Арена для жизни

© Илья Пустовалов, 2025

ISBN 978-5-0055-2304-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Саймон и Анна стояли у окна на третьем этаже небоскрёба. Это здание полностью занимал торгово-развлекательный центр: бесчисленные кафе, рестораны, кинотеатры, магазины… также здесь проходили бои по типу гладиаторских, в которых участвовали люди, роботы, и ещё много разновидностей техники, животных и всего, что могло наносить вред друг другу. Жестокость и зрелища всегда привлекали людей, рост населения происходил очень быстро, а уровень образования неминуемо падал из года в год. Население Земли превысило пятнадцать миллиардов человек, и все эти факторы привели к тому, что жизнь перестала быть ценностью. Повсюду стали открываться «Арены смерти», как их называли в народе. Опыты над людьми стали абсолютной нормой, закон их больше не запрещал, хотя всё же требовалось согласие, и платили за это неплохие деньги.

Анна и Саймон наблюдали за тем, как сотни автомобилей парковались на лифтовых стоянках, которые уносили их на разные уровни под землёй. Они были знакомы ещё с детства. Обычные подростки, ничем не выделявшиеся среди множества ровесников. Но, чем старше они становились, тем больше понимали, что их мысли и желания чем-то отличаются от других. Их не интересовали бои, новые экстремальные виды спорта, в которых смертность была очень велика и, в целом, смотрели на мир по-другому. Они нашли друг друга в этой безликой массе, которой нет дела ни до чего, кроме самих себя. Люди практически не обращали внимания на друзей и знакомых, не говоря уже о тех, кто просто проходит мимо. Они были заняты только собой, своим внешним видом, статусом; мнение большинства для таковых было определяющим, а это мнение всегда было беспощадным и безрассудным. Поэтому требовалось вкладывать деньги и время в то, чтобы соответствовать моде, которая менялась слишком уж часто. Чтение книг стало архаизмом, ненужным обществу, да и книги теперь можно было найти только у коллекционеров, ведь почти все бумажные экземпляры отправились на свалку за ненадобностью.

Недавно Анне исполнилось двадцать четыре года, Саймон был немного старше её. В этом развлекательном центре они оказались неслучайно. Один день в неделю выделялся для прогулок в общественных местах. Они пытались понять, что привлекает людей в этих, казалось бы, бессмысленных действиях, поступках, что может быть красивого в убийствах на аренах и подобных развлечениях. Пытались, но не могли. Этой традиции было чуть больше года, впервые они оказались здесь в день рождения Анны, на её двадцатитрехлетие. Сидя за столиком и ожидая свой заказ, они услышали анонс боя, который должен был состояться в этом же центре через десять минут. Толпа людей рванулась со своих мест, чтобы успеть на событие, которое, как они считали, нельзя было пропустить. Анна увидела глаза нескольких пробегающих мимо человек. Эти глаза испугали и взволновали её – казалось, в них не было сознания – только инстинкты, желание насытить своего внутреннего зверя. Анна в течение нескольких дней вспоминала тот пустой взгляд и после предложила Саймону ещё раз посетить подобный центр – так это и стало традицией. Остальные дни, в основном, проводили в уединении, гуляя по единственному парку, оставшемуся в городе, либо в сотый раз перелистывали несколько книг, которые Саймон нашёл на чердаке. Эти книги манили их, притягивали, заставляли вновь и вновь подниматься на чердак, где валялся только лишь старый хлам. Ни Анна, ни Саймон не понимали, почему их так манят эти старые бумажные издания, давно выцветшие и местами порванные. Что, казалось бы, может быть занятного в обычном тексте, напечатанном на бумаге? Тысячи букв, складывающиеся в слова, которые, в свою очередь, создают предложения. Но они заставляют работать воображение, как ничто иное; переносят в другой мир – мир фантазий, мир грёз, где нет места кровавым убийствам и жаждущей этих убийств толпе.

И, в очередной раз, стоя у окна, Саймон и Анна поняли, что больше не хотят сюда возвращаться. Не хотят видеть людей, которых, подобно древнеримской публике, заботят лишь еда и зрелища. Они оторвались от всех корней, забыли нормы морали, о чести не слышали вовсе. Но нельзя было винить только их – с детства люди видят лишь развлечения, не нагружающие мозг; они привыкают к этому, и к юности изменить их сознание практически невозможно. Да никто и не пытается. Каждую из сторон всё устраивает – кто-то платит и развлекается, не думая ни о чём более, другие получают прибыль, и менять что-то не хочется никому.

2

Прогресс никогда не стоял на месте. И тут, как везде, есть две стороны медали. С одной стороны, он облегчает жизнь, повышает её качество. С другой, делает эту жизнь слишком простой, человеку практически не надо думать, ведь всё уже продумано за него. Можно попросту наслаждаться жизнью, используя блага цивилизации, и радоваться такой деградации. Какие перспективы были у радио, телевидения, интернета! Но в итоге всё свелось к прослушиванию и просмотру пошлых передач без капли смысла. Искусственная музыка, донельзя простая, с таким же текстом вытеснили классику, живые произведения; песни, над которыми надо было задуматься, стали неинтересны.

Совершенствовались гаджеты, они были повсюду, в каждой вещи – будь то холодильник или очки. Некоторые даже вшивались в головы и в любое время, по желанию человека, перед его глазами могла возникнуть трансляция любого видео.

Мировой интернет хранил великие достижения людей за тысячи лет, все накопленные знания мог почерпнуть любой из нас, достаточно было лишь захотеть. Но весь ресурс знаний, книг, наук оказался не нужен, был на задворках мировой паутины. Никто даже не задумывался о чтении или хотя бы просмотре спектакля на экране, а многие даже не знали, что это. Здания опер, музеев и театров снесли, на их месте взнеслись небоскрёбы, затмевая солнечный свет своими массивными конструкциями. Подобно им, бесконечный поток ненужной и пустой информации затмевал то малое, что ещё оставалось полезного в эфире. Так же, абсолютное большинство невежд затмевали людей здравомыслящих, их просто не замечали в общей массе, все были заняты собой и своими устройствами.

3

Лень была настоящей пандемией двадцать второго века. Слишком роботизировано стало общество. Люди приспособили всё под свой быт: ровно к звонку будильника завтрак был уже на столе, вещи проглаживались автоматически, даже пешком практически никто не ходил – за спинами висели ранцы с компрессорами, маленькими, но очень мощными. Они позволяли передвигаться со скоростью порядка семь – восемь км в час и на высоте двадцать сантиметров. Весь спорт получил приставку «кибер». Спортсмены соревновались виртуально, «тренируясь» по десять часов в сутки. Суть всех профессий свелась к тому, чтобы обслуживать роботов – установка, наладка, наблюдение за процессами, вот и всё, что надо было уметь.

Гаджеты были повсюду, они использовались для развлечения, работы или просто досуга. Никуда нельзя было деться от монитора в том или ином его виде. Самое плохое было то, что никому не запрещали читать и никого не заставляли смотреть на убийства себе подобных. Люди пришли к этому сами. Развивался человек в среднем до двадцати лет. Этого было достаточно, чтобы вложить в него определённые навыки по специальности. После образование заканчивалось, а самообразование уже отсутствовало – люди даже не догадывались, что можно и нужно знать больше. Такими они воспитывались с ранних лет, так же воспитывали и своих детей.

Единицы здравомыслящих людей справедливо полагали, что этот мир сошёл с ума. Но донести ни до кого это не могли; даже если бы они стояли посреди площади и кричали об этом, то сумасшедшими объявили бы их.

4

С самого рождения Саймон жил, как и все ребята вокруг – в основном они были предоставлены сами себе, учёба была в формате виртуальной реальности, какое-либо общение между одноклассниками сводилось к минимуму. Школа теперь походила на офисное здание, где для каждого преподавателя выделялось небольшое помещение с необходимым оборудованием. После окончания занятий все оставались сидеть дома в тех же очках виртуальной реальности, только уже полностью отдаваясь развлечениям. Тактильной коммуникации было очень мало, поэтому мало кто по-настоящему сближался и такие слова, как «друг» или «подруга» почти вышли из обращения, оставляя за собой лишь «одноклассников» и «коллег».

Как-то раз в гости к родителям Саймона пришли их знакомые – супружеская пара с дочкой, которую звали Анна. Её отец был учителем математики – одного из самых необходимых предметов, в отличие от географии, которую когда-то преподавала мать Анны. Сейчас она в основном занималась домашними делами, лишь изредка цепляясь за незначительную краткосрочную работу. Но любовь к неточным наукам, ко всему абстрактному, к мечтаниям она с лихвой передала своей дочке. Помимо этой любви осталось и немного литературы в виде журналов, брошюр и одного учебника по географии, которые Анна взялась изучать сразу же, как только научилась читать. Самые любимые она захватила с собой из дома, они поведывали читателю о других странах. Она почти не выходила из дома без этих журналов и рассказывала об их содержимом чуть ли не каждому встречному. Не стал исключением в этот вечер и Саймон. Но он стал одним из немногих, кто проникся пылкому рассказу, жадно слушая о морях, пустынях, о животных, про которых он даже никогда не слышал. Была даже интересна не столько суть, сколько то упоение, с которым рассказывались эти истории. Саймону хотелось слушать ещё и ещё, в этом надо отдать должное Анне – нельзя было не восхититься такой рассказчицей. Парень смотрел прямо в глаза этой девчушке, и испытывал нарастающее, неизвестное до сих пор новое чувство. Это была чистая и наивная юношеская влюблённость, которая, скорее всего, закончилась бы этим вечером, если бы не случайная встреча на улице следующим днём. Несколько минут неловкого разговора привели к договорённости встретиться вечером и погулять.

Со временем вечерние прогулки стали неотъемлемой частью их жизни. Саймон внутренне менялся с каждой встречей – разговоры становились всё интереснее, кругозор расширялся, он становился всё более романтичным, ему хотелось совершать что-то ради Анны. Они «ходили» в виртуальные театры и «путешествовали» не выходя из дома. Они дополняли друг друга и чувствовали себя просто прекрасно. Так, понемногу, влюблённость перерастала в настоящую любовь.

Саймон был высоким, статным парнем с голубыми глазами. Девушки часто смотрели ему вслед, чем, конечно, немного раздражали Анну. Но Саймон был предан только ей и порой даже не понимал, отчего так злится его любимая. По профессии он был обычным наладчиком оборудования, один из миллионов ничем не примечательных работников огромного механизма. Своих коллег он практически не знал. Они работали в большом офисе – огромное пространство без стен и перегородок, только небольшие рабочие места с компьютерами. Несмотря на большое количество человек, в здании почти всегда была тишина – все смотрели в мониторы, одновременно наблюдая за сотнями процессов. В перерывах никто не общался друг с другом, продолжая смотреть в мониторы, только занимаясь чем-то другим. В современном мире живое общение стало скорее исключением. Гуманитарных предметов в учебных заведениях почти не осталось, на занятиях не разговаривали на отвлечённые темы, не спорили, не философствовали. Остались только те предметы, которые пригодились бы на будущей работе, а таковых было немного. Поэтому, в свои двадцать пять лет, Саймон не имел никаких навыков, помимо устранения мелких неполадок на расстоянии.

Его отец, Патрик, в молодости был гладиатором. Он провёл множество боёв и остался жив, хоть и часто бывал ранен. Шрамы говорили сами за себя – не было такой части тела, на которой не было бы какого-либо увечья. Патрику было немного за пятьдесят, но он был в прекрасной форме. Он тренировал гладиаторов, которые, кстати, неплохо зарабатывали своими выступлениями. Они шли, как им казалось, на оправданный риск – год выступлений на арене в престижной лиге, и о деньгах можно было больше не думать. Но через год мало кто оставался жив. В среднем бои проходили раз в неделю. Смерть случалась примерно в каждом третьем поединке. Через год это были уже ветераны. Патрик продержался два года. Таковых были единицы. Он очень гордился этим и, конечно, Саймон вырос на рассказах о гладиаторах и, в частности, о «Великом». Такое прозвище получил Патрик спустя полтора года выступлений, когда превзошёл всех по количеству боёв на тот момент. Конечно, Саймон был восхищён своим отцом, видел в нём героя и даже пытался подражать ему, размахивая игрушечным мечом. В выборе профессии для сына Патрик был нейтрален – он не настаивал ни на чём и не был против его желаний. Пока Саймону было интересно (где-то до шестнадцати лет), отец в свободное время тренировал его. Потом Саймон охладел к поединкам и гладиаторам, и тренировки прекратились, оставив, тем не менее, определённые навыки у ученика.

5

Анна же была мечтательницей, больше всего ей нравилось думать о путешествиях. Читая про разные страны, она мысленно оказывалась там, гуляла по улицам городов, наслаждаясь архитектурой, или оказывалась в деревне, вдыхая свежий утренний воздух и глядя на речку. Но реально улететь куда-то не было возможности – перелёты стоили огромных денег. Природные ресурсы практически иссякли, нефть в недрах земли уже закончилась, оставались только её запасы. Цена взлетела до невероятной отметки, поэтому позволить себе перелёты могли только состоятельные люди. К сожалению, ни Анна, ни Саймон таковыми не являлись. Они жили как все, ничем не выделяясь. Разница заключалась в том, что другие жили, не подозревая, что можно жить по-другому. Анна же хотела большего, ей было недостаточно этой жизни – простого человека и работника, который родился и умер, не сделав ничего неординарного, не увидев своими глазами самые красивые и далёкие уголки планеты, а просто просуществовав на ней. Ей не хватало эмоций, и она хотела получить их, в первую очередь, от путешествий, которыми грезила, но они оставались пока что только недосягаемыми мечтами.

Анна постоянно говорила о других странах, континентах, о жизни на них. Она знала очень много о традициях других народов, достопримечательностях, находящихся за тысячи километров от неё. Конечно, Саймон хотел порадовать Анну, отправиться вместе в путешествие, возможно даже кругосветное. Он думал, как это сделать, как накопить достаточное количество денег. Но с его жалованием об этом можно было даже не думать.

Однажды, прогуливаясь по парку, Анна в очередной раз стала рассказывать о стране, совершенно неизвестной Саймону, говорила с упоением и очень увлечённо, так, что он ясно представил себе эту страну, такую отличную от той, в которой они жили. В этот момент он поставил перед собой цель – обязательно, в кратчайшие сроки, свозить эту девушку хоть куда-нибудь, только не оставаться здесь, не сидеть на месте, так как это было уже невыносимо.

6

Был обычный осенний день. Погода стояла замечательная – до холодов было ещё сравнительно далеко, но и жара уже спала. Саймон пришёл с работы и не знал, чем заняться. Анна была занята до глубокого вечера, и он решил прогуляться. Чтобы не слоняться по улице просто так, Саймон пошёл навестить отца, который был на тренировочной базе. Он практически жил там, оборудовав для себя один из кабинетов.

База состояла из одного огромного сооружения, высотой в 30 этажей вверх и 20 вниз. Это была настоящая кузница гладиаторов. На территории находилось всё, что было нужно в процессе тренировок, можно было не покидать это здание по многу дней, большинство спортсменов так и делали.

Арены, беговые дорожки, рестораны, бассейны, оборудование для переноса в виртуальную реальность и многое другое. Патрик был рад нежданному гостю и решил провести ему экскурсию по базе, как только будет свободное время, а пока что Саймон сел на трибуну возле арен и смотрел за тренировками.

На аренах всё происходило по старинке – никакой виртуальной реальности и современного оружия. Только два гладиатора лицом к лицу, два человека и замкнутый клеткой мир, в котором каждую неделю решалась их судьба – выйти победителем или проиграть, оставшись в памяти зрителей лишь неизвестным бойцом. Поэтому на тренировках они выкладывались полностью, были предельно внимательны к себе и к сопернику; пробовали использовать новые технику, приёмы и виды оружия. Чем больше смотрел Саймон на гладиаторов, тем больше его зачаровывало это действие. С какой волей к победе они дрались, даже на простой тренировке выкладывались полностью. Сила, грация, стремление – вот что видел Саймон в них.

Спустя пару часов пришёл Патрик, и они вместе пошли осматривать базу.

7

Через неделю, когда Анна вновь работала допоздна, Саймон пошёл к отцу. Точнее, не именно к нему, а на базу, посмотреть на тренировки гладиаторов. Он был заворожён ими, каждое их движение казалось ему идеальным. Ему нравились классические бои – один на один, человек против человека. Никакой техники, роботов или животных.

Саймон начал ходить на базу постоянно не реже одного раза в неделю, задерживаясь там всё дольше. Знакомился с разными людьми – тренерами, бойцами, наладчиками, операторами, кибербойцами. Через полтора месяца он знал практически всех людей, работающих там.

Однажды, в очередной раз придя на базу и посмотрев пару тренировочных боёв, Саймон получил предложение попробовать себя на арене. Немного подумав, он согласился. Это был спарринг без оружия, который разбили на несколько этапов по разным правилам: первой шла борьба, потом кикбоксинг, и завершал все поединок без каких-либо правил. Как ни странно, он достаточно долго держался на каждом из этапов против своего соперника (хоть и проиграл в итоге), за что был удостоен похвалы бойцов и тренера. Патрика в этот день в комплексе не было – он был на боях. Саймон пообещал прийти вновь через неделю и выйти на арену, надеясь продержаться ещё дольше. О победе он пока что не думал.

Анне он ничего не рассказал о своём неожиданном противостоянии, зная, что она будет зла на него за такие эксперименты. Эмоции от ожидания переполняли Саймона, но всё же он сумел их никому не показать. Прошла неделя, и тренировочный комплекс вновь встречал Саймона.

8

Помимо развитой мускулатуры, от обычных людей гладиаторов отличал взгляд, выражение глаз. Саймон заметил это в первый день на базе, осматривая её с отцом. Взгляд был живой, в глазах была искра. Её просто не могло не быть, ведь бойцы гуляли по тонкой грани между жизнью и смертью. Каждый из дней мог стать последним. Они жили полной жизнью, ощущали и любили каждый её миг.

Простые люди не чувствовали этого, изо дня в день они ходили на работу, возвращались с неё, и ничто не могло изменить этот порядок, во всяком случае, они думали так. Мысли о смерти или о другой жизни не посещали их – они просто плыли по течению, заданному с детства. Саймон был абсолютно таким же. Работа, дом, какие-то развлечения, не оставляющие воспоминаний, опять работа. Такая жизнь затягивает, через какое-то время начинает казаться, что по-другому и не бывает. Да и не хочется перемен спустя годы определённой жизни. Определённой временем, ритмом, знакомыми, семьёй. И, наконец, блеск в глазах исчезает, свидетельствуя о том, что человек утратил внутреннюю энергию, стержень и стал как остальные – маленьким винтиком в большом, отлаженном механизме.

В гладиаторах Саймон увидел что-то необычное, отличное от остальных. Ему это понравилось, хотя его сущность боролась с этим новым чувством. Его разум противился принять новую личность, но это было уже неизбежно.

9

В назначенный день, заранее взяв на работе выходной, Саймон пришёл на базу. Здесь всё было неизменно – проходили тренировки, теоретические и практические, инженеры разрабатывали новые программы и улучшения, ремонтные бригады приводили в порядок роботов, выступавших на недавних боях. Саймон занял своё место на трибуне и ждал. Он жаждал выйти на арену, всё бурлило внутри него, прошедшую неделю он думал только о предстоящем бое, пусть и тренировочном, но таком важном для него. Бывало, мысли уходили очень далеко и Саймон представлял себя самым настоящим гладиатором, сражающимся за чемпионский титул, но быстро возвращался в реальность.

К нему подошёл Патрик, который узнал о прибытии сына. Патрику рассказали о пробном бое на прошлой неделе и, хоть он и не мог полностью одобрить новое увлечение сына, всё же был горд за него и даже доволен собой. Ведь именно навыки, полученные в детстве и юности от отца, помогли сыну хорошо выступить в первом поединке.

До боя с участием Саймона ещё оставалось некоторое время, и Патрик решил провести его с пользой. На небольшой ринг вышли отец и сын – надо было разогреть Саймона и настроить его на предстоящую схватку. Но настроя начинающему гладиатору было не занимать – он рвался в бой, готов был встретиться с любым противником. У Саймона был настоящий юношеский задор, в том числе потому, что жизнь его была рутинной, каких-либо стоящих увлечений в этой жизни не было, и новые ощущения, которые теперь он испытывал перед боем, были необъяснимы и в то же время очень приятны. Патрик с удовольствием работал с сыном. Конечно, он видел много недостатков в его технике и указывал на некоторые из них. Выложить всё сразу было бесполезно – прямо перед боем это не усвоится, да и настрой будет уже не тот. Разминка была закончена, приближалось время боя, осталось лишь надеть защитную амуницию. Латы были сделаны из лёгкого, но очень крепкого металла, они закрывали почти всё тело гладиатора, но применялись лишь на тренировках. Бои без защиты были намного зрелищнее, и гладиаторы шли на этот риск ради денег.

Саймон был в восторге от своего вида в латах. Размер, форма, цвет – всё было просто идеально. Оружием на этот бой он выбрал трезубец – тренировочный вариант – с тупыми концами. Патрик дал последние указания перед боем, и Саймон вышел на арену.

Конечно, опыта у соперника было намного больше, но для него это была всего лишь очередная тренировка с новичком, а для Саймона – главный бой в его жизни. Он начал активно атаковать, пытаясь применить приёмы, которые отрабатывал с Патриком, но Дункан (так звали соперника) отлично проявлял оборонительные навыки. Битва была практически равной. То один, то другой боец владел инициативой. Патрик с удовольствием наблюдал за сыном. Он был приятно удивлён тем, как быстро Саймон усваивает теорию гладиаторского боя и применяет её на практике. Конечно, было много брака в его работе, но ведь и времени на подготовку практически не было. Желание, с которым бился Саймон, восполняло пробелы в технике. Он атаковал снова и снова. Благодаря адреналину усталость не чувствовалась. Всё чаще удары достигали своей цели и, если бы не латы, Дункану пришлось бы очень туго.

Усталость всё больше накрывала бойцов – бой длился уже достаточно долго. В один момент Саймону удалось провести подсечку и свалить соперника на песок. Прежде, чем противник начал подниматься, Саймон приставил трезубец к его горлу. Он стоял с гордым видом победителя, смотря на Дункана сверху вниз.

Патрик был вне себя от радости, а Саймон, видимо, ещё не осознал того, что победил. Отец вышел на арену, чтобы поздравить сына. На лице победителя была весьма глупая улыбка и блеск в глазах. Чистый, настоящий, какой бывает только у детей. Патрик обнял его, взял оружие, помог сбросить латы, и они вместе ушли с арены.

В этот день Саймон долго не мог уснуть. Внутри него боролись две личности – прежний Саймон – который ненавидел жестокость этого мира, презирал людей, что жаждали увидеть смертельный бой, их пустые глаза, что наливались кровью при виде дерущихся гладиаторов, и новый Саймон, вся сущность которого требовала новых эмоций, перемен, зашкаливающего адреналина. Трепет последних минут перед боем, уже находясь на арене, и видя перед собой противника, нельзя передать словами и нельзя больше прочувствовать нигде. Во всяком случае, он думал именно так. Как велик был соблазн разом бросить всё старое и полностью отдаться увлекательному гладиаторскому укладу жизни! Но в старом мире оставалась и никуда не могла деться Анна, работа, привычки, в конце концов. Заснул он только под утро, терзаемый этими мыслями и не придя к какому-либо решению.

10

Анна замечала перемены, происходящие с Саймоном, но не спрашивала о них, так как они ей нравились, и искать причину не хотелось. Он стал веселее, общительнее, больше обращал на неё внимания, стал чаще дарить подарки и устраивать сюрпризы. Анна была счастлива и не смотрела в корень этих перемен, просто снимая с них сливки.