Легенды Этриуса: Характер воина

Всем хай!

Ништяком для зумеров, ауф, скипнул традишное предисловие, чтоб было без олда. Имхо, типа запилил такой креатив с актуальным вайбом ради лайтового иннита и хайпа. Кароч, спс тем, кто форсит и тейкит без траблов. Всем сквадом гоу на Этриус!

Лампового чила и кайфового ридинга, френды!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Путь, ведущий в никуда

Введение. Деревенский буллинг

Да уж, бросить маму одну со всем ее хозяйством – это очень даже эгоистичный и совершенно непростительный поступок, но Буривой просто больше не в силах терпеть нападки этого малолетнего горе-преступника, осмеливающегося называть себя Перуном. Нет, ну почему так происходит? Если у того хватает терпения жить в такой конфронтации с окружающим его миром, балансируя на грани между добром и злом, внутри каких-то своеобразных рамок здравомыслия, понятных только ему, то рано или поздно терпение самого Буривого иссякнет. Терпеть нападки Первака стало совсем невыносимо, а ведь они вроде бы друзья! Хоть волком вой. Какое-то изворотливое приспособленчество, животная агрессия и неукротимая зависть, или еще что-нибудь подобное, калечат его изнутри, и поэтому он постоянно норовит нанести увечье Буривому. Да что вообще Первак хочет ему доказать, и как усмирить его, если он ничего и слушать не желает? Убить его что ли, а потом до конца своих дней писать Смиляне и Авроре всякие печальные письма из Гилбаднской тюрьмы?

Казалось бы, эти рослые парни, фактически мужчины, будущие защитники королевства, должны быть друзьями, и вся небольшая, но довольно-таки шумная деревня таковыми их и считает, но ведь все уже совершенно не так!

С малых лет Буривой и Первак всегда были дружны, все детство играли вместе, всегда сообща помогали родным и соседям, шалили, убегали в лес, выручали друг друга из беды и мечтали сражаться рука об руку на войне с кровожадными орками. Мало того парней должна была бы сбежать дружба их отцов, которые участвовали в Великой войне и своим примером показали детям, как следует поступать с врагами, грозившими стереть с недавних пор основавшуюся на Этриусе крошечную Ларгиндию с ее бескрайних цветущих равнин и беспощадно перебить всех жителей королевства, наотрез отказавших негостеприимному соседу-врагу в таком удовольствии, взявших в руки оружие и быстро заручившихся поддержкой жителей южных лесов – эльбов.

Пусть и с ранениями, но отец Первака вернулся с войны. Он прихрамывает, один глаз у него еле видит, а руки частенько не слушаются, их ломит от жуткой боли, а после трудового дня порой они так дрожат, что становится страшновато. Все же Тристан еще вполне крепкий мужчина, и хоть в деревне есть и другие, некоторые из которых тоже прошли войну, но все они не такие мастеровые и отзывчивые, как отец Первака. Можно даже сказать, что все здесь держится на нем – не только хозяйства, крыши домов и сараев, но и вообще порядок в деревне. Бывает, конечно, Тристан ворчит, даже ругается, но обычно он никогда не отказывает никому в помощи, и если не сегодня, так завтра, обязательно сделает то, о чем его просят, дважды повторять не потребуется, это уж точно, так как с памятью у него все в порядке. Особенно неравнодушен и отзывчив мастеровой труженик Тристан, когда какая-либо помощь требуется матери Буривого Смиляне, ведь он вместе с ее мужем рубал орков на войне и кто знает, через что им пришлось там пройти, возможно, они не раз спасали друг друга и честно делили на двоих один сухарь. А как иначе. Женщина потеряла на войне не только мужа – Буяна, но старшего сына – Громобоя, который тоже отважно сражался с орками, но однажды пошел в разведку и не вернулся. Его по возможности искали и в пустошах орков, и в окрестных лесах, наиболее отчаянные поисковики-сослуживцы даже ходили вдоль русла Безымянной реки, практически являющейся линией разграничения с соседями – нигде не обнаружили ни следов молодого воина, ни его вещей, ни тела. Он пропал без вести.

Первое время на Буревого смотреть было жалко. Он почти ничего не ел, избегал общения, лишь со скандалом помогал матери по хозяйству и большую часть времени прятался в полумраке чердака, где в старом сундуке были сложены вещи отца, которые мать хотела там спрятать от его глаз, чтоб сын меньше печалился, но напрасно, так как он нашел их, а назад в дом переносить одежду, обувь и меч Буяна особой надобности не было. Так Буривой и пропадал на чердаке целыми днями, пока в один прекрасный день его не навестила Аврора, девочка, жившая по соседству, с которой он частенько играл все детство так же, как и с Перваком, и с другими деревенскими детьми.

Ее длинные русые волосы, светло-голубые глаза, неповторимая чарующая улыбка и звонкий нежный голосок так прочно запали ему в душу, что он безнадежно влюбился в нее. Когда Буривой был рядом с Авророй, то в нем просыпалась невероятная жажда к жизни и желание радовать ее, лишь бы она была с ним рядом, самозабвенно смеялась и была счастлива. Только подумать! Подружка решила приободрить загрустившего мальчика, заботливо принесла ему интересную книжку, и они с упоением читали ее по очереди. Для них обоих это было незабываемо и даже немного волнительно.

Поначалу их встреча оставалась тайной и казалось бы никому особо никакого дела не было до того, о чем поговорили оплакивавший своего отца и тщетно ждущий возвращение старшего брата парень и проницательная девушка, заботливо навестившая его и тоже решительно забравшаяся к нему на чердак, но тем же днем Буривой спустился вниз и как ни в чем не бывало пришел гулять к деревенским ребятам. Только вот после его возвращения в коллектив и начались разные весьма неприятные и загадочные события – днями позже между ним и Перваком состоялась драка, финалом который оказались разбитые в кровь губы, подбитые глаза и прочие побои у того и другого парня, а примерно неделей позже произошел пожар в курятнике Смиляны.

Судя по всему, женщина чутко спала, почувствовала характерный запах и быстро спохватилась, самостоятельно потушив огонь, который в случае ее промедления перекинулся бы на дом и, скорее всего, Буривой и его мать остались бы без крова над головой, так что хоть и в пожаре погибло несколько куриц, радости вдовы не было предела. Однако на этом та жуткая ночь не закончилась и детей пришлось разнимать снова – Буривой утверждал, что виновником этого поджога, именно поджога, а не оплошной случайности или невнимательности хозяйки, является никто иной как Первак. Мотивом такому безрассудному поступку, по словам Буривого, послужила ревность завистника счастью Авроры и Буривого, ведь своего первого грубого и себялюбивого ухажера девушка отвергла не долго думая, еще когда ее настоящий возлюбленный убивался с горя на чердаке. Вот теперь о подробностях этой любовной истории при желании не трудно было бы догадаться или продолжить расспросы детей, но всполошившиеся спросонья взрослые предпочли забыть о случившемся, тем более все кончилось весьма благополучно. Вскоре трудяга Тристан по доброте своей душевной построил многострадальной Смиляне новый курятник, но остался крайне несогласным с бездоказательными обвинениями ее сына в адрес вполне себе безобидного Первака и даже поначалу хотел налупить Буривому, по-отечески, в профилактических целях, о чем своевременно уведомил его мать, но вовремя осознал, что погорячился и попросил у нее прощения – уж своего единственного сына она и сама воспитать в силах, ведь такую мудрую и заботливую мать, как она, еще и поискать нужно, в общем, если надо, сама с ним разберется.

Тут стоит сразу добавить, что Буривой и сам не дурак, он тоже быстро понял, что не стоило так резко бросаться обвинениями в адрес Первака, и в данном случае совсем не важно имелись ли у него какие-либо веские аргументы или подтверждения правоты своих слов на этот счет, но парень должен был понимать, что даже если ему и удалось бы доказать вину своего завистника, то Тристан в любом случае встал бы на сторону своего непутевого сына, с которого были бы тот час сняты все обвинения, которому все было бы ни по чем, как говорится, как с гуся вода. Смотреть на то, как начнет юлить и перевирать правду, лишь бы защитить своего сына, уважаемый всеми труженик деревни, и как покраснеют щеки Смиляны, или, что еще хуже, как она будет извиняться перед ним, Буривому очень бы не хотелось, поэтому он тоже решил раз и навсегда закрыть вопрос о разоблачении поджигателя, но Первак оказался единственным кому нравилось чуть что вспоминать о пожаре, по большей части чтобы понервировать возлюбленного Авроры и чтоб раздуть новый скандал с участием взрослых.

Он так зачастил и с иными колкостями в адрес Буривого, что между ними состоялась вторая довольно-таки кровавая драка и своего он все же добился – небольшой скандал был, но и Тристан, и Смиляна предпочли ограничится минимумом нелестных высказываний по отношению к умениям друг друга воспитывать детей, но как могли сдержались, чтоб вконец не рассорится и быстро примириться. Дети не собирались учиться их примеру, все больше и больше укореняясь в своей взаимной ненависти и вражде. И если у Буривого всегда находились более важные занятия, которые ему позволяли отвлечься от такого совсем недетского конфликта – помощь маме или серьезные романтические отношения с Авророй, то у Первака совсем не было иных дел, как поиск новых ссор со своим врагом – чтобы он ни делал, будь то помогал отцу или играл с другими ребятами, ему хотелось придумать какую-нибудь гадость и, если таковое случалось, поскорее воплотить ее в жизнь, чтобы причинить боль Буривому.

Впоследствии драки по-прежнему имели место быть. Угрозы продолжались и продолжались. И судя по всему, они воспринимались всерьез, так как на лице завистника со временем перестали появляться синяки, а вот про лицо возлюбленного нельзя было сказать тоже самое, но на расспросы мамы Буривой всегда отмахивался и уверял ее, что просто был не осторожен во время игры, чего за ним ранее не замечалось.

Парень начал терпеть нападки? Стал бояться, что случится что-то плохое? А ведь, казалось бы, ну что Первак прицепился к нему? Что взъелся? Были лучшими друзьями. Отвергла девушка, сделала выбор не в его пользу. Это ее право. В таком деле насильно мил не будешь. Но нет, вместо того чтобы радоваться счастью друга, жизнь которого без Авроры совсем была бы мученической, Первак решил докучать ему своими нападками. Негодяй.

В отличии от него Буривой всегда радовался его счастью, ведь у друга, ставшего врагом, в целом жизнь складывалась куда лучше – и отец вернулся с войны, и младший брат Вторак подрастал, и даже недавно родилась сестренка Трейси, и хоть его родители хотели и ждали мальчика, чтоб назвать его Третьяк, но родилась девочка. Так это же еще лучше! Младший брат подрастет и сам станет верным плечом и помощником Перваку, а вот сестру всегда можно будет защищать и опекать – это же счастье для мальчишки, наверное, не важно. Самое главное у завистника вся семья в сборе, все дома. Что ему еще-то надо? Его и отец может чему-то поучить, что, собственно, он и делает – Тристан Первака учит и лошадью управлять, и молоток держать, и палкой махать, и удочку в пруд закидывать, и камнями швыряться – один раз Буривому уже прилетало прямо по голове, а в ответку он швырнул – да промазал, только завистника рассмешил.

Ну вобщем-то не все так плохо. Смиляна хоть и женщина, но не во многом уступает Тристану. Она тоже многому научила сына. И хоть лошади у нее нет, но чем корова не лошадь, если нужно поучить сына верховой езде, а уж если она не умеет ловить рыбу, то голодным Буривой точно не останется, ведь он может без труда отсечь курице голову, заправски ощипать ее и приготовить отличную ароматную мясную зажарку с травами или наваристый куриный суп с овощами. Сын Смиляны способен и корову подоить, и где надо, гвоздь прибить, и траву косить, и вилами сено ворочать, важнее здесь то, что его проще увлечь какой-либо работой, чем отчасти ленивого и в чем-то избалованного Первака. Руки у Буривого растут из нужного места, сильные, работящие, а в голове правильные мысли. Смиляне с таким сыном повезло, и она вполне могла бы гордиться своим помощником, да могла бы, да только он сам теперь собой не гордится.

А что ему еще оставалось делать? Убить своего завистника, не дожидаясь, когда тот, совсем потеряет контроль над своим разумом и сдержит свои гнусные обещания и угрозы?

– Нет, нет, ты поплатишься за то, что не ушел с моей дороги, – гневно уверял Буривого Первак.

– Аврора любит меня, а не тебя. Что тебе от нас надо? – недоумевая вопрошал к нему его бывший друг, – Неужели, ты думаешь, что ты сможешь нас заставить делать все так, как хочется тебе?

– С чего вы взяли, что это любовь? Я ей первым предложил встречаться со мной, пока ты там у себя на чердаке сидел и боялся выйти на свет.

– И что же было дальше? Как ты себя вел?

– Как обычно. Как я должен был себя вести? Мы с ней играли в детстве, и она так себя не вела. Если ей что-то не нравилось, то она говорила, а на этот раз она даже не оставляла мне шансов понять, что я делал не так, и чуть что уходила от меня. А в последний раз она ушла к тебе, не оставив мне никаких объяснений.

– Вот именно! Она оставила тебя с носом. Что тебе не понятно?

– Мне все понятно. Ты подговорил ее. Или она тебя подговорила! Вы меня предали.

– Кто? Мы? Ты поджог мой дом! – Буривой шагнул вперед, желая размазать нос этого подлеца об свой кулак, но вовремя осекся, – Это ты предал нашу дружбу. С тобой даже говорить нет смысла, ты после драки бьешь в спину. И если так будет продолжаться, то ты не только дома поджигать начнешь, а за нож схватишься.

– Ты поднял на меня руку! Поэтому Аврора тебя и выбрала! Я был не готов. Я сильнее тебя.

– Она меня попросила защитить ее от тебя, потому что ты каждый новый день мнишь себя все большим и большим королем. Ты хоть замечаешь за собой, что ты говоришь нам? Помнишь, что ты ей говорил?

– Тебя это не касается. Аврора моя. Не мешай мне.

– Вот и сейчас. Да у тебя на уме только одни угрозы. А нас спросить не нужно? Мы должны исполнять только твою королевскую волю и забыть о своих желаниях?

– Вам никто не мешает делать, что вам хочется, вот и мне не мешайте. Тебе нравилось сидеть на чердаке в одиночестве, а мне нравилось проводить время с Авророй. Если бы ты не вмешался, то я выяснил бы у нее в чем провинился перед ней, я готов научиться вести себя правильно, чтоб ей тоже со мной было хорошо, но сейчас ты стал нашей помехой. Из-за одной ошибки, она готова променять меня на тебя. Разве это справедливо?

– Зная тебя, я прекрасно понимаю, что ты мог сказать или сделать ей, чтоб она от тебя сбежала, – раздосадовано покачал головой Буривой, – Ты мог обидеть ее как угодно и даже не заметил бы – крепко сжал руку, наступил на ногу и не извинился, посмеялся над чем-то важным для нее, пообещал, никому ее не отдашь или что всех убьешь ради нее.

– Не учи меня, а то схлопочешь по ушам! Аврора сама мне расскажет, что я сделал не так. Убирайся от меня прочь, не приближайся к ней больше. Я не хочу тебя видеть, – сплюнул Первак.

– С тобой разговаривать бесполезно, Первак. Ты угрожаешь парням, а ей мило улыбаешься и думаешь, что она не знает, какой ты на самом деле?

– Не называй меня по имени, ты мне больше не друг. Ты говоришь, что я изменился? Я не могу измениться снова? Вы мне не даете измениться! Ты понимаешь это? Не подходи к ней, не мешай мне. Ты знаешь, что я не отпущу ее без объяснений.

– Она не хочет с тобой говорить. Она боится, что ты сделаешь что-то плохое. Когда мы играем, если что-то тебе не нравится, ты сердишься и угрожаешь – я вас убью, ты у меня получишь, ну, берегитесь, готовьтесь к смерти, называйте меня Перун, я вас всех испепелю!

– Мы играли! Пошутить нельзя, да? Я ни делал ничего плохого!

– Даже во время игры нужно следить за своим ртом. Ты чуть не сжег мой дом. Забыл?

– Ты поднял на меня руку!

– Я по-дружески сказал тебе, чтоб ты больше не подходил к Авроре, хотя бы первое время, пока она не успокоится, а ты драться полез.

– Ты первый меня ударил. Я не ожидал от тебя такого. Предатель.

– Ты сказал, что убьешь нас. Предатель ты.

– Представь, как мне было омерзительно от вашего предательства. Мы стали встречаться, она изменилась в поведении, отмалчивалась, убегала, хотя такого никогда раньше не было, ведь мы всегда шутили и не цеплялись к мелочам. А потом она вообще убежала к тебе, и вы стали встречаться.

– Когда ты поймешь, что мы все были друзья, но любовные отношения – это совсем другое. Она никогда не рассматривала тебя, как возлюбленного. Ты начал ухаживать, как умеешь, и тебя никто не винит в этом, она растерялась, не хотела обидеть тебя, не знала, как поступить, ведь ты вспыльчивый, как Перун, того и гляди, всех испепелишь. Так тебя надо называть, правильно?

– Она могла сказать мне. Сама. Пусть сама скажет.

– Ага. Чтоб ты ее дом на этот раз поджог? Или еще что-нибудь подобное натворил?

– Вот как ты заговорил, значит, – проговорил Первак и воровато осмотрелся по сторонам, – Когда мы одни, ты постоянно напоминаешь мне про поджог, а когда рядом чужие уши спешишь заткнуть мне рот. Я всегда говорил, что думаю. Изменился не я, а вы. Вы теперь со мной уже не будете дружить, как это было раньше, я это понял сразу, когда вы взялись за руки, поэтому в сердцах и сказал, что убью вас. И что же сделал ты? Ты ударил меня, я отмахнулся, а ты продолжил меня бить. А теперь, после пожара ты, наоборот, перестал отвечать мне. Нравится получать по морде?

– Ты готов драться со мной целыми днями, лишь бы я с Авророй не виделся. Мне проще убежать от тебя, чем драться с тобой всю жизнь, пока не помру. Уж лучше получить от дурака по морде, чем без дома остаться. Да и по морде ты получить всегда успеешь, – усмехнулся Буривой.

Первак рванул вперед. Он подскочил к парню и несколько раз саданул его по лицу.

– Тогда ты получай сейчас, пока не сбежал, – выпалил агрессор и отступил на пару шагов назад, позволяя подняться с земли своему противнику, – Я в отличии от тебя убегать не стану.

– Аврора выбрала меня, смирись. Тебе совсем больше терять нечего, что ты готов до смерти со мной драться? – аккуратно потерев разбитую губу, спросил его Буривой, поднимаясь с земли.

– Ты не оставил мне выбор. Я готов бороться за свою любовь.

– И если Аврора тебе скажет, все тоже самое, что и я, тогда ты отстанешь от нее, пока она сама не захочет с тобой говорить? Если ты ее любишь, как утверждаешь.

– Так ты ее снова подговоришь.

– У нее есть своя голова на плечах.

– Тогда не мешай мне.

– Я тебе не мешаю. Аврора не хочет с тобой встречаться. Не хочет, хоть убей. Дружить можно, но ей нужно немного времени, чтоб успокоиться, понимаешь ты это? Она попросила меня сказать тебе это.

– Тогда не мешай мне.

– Не мешать? – удивленно повторил Буривой и тяжело вздохнул, – Хорошо. Я не буду мешать тебе, но ты должен пообещать, что не будешь причинять никому вред и подумаешь о жизни.

– Подумать о жизни? – засмеялся Первак, – Как ты на чердаке сидеть что ли, прятаться от всех?

– Нет, подумать о том, что мы с тобой мужчины и нам в скором времени предстоит защищать наши семьи так, как наши отцы, рука об руку, спина к спине. Нам надо готовиться к бою с орками, а не последние мозги выбивать друг из друга, – сказал Буривой, – И, если Аврора чего-то не хочет, значит, не хочет, смирись с этим. Понимаешь?

– Понимаю. Не мешай мне, и я не сделаю ничего плохого. Уйди с моей дороги. Уйди, – в очередной раз настойчиво потребовал Первак.

– Хорошо. Я сделаю, как ты хочешь. Но помни, что ты обещал. Я не буду угрожать тебе, мешать или раздражать, спорить и драться, хитрить или следить за тобой, как глупый мальчишка, а поступлю, как мужчина, – заверил его Буривой и пошел прочь.

Разговор не выходил из головы, но думать больше было не о чем. Решение принято. Все, хватит, Буривой ушел из дома. Ушел куда глаза глядят. Может быть, он себе этого никогда не простит, и возможно, ему немедленно следует вернуться назад, но ноги его не слушаются. Буривой идет по дороге, и назад он не вернется, уж точно не сегодня, и не завтра, а тогда, когда будет уверен, что ему следует вернутся. Жаль, что он так и не успел попрощаться с Авророй, но если она его действительно любит, в чем, конечно же, нет никакого сомнения, то она обязательно поймет и простит своего возлюбленного. Конечно же, Буривой предусмотрительно оставил маме записку, ах да, все-таки счету и грамматике она его вовремя подучить успела, иначе так и не узнала бы, что он отправился в Рединфорт на заработки. О том, когда он вернется, он не упомянул, так как и сам не мог знать, случится ли это вообще когда-нибудь, ведь что ждет его там, впереди, он не представлял вовсе. Возможно, они со Смиляной свидятся очень скоро, когда он начнет зарабатывать самостоятельно, когда добьется в жизни хоть чего-то сам, а возможно, его ждет печальная участь и судьба подобная его брату Громобою.

Глава 1. Мир, полный опасностей

Что всего ужаснее, что смерти такие отважные парни, как Буривой и Первак, не боятся. Они живут в мире, полном опасностей, в котором любой житель деревни может погибнуть не только от лесных голодных хищников, вполне себе способных ночью забрести в чей-нибудь двор, услышав вой собаки или учуяв ароматы еды, но и погибнуть от руки разведчика-орка, тоже, в свою очередь, привлеченного чем-либо. Будучи шаловливыми мальчишками, Буривой и Первак, неоднократно убегавшие в лесную глушь вовсе не за ягодами и грибами, не раз рисковали своими жизнями, попадая в различные смертельно опасные ситуации, и хоть они чудом спасались, безграничная тяга к приключениям у них не проходила. Каждый раз отправляясь на их поиски оба деревенских мальчишки прекрасно понимали, что чем дальше они уйдут вглубь леса, тем выше будет вероятность утонуть в болоте, встретиться с хищниками или орками. От мыслей или чьих-либо предупреждений об опасности разбить об камень колено, сломать или вывихнуть ногу, выхлестнуть себе веткой глаз или быть ужаленным змеем, дети только приободрялись и порой отчасти даже временно становились храбрее, чем были. Судя по всему, Буривого и Первака таинственная и опасная неизвестность вовсе не страшила, а наоборот влекла к себе.

Однажды, будучи мальчишками, они даже с настоящим орком повстречались. О чем, конечно же, не посчитали нужным сообщить взрослым, иначе бы им хорошенько влетело от Смиляны и Тристана за то, что они так безрассудно рисковали своими жизнями, отправившись на поиски приключений в непролазную глушь, вместо того чтобы играть с остальными детьми во дворах или хотя бы на лугу возле деревни.

– Ты точно уверен, что мы идем в нужном направлении, Перун? – уточнил у своего друга Буривой, пробираясь сквозь лесную чащу чуть позади него.

В руках путники держали по свежесрезанному ивовому посоху, каждый из которых был длиной на голову выше детей и имел толщину почти что с их мальчишечьи запястья. Мальчишки были облачены в простые рубашки с закатанными почти до самых плеч рукавами, на спинах у них висели небольшие рюкзаки, а вот на ногах у обоих имелись льняные штаны, вправленные в высокие меховые сапоги.

– Конечно, отец вбивал мне в голову эти истины с пеленок. Обернись – солнце светит нам в спины, а мох растет с тыльной стороны встречных деревьев. Здесь уже холодновато, не то, что у нас в деревне! Заметь, как изменился климат, хотя мы в пути всего-то часа три, – заверил его Первак.

– Ну не знаю. А что, если мы так и протопаем до вечера и не найдем себе подходящее место для ночлега? Здесь нас сожрут, даже если на дереве расположимся. И кстати, не пора ли нам утепляться? – засомневался Буривой.

– Не сожрут. Слушай лес. Нам, главное, не прозевать волков, если появятся. Они ждать под деревьями не будут – уйдут, а остальная живность нам тем более ничего не сделает, – напомнил Первак.

– Не будь так самоуверен. И будь повнимательнее. Если мы на гадюку наступим, то она может и сапоги прокусить со злости. Это тебе не полоз какой-нибудь или уж, которого ты сначала больше всех нас перепугался, а потом им как кнутом гонял нас по лугу кругами, будто мы коровы на выгуле.

– Ничего. Выживем. Я сделаю носилки и доволоку тебя. Мне отец рассказывал, как нашего соседа на охоте гадюка ужалила, так его напарник так и доставил домой, выходили, а через месяц он уже сам на колодец за водой ходил.

– Нет, Перун. Не всякий взрослый выживет, а мы с тобой дети и тут нам никто не поможет. Гадюка нас своим ядом убьет. Смотри в оба, лучше обходи кочки и старые пни, – посоветовал другу Буривой, – А что касается твоего полоза, то ты их с ужами не путай. Они тоже опасные твари – и на деревья, старики говорят, залезают. У нас один такой как-то в курятник пробрался, хорошо мама рядом была и услышала, что курицы с петухом раскудахтались.