навернуться с них и сломать шею – это к бабке не ходи.

Холодный металл обжёг ладонь. Я шагнул на первую ступень, затем на следующую, не спеша преодолел один пролёт, уже поднялся на ступень второго, как иглой под лопатку вонзилась картина. Я замер на секунду, после поднял голову.

Выше находился большой балкон во всю длину стены, выкрашенный в тон здания. На нём, подсвеченный новогодними огоньками, находился вход. Дверь распахнулась, и на улицу вырвалась музыка. Морозный воздух наполнился голосами и всеобщим весельем. Вышло трое парней, двери закрылись – и голос заведения стих. Я продолжил опасное восхождение.

В конце пути меня встретили перекошенные от чрезмерного выпитого весёлые лица.

– С Новым годом, дружище! – воскликнул один. Двое других смолили сигареты, пуская струйки вверх. Все трое ёжились: холод вцепился в кожу, минуя лёгкую одежду.

– И вас с праздником, – ответил я и устало улыбнулся.

– Сигаркой угостишь? – спросил первый.

– Нет, не курю, – ответил ему я и добавил: – Будь осторожен на ступенях. А лучше брось курить.

Тот пропустил мимо ушей. Я прошёл дальше.

У самой двери я остановился и, держась за ручку, замер. Гул и вибрация этого места, словно ток, прошли сквозь меня. Что будет дальше, я уже знал.

В самом начале, когда только открылись способности, меня мучил тот факт, что, что бы я ни делал, никак не мог изменить или кардинально повлиять на ситуацию. С годами, путём проб и ошибок, я понял, что в моих силах добиться того, чтобы другие сделали это за меня.

Чаще я старался не вмешиваться в ход событий и оставался в стороне, а использовал дар в личных целях, изредка делая исключения для поддержки навыков.

За спиной я услышал шаги, хруст снега и уже знакомый голос того парня:

– Эй! С Новым годом! – Он окликнул прохожих внизу. – Закурить есть?!

– Да! – донеслось в ответ. Затем – торопливые шаги по ступеням, глухой стук, металлическая лестница загудела, последовали крики и суета. Я не стал оборачиваться: там нет ничего серьёзного – пара шишек и перелом малой лучевой кости. Поэтому, без зазрения совести, потянул дверь на себя.

– Вызывайте скорую, там человек упал, – с этими словами я встретил секьюрити у входа и, не дожидаясь вопросов, отправился в гардероб – он же касса.

Я сдал верхнюю одежду, оплатил вход и за это получил бумажный браслет. Двое крепких ребят, дежуривших у дверей в зал клуба, оценивающе осмотрели меня. Поняв, что такое тело, как я, не представляет угрозы, они пропустили меня вперёд.

Пожалуйста, предоставьте текст, который нужно проверить и исправить.

Вот исправленный вариант текста с устранением грамматических, пунктуационных и стилистических ошибок:

За окнами такси всё расцветало залпами салютов – феерия красок и подвыпивших людей. Миновало полчаса после боя курантов, как все, кто ещё не «в салате», высыпали из своих квартир на морозный воздух уже по праву январской ночи.

Угрюмый водитель новенькой иномарки с неприкрытой злобой глядел на прохожих, порой нервно сигналя компаниям и одиноким людям, перебегавшим дорогу в неположенном месте, приправляя всё это крепким словцом.

«Ипотека, кредит», – подумал я.

– Ипотека, мать её! И кредит за машину, так его через сяк! – выругался водитель, давая знать о причине своего скверного расположения духа.

– Да, – протянул в ответ я, не сводя глаз с медленно идущей пожилой парочки. Старик крепко поддерживал свою спутницу под руку. Они вызывали смешанные чувства: в походке улавливалась тяжесть лет и рассудительная мудрость, но в их лицах отражалась ещё не утраченная романтика юности и дух задора.

Светофор моргнул жёлтым. Иномарка, не дожидаясь зелёного, сорвалась с места, отчего шипованная резина, вгрызаясь в ледяную корку, не сразу тронулась с места.

– Етить‑колотить! – ругнулся водитель и, отпуская педаль газа, осадил табун под капотом.

Ещё пять минут – и мы свернули между двух невысоких строений, походивших на склады или торговую базу, за которыми находился мой конечный пункт в прямом смысле этого слова.

«С тебя 150 рублей, и сдачи нет!» – эта мысль резанула как острый клинок. После я услышал:

– Приехали, – проговорил водитель, останавливая авто и включая освещение в салоне. – С тебя 150 рублей, – уже оборачиваясь ко мне, закончил фразу.

– И сдачи не проси! – Мужик раскрыл пятерню – тяжёлую, трудовую, мозолистую руку. Всматриваясь в лицо, я вложил в неё деньги. Даже в тусклом свете было хорошо видно: человек как цепной пёс – вечно голодный и злой. Серое, напряжённое лицо, воспалённые красные глаза с мешками под ними… И тогда я взглянул глубже. Свет вытянулся, зрение сделалось туннельным, и я буквально стрелой вонзился в человека.

В одно мгновение я ощутил всю боль и радость, отчаяние и страх этого разума, увидел прошлое и настоящее. Мне открылось его будущее – и вновь возникло то чувство, что каждый раз заставляет сжиматься от ужаса.

– Ну давай! – рявкнул водитель, пытаясь вытянуть пятисотенную купюру.

В такие моменты моё сознание на время покидает тело. Это легко понять по остекленевшему взгляду, неподвижным зрачкам и совершенно пустому лицу, на котором нет ни единой эмоции.

– Извини, – растерянно произнёс я, разжимая пальцы.

– Извинялки на всех не хватит, – пробубнил мужик, бережно расправив купюру и уложив её в пластиковую коробочку, заранее приготовленную для этого момента.

– Приехали. И дверью не хлопай! – Кивнул водитель на упомянутую дверь и тут же отвернулся, ожидая, когда я покину авто.

– Продай машину, открой пекарню. Юленьку, жену свою, прости – она любит тебя. А дочки, Светка и Натусик, скучают без отца. Вернись в семью – и всё наладится.

Мужик медленно обернулся и уставился на меня, как и все остальные, – совершенно растерянный, с широко открытыми от удивления и страха глазами.

– Брось работу на заводе – это не твоё. Займись кондитерством. У тебя талант к выпечке, не надо его хоронить. А матушка твоя, помершая прошлым летом, очень тебя любит и за внучками приглядывает.

С этими словами я вышел, аккуратно закрыв дверь.

«Дар, ёк‑макарёк?!» – вслед я уловил мысль и улыбнулся, представляя растерянную мину мужика.

«Дар», – подумал я, ёжась от холода. Мороз мгновенно скользнул под лёгкую куртку, лицо и ноздри защипало.

Прямо передо мной было здание, больше похожее на склад, выкрашенное в чёрный матовый цвет. Я стоял на небольшой парковке перед ним. За спиной рыкнул двигатель и захрустел снег под колёсами: до этого уставший, нервный и оттого злой таксист мягко тронулся и не спеша развернулся, направляя авто в сторону дороги. Напоследок я уловил смятение и страх, но под всем этим появились новые, тёплые чувства – вера и надежда.

Переступив с ноги на ногу, я огляделся. Довольно крутая, в три яруса, лестница делала два поворота. Ступени с налипшим и неровно утоптанным снегом были опасны для трезвого, а тому, кто «под мухой», навернуться с них и сломать шею – это к бабке не ходи.

Холодный металл обжёг ладонь. Я шагнул на первую ступень, затем на следующую, не спеша преодолел один пролёт, уже поднялся на ступень второго, как иглой под лопатку вонзилась картина. Я замер на секунду, после поднял голову.

Выше находился большой балкон во всю длину стены, выкрашенный в тон здания. На нём, подсвеченный новогодними огоньками, находился вход. Дверь распахнулась, и на улицу вырвалась музыка. Морозный воздух наполнился голосами и всеобщим весельем. Вышло трое парней, двери закрылись – и голос заведения стих. Я продолжил опасное восхождение.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.